LXVIII. Белая Комната

коричневый ухмнннн
йерннн коричневый ухмнннн
фэйунннн
Вот такие звуки: даже в дымке.
Очнись, дурак, ты же читал эту книжку три раза!
Гарри приподнялся на койке — само по себе логично, где ж еще ему быть после Брокдейлского моста, кроме как на больничной кровати в Мунго? Он сам-то не запомнил, на какой точке отключился — хотя уж точно не помнил рушащегося моста. Возможно, уже успех. А что больница… Не в первый раз. Плохо то, что неизвестно, сколько прошло времени; может, два часа, может, два года. По крайней мере, наши еще у власти, а то проснуться никто бы не разрешил.
Палочки не было. Разумеется!
Глаза понемногу привыкли к темноте, и Гарри понял, что его беспокоило. Он лежал не на больничной койке, нет, и вокруг была не палата. Старая семейная кровать, потертые простыни, облупленные тумбочки по обеим сторонам, заваленный неясной одеждой стул, веселые цветочки на многое повидавших обоях — комната рисовалась слоями, будто Гарри выдумывал каждую следующую деталь из предыдущей. На самом деле все проще — за немытым окном всходило солнце, с большим трудом пробиваясь сквозь густые тучи. Как серый фильтр на фото, ради Мерлина.
Все вокруг плавало в какой-то неуверенной дымке. Скомканная одежда на стуле рядом казалась свернувшейся кошкой, обои временами переливались голубым и розовым, если, конечно, бывает розовый оттенок серого. Что хуже всего, Гарри никак не мог понять, где дверь, она скрывалась во тьме на дальнем краю комнаты. Зато в солнечном свете отчетливо рисовалась пишущая машинка — здоровенный черный кофр, поблескивающий резиновый валик, неожиданно зеленые клавиши и полинявший шильдик ROYAL спереди. В серой комнате ярким белым пятном выделялась и стопка бумаги — глянцевой, блестящей; в Министерстве никогда не использовали такую.
Гарри знал, что в машинке не хватает буквы “Н”. Странно, да? Любая подрывная листовка, отпечатанная на такой, указала бы на своего владельца всеми пальцами. Прямая улика, не косвенная. А избегать буквы “Н” у тебя нипочем не получится — без нее ты не можешь отрицать.
Он поднялся с кровати. Болела голова (шрам?) и почему-то ноги. Спотыкаясь и невербально ругаясь, придерживаясь за маслянистую на ощупь стенку, он дошел до стола и поднял стопку бумаги — такую же скользкую и холодную, как мертвый дракончик.
И вчитался в набранный текст.
“Солнце заливало красным всю чертову улицу из конца в конец, а они уже включили неон. Ни для чего, просто ради того, чтобы выглядеть шикарно, как старая шлюха в темноте. Теперь надпись “Золотой Клык” переливалась золотыми нитками наэлектризованного газа.
Наэлектризованный газ… прямо как то, что Генри сейчас нервно вдыхал. Как будто дышишь чистым водородом. Лунным водородом.
Все кончилось. Сейчас он войдет в офис “Клыка”, взмахнет значком, как памятник Эйбу Поттеру, а потом выдернет из рукава палочку и начнет валить каждого, кто помешает ему арестовать всех подряд. Он пойдет вверх, слушая, как расслабленная фоновая музыка, музыка лифтов, сменится долбежкой тревожных сирен — будто сверла и станки в той залитой кровью мастерской плотника Брута. Он забросит по Финдфайру в каждую лабораторию на пути, так, чтобы сок алигоции выкипел, разбрасывая дурманящую дымку на три квартала вокруг. Он выйдет на крышу только тогда, когда под этой крышей все выгорит.
Конечно, после этого в МАКУСА не станет меньше завозной дури.
Конечно, это не поднимет старину Дональда из могилы.
Зато, черт побери, это успокоит самого Генри. В конце концов, он любил делать людям больно”.
— Это еще что, мать вашу, такое? — вслух произнес Гарри. Он прекрасно знал, что полицейские операции так не проводятся, знал, что войти в парадную дверь — лучшая заявка на торжественные похороны, знал, что аврор один вообще ходить не должен, грех это. Но, несмотря на все сказанное, его не покидало мерзкое ощущение, что с автором этих строк он хорошо и близко знаком по визитам к зеркалу.
— Мать вашу, — повторил он и немедленно был за это наказан. Дверь открылась.
Женщина на пороге, казалось, не имела в своем облике ни одной прямой линии, от плюшевой юбки до подвитых волос. Кажется, если ее тронуть, если сжать ее руку, она слегка поддастся и спружинит — то ли как не вполне надутый воздушный шарик, то ли как намотанный на карандаш ком ваты. Она вся состояла из прокисшей помадки, из залежалой шерсти — и из радостной улыбки. Гарри хорошо знал ее.
— О, мистер Поттер, вы проснулись! А я вас услышала, — Долорес Амбридж лукаво подмигнула. — И сразу за черновики? Ах вы негодник, вам же еще рано работать. Вы же еще совсем-совсем хрупкий!
Ласковая Амбридж пугала. Неизвестность пугала еще больше.
— Нет, нет, немедленно за обезболивающее и в постель, — отмахнулась Долорес. — Ну кто, кроме вас, так правдиво отразит будни правопорядка? Кто? Нет, нет, я как ваша самая большая фанатка не могу допустить… Не могу допустить… Не могу…
Глаза Амбридж потухли. Просто две оловянные пуговицы. Гарри теперь видел разводы мороженого на ее розовой кофточке, крошки шоколада в ее волосах — как же они туда попали? Как же она ломала этот чертов шоколад? Он видел обгрызенные под ноль ногти и, что гораздо хуже, исполосованные мелкими порезами предплечья — до самых коротких, истрепанных по обрезу рукавов.
Странно, почему-то четыре шрама на ее лбу он заметил позже всего, и у него хватило криминалистики, чтобы понять — ногти.
— Я ваша самая большая фанатка, — вдруг глухо повторила Долорес. — Самая большая фанатка. Ваша. И если Генри не получит хорошую книгу. Если вы не ляжете, не примете таблетку, не встанете писать хорошую гребаную книгу… Придется расстаться и со второй ногой.
Черновики загорелись у Гарри в руках — и упали на пол. Прямо к поблескивающему серебром стальному протезу вместо половины левой ноги.
фэйунннн
крррасное все крррасннное
коричневый ухмнннн

***
В детских книжках и учебниках географии джунгли всегда зеленые. Как же, если лес — он строго обязательно зелен, столько-то хлорофилла в одном месте. В общем-то, именно таковы “джунгли” в часе езды от моря, которые показывают туристам — веселое солнце, свежий ветерок, шершавые слоны.
Гарри зеленых джунглей не видел никогда. За всю свои ходки в Камбоджу и на Филиппины он четко понял, что цветов у тропического леса ровно три, плюс-минус вариации.
Джунгли бывают черными; никакая луна сквозь листву не пробивается, и единственный свет — случайный Люмос особенно дурковатого вражьего охранения. Ну, еще искры в глазах ночных зверюг, проверяющих, не падаль ли ты. После ночных рейдов падали и впрямь хоть отбавляй, главное — не задерживаться на тропах до солнышка. Не нужно.
Джунгли бывают серыми, иногда желтоватыми — смотря какого цвета конкретно тут грязь. Грязью заляпано все. Ее взбивают ноги на тропе — сто ног в день, пятьдесят человек туда и назад, сорок под грузом, десяток погоняет. Или двести, триста, тысяча ног в один конец, сплошным потоком — беженцы, простые магглы, попавшие под магическую войну. Позже правительство признает все это дельце частью кампании против Бойцов за Свободу Камбоджи и выплатит достаточно компенсаций, чтобы местные забыли зеленые вспышки.
И джунгли бывают празднично-оранжевые, как галстук модной молодежи. Глуховато-красный оборачивается веселым апельсиновым на несколько отвратительных часов, потом угасая в могильный черный — так всегда бывает, когда кто-то в штабе облажался. Горящие джунгли, бегущие звери, обожженные темные маги. Задание отменено, Поттер. Вали. Это тебе не Выручай-комната, залитая почти разумным Финдфайром, это гораздо хуже.
А вот сейчас они были зелены. Меконг был прозрачен, и под лодкой правильными клиньями ходили огромные рыбины. В небе тянулась сплошная вереница кинематографичных вертолетов. Ну ради всего святого!
Этот кошмар Гарри прекрасно знал. Да, в свое время “Апокалипсис Сегодня” оказал на него то еще впечатление; да, он славно наложился на его собственные камбоджийские впечатления — например, на настоящий Меконг, густой от ила и пахучий. Очень часто ночами после командировок он был в своих снах капитаном Уиллардом. Очень часто, в самых разных вариациях.
Иногда он — как сейчас — плыл по бесконечной реке к полковнику Курцу, чтобы “отстранить его от командования”. Иногда лысая поблескивающая во тьме голова Курца лишалась носа, зато глаза его начинали отливать красным, и шипящий голос говорил о непоколебимой воле и первобытных инстинктах, об улитке, ползущей по самому лезвию и о последнем враге, что истребится. Это даже веселило. А иногда он плыл вдоль Темзы и шел горами Шотландии, теряя друзей и спутников, чтобы потом на пороге Хогвартса грязный, расхристанный Колин Криви сцапал его за руку и, болтая о расширении сознания и воинах-поэтах, повел на верхушку башни, мимо горгульи с головой водяного буйвола. И Дамблдор, поводя в воздухе совершенно черными руками, рассуждал перед ним о юношах из хогвартских классов, которые сжигают людей раньше, чем учатся ругаться, о праве судить и о смерти, последнем великом приключении.
Меконг под лодкой замер. Лодочный винт остановился у самой морды особо любопытной рыбины. В воздухе висело брошенное из кустов копье. Гарри прекрасно знал, что спит — и попытался проснуться.
И проснулся на жестком, низком топчане, покрытом какими-то клочками камуфляжки. Неверный свет масляной лампы времен китайских императоров, прислоненная к стене винтовка, нож у изголовья. Нож Гарри отлично знал — стандартный SOG. Прекрасно знал он и вошедших к нему: Рона Уизли, заросшего рыжей щетиной и завитками хмонгских татуировок (Продай дом, продай машину, продай детей, найди себе кого-нибудь и забудь обо мне. Я не вернусь никогда-никогда-никогда) и Риту Скитер, убравшую спутанные грязно-белые дреды зеленой повязкой, нацепившую явно чужие очки-авиаторы и все теребящую короткий фотоаппарат (Leica M3D-2, основной и настоящий глаз Вьетнамской войны. Когда не закрыт заботливо).
— Он пришел, полковник Поттер, — сказал Рон, и Гарри только кивнул — приводите, мол. Он знал, о ком речь, и не имел об этом ни малейшего понятия. Более того, это было не главное, о чем он сейчас беспокоился. Нет, далеко нет. Например, он как-то вдруг четко осознал, что то, что кое-кто там в Британии зовет безжалостностью, здесь на войне — просто ясность. Эта-то ясность и пугала.
У вошедшего не было лица.
Худой подросток, кажется, белый; сбитые костяшки, немного выше Поттера, но не сказать, чтобы высокий. Истертые школьные брюки и рубаха с оборванными рукавами — ни следа факультетских отметок. Коротко подстриженные волосы — то ли темно-русые, то ли сплошь покрытые меконговским илом. Полностью скрытое копотью горелого леса, неузнаваемое, черное лицо. И бронзовый жетон, начищенный и блестящий — молния в круге. Гарри не знал, кто он. Гарри знал, зачем он здесь.
— Так что же, значит, это тебя послали отстранить меня от командования? — усмехнулся он, — Почему? Руфус сказал тебе, почему?
— Я был назначен на секретную миссию, сэр, — ответил парень знакомым и незнакомым голосом с несколькими акцентами сразу.
— Ну знаешь, для меня это не секрет, а? Так что тебе сказали?
— Что вы совершенно сошли с ума. И что ваши методы командования нездоровы.
— А мои методы нездоровы?
— Я не вижу никаких методов, сэр. Разве что вот это?
Покрытая сухой грязью и сухой кровью рука указала на стену за Гарри. По закопченной стене белой неровной краской шла надпись, и в ее авторстве Гарри, к сожалению, не сомневался.
СБРОСЬТЕ БОМБУ. УНИЧТОЖЬТЕ ИХ ВСЕХ.
Через секунду джунгли стали ярко-оранжевыми. Через секунду воздух стал ярко-белым.

***
— Ужас. Ужас, — произнес Гарри уже в белый больничный потолок.
— Да уж, мой Лорд. Не марципанчик, — Сьюзи сидела над ним и, в противоположность своим словам, сияла. — Ребята, капитан пришел в себя!
Ей ответил нестройный, но явно бодрый хор со стороны. Хорошо — есть живые. Плохо — он не один в Мунго.
— Какого… — прохрипел он. Умница Сью подала ему стакан воды и только потом ответила:
— Сейчас двенадцатое, милый. Вечер, шесть часов уже, кажется. Ты пролежал почти сутки с anemia magica и дольше всех наших не приходил в сознание, между прочим.
— Ага, — проворчали из-за головы. Невилл. Стало как-то спокойнее. — Везет тебе, Гарри. Мы тут уже приняли один-два тура больничной овсянки, а ты все проспал.
— Кое-кому повезло, — Гермиона подошла к кровати, вполне себе на ногах, только что бледная. От нее за версту несло табаком, и Гарри с наслаждением втянул воздух. — Рон с Джин в Норе отлеживаются, им разрешили.
— Уизли — крепкая порода, — гордо, будто сам селекционировал, отозвался Гарри — и тут же с тревогой перевел взгляд на Сью. — Потери?!
— Лежи, лежи, — Сьюзи погладила его по холодному лбу. — У нас никого, Тони и Падма в интенсивной терапии, но все в порядке, отойдут — перенапряглись… Да все перенапряглись, — она сдула прядку со лба. — Только и проблемы, что ребята, как силы заканчивались, ложились себе на обочину, а вы, мой Лорд, вычерпали все, а потом продолжили держать.
— Удержал? — тихо спросил Гарри.
— Да, до ударников, — Гермиона явно была крайне довольна. — Среди магглов жертв нет, только обливиаторы… ну, это потом. Мы додержали до подхода Отдела, потом еще авроры пришли, в общем, мост на месте.
— О, ты же не знаешь, командир! — рассмеялись из дальнего уголка. Диана Картер сидела на постели по-турецки и сосредоточенно хрустела костяшками. — Во-первых, парни Бута приняли Фенрира. Эйвери смог вынести Макнейра, но Фенрира — взяли, отец и паковал. А во-вторых, у них Трэверс захлебнулся! Это успех, это успех, вот только не знаю, чей.
— Рон, — хмыкнул Поттер. — Надо будет ему написать, кстати… Так, что было дальше? Значит, сперва ОМП, так?
— Так, — кивнула Сью, — и кстати, за главного был мистер Бут. К его чести, Терри увезли не раньше, чем всех остальных.
— Ребята, ну это же нормально, что вы… — смущенно подал голос от дальней стены поименованный Терри.
— Ну ладно. Так вот, Толстоватый прибыл с опозданием и каким-то растерянным, но очень интересовался обстоятельствами. Очень, — со значением добавила она.
Поттер только улыбнулся. Так палиться нельзя, дорогой мой Пий — но, с другой стороны, Империо вообще не способствует гибкости ума.
— Ясно. Объявлю отдельно, но пока, — он повысил голос, — с главой Отдела Магического Правопорядка Пием Толстоватым общаемся по минимуму, инструкции по Правопорядку — позже и в Хогвартсе. Ладно, дальше?
— Дальше авроры, — подал голос Невилл, — они сразу пришли с колдомедиками, некоторых откачали на месте. Только вот долго мы не пробегали, — мрачно добавил он. — Физическое истощение мне профессор Снейп объяснил, уже должно пройти у всех. Магическое…
— Твой прогноз, Нев? — вклинился Гарри.
— Ну, если в Мунго, то еще дня три-четыре, на укрепляющих. А так...
— Нев, вот что-то я очень сомневаюсь, что нас из Мунго выгонят, — с расстановочкой под общий смех протянул с койки Джастин. — Какое уж тут “а так…”? Так вот, капитан, вот еще что небезынтересно. У нас еще вечером вчера вышел срочный “Видящий”, фотографии моста, полумертвых нас, должностных лиц, Трэверса под простынкою. Короче, Виджи бы не постеснялся… Слушай, Шимус, давай я потом расскажу?
— Подождет, — согласился с ним Поттер. — Ну, это нормально, Рита все-таки умеет. И что же в этом такого?
— А то, — улыбочке Джастина позавидовал бы сейчас его собственный батюшка, видный лейборист Э. Р. Финч-Флетчли (MP). — А то, что нынче утром, пока ты, капитан, шепотом матерился, вышел Ежедневный Пророк. С перепечаткой. Этой. Самой. Статьи.
Гарри откинулся на подушки. То есть это что ж получается? Это получается, что его эскападу Скримджер официально одобрил — раз. И два — что вся проклятая Англия знает, что он валяется на больничной койке именно за ее грехи!
— То есть все хорошо? — как-то даже неверяще проговорил Поттер, отвернувшись от народа и попытавшись взбить подушку.
Некоторое время вокруг молчали.
Потом Гермиона сломала в пальцах извлеченную было сигарету — и начала:
— Заходил Аластор Муди. Говорил, зайдет еще. Но вот что он рассказал…

***
Гарри был совершенно прав насчет того, что вся чертова Англия с удивлением узнала из Пророка, что боевой состав Поттера улегся на больничные койки, защищая маггловские жизни и волшебное спокойствие.
Проблема в том, что в определение “вся чертова Англия” входит еще и Волдеморт. А он, когда надо, может быть активен, как голодный пикси.
За последние двенадцать часов Волдеморт постарался нарастить давление. На всех сразу. Да, скорее всего, решил он, удар по нагнетанию напряжения у магглов провалился, но удар по Поттеру вполне прошел, и теперь время обработать остальных.
Домик Дедалуса Дингла в Кенте боевая группа Макнейра разметала по кирпичику, но единственной жертвой стал фиолетовый цилиндр Дингла — систему оповещения орденцы все-таки настроили. Муди был там сам, и Упивающиеся, накрытые прямо на развалинах, особого сопротивления не оказали, тут же уйдя в аппарацию. Пустой номер, но разрушенный дом волшебника.
В то же самое время в Атриуме Кристофер Уильямсон, аврор, обратил внимание на странное поведение мужчины, едущего с ним в лифте. Сотрудник Отдела Магического Хозяйства Реджинальд Кроткотт был сильно помят, нес свой портфель так, будто внутри василиск, а на его похожем на морду хорька лице явно рисовались мокрые дорожки. Ладно, чего не бывает в жизни волшебника среднего возраста? Но когда он проехал свой этаж, направляясь глубже вниз, к аврорату, к Визенгамоту — Уильямсон обездвижил его чисто автоматически. На бедолаге Кроткотте обнаружили Империо, а в его портфеле — все тот же рог взрывопотама. Пустой номер, но так близко, так близко.
И наконец, исчезла профессор маггловедения Черити Бербидж. Гермиона сказала было, что ее судьба пока неизвестна — но быстро замолкла, глядя на Гарри. Он знал все. Он это уже видел.

***
Он произносит: “Ты живой еще?” — и Гарри понимает, что вроде как да, живой. Ничего другого Аластору Муди и не надо. Хороший человек, нетребовательный.
Аластор пришел к нему только на четвертый день, когда колдомедики уже перешли от хождения вокруг палаты на цыпочках к “марш на процедуры”. Бойцы уже откровенно скучали в Мунго, завистливо поглядывая на тех, кого все-таки отпустили домой — еще бы, как только магическая анемия уходит, ты сразу чувствуешь, что можешь свернуть горы. Муди отлично это видел — с того и начал.
— ...Легко отделался на этот раз, Поттер, — фыркнул он, когда Гарри закончил рассказывать об операции. — Слишком протянул подготовку, конечно. Слишком.
— Ну а взял бы я меньше народу? Мы бы тупо не удержали мост, — Гарри только пожал плечами в ответ. — А так — удержали, и даже без потерь. Ты профессионал, Муди, ты понимаешь, КТО у меня под палочками. Ты действительно ожидаешь от них постоянной эффективности на уровне? Двадцать четыре часа в сутки?
— Я ожидаю, вообще-то, что ты убьешь Волдеморта. Когда-нибудь, — усмехнулся Аластор.
— Когда-нибудь, конечно, убью. Как завещал Дамблдор, — вернул усмешку Поттер, но Муди резко посерьезнел и продолжил.
— Ага, кстати, о Дамблдоре. А ты сам-то думал, что мы все будем делать, если ты его не грохнешь, а?
— Лично я в этом случае буду разлагаться, — пожал плечами Гарри. Он все никак не мог понять, чего хочет от него человек, которому Дамблдор все уши прожужжал насчет конкретной технологии убийства Волдеморта еще до рождения, собственно, Поттера. — Аластор, если у меня не получится, я помру. Ты, скорее всего, тоже. Большая часть моих — тоже, да притом вместе с семьями. И лучшие из них это прекрасно знают и затем, собственно, ко мне и пришли.
— Потому, что ты чертов Избранный, да? — криво усмехнулся старый аврор. Его магический глаз уже нервно подергивался.
— Ну, можно и так сказать, — Гарри все еще был озадачен. — Слушай, я этого не просил, но если Дамблдор прав, то я у нас единственный точно известный инструмент для убивания Волдеморта. Не больше, но так уж сложились обстоятельства.
— Дамблдор был тоже не хрен собачий, — напомнил Муди, — но тебя-то он из горящего дома в Годриковой Лощине вытащил и славно натаскал, прежде чем умереть.
— И молодец. Спасибо ему огромное. Но от меня, от меня-то ты чего хочешь? — Гарри уже начинал заводиться. — У нас есть темный маг, который не умирает от Авады, не умирает от развоплощения тела — и вообще не умирает. Имеется один способ его убиения, открытый нашим добрым Альбусом семнадцать лет назад. Он его воплотил. Я его воплощаю, знаешь ли. Чего ж еще?
— А того, кадет, — тихо рыкнул Муди, — что Дамблдор не только тобой эти семнадцать лет занимался. Он делал все и немного больше для того, чтобы у тебя была полоса разбега. Подготовка к эвакуации, подвязки в министерстве, документы, пророчество это твое, в конце концов. Он сделал все, чтобы в случае его смерти дело не стояло, чтобы его план игрался, чтобы нам было с чем работать, в конце концов. И сейчас он помер, а мы-то живы. А вот ты на это плюнул.
— Разумеется, — зло прищурился Поттер. — У меня есть работа, притом есть примерно с одиннадцати лет. Чего ж еще, по-твоему, мне не хватает?
— Слушай, ты вообще осознаешь, что война будет долгой? — Муди говорил уже совершенно спокойно. — Ты осознаешь, что министерство, от которого ты ждешь, чтобы оно прикрыло тебе фронт, уже ее проиграло? Ты осознаешь, что Скримджер пытается не замечать того, что происходит, а Боунс, скорее всего, думает, что ты возьмешь да и решишь ее проблему — и, судя по тому, что ты мне тут говоришь, ты ее в этом только убеждаешь? Ты понимаешь, что с шансами не сможешь добраться до Волдеморта прежде, чем он возьмет власть? Что в самом худшем случае он возьмет власть надолго? Что часть моих, прости Мерлин, оперативников требует прямо сейчас идти и убивать Упивающихся — но не может объяснить, как это-то улучшит положение по Волдеморту? Пробовали уже.
— Во-первых, если кто-то из ваших — ради Мерлина, да кто? — всплеснул руками Гарри, — так вот, если кто-то попробует убивать не на встречных, вас начнут глушить точно так же. Я, конечно, не буду, а вот Скримджер будет только рад. А он вас знает, потому что конспираторы мы все не очень-то. Во-вторых, что до долгой войны... вообще-то я постараюсь ее любой ценой избежать, потому что идея мне не нравится. Но если она случится, мне останется делать что? Продолжать истово готовить боевой состав в параллельную аврорам структуру (в том числе на случай захвата Министерства), поднимать ячейки, ставить как бешеному опыт молодежке и поднимать интернационал. А у тебя есть идеи получше?
— У меня есть идеи попрочнее, — мрачно поправил Муди. — Мы и так все это делаем, но и тебе бы невредно, пока ты Министерству не враждебен. Главное — вовремя начать готовиться к эмиграции. Вывезти побольше народу заранее, включая кого-то, кто сможет сформировать правительство. Поднять все возможные деньги и обустроиться лагерями во Франции. Или Испании. Или МАКУСА. Уже сейчас выгнать из страны родителей твоих боевых хомяков, всех, кого получится.
— Был такой проект у Гермионы, — почесал затылок Гарри. — Нашлю ее на вас, как выйду из клиники, но все равно — раз уж вы этим занимаетесь, хвалю, но я-то работаю в другой сфере.
— Не спеши. Поттер, ты не сраный святой Георг. Ты не можешь пойти и в одно рыло убить дракона…
— Но я могу! При должной подготовке...
— Не перебивай, кадет. Так вот, если войну не удастся закончить св. Георгом в твоем исполнении в ближайший срок, — старый аврор резко провел пальцами по седой гриве, — эх, хорошо бы! Но побудем реалистами. Так вот, нужно, чтобы максимум твоей молодежки дожил до возраста, когда их можно будет нормально выпускать на основной состав сильного, сытого Волдеморта. Каждый покойник среди твоих сегодня — это минус один очень крепкий боевик через лет семь-десять.
— Э, нет! — Гарри приподнялся на локтях. — Ты прав, Аластор, но не работать ими я не могу. Значит, надо тушить пожары и работать на вызовы, потому что, во-первых, каждый потушенный пожар — это опыт в боевых условиях, а во-вторых, это меньше ресурсов сгорело, а ресурсы нам пригодятся. Они у меня уже сейчас работают не то чтобы сильно хуже Аврората — что, положа руку на шрам, не достижение...
— Ну вот, ты хоть это понимаешь. Но с Министерством-то работаешь. Ты же видишь, не можешь не видеть по реакции на мосту, что ОМП либо очень ленив, либо там есть крот наверху? На кой черт ты вообще держишь Боунсов, парень?
— Во-первых, это приятно, — хмыкнул Поттер. — Во-вторых, Скримджер вон полагает, что это они меня держат…
— А это не так? — усмешка.
— А это — не так, — Поттер пакостную ухмылку вернул. — Так вот, в-третьих, они дают мне легитимилизацию и позволяют не перестреливаться еще и с официалами. Хватит и этого.
— Это тебе повезло — у меня вон Крауч был, — поежился Аластор, нервно постукивая протезом по полу. Звук почему-то напоминал тиканье часов.
— Кроме того, я ни свиного уха не понимаю в гражданской политике, так что мне нужен хоть кто-то, кто возьмет это на себя. Ты вон в ней тоже не понимаешь, я полагаю?
— Зачем? Для этого Дамблдор был.
— Кончился Дамблдор, — ворчливо напомнил Гарри. — И как раз по политике оставил нам всем неизвестность. Ну, выбор между Боунс, Скримджером и Фаджем... в общем, ты понял. У меня, конечно, есть Грейнджер, лет через двадцать она станет Министром, но, ради Мерлина, не сейчас же!
— А как насчет тебя самого? — поинтересовался Муди. — У тебя-то нет никаких мыслей на после победы, что ли?
— Мне вообще-то шестнадцать.
— Кингсли Шеклбот тоже совсем недавно был пацаном из учебки, а сейчас принес от магглов кое-какие интересные идеи. Так что я и тебя спрашиваю вполне серьезно.
— Нет уж, — Гарри протестующе вскинул руки. — Молодежка, правда, прочит меня в Кромвели. Но знаешь, мне все меньше нравится эта идея. Буквально с каждой ночью все меньше.
— Дамблдору тоже не нравилась. В результате имеем Фаджа, — Муди не одобрял. Хотя, с точки зрения Гарри, сам-то Аластор вон тоже не из Визенгамота вещает!
— Если мы после всего случившегося опять воспроизведем Фаджа — то я буду последний, кто будет в этом виноват, — отрезал он.

***
На следующий день наконец вернули из интенсивной терапии Падму с Тони. Их койки после долгого скандала с персоналом поставили бок о бок, и они тихо, шепотом обсуждали что-то почти все время — так, будто всех остальных вокруг не существовало. Впрочем, отвлечься им пришлось.
В тот же день явился разодетый, как всегда, Пратап Патил. Против ожиданий, в настроении самом мирном, хотя и встревоженном. Угощал колдомедиков тонкими пахучими биди. Сидел с дочерью и Тони больше часу, обсуждая что-то тихо-тихо, то и дело переходя с английского на маратхи, а потом встал, пожал Гольдстейну руку и наладился было удалиться. Однако у койки Гарри задержался. Не смог, подумал Гарри, без эффектных жестов!
— Моя дочь, конечно, показала себя героиней. Она повела себя, как дочь кшатриев, как повела бы себя на ее месте Лакшми Баи. Этот мальчик, Гольдстейн, тоже показал себя героем; возможно, моя семья нанесет его семье визит вежливости в скором времени.
Пратап с заметным удовольствием пригладил усы, и Поттер поздравил себя — возможно, еще у пары его ребят все будет хорошо.
— Но вот ты, Поттер... Ты мог бы сколько угодно быть героем, этаким Арджуной нашего времени. Но ты производишь героев. А это не работа Кришны.
Он помолчал. На лице Поттера понимания не было, зверски болела голова и покалывало пальцы, как отмороженные. А вот Сьюзи явно понимала, о чем Патил говорит — и это ее не радовало.
— Это работа Кали.

@темы: Текст

---

LXVII. Флаги наших дедов

Обстановка накалялась. Нездоровые силы Британии, как выразился бы Скримджер, ощутимо воспряли: встревоженный Ромни непривычной скороговоркой рассказывал о массовом выводе золота вполне благонадежными старыми семьями — “на расширение производства”, “по семейным обстоятельствам”... как угодно. Гарри некоторое время страдал самыми мрачными теориями, но к вечеру плюнул и запросил Этельреда Боунса. Не одной же мадам Амелии, в конце концов, с ним работать.

Ход оказался верным, а действительность — немного не такой мрачной, как Гарри себе построил. Вместо обвального финансирования Волдеморта чистокровные просто выводили деньги — кое-кто во Францию, кое-кто за океан, но все — в большой спешке. Для себя Гарри решил, что Волдеморт немного перестарался со “сбором пожертвований” после побега — и, сумев убедить обладателей старых денег, что у него все всерьез, тем самым их и перепугал.

Ситуация приняла уж совсем странный оборот, когда Поттеру вздумалось вздремнуть на диванчике в гостиной после очередной тренировки. Вместо дежурного кошмара о своем славном боевом пути выкинуло Гарри напрямик в Малфой-мэнор, где Лорд Волдеморт, человек и некроматериал, как раз заканчивал производственное совещание.

— ...Ну, и Уоррингтоны тоже внесли свою сумму, — подвел итог он, — я уже думал, придется прибегать к другим действиям.

— Уоррингтоны, Лорд, далеки от того, чтобы противостоять вам, — тихо уточнил сидящий с другой стороны стола Люциус. — Просто они не славятся быстротой принятия решений.

— Точнее, до них медленно доходит, — хмыкнул с кресла развалившийся в нем и сосредоточенно массирующий запястье Долохов. — Нет, то есть, мы с народом все ему разъяснили как следует. Сколько он дал, тысячу?

— Семьсот пятьдесят, — пожал плечами Люциус. — Обещал больше позже.

Волдеморт нахмурился и вопросительно посмотрел на Долохова:

— Как скоро мы сможем применить к нему… санкции, Антонин?

— Лорд, видел я его берлогу, — отмахнулся боевик. — У него, вероятно, попросту больше нет свободных.

— Пусть так. Ладно, он не убежит. Но к другим вопросам… — Лорд подумал. — Ах, кажется, это все. Хотя нет, — его взгляд, светящийся как пара неведомых ему лазерных прицелов, снова остановился на Долохове. — Антонин, я тут все же добрался до докладов Северуса.

— Что-то полезное, наконец? — фыркнул тот. — Пожалуй, пора бы.

— Скорее интересное. Оказывается, там у них ассистирует преподавателю Темных искусств некто такая Джулия Долохова, — разумеется, произносить иноязычные имена не так, как заблагорассудится, было для Лорда невместно. — Открыто признает, что чистокровная, отлично — для своего возраста — овладела дурмстрангской школой, придерживается, как я понял нашего друга Северуса, строгих правил в общении со слизеринскими ребятами и вообще, я так думаю, очень приятная юная леди. Как я понимаю, Антонин, она твоя, хммм, двоюродная племянница или что-то вроде того?

Лицо Долохова помертвело. Так он не выглядел даже в Отделе Тайн. Разве что в Азкабане?

— Да, это так, мой Лорд, — медленно кивнул он.

— Поэтому я и полагаю, что надо бы привлечь ее к нашей борьбе… Что-то не так, Антонин?

— Нет-нет, ничего, — быстро ответил Долохов, но по некоторому размышлению добавил: — То есть, я к тому, что она все-таки сама еще школьница, видимо.

— Понимаю, понимаю, — нетерпеливо отмахнулся Волдеморт, — ей бы доучиться да за хорошего парня с родословной замуж, да. Но и ты пойми! Я же не собираюсь гнать ее на бой, без крайней-то нужды, я даже вряд найду время с ней встречаться. И все же нашему делу нужны люди в Хогвартсе, потому что, — взгляд на съежившегося Люциуса, — потому что наследник Малфоев не оправдывает возложенных на него надежд.

— Мой Лорд, — не поднимая головы, проговорил Малфой, — мы ведь знаем, через что ему приходится пройти. Северус достаточно часто подает вам доклады.

— А ты думаешь, мой Люциус, что Северус у меня один? Или что я у нас властелин времени? Так нет, пока — нет! Так что даже Поттер — не оправдание, как я вам всем еще после побега долбил, да, видимо, плохо! Ладно, что вас тут…

— Но, мой Лорд, все же это было бы неосмотрительно, — покачал головой медленно костенеющий Антонин. — Мы же не знаем, как она настроена.

— Ну, если бы она была настроена против нас, как некоторые другие твои родственники, она бы и сидела с ними в России, не так ли?

— Но она не пришла к нам сама.

— А куда, по-твоему, ей было идти? Мерлин, почему я окружен идиотами, не способными понять самые простые вещи? Хорош бы я был, если бы эмигрантка с края света так сразу могла бы меня найти! Нет, может, мне еще и приемную открыть, и аврорам визитку послать? — Волдеморт горестно вздохнул. — Нет, я понимаю, что Азкабан, но ты-то, Люциус? В последнее время ты совсем плох.

— Лорд, — осторожно заговорил все еще ежащийся Малфой. — Бессмертный тут один вы, а мы, знаете, не мальчики. Так что я все-таки не хотел бы…

— Ну естественно, ты не хотел бы. Работать никто не хочет, а ваши наследники меня совершенно не забавляют, — Волдеморт подумал. — Ну, молодой Нотт молодец, но политика совсем не его. А вот вы… А вот ты, Антонин, зря отнекиваешься! Не женился в эпоху борьбы, так теперь радуйся: девочка-то твоя наследница по всем канонам, и ты бы сам должен предлагать воспитывать ее в правильном духе. Или это тебе трудно? Или воспитывает у меня тут один Снейп?

— Остальные воспитают, сейчас… — мрачно буркнул Долохов, как-то без убежденности, но Волдеморту много ли надо?

— Ну, тебе, положим, я ее пока не доверю, беречь еще начнешь, — раздумчиво начал он. — С женщинами так не надо, женщин надо воспитывать так, чтобы они массово поражали. Вот как Белла! Стоп. Идея!

— Какая, мой Лорд? — сказал Малфой просто потому, что Волдеморт смотрел на него особенно пристально.

— Ну как это какая, Люциус! Пускай вот Белла-то ее и натаскивает. Вон как удачно получилось. А почему? — он поднял палец к потолку.

— Почему? — Люциус явно хотел бы оказаться далеко-далеко отсюда.

— А потому, что у каждого поколения должна быть своя Беллатрикс!


* * *
Гарри, в принципе, понимал, почему нервничает Люциус. Все заходы на Гарри что от Драко, что от Снейпа не смогли бы спасти его здесь и сейчас, если у Темного Лорда будет дурное настроение.

Но и то, почему не в своей тарелке Долохов, он тоже хорошо понимал. Точнее, к сожалению, Гарри так и не озаботился выяснить тогда, после войны, всей истории, но слышал об ее финальном акте. К своему величайшему сожалению, Антонин Долохов пережил Битву за Хогвартс — Флитвик оказался все-таки несколько лучшим дуэлянтом, чем старый боевик, но добивать выключенного врага по спортивной привычке не стал.

К большому разочарованию Антона Михайловича.

Ему еще предстояло предстать перед судом, на который Гарри потащили давать показания про Отдел Тайн сразу за всех своих. Хмурый Долохов не произнес ни слова в течение всего процесса. Все понимали, каким может быть приговор, и Антонин тоже. Спокойствие изменило ему только в самом конце. Вместо приговора суд постановил пойти навстречу Министерству Магии России и в соответствии с запросом — на этом моменте Долохова начали бить судороги, но он еще молчал — передать гражданина Долохова в руки российского правосудия, приобщив материалы уголовного дела.

Сказанное после этого Антонином Гарри перевели только в Афганистане приятели из Дурмстранга. “Вы не можете. Дайте мне умереть в Азкабане. У вас же есть Азкабан!” — все это перемежалось словами, которые Гарри разобрать не смог; а вот кошмарный, подсердечный страх, какой в душе обычного человека рождал дементор, — узнал.

В России Антонина кто-то очень, очень крупно не любил. И милая Улечка явно здоровалась с этим “кем-то” за руку.


* * *
Поспать долго не получилось. Не успел Волдеморт закончить очередную речь о том, что не вредно бы, вообще-то, активнее терроризировать магглов, как Гарри, уже настроившегося слушать о конкретных мерах заради бить его по рукам, беспардонно разбудили.

Гермиона. Девушка и не подумала извиняться — она слишком торопилась для этого. Легкий запах табака и кофе, значит, решила почитать перед сном; книга в руках — да, Гарри ее уже видел, тот самый “Перелом” из дамблдорова завещания. Судя по закладкам, Грейнджер зашла далеко, а судя по ее лицу — очень, очень хочет этим поделиться.

— Ну и что там у них в России такого произошло? — спросил Поттер прежде, чем девушка произнесла хоть слово.

— Да уж поверь, ничего хорошего, — Гермиона затормозила с заготовленной речью и просто опустилась на диванчик. — Вообще-то, я нашла кое-что тревожное, но, наверное, придется ab ovo.

— Что? — Гарри поднял бровь.

— “От яйца” по-латыни. То есть с самого начала, — наставительно пояснила Гермиона. — Ну, что ты знаешь о магической гражданской войне в России?

— Была такая, — Гарри пожал плечами. — И все. Меня у нас не затем держат.

— Ну да, конечно, — вздох, — об истории у тебя… у нас есть кому позаботиться. Но ладно. Так вот, ситуация у них там вообще походила на нашу — ну ты понимаешь, после каких-то их реформ рост числа образованных магглов привел к росту числа полукровок при том, что власть оставалась в руках русских чистокровных. Вот только, — девушка покачала головой, — когда я говорю “оставалась” — я имею в виду, что эти жестковыйные ублюдки держали бы ее и впредь.

Она откинулась на спинку и начала рассматривать Гарри, с интересом ожидая реакции.

— Твоя дорогая Сьюзи тебе о таком, пожалуй, скажет, но акценты расставит уж точно иначе, чем мистер Поспенский. Русское чистокровное сообщество, так называемый Синклит, было структурировано куда лучше Визенгамота, Гарри. Оно было… прежде всего строжайше иерархичным.

— Было, — уронил Поттер.

— Оно и сейчас было бы, — пожала плечами Гермиона. — Но в России началась маггловская Гражданская война. И… в общем, произошло то, чего обычно происходить не должно, — маги вмешались в маггловскую войну. Это нипочем не сошло бы им с рук, но после Первой Мировой у нас у всех были свои проблемы, да к тому же вмешательство было достаточно сокрытым.

— Как когда Гриндевальд работал с немцами? — заинтересовался Гарри, — Ну и, соответственно, Дамблдор с британской армией?

— Ну да, — одобрительно кивнула Гермиона. — И даже такое вмешательство магическую Россию погубило. Смотри, сам Синклит очень помог поначалу местным офицерам-традиционалистам. Я мало знаю о них, они называли себя “белыми” и… может быть, тебе бы понравились, — по тону Гермионы Гарри заключил, что она бы не присела с этими самыми “белыми” за одну парту.

— Не факт, не факт, — примирительным тоном сказал он, — в нашей-то Гражданской я за кавалеров не болею, а совсем даже наоборот. Кстати, кто там в России за круглоголовых?

— “Красные”, — ответила Гермиона, и Гарри восхитился.

— Что, те самые ребята, которые режут немцев, а потом угрожают всем желающим ядерным оружием?

— Ты и твое пристрастие к кино… к не самому лучшему кино, — вздохнула Гермиона. — Но да. Там, на самом деле, их еще и много разных было, но разбираться — это мне пришлось бы заниматься только этим. Суть в том, что с ними нашли общий язык русские маги помоложе, полукровки и те, кто разошелся с Синклитом кое по какому вопросу… — она помедлила, — ну вот помнишь фордик мистера Уизли? Вот по вопросу изобретений магглов такие энтузиасты и ушли к красным. Веришь, бронепоезда оживляли!

— Верю, отчего же. Фордик был вполне даже живой и умный, как собака. Только не сказать, — Гарри потер затылок, — чтобы дрессированный.

— Ну, в общем, так и пошло. Там, на самом деле, всякое бывало, — Гермиона вздохнула. — То есть, совсем всякое, Поспенский все очень здорово описал и очень подробно, хотя его самого это все, кажется, пугало. Местные друиды стакнулись с местными оборотнями на почве ритуального людоедства, например…

Гарри передернуло. Помнил, ох помнил он тот забег по лесу, наперегонки с факелами, в колдовском дурмане. “...Мама-мама не велит… с феями в лесу играть…”

— ...А стайка особо одаренных магов помоложе вообще увлеклась темными искусствами, без надзора-то…

— И Волдеморт?

— Да нет, — пожала плечами Гермиона. — Никакого Волдеморта — они подцепили от магглов анархизм, гностицизм и ненависть к кеноме… тьфу, Гарри, ну, то есть к тварному миру, ну, то есть, опять тьфу, ко всему материальному. И началось — свободная любовь, наркотики и уничтожение вообще всех.

— Как представитель вообще всех, я лично как-то это не одобряю. Но слушай, в чем проблема-то в итоге?

— А вот тут-то на сцену выходит некто такой Михаил Долохов. Странный, странный человек, — Гермиона покачала головой. — Безукоризненно чистокровный, несколько ступеней синклитского посвящения, в общем, у белых его бы приняли, как родного. А он приземлился у красных, на Урале. Занятная фигура… — девушка вздохнула. — Плотнее прочих сотрудничал с красными магглами, играл для непосвященных царского офицера — реально служившего, конечно, некоего погибшего в Галиции фон Гейдера. Вот, посмотри.

Она открыла книгу. С фотографии — отвратного качества, явно увеличенной с газеты, притом газеты, изданной торопливо и дешево, смотрело умное, чрезвычайно спокойное лицо. Небольшая фуражка, аккуратное круглое пенсне, так напоминающее Ульянин подарок на день рождения, едва заметная полуулыбка.

— Михаил Долохов, значит, — подумал вслух Гарри. — На Ульяну не похож совершенно, но на Антонина… Ну и чем он знаменит?

— Они оставили о себе короткий, в пару месяцев, но кровавый след во время войны на Урале. У него… была команда, Гарри. Орден, Комитет… кто как вспоминает. Такие, — Гермиона сделала все тот же неопределенный жест, будто открывая кавычки, — люди из ниоткуда. Посмотри, рядом.

Гарри перелистнул страницы. Фото были того же самого качества, грубые, зернистые. Та же самая газета, а то и вовсе разные фрагменты одного группового снимка. Но лица были все же вполне различимы; очень разные то были лица.

Университетского вида молодой мужчина в шинели всезнающе ухмылялся в камеру; такой типаж Гарри ждал бы скорее в фильмах про Ирландию вроде “Ветра, что качает вереск”, чем на старых фото из России. Коротко стриженная девушка с неправильной формы ожогом на щеке смотрела в объектив явно нетерпеливо; она здорово напоминала Гермиону — и далеко не только прической. Совсем юноша, если и постарше Гарри, то на пару лет, улыбался широко и открыто; он был красив, но красив почему-то немного как Флер.

— Александр Килинг, полукровка, давний большевик и агитатор, — поясняла Гермиона, — а до того — подававший надежды историк магии. Выбрал, значит, сторону статута.

— У магглов, похоже, было интереснее.

— Ну… может быть, но он хотя бы местный. А вот эти двое… Николина Живодарова, болгарка, выпускница Дурмстранга, одна из этих специалистов по маггловской технике: это она оживила тот бронепоезд — и, по слухам, топила его трупами в ритуальных целях. И Ален ле Поль, сквиб, вся родня в Бобатоне; а этому вот палочку заменил револьвер.

— Этот мальчик? — Гарри не успел себя остановить. Ну да, кто бы говорил…

— На “этом мальчике”, — нахмурилась Грейнджер, похоже, не обратив внимания, — крови больше, чем на всех остальных на этой странице. Видишь ли, пуля почти всегда обгоняет палочку.

— Я знаю, — кивнул Поттер и тут же поправился, — почитал об этом еще в том году на всякий случай, исследования в ОМП проводились. Ну так и?

— Эти… люди влезли не в свою войну и сделали все, чтобы решить за ее счет свои проблемы, Гарри. Они планомерно истребляли тех магов, кто консультировал белых так или иначе; одного взяли и упаковали прямо в аудитории Пермского университета, при сотне магглов, пятеро из которых при этом погибли. Они десятками убивали маггловских военных, которые охраняли “ценных специалистов”, без особой скрытности; истребляли в степи отряды башкирских борцов за независимость просто потому, что те “мешали проехать”, отдавали пленных местным шаманам на ритуальную казнь просто чтобы перебить чужие ритуалы…

— ...Гермиона, а ты не посмотрела, — хмыкнул Гарри, — что это были за “специалисты” и что за “ритуалы”?

— Посмотрела. Точно такая же человекоубийственная гадость с чумой и человеческими гекатомбами. Ну, массовыми жертвоприношениями. Поспенский пишет, что там все были хороши — но это же не извиняет каждого по отдельности!

— Однако выиграли красные. Настолько, по крайней мере, я историю знаю, — пожал плечами Гарри.

— Гарри, я сейчас говорю не о “выиграли” или “проиграли”! Я сейчас говорю о том, как они это сделали, — Гермиона начинала закипать.

— А вот это по большей части неважно, — Гарри только на спинку откинулся. — Гражданская война — это всегда сто ошибок с одной стороны и сто одна — с другой. Да, каждая из сторон всегда творит всякое — а если не творит, то просто позволяет другой веселиться в два раза активнее, — но если ты победил, ты можешь все это прекратить. Не раньше.

Гермиона долго молчала.

— Ла-адно, — протянула она. — Это, наверное, будет слишком долго объяснять. Давай попробуем посмотреть на проблему так, как на нее смотришь ты. Хорошо. Тогда пойми вот что — у нашего дорогого Михаила Долохова, так удачно пережившего все, что там после революции было…

— А что было-то? — поинтересовался Поттер. Гермиона посмотрела на него дико.

— Чистки. Как бы объяснить… их представь себе, что после победы у нас Министерство просто на всякий случай передушит Орден Феникса. Правительство съело партию.

— А. Ну, это как раз логично, — Гарри поморщился, вспоминая Скримджера. Этот — мог бы.

— Так вот, — надавила Гермиона , — у него было двое сыновей. Интересных сыновей. Младшего ты знаешь...

— ...И, как ни посмотри, Антонин Долохов остается отличным специалистом. Жаль, что гриндевальдовец.

— Второй тоже отличный специалист, — глаза Гермионы сузились в сакраментальные бойницы. — С прошлого года преподает Темные Искусства в Дурмстранге. И нет, я не оговорилась. О том же, чем он занимался раньше, в нашей хогвартской библиотеке упоминаний просто нет. Ни в научной периодике, ни в светской хронике. Он просто не существовал от войны до Дурмстранга.

— Разведка? Их Отдел Тайн? — чего-то подобного Гарри и ожидал.

— И тебя это не беспокоит?

— Гермиона, — Гарри встал. — Меня беспокоило бы, если бы нашими делами, нашими ли, министерскими, Волдеморта, не заинтересовались бы на Континенте. Это значило бы, что они не имеют значения.


* * *
Так или иначе, разговор с Гермионой все-таки имел одно последствие — Гарри Поттер засел в библиотеке. Разумеется, “засел” — громко сказано, тренировки и дополнительные лекции никто не отменял: если уж ты вооружил стадо подростков значками и дурным чувством юмора, так сам и заботься об их занятости. Но свободные часы проходили за книгами.

Гарри пытался понять, что бывает после победы.

Русский случай ему не подходил — у магглов Англии все было тихо и спокойно, опять же, скоро у них выборы, и лейбористский кабинет получит все и даже более, и не подозревая о магах. Не подходил и случай Фанч-Стаута — того приняло само Министерство, напуганное рукотворным скандалом и вполне удовлетворенное тем, что герой-аврор не претендовал на сам высший пост. Что же оставалось?

Гарри с ужасом понимал, что остается вообще Локсий. Самозваный “Хранитель Севера”, последний великий чернокнижник восемнадцатого века, сам себе Темный Лорд, хозяин Старшей Палочки, что он вырвал из мертвых рук Варнавы Деверилла. Да, прежнего владельца он именно убил, именно с Палочкой в руках — и это говорило о Локсии все.

Он не был теоретиком, как Годелот, не был и политиком, как Гриндевальд. Локсий был воистину экстраординарным бойцом — в годы, когда индивидуальное искусство боя уже умирало, вырождаясь в дуэльную школу чистокровных. Локсий называл свою палочку не Старшей, но Смертоносной, и управлял своим Севером, а потом и всей магической Британией, просто убивая всякого, кто, с его точки зрения, мешал вещам происходить как следует. От Гриндевальда остался “Путь и Лестницы”, от Годелота — “Волхование всех презлейшее”, Локсий же оставил одну короткую цитату: “У меня нет врагов. Я их всех убил”.

И действительно, Локсия убили друзья. До сих пор непонятно, кто — то ли его политический советник профессор Ливий, то ли старший ученик Аркус. Кто-то говорит, что Локсия отравила его собственная мать — чего та совершенно не отрицала. В конечном итоге, как показала практика, всякий дуэлянт умирает в одиночку.

В таком-то настроении и сидел Гарри за любимым столом — спиной к окну, так светлее, да и Сью есть куда встать, обнять за плечи, заглядывая в книжку и обстоятельно комментируя ее. Сейчас, однако, Гарри был один — пока его кто-то таки не обнял.

Кто-то. Гарри мог сказать именно так, не оборачиваясь — ну точно, точно не Сью. Во-первых, запах — дым и ваниль, что-то такое с претензией на загадку, что ли, но, если вы спросите понюхавшего самый разный дым Поттера, просто душное. Во-вторых, руки — тонкие, слишком твердые ладони; кто же у нас там пытался играть в квиддич? И в-третьих, о чем Поттер подумал уже секундой позже…

Юная Боунс, хотя и юная, была местами весьма одарена, и ее пышный, лилейно-белый мягкий бюст Гарри хорошо знал и нежно любил. Сейчас же в его шею и плечи упирались груди несколько меньшего размера, несколько большей упругости — и явно принадлежащие кому-то куда менее воспитанной. По Поттеру откровенно, хоть и якобы случайно, ерзали; девушка не озаботилась лифчиком, и загривок печального боевика чувствовал через форменную блузочку приветливо торчащие соски. Тоже, кстати, незнакомой формы!

— Ромильда, чего тебе? — вздохнул Гарри.

— Да нет, ничего особенного, — Ромильда подалась вперед, и Поттер почувствовал мелко вьющиеся волосы на своей щеке. Интересно, она их завивает вручную или под это тоже есть заклинание? — Просто увидела, что ты как-то приуныл.

— Скажи, с чего бы мне радоваться, и я очень удивлюсь, — фыркнул Поттер. Ну да, конечно, Упивающиеся свинтили из Азкабана, Скримджер окапывается, будущее в тумане, политической программы как не было, так и нет, да еще и чертов Локсий. Праздник-праздник!

— Вздор! — Ромильда хихикнула строго так, чтобы выдохнуть ему в ухо. У четырнадцатилетних юношей от этого наверняка начиналась крупная дрожь, но Поттер был гораздо хуже. — Сто вещей назову, да и сам ты все прекрасно знаешь.

Она отстранилась, к облегчению Гарри, и тут же уселась с ним рядом. Ну да. Точно. Хорошо, что школьная форма делается как можно менее прозрачной, ага.

— Погляди на себя… капитан, — Вейн белозубо улыбалась, а острый ее подбородок указывал на Гарри, будто стрелка компаса. — Ты у нас в каждой второй газете, а “Видящий” вообще из тебя и состоит, а его, знаешь ли, читает даже моя мачеха. На тебя у нас молится полшколы, а кто не молится, тот все равно знает, кто ты. Да все знают, кто ты, вообще все! Ты только подумай! — она нежно, как умеют четырнадцатилетние девочки — какими бы они ни были, — рассмеялась. — Все говорят, что свой кружок ты тоже на свои содержишь — так что вряд ли ты бедный, это видно бы было. Да и на лицо ты ничего, крутой. Да придумай мне хоть одну причину, чтобы ты переживал!

— Бешеные террористы, может быть? Бессмертный маньяк, которому я противен? Резкие заявления из Министерства, которое ищет свой зад с фонариком? — Гарри это начало уже забавлять. — Ничего, что Родина в беде, а?

— Родина всегда в беде, — отмахнулась Ромильда. — Я родилась — она еще немножко в беде, по-моему, была, сейчас тоже в беде. Потом, наверное, опять будет, она такая. Так что же нам, ползти на кладбище встречать древнее зло?

Гарри, два раза в жизни так случайно и поступивший, промолчал. Вэйн это не остановило — напротив.

— Так что я совершенно не понимаю, чего тебе-то печалиться. Чего тебе вообще может не хватать. Почти все, что я знаю, у тебя уже хорошо — ну… почти, почти.

Ромильда аккуратно положила голову на плечо попытавшегося было отодвинуться Поттера. Первый рефлекс — отработать от неожиданности по почкам — вежливый мальчик Гарри подавил.

— Послушай, если у тебя что-то не так с личными делами — просто посмотри вокруг, — ее тон стал почти что менторским, и это смотрелось особенно странно. — Тебе вообще необязательно переживать, если твоя текущая чем-то тебя не устраивает. Значит, она сама в этом виновата — женщина, в конце концов, должна бы быть и мудрее. Уступчивее. К сожалению, не все это понимают — но есть и те, кто понимает!

Поттер опешил. Нет, то есть, вообще-то он не очень охотно это делал, предпочитая сперва истребить внезапное, а уже потом обалдеть, но так он удивлялся всего один раз за последние лет двадцать — когда какой-то идиот-журналист выступил в мелкой американской газете с циклом статей, доказывающих, что он, Поттер, готовит против Кингсли военный переворот.

Некоторое время он судорожно пытался восстановить дыхание, что Ромильда приняла за тяжкую думу о делах его личных — наклонялась она все ближе и все с большим любопытством на лице.

— Так, — выдохнул Гарри. — Так. То есть, если мы твой добрый совет немного продолжим, мне, значит, стоит посмотреть вокруг — и увидеть тебя, такую проницательную и сочувственную?

— Ну, почему бы тебе не посмотреть и в эту сторону? — лучезарно улыбнулась Ромильда.

— Так что, Роми, ты у нас сама набиваешься на место, как ты выразилась, “текущей”? — Гарри улыбнулся еще шире. Но как-то нездорово.

— Почему бы нет? — повторила та. — Я уж точно не буду изображать из себя принцессу в башне. Я хорошо понимаю, кто ты и что тебе нужно, знаешь ли.

— Да неужто? — уровень яда в одном небольшом Поттере резко рос. — Хорошо. Пойдем с конца. А что ты готова мне предложить?

— Более или менее все, — пожала плечами девчонка, блюдя уверенность в голосе, но совершенно не следя ни за дыханием, ни за окраской щек.

— Что-то очень маленькое выйдет это “все”, — фыркнул всерьез, всерьез вознамерившийся потоптаться по школьникам Гарри. — Ты умеешь драться? Нет, я бы заметил на тренировках. Ты умеешь организовывать людей? Нет, судя по школе, ты с собой-то не управляешься. Ты что-то такое полезное знаешь? Нет, даже меньше школьной программы. Тогда что?

— Девушка, — на Вейн было жалко смотреть. Кому угодно, кроме Поттера. — Девушка не обязана все это уметь. Не знаю, как у магглов, но мы — не для этого!

Поттер поднялся.

— А трахать четырнадцатилетних девочек… — раздумчиво произнес он, собирая книги. — Мерлин, да кому это интересно?


* * *
— ...И вот тут-то она мне и говорит: “Девушки не для этого!” — Гарри с нежным звоном поставил чашку на блюдце. В чае не было конфетти. На первого же херувимчика, подлетевшего к ним, Поттер посмотрел так, что даже в тупом магическом конструкте проснулось чувство самосохранения.

— Но, ради Мерлина, для чего тогда? Просто рожать наследников и вязать? — Сьюзи откровенно ужаснулась, склонившись к Гарри через розоватый чайничек.

— Уверяю тебя, прямо вот гарантирую, что об этом наша милая мисс Вейн тоже ни секунды не думала! — Гарри желчно заржал. Парочки вокруг, и так пытающиеся не замечать неожиданного в этих местах Поттера, наклонились еще ниже к розовым столам.

Собственно, как они вообще оказались у гостеприимной, но розовой вдоль и поперек мадам Пэддифут? Вообще говоря, состав ФОБ кафе не посещал — зачем, если рисоваться перед симпатичными девчонками можно прямо на тренировках? Плюс к этому, как заметила как-то теоретически подкованная Гермиона, глазированная атмосфера кафе совершенно не вязалась с “кропотливо насаждаемой тобой, Гарри, модой на силовой нигилизм”; не сказать, что Поттер ее понял, но слышать — слышал. Рон, напротив, к Пэддифут когда-то захаживал, но завязал сразу же, как ему, скажем так, стало с кем играть в шахматы.

Сейчас Гарри сидел тут только произволом проказливой юной Боунс. Когда он поделился с нею своими скорбными мыслями на тему “девочки уже не те”, Сьюзи в ответ рассказала ему про татуировочные слухи.

— Что, гиппогриф у меня на груди? — понимающе уточнил Гарри.

— На груди — хвосторога, — усмехнулась Сью. — А еще — молния в разных вариантах же.

— И где же у меня молния?

— На мне, — покраснела Сьюзи. — И где — не скажу!

Настроение у Гарри и вовсе стало таким, в каком лорд Байрон, бывало, выползал к фонтану, ложился возле него и посылал всех прохожих в глубины ада. И Сью решила — надо вышибать клин клином! Для усиления сумеречного романтического абсурда до максимума потенциальное семейство Поттер в ближайшую субботу приняло парадный вид и чинно, под ручку, двинулось в кафе мадам Пэддифут.

Было седьмое ноября. Ульяна почему-то была особенно расслаблена, радостна и приветлива, поэтому Рон никуда не пошел, а набился-таки на спарринг при судействе посмеивающейся Вэнс. С выходящими из книжного Тони с Падмой они церемонно раскланялись, и даже читающего зачем-то прибитые на перекрестке страницы “Пророка” Нотта Гарри вполне вежливо поприветствовал. Суббота, день отдыха.

Ну и — для Гарри — день некоторого лечения прошлого, что ли, памятуя о том, чем для него в тот раз кончилась эта чайная. Сьюзи о своей краткой попытке куртизировать Чанг он, понятное дело, не рассказал. Он бы и себе об этом не рассказал! Честно сказать, Поттер отчасти даже гордился тем, что, вернувшись в свои пламенные четырнадцать, он перенес с собой достаточно мозгов, чтобы не попытаться все переиграть именно вот чтобы с Чжоу, “исправления ошибок” для. Это… это было бы зрелище!

Вот и устроились они за столиком, спросили чаю — бергамот для Сьюзи, чабрец для Гарри — и начали беседу. Доказывая, что, в общем-то, дело не в обстановке, не в наличии или отсутствии того самого квадратного диванчика, но в том, кто говорит. Хотя, что сказать, анекдот о мисс Вейн в таком-то розовом аду пошел отлично.

— ...А ко мне приходила Гермиона, — чуть погодя рассказала Сью. — Вчера еще. Задавала интересные вопросы, взмахивая книгой.

— Русская гражданская? — Гарри отпил чаю. — И некто Долохов?

— Почти, мой Лорд, — улыбнулась девушка. — Вторая мировая и некто Долоховы. К счастью, про это много написано, хотя период я не люблю, но все-таки Гриндевальд — самый документированный Темный Лорд в истории. Уже за это ему многое можно простить.

— И что же интересовало Гермиону?

— Бригада “Кощей”.

— Бригада кто?

— Как это… бригада “Царь Инфери”, что ли? Не знаю. Ульяну спрашивать надо, это какой-то их образ короля умертвий, который никак не может умереть.

— Потому что то, что мертво, умереть не может? — усмехнулся Поттер, большой любитель самой разной, но одинаково еще не снятой продукции HBO.

— Нет, из этого сказки не сделаешь, — пожала плечами Сьюзи. — Просто неоткуда узнать, кроме как у Ульяны, а ей не очень удобно задавать такие вопросы. Я бы таким в своей истории не гордилась.

— Дай угадаю, — Поттер откинулся на спинку и прихлебнул чай. Оттопырив мизинец, как мог. Сью хихикнула. — Я не особо знаю историю, но знаю, как себя ведут подобные борцы за идею. И знаю кое-что о мастере Антоне — для него Волдеморт, знаешь ли, неплохое такое понижение.

На слове “Волдеморт” хаффлпаффская парочка семикурсников слева синхронно поднялась из-за стола и экстренно эвакуировалась.

— Это ведь очередной отряд, кхм, интернациональных добровольцев, Сьюзи? — продолжил он, и юная Боунс радостно кивнула.

— Ну да. Русские маги, в основном дети эмигрантов, но еще и перебежчики — как сам Антонин. Немного немцев, из детей тех, кто жил до гражданской в России. Проблема в том, — она помедлила, — что отряд не считался совершенно надежным…

— ...И вместо передовой ходил на акции устрашения? — Гарри прищурился. Что творили Упивающиеся в маггловских деревнях, он помнил. Сьюзи тоже.

— Именно. Как знать, может быть, сама идея рейдов по магглам у Того… у Волдеморта именно от Долохова и взята?

— Да нет, она и так напрашивается, — отмахнулся Гарри. — Ну, то, что войну они проиграли, мы знаем.

— Да, и многих убили еще на фронте, — Сьюзи закончила с чаем, и Гарри взялся за подогретый заклинанием чайничек.— Те немногие, кого взяли в плен — их судили еще в сорок пятом, отличный открытый суд, со всеми регалиями, со всей процедурой, со всеми документами, именно суд, не трибунал.

— Крауч такие любил. Потом, когда Волдеморт уже ушел и надо было закрепить впечатление.

— Крауч знал свое дело, — вздохнула Боунс. — Даже жаль, что он так закончил.

— Победа — коварная штука, Сью, — Гарри налил чаю и себе. — А он ведь уже думал, что победил… но давай вернемся к русским.

— Так вот, некто Олег Михайлович Долохов значится там одним из главных свидетелей. Его показания даже в “Пророке” перепечатывались, — Сьюзи сделала большую паузу. — Только давай не за чаем. Ты взрослый человек и вот именно ты и знаешь, как это все выглядело.

Гарри действительно многое видел сам и еще больше — на архивных фотографиях родного ведомства. Каннибальское хозяйство на Филиппинах, помнится, испугало его куда меньше, чем аккуратная пирамидка отрезанных — чтобы не колдовали — больших пальцев где-то в Африке. В первом случае были сумасшедшие темные маги. Во втором — люди делали свою работу.

— Вот только было и еще кое-что, — продолжила юная Боунс. — Там все-таки были люди, прошедшие всю Гриндевальдову войну в Европе да и привычные к переездам. И к выживанию. Так что очень многие, десяток я смогла выявить, но наверняка в несколько раз больше — так вот, они попытались уйти. Укрыться в глуши, в джунглях, в пустынях, или уйти в подполье в хорошо знакомой Европе и найти себе покровителей.

— Антон Михайлович Долохов выбрал второй вариант, я вижу.

— И не прогадал. Те, кого я заметила — я ведь их как заметила? — Сьюзи была удивительно горда собой. — Так же, по газетным подшивкам. Очень многие люди в маленьких магических общинах где-нибудь в Бразилии, люди без прошлого, люди, как бы родившиеся взрослыми где-то в сорок шестом — так вот, они стали пропадать. Не умирать. Пропадать.

В молчании Гарри допил чай. Истерика Антонина Долохова; рыжая девочка, приехавшая “драться с фашистами”; старые газеты и старые войны — все это сошлось вместе.

— Антонин Долохов тоже пропадет, когда у нас все закончится, — пророчески предвестил Гарри. — И я никогда не спрошу, куда. И знаешь, почему?

— Ммм? — с интересом наклонила голову девочка.

— Чтобы меня никто ни о чем не спросил, когда из какой-нибудь засиженной москитами меблирашки в Шанхае в каком-нибудь две тысячи пятнадцатом просто пропадет какой-нибудь Кэрроу.


* * *
Все было тихо еще три славных дня. Тренировки и классы, тренировки и классы, Гарри не раз думал, что надо бы снова начать ходить к Снейпу, осваивать зелья, что надо бы хоть иногда летать на метле, но получилось только зайти разок потренироваться к Эммелине. Похоже, все будет по-старому: умение драться выпьет все другие умения. Кроме, похоже, навыка преподавать.

Однако ничто не длится вечно. Волдеморт наконец-то, на несколько спокойных теплых месяцев позже той реальности восстановивший свою организацию, принял прежние решения.

Вообще, Волдеморт в наши-то дни в принципе отличался каким-то… шаблонным, что ли, мышлением. То ли смерть все-таки не проходит бесследно, то ли семь раз отрывать от мозга лишнюю личность не так здорово, как считали — но факт. Темный Лорд выбрал грамотную, хорошую цель — ту же, что и в других обстоятельствах прежней реальности!

Брокдейлский мост соединял пару графств, и там всегда шел поток машин — тяжелогруженые фуры, автобусы меж городами, просто автомобили легких на подъем граждан. Гарри, хоть убей, не мог вспомнить, как зовут речку, над которой был он переброшен, но сам мост хорошо знал. По той войне.

Операцию на Брокдейлском мосту разбирали в учебке на третьем курсе, долго и умопомрачительно подробно — как эталон очень частого случая. Почему так поздно? К тому моменту уже точно отсеиваются все курсанты, Аврорат романтизирующие. Потому что случай этот называется “институциональный эксцесс вследствие перекрытия компетенций” или, что куда точнее, “горячая картошка”.

Группу Волдеморта — Гарри точно знал ее состав, шесть человек во главе с Эйвери — обнаружили очень рано. Слишком заметная аппарация, сразу два мага на мосту, сразу два отправленных патронуса — один в ОМП, второй сразу в Аврорат. Сразу же проведенные наверх приказы. И каменная стена! Потому что наверху тогда сидели Пий Толстоватый, жертва Империо и собственной невнимательности, и Руфус Скримджер, как раз готовящийся по уходу Фаджа принимать Министерство.

В идеальном случае группа ударников И дежурные авроры должны были явиться на место и зафиксировать всех желающих. На деле же, во-первых, Пий пытается, согласно инструкции по Империо, меньше всего привлекать внимание, во-вторых, Скримджер делает все, чтобы не провалить дело накануне большой политики.

Что там — неизвестно точно. К выходу, как всегда, готовы далеко не все. Ждать усиленного наряда — брать на себя ответственность за задержку. Посылать тех, что есть — брать на себя ответственность за жертв. Обратиться к соседнему ведомству и скоординироваться… да вы что, смеетесь?

...Итоги — обрушенный в глубокую реку с обрывистыми берегами мост, дюжина только трупов, Фадж, с космической скоростью наконец вылетающий из кресла и Скримджер, вступающий в должность сразу же с неудобных вопросов.

На этот раз, впрочем, все было по-другому.


* * *
Амелия Боунс была значительно младше Дамблдора и несколько старше Кингсли, но исповедовала с ними один и тот же управленческий постулат: если проблема не решается в данных условиях — вноси дополнительные, покуда за руку не схватят. Так что с утречка в среду подняло Поттера с кровати холодноватым, но мягким прикосновением; увидев шастающую возле кровати пуму, он быстро стряхнул на пол Рона и потянулся за значком, трубить общий сбор.

Про патронус Амелии он от Сью уже слыхал. Да и цель… пуме потребовалось сказать только “Брокдейлский мост”, чтобы Гарри торопливо бросил: “Будем”. Слишком торопливо.

Те, кто спал в гриффиндорской башне, поднялись на рывок скоро и без вопросов — пока их соученики ойкали и переворачивались в постелях, недоумевая, что же так рано. Брюки-рубашка, носки-ботинки, палочка в руке, торопливо, на бегу дожевываемый кексик с вечера. Для других Гарри разослал патронуса, но серебристый олень всюду застал такие же торопливые сборы — умный Тони, сумасшедшая Диана и эпически настроенная Сьюзи спали со значками под подушкой.

Они собрались в Выручай-комнате, весь ФОБ, голодные, чуть растерянные, помятые — но готовые.

— Волдеморт, — коротко пояснил Гарри, оказавшись в центре круга. — Теракт против магглов в северной Англии. Если кто-то видел Брокдейлский мост — поможет мне с операционным переносом.

Руку подняли Джастин и Терри Бут. Ездили, что ли, мимо.

— Так, — удовлетворенно кивнул Гарри. — Пойдут двенадцать человек. На этот раз — я, Рон, Невилл, Гермиона, Джинни, Шимус и Дин Томас, — он задумался, кто из гриффиндорцев сегодня шевелился быстрее всех. Видимо, лучше выспались, что нелишне.

— Так, еще Джастин и Терри, конечно, — он кивнул очевидцам еще целого моста, — еще, конечно же, Диана, — Картер резко отсалютовала, Финниган быстро и коротко улыбнулся.

— И сегодня я хочу видеть Тони с Падмой, — решил Гарри. — Немного холодных голов не повредит. Все, пошли в шкаф. Остальные — спать и жрать.

Одним шкафом позже люди торопливо переодевались в подвале Гриммо, пока Гарри, прохаживаясь вдоль дверей уже в боевых перчатках и нормальных ботинках, под Сонорусом проводил брифинг:

— Так. Сами понимаете, информация неточная. Я думаю, человек шесть, во главе с Эйвери, кто был в книжном магазине с мадам Амелией — помнит. Шесть — и надо ждать серьезный боевой состав: думаю, без Долохова, но Роул, Фенрир и Макнейр, ну, их-то по размеру опознаете. Еще двое — кто угодно, ориентируемся на месте. Все как всегда, меньше, чем втроем разом, стараемся одну цель не поражать.

Он подумал, вспомнил, что смог.

— Напоминаю, это мост, достаточно длинный, метров с полсотни. Готовьтесь к тому, что забит машинами — так что если кто-то сделает Взрывчатое, руки оборву, — он мрачно посмотрел на первых выходящих. — Приоритет — снижение жертв среди магглов, мы с вами легальная самооборона, и надо оставить о себе красивую картинку. Это понятно?

Он быстро пересчитал ребят. Одиннадцать, Падма последней убирает волосы под балаклаву.

— Это понятно. Так, встали в круг, руководим аппарацией я, Джастин и Терри, пункт прибытия — южный съезд с моста, обочина, ориентир — красный такой шлагбаум. Попрыгали!


* * *
В общем-то план основывался на том, что Волдеморт — или, уж тем более, Долохов, если операцию разрабатывал Антонин, — попытается провести обрушение побыстрее и покачественнее. Тут ведь какая цель? Дискредитировать Скримджера, чтобы заботливо заимперенный Пий стал еще чуть ближе к министерскому кабинету; но вот именно что Скримджера и дискредитировать, а не обрушить весь рисунок. Значит, с одной стороны, не подать виду, потому что нарушать статут внаглую пока рано. С другой — обозначить именно магическую природу катастрофы — что толку в подарке, если он без открытки с именем дарителя?

Решение? Единомоментно, в полном согласии лопнувшие тросы моста — с обеих сторон, хотя статистически это невозможно. Много лет спустя Гарри посмотрел, конспиративно следуя в автобусе через США, неизвестно какую часть “Пункта назначения” (и по итогам фильма уже знал, как бы он раскрывал изображенный в нем магический теракт, да, но речь не об этом) — так вот там было что-то похожее. А значит, что? А значит, группа пилила тросы с обеих сторон.

А значит, с каждой стороны работало только трое.

...Потом Гарри много раз пожалеет, что не стал тогда расчленять команду, но отправлять отдельно от себя неопытных в аппарации школьников было выше его сил. Да и четырехкратное численное превосходство в их случае было не сокрушительным, а лишь чуть более чем рабочим. Чуть более чем позволяющим избежать мертвых оперативников и черных флагов в главном зале. Чуть более чем позволяющим избежать неприятных вопросов и желания выдать страшные, светящиеся зеленым ответы.

Хотя бы это сработало. Группа на южной стороне, перетирающая тросы тройным Диффиндо, не успела особенно ничего понять. Тони с Падмой, демонстрируя, за что их взяли, сразу же начали выдавать Хоминум Ревелио по площадям, глядя на них, поняли и Джастин с Дином, а остальные просто выдали все, что могли, по трем расплывчатым теням. Обнаруживающее от школьника не властно сорвать скрывающее от профессионала, оно покажет лишь область, лишь направление.

Но когда в этом направлении смотрят двенадцать палочек — это уже не проблема.

Вы знаете, очень неприятно ловить разом три Инкарцеро — получается что-то такое странное из арсенала японской порнографии, а уж если кто-то (Гарри подозревал Терри) еще и добросит Таранталлегру… Эйвери, худому, высокому, заметному, не повезло именно так. Макнейра просто отшвырнуло серией Экспульсо на перила моста, а потом — от них, на стойку шлагбаума, под истошные гудки ничего не понимающих магглов; Гарри видел, как красный “Плимут” резко сдал назад в попытке свалить из аномальной зоны, и его правое заднее разминулось с кистью лежащего Уолдена на полсантиметра. Везучий сукин сын.

Третьего — Гарри узнал Трэверса скорее по голосу — просто перекинуло через перила, вниз, в реку; Гарри уже подумал, что ему тоже повезло — но вслед за ним ровно через прутья послал Петрификус Рон. Как в тире. Парализованный Упивающийся упал в воду плашмя — и тут же ушел в глубину. Будто и в самом деле окаменел. Глубже. Глубже в изгаженную консервным заводом невдалеке черную воду, под илистую взвесь.

Радость была недолгой. Металлический лязг, гудки и вопли вообще обычно настораживают, но тут они еще и начали приближаться. На стаю школьников широкими прыжками по крышам машин, оставляя вмятины и высоко вскидывая ноги в тяжелых сапогах, несся Фенрир Сивый. Тяжелое, нескладное на вид тело то складывалось в воздухе пополам, то взлетало вертикально вверх — оборотень волчьим чутьем чуял пущенные по нему заклинания и упорно не давался. Ближе, ближе, огромными прыжками, туда, к ним, к уже запнувшейся на очередном Диффиндо Падме, туда, к возящемуся на асфальте Эйвери, туда, к методично выпускающему огни Инсендио Невиллу…

Гарри метнулся вперед. Так же, по капоту на крышу, так же прыжками к врагу, пока тот не дотянулся до его, Поттера, учеников. Сейчас, сейчас Фенрир шагнет вон на то такси, и тогда вправо он уйти не сможет, фура слишком высока. И тогда можно выйти на удар Хлыстом Тьмы. Сейчас, сейчас...

Картер и Финниган за спиной Гарри высокими, пьяными голосами проревели старую добрую Вингардиум Левиоса раньше, чем Поттер собрался к прыжку, и выдернули крохотный салатово-зеленый, веселый и яркий “жучок” прямо из-под ног оборотня — так, что тот вписался могучей грудной клеткой в радиатор, прямо перед лицом истошно, будто мандрагора, визжащей девушки за рулем. Та отжала газ, и колеса беспомощно вертелись в воздухе.

Фенрир, оказавшись на асфальте, поднялся было, припал на подломившуюся ногу — и с хлопком исчез. Секундой позже на мост тяжело, но замедленно упал фольксваген. Еще секундой позже Диана принялась унимать кровь из носа Шимуса, не замечая, как хлещет у нее самой. Нагрузка.

Они понеслись вперед, мимо вставших в испуганной пробке машин, все, кто еще мог бежать — Гарри видел вокруг себя семерых, ближе всего, конечно, Рон, дальше всех, конечно, Невилл. Лонгботтом никогда не станет хорошим бегуном, зато уже никогда не будет молча и обреченно умирать после пробежек. Они быстры, они вполне еще быстры.

Они недостаточно быстры. Идущий первым Гарри четко услышал два характерных хлопка. Группа сделала свое дело, группа может уходить. Два перевернутых автомобиля — где же хозяева? — перекрывают путь. Расплавленные горячим волшебным пламенем тросы расходятся по волокнам — с обеих сторон. Фенрир все же купил время, все же смог.

Мост, запруженный испуганным железным скотом, начинает проседать. Медленно, будто снятый рапидом, будто увиденный через омнинокль. А Гарри видит только одно — хлещущую из аккуратного носа Дианы Картер кровь. Он поднимает палочку к тросу, он произносит:

— Вингардиум. Левиоса.

Он произносит:

— Агглутиум. Дуро. Дуро. Дуро!

Он произносит:

— Держать, сукины дети.

@темы: Текст

---

LXVI. Окончательные реестры

Говорили они еще долго. Слишком много вопросов, слишком много неотложных дел — и более чем достаточно контроля на руках.

Амелия подрядилась донести до Скримджера, что консенсус достигнут и Поттер просто несколько нервничает. Притом, на самом деле, нервничает небезосновательно — ну что мешает Волдеморту подобрать весь тот горючий материал, что породил покойные Бригады? Мадам Боунс, в конце концов, твердо обещала сдержанное заявление в “Пророке” в обмен на еще более сдержанную заметку в “Видящем”. Подумаешь, ошиблись два братских ведомства, поторопились немного, с кем не бывает? Послушать Амелию, так при Фадже Ударники и Авроры цапались за юрисдикции постоянно, и Руфусу будет легко свести понимание конфликта только в это русло. Ну, дай Мерлин…

Уточнил Гарри и вопрос с Люциусом. Там был довольно сложный, с точки зрения Амелии, клубок проблем. С одной стороны, его, конечно, можно было взять — новый начальник ОМП Толстоватый — тут Гарри чуть дернулся, но промолчал — просто взял бы под козырек и отправил бы арест-команду по движению бровей мадам Боунс, Верховной Ведьмы Визенгамота. Амелия, как-никак, располагала сейчас высшей судебной властью, и к формальностям подкопаться потом не удалось бы никак.

С другой — все это прекрасно, а только как все дело воспринял бы Скримджер? “Представьте, господин Поттер,” — говорила Амелия, — “что вы весьма раздосадованный и очень опытный параноик”. И Гарри представил: из доказательств есть свидетельства самой Боунс, плюс пикси драного Поттера, плюс его мелких бешеных адептов, плюс Алекто Кэрроу, которую взяли и обработали в ОМП. Суд осуществляет та же Амелия. Инициатива на арест исходит от нее. Малфой — все еще фигура, к тому же, если он — Упивающийся, то чего ж его не было в Отделе Тайн? Сам Руфус там был и его там не видал.

Выход? А выход, кажется, держал в своих руках Поттер — если Снейп не врет, что утопия. Так или иначе, с Малфоем надо было что-то делать — хотя бы с Малфоем. И если тот колеблется — тем проще.

С тем и закончили — поднялись попрощаться со все более и более суетливым Сириусом, да и разошлись. Амелия спокойно аппарировала, а Гарри, как недальновидный любовник, полез в шкаф.


* * *
Сьюзи встретила его напряженным взглядом — так, помнится, смотрела на него Джинни временами, прямо перед тем, как заорать “Какое в душ, с трещинами-то, немедленно в Мунго!”. Сью, впрочем, хранила молчание — вместо этого, оценив высунувшегося из шкафа Гарри визуально и убедившись, что он не убит, подошла и погладила по щеке.

— Ну?

— Живые оба, — выдохнул Гарри, вываливаясь из мебели на руки девушке. — Хотя… черт, кажется, мадам Амелия просто не стала меня добивать. Я себя чувствую так, будто мной вытирали Трафальгар.

— Это да, тетушка умеет, — Сью так и обнимала его, поглаживая по волосам. — Но вы не сказали друг другу ничего… непоправимого?

— Нет, конечно, — поспешил успокоить ее Гарри, — у нас союз и мы — семья. Правда, — мрачно хмыкнул он, — в итальянском смысле. Но в целом — да, вроде как мне объяснили, на каких условиях мы можем работать.

— И ты согласился?

— Да, потому что я знаю, что условия еще изменятся, — Гарри спокойно кивнул, разглаживая Сьюзи волосы. Как же хорошо, что теперь она ходит, не заплетаясь. — На самом деле, нет. Многое из того, что Амелия мне разъяснила — оно имеет смысл. Понимаешь, я же не особенно занимался политикой.

— Почему же? — Сьюзи настойчиво потянула Гарри за собой, от шкафа к заблаговременно выдуманному квадратному дивану. — Не было времени? Не было желания?

— Не было необходимости, — Гарри наконец сел рядом с ней, укладывая голову девушке на грудь. Не хотелось вообще ничего. Ни переться на ночь глядя в спальню, ни вставать с дивана, ни дышать. — За меня все время кто-то более-менее управлялся с этим делом. Дамблдор. Кингсли вот научился потом. У Гермионы хорошо выходило. А мое дело было разобраться как следует и порешить кого попало. А теперь… в общем, все хорошо, Сьюзи, только мне муторно.

— Ну, тут я мало что могу поделать, — мягко вздохнула юная Боунс. — Но кое-что могу. Встань с меня, пожалуйста.

Гарри отстранился, и Сью потянулась к оставленной у диванчика сумке. Извлекла небольшой флакон. Залпом выпила. Спасибо, Рита.

— Вам сейчас нужно, мой Лорд, — улыбнулась Боунс и облизнула губы от зелья. — И мне сейчас тоже нужно.

— Сьюзи, дорогая моя, вообще-то, отбой скоро, — Гарри, однако, тут же начал расстегивать на невесте мантию. Потому что действительно прекрасный способ успокоиться — по крайней мере в исполнении Сью. — То есть либо мы быстро, либо придется обливиэйтить Филча у спален. Я мантию-невидимку не взял, — признался Гарри тем тоном, каким его маггловские сверстники отмечают резкую недостачу в презервативах.

— Гарри, ну есть и третий вариант, — спокойно отметила девушка, выпутываясь из блузки и аккуратно — а не как Поттер — расстегивая лиф. — В конце концов, почему это я не могу просто поспать в обнимку с собственным же Лордом?

— Довод, — Гарри улыбнулся. Перспектива ему понравилась. Вот такого они точно никогда не делали — все время надо было вставать и куда-то сматываться, иногда — ей, чаще — ему. Да к церберам это. — Хотя не думаю, что Волдеморт разрешал подобные вещи Беллатрикс

— Ее недоработка.


* * *
Небо горело. Так всегда бывает, когда дракон дышит слишком близко от вас — но недостаточно близко, чтобы загорелся ты сам.

Над Олдерни было опасно появляться. Огромный антиаппарационный купол — его держал, наверное, весь гарнизон, от авроров, сослуживцев нынешнего Министра Магии Франции, до бобатонских школьничков. Над куполом — драконологи на своих подопечных; вопрос, смогут ли они, ученые, жечь людей, Гарри даже не поднимал. Знал Гермиону.

Значит, надо было иначе. Из густых облаков, из напоенных будущим снегом туч, из чистого солнечного света над ними. Там, над облаками, край к краю держался почти десяток летучих ковров — медленные, неповоротливые, но грузоподъемные, они доставили авроров к островам Пролива — авроров и их метлы. Один за другим люди в алых мантиях обвивали древка ногами и уходили вертикально вниз самым затяжным в мире финтом Вронского.

Французские господа полагали себя очень умными, выведя в небо над спорными островами драконов. Долгая программа приручения драконов и обучения драконологов (и наоборот), успешно скрытая от англичан почти до самой войны, все затраты, все открытия… Увы, благодаря Людо Бэгмену Гарри Поттер очень хорошо знал, что человек может противопоставить дракону.

Небо горело, небо пылало, небо пахло кровью. Упавшие с неба алыми метеорами авроры очень точно воспроизвели Мидуэй — как в тех фильмах, что Гарри глядел на салемской стажировке. Сверху. Быстро. Редкими, но сильными ударами — и снова ввысь. Дракон — толстокожая тварь, но у него есть глаза, которые можно вырвать, есть тонкая шкура у суставов — и есть напуганный наездник.

На глазах Поттера шведский тупорылый, лишившись глаза и половины морды и визжа от боли всем, что осталось, тонкой струей синего пламени распорол надвое огромного украинского, здорового, как крейсер. На глазах Поттера заполошно, прерывисто смеющаяся девка на хвостороге натянула поводья, заводя драконью шею вверх, и прямо над собой сожгла Эккерли. На глазах Поттера ее голова унеслась вслед за живым факелом, вниз.

Драконы вопили не хуже людей. Люди рычали страшнее драконов. Начинался неприятный снег.

— Все, старшой, — рядом с ним повис Пикс. — Трое ушли на восток, видимо, к берегу. Что, идем за ними?

— Нет, — Гарри наконец перевел дух, быстро считая народ. Минус пятеро… пока. Плохо, очень плохо. — Это небо больше не держит мётел. Вниз. Все — вниз!

Поттер упал с неба еще ниже — и проснулся.


* * *
— Я кричал.

Это был не вопрос, и Сьюзи это услышала — обняла, погладила по волосам, грея.

— Нет, только немного метался. И почему-то сжимал бедра, — девушка покачала головой, потянулась к палочке, свет зажечь. Гарри удержал ее руку, скользнул по ней ладонью — от запястья к плечу. И к волосам, пропуская их меж пальцев, тяжелые, гладкие. Рыжие, даже несмотря на то, что сейчас Сьюзи черно-белая.

— Что-то снилось? — шепотом спросила она, и Гарри видел движения ее губ. Достаточно близко для его пока еще близоруких глаз. Достаточно близко. Губы неяркие, полные, нежные.

— Ты — Сентябрь, знаешь? — хмыкнул он.

— Дурак. Я — Август, — хихикнула Сью. — Ты же только недавно праздновал… совращением девочек-подростков.

— Ага, лучший праздник в жизни, — жизнерадостно подтвердил Гарри, — только я не об этом. Ты — Осень, девочка моя, хотя возраст у тебя вполне себе весенний, зато и зимой не будешь. Осень, вот такая, знаешь, золотая и светлая, чтоб до дождей, чтобы листья идти и ногами разбрасывать, чтобы уже камин можно было. Осень со всеми ее яблочками.

— Гарри Джеймс Поттер, во-первых, прекрати меня лапать. Нашел “яблочки”, старый греховодник, — отозвалась Боунс, но Гарри не подчинился. — А во-вторых, ты-то тогда кто?

— Проще простого. Я у нас Четверг.

— Гарри, ну читала я Честертона, читала. А все-таки?

— Проще простого, опять же. Ноябрь. Такой, знаешь, — Гарри задумался, — самый отвратительный ноябрь, какой ты можешь себе представить. Холод собачий, темнеет рано, дожди промозглые. И, что самое главное, леса — как выразился один мой дурмстранговский приятель, зеленка — уже облетели, а снега на земле еще нет и следы ты не оставляешь.


* * *
Решение это было очень и очень комфортным — но, может быть, не самым беспроблемным. Когда незадолго перед завтраком Гарри, впервые за пару недель выспавшийся, отдохнувший и решивший, что все, в общем-то, образуется, наконец дошел до гриффиндорской спальни , его тут же перехватил Рон.

— Так, что ты взорвал без меня? — недовольно поинтересовался Уизли.

— Веришь, ничего, — пожал плечами Гарри. — На Гриммо был, и все. Расскажу потом, к чему пришли, но облавы точно откладываются.

— Странно, вот уж не похоже, что ты что-то там привел в порядок, кэп. Потому что тут минут десять назад декан Вектор забегала, спрашивала у нас с Гермионой, где тебя носит. Ну, я ей честно ответил, что ты не в спальне, — виновато кивнул Рон, — а то она б пошла и проверила. Девчонкам-то можно.

— Кой пикси я был нужен декану? — уж совсем озадачился Гарри. — У нас же вроде ничего не горит? Или, пока меня не было, кто-то опять потерял в трех соснах василиска?

— Не “был нужен”, а “всё еще нужен”, — покачал головой Рон. — Она сказала, мол, как явишься, немедленно к ней.

— А завтрак?

— Гарри. Не искушай судьбу, — Уизли только вздохнул. — Я б даже сказал прямо — не клятуй с рассерженной женщиной.


* * *
Что же, в этом кабинете Гарри не был никогда в жизни. Арифмантика и Поттер были явлениями разных миров, и для всех было к лучшему, если они не пересекались. Тем не менее, занесло Поттера и сюда — в комнату, где мебель выровнена, где ковер идеально равносторонний, где вместо обоев стены покрывают кропотливо вычерченные грифелем по штукатурке интересные защитные фигуры — похоже, в Древних рунах у Септимы тоже были высшие баллы.

Вот почему вообще профессорам Хогвартса так жгуче нужно поддерживать стереотипы, а?

Гарри, естественно, ждал, что профессор Вектор будет встречать его, выпрямившись за монументальным столом — в этом нет ничего плохого, стол придавал ей уверенности, а если уж ты принимаешь факультет от МакГонагалл и Дамблдора, этого добра много не бывает. Беспокоило другое — стоящая у стола Помона Спраут, во все той же толстой мантии и резиновых сапогах, не иначе как уже готовая к уроку.

Ради всего святого, зачем тут декан Хафлпаффа? Чего ради напускать на одного Поттера двух деканов? А если и есть за что — не будем показывать пальцем, но это антиправительственная подпольная работа — то почему без директора?

— Здравствуйте, Поттер, — спокойно начала Септима. — Как насчет сообщить нам, где вы с юной Боунс были прошлой ночью?

— А почему это вас интересует? — Гарри не собирался позволять себя отчитывать, ой не собирался.

— А потому, что Минерва к тебе, парень, очень уж спокойно относится, — пояснила Спраут. — Мы не понимаем, какие у вас там общие делишки, но уверены, что уж чему-чему, а школе они вот никак не на пользу. Особенно после того, что пишут в газетах.

— В газетах пишут разное, — возразил Гарри, — и мне до сих пор не предъявили ничего, в чем я сам б не признался. На сей раз сознаваться не в чем.

— Тогда почему наши студенты иногда исчезают по ночам, возвращаются усталые, но довольные, а мы потом слышим, что война набирает обороты? — у Вектор сейчас был такой голос, будто она изложила данные для совсем простой теоремы — из тех, доказательства которых ты учишь наизусть, как стихи.

— И почему как раз вчера Сьюзен Боунс сперва получила какое-то письмецо, потом быстро ушла из гостиной в направлении тоже гостиной, но вашей? — добавила Помона, — А сегодня вернулась с таким видом, будто отстояла терновник в Гластонбери от целой артели кромвелевских лесорубов?

— Так, Поттер. Давайте честно. Во что вы втравили весь мой факультет и половину учеников профессора Спраут? Кроме этих ваших “кружков подготовки”, я имею в виду.

— И понимаешь ли ты, мальчик, чем все это может кончится для таких вот девчонок? Все эти твои… маневры, или как вы, мужики, их там называете?

— О Мерлин! Дамы! — Гарри был вынужден почти закричать. Вот нашли же время, а. И нашли же повод. — А что, если я скажу вам, что вы все преувеличиваете?

— Насколько? — вздохнула Септима. — Вы, видимо, просто “выбрались на разведку”? Ничего необычного для подростков, да?

— Действительно, ничего необычного, — оскалился Поттер. — Что, если я скажу вам, что просто провел ночь со своей девушкой?

Профессора отреагировали на это очень по-разному. Гарри понял, что вообще не так уж хорошо знает преподающий люд. Септима Вектор покраснела, но быстро погасила щеки видимым усилием воли, а Спраут… Спраут сухо хмыкнула и произнесла в потолок:

— Десять баллов Хафлпаффу!

— Помона!

— Что? Девочка молодец, — пожала плечами Спраут. — Если ты так хорошо считаешь, могла бы посчитать, сколько вот именно моих девочек выходят из школы прямо сразу под венец. Пока остальные сплетничают о “покладистых хаффлпаффках”, — она презрительно фыркнула.

— Да он же врет нам непосредственно в глаза! — отмахнулась Септима. — Поттер, если бы дело было в этом — нам всем было бы легче. То есть это тоже нарушение школьных правил… да и не надо здесь нам этого… да и последствия могут быть всякие… да и сама девушка…, — Вектор вновь начинала краснеть по мере того, как заговаривалась.

Эх, солидный научный опыт и почитай что никакого опыта с детьми. Снейпова болезнь!

— ТАК! — наконец собралась она. — Поттер, мы прекрасно понимаем — понимаем, Помона! — что ты как-то не совсем обычный подросток, и что твои интересы как-то далеки от романтики.

— Почему? — оскорбленно спросил Гарри.

— Да потому, что ты убиваешь людей!

— А что это меняет? Профессор Спраут, ну скажите ей, как хорошо растут деревья на пепелищах, — усмехнулся Гарри. — Или сколько детей родилось во время той войны. У людей, которые, замечу, убивали других людей.

— Вообще-то парень прав, — заметила Спраут. — Про детей, конечно, про пепелище он сильно заливает.

— Ну так сейчас то же самое, — пожал плечами Гарри. — Идет война, и я в меру сил активно в ней участвую. Наравне с министром Скримджером, верховной ведьмой Боунс и директором МакГонагалл. Да, конечно, эту ночь я действительно провел с любимой девушкой — но это не значит, что в любую другую я не буду драться. И вам, мадам деканы, придется это учитывать — так же, как это учитывали директора, нынешняя и прошлый.

Гарри посмотрел на профессора Вектор, выдерживаю паузу. Паузу не нарушили.

— Я могу быть свободен?

— Идите, Поттер, — сдалась Септима. — Идите и думайте, что вы делаете с Хогвартсом.

— Я постоянно об этом думаю, — кивнул Гарри, отходя к двери, — и у меня есть интересные идеи.

— Эй, Гарри! — остановила его Спраут. — Будьте осторожны оба.

— Меня очень непросто убить, профессор, — привычно усмехнулся Гарри, но гримаса пропала втуне.

— Я не про это, — вздохнула Помона. — Беременные школьницы плохо ложатся в отчет.

Поттер спасся бегством.


* * *
Дальнейшие пять дней Гарри, по счастью, провел штатно — тренировки шли, люди учились, Сьюзи передавала краткие “Все нормально” от тетушки и деятельно доказывала, что у них двоих тоже все нормально. Даже зачастившие к Рите целители во главе с господином Тонксом неуклонно заверяли, что все идет по плану и совсем скоро совершенно образуется — Рита Блэк, несмотря на всё перенесенное еще во скитерстве, сохранила здоровье на зависть многим. Гермиона говорила, что с анимагами это вообще часто, и Сириус после Азкабана славно это доказывал.

Тренировки шли, класс занимался. Гарри иногда представлял себе, что бы было, пойди он в какой-то момент не на повышение в Аврорате, а на кафедру, читать ЗОТИ. Невилл звал, да и Минерва соглашалась. Было бы спокойнее, к семье ближе, на десяток шрамов меньше — но… он бы заскучал, понял Гарри. Он бы, пожалуй, не смог учить детей просто так — не ради пороговой цели. Как учили его с самой юности — “Учись, чтобы Волдеморта пережить!” — так и пошло: “Так, вот этих натаскай к июлю, забрасывать назад в Бретань”, “Так, из этого курса набирают инструкторов для Бразилии, так и учи” и так далее. Он бы… пожалуй, он бы кончил тем, что сбил бы из учеников террор-группу. Прямо как сейчас.

Вот и на этот раз, в субботу, когда все те, кому жизнь была недорога, отдыхали, Гарри отгонял Класс вовсю. Начали, наконец, после долгой подготовки нормальную боевую работу, и Гарри прочитал свою обычную лекцию про недопустимость, ущербность, безрадостность и порочность дуэлей как класса. В результате его немножечко понесло, и Поттер посвятил последние пол-урока желчной ругани на принятую промеж чистокровных дуэльную технику, как бы говорящую, что благородные джентльмены тут не ради результата собрались.

Возможно, именно в том и было дело. Когда Сьюзи удалилась с листами посещаемости, всем своим видом говоря, что, кроме ее замученного Лорда, есть у нее и другие дела, Гарри сбросил жаждущих уточнений новичков на Рона и растянулся в кресле-мешке, закрыв глаза.

— Ты и вправду так считаешь?

Голос спокойный, не звонкий и не слишком высокий. Такой, будто его приглушают, чтоб за соседним столиком не услышали. Дафна.

— Да, вправду. А ты о чем? — открывать глаза было излишне. Когда девушка заговорила, Гарри уже знал, что она стоит точно за ним, что чуть наклоняется, что все еще немного устала. Он почувствует, если ее дыхание изменится.

— О чистокровных, Гарри, — продолжила она. — Ты считаешь, что нашим традициям нет тут места, в твоей программе? Серьезно?

— Вашим дуэльным традициям, — пояснил Гарри. — Не потому, что это — орудие врага, или еще что-то такое. Потому, что это все не работает.

— Эти наши традиции растут из всех остальных, понимаешь? — Дафна не гневается, не возмущена, Дафна подхватывает квоффл и передает его назад. — Ты действительно много понимаешь в дуэлях, но Гарри, ведь то, как мы деремся, выходит из того, как мы живем, как ландыш из луковицы…

Гарри не слышит шероха ткани об пол, но слышит шепот и шуршание ткани. Чистокровной девице невместно тащить кресло, нет, есть же левитация.

— Просто недавно я обдумывала… тебя, — продолжила Гринграсс. — Ты понимаешь в дуэлях, я же говорила. Но ты не жил в хорошей чистокровной семье, Гарри, хотя должен был. В такой, где тебя бы наставляли драться не для того, чтобы победить Лорда…

— Убить.

— ...Победить Лорда, а для того, чтобы не ушла семейная традиция. Гарри, ты рос у магглов, а магглы легко убивают — так я, вроде бы, читала. А нас слишком мало, чтобы воевать всерьез, чтобы драться не за честь, а за жизнь.

— Тогда что ты делаешь здесь? — Гарри было почти скучно. Ему-то все это уже неоднократно втирали, когда курсанты из старых семей наконец начали поступать в аврорат.

— Не ты первый перевернул карточный столик, — упрямо продолжила Дафна. — Я здесь потому, что ты хочешь остановить Лорда Волдеморта, вернуть мир и вообще. Ты же вроде бы за Оборону Британии, ведь так? Но твоя сегодняшняя речь...

— Погоди-ка, — дело начинало пахнуть чем-то интересным. — То есть вам, уважаемая юная леди Гринграсс, не нравится, что Волдеморт у нас недостаточно правильный чистокровный? И ради этого ты пришла в организацию, где собрались те, для кого он слишком чистокровный?

— Именно так, — вздохнула Дафна тихо. Что-то в этой картине было не так даже для нее, но девочка не давала формальной логике сбить ее с пути. Настоящая чистокровная. — Но я все же хотела бы, чтобы ты подумал об этом обо всем. Может быть, я за тем и пришла сюда, чтобы ты не судил нашу культуру по одному лишь Лорду.

Не-ет, девочка, подумал Гарри. Для этого мы держим Сьюзи.

— Я понимаю, — продолжала Дафна, — что ты можешь быть предвзят. И впрямь, еще в первую войну слишком много уважаемых людей повело себя опрометчиво, и теперь, когда пепел улегся, ты пришел уже не в ту Англию, о которой хочется вспоминать. Я понимаю, что, может быть, некоторые неясности внутри благородного дома Блэков и… немного слишком заметные Малфои могли создать у тебя плохое мнение о нашем мире.

Гарри внутренне негодовал. “Опрометчиво себя повели” — отличное слово для массовых убийств и политического терроризма, еще и неуспешного, да. Но снаружи он лишь чуть шевелил ресницами — голос Дафны успокаивал, голос Дафны отменно смотрелся через закрытые веки. Породистая девочка, сотни прабабушек которой за что-то подобное и разводили.

— Но Гарри, послушай, мы же не будем судить магглов за то, что они иногда творят? Я наводила справки, я же хочу учиться новому. Я понимаю, что тебе не с чего принимать нас — но ведь и магглов тебе любить тоже не за что.

Да уж, опять же подумал Гарри. Поживи ты, такая лощеная, с Дурслями месяц-два, поглядели б мы на тебя. И это еще хороший вариант, заметим — не зря добрый маленький Томми крышей поехал, после маггловского приюта-то. Одновременно с этим, сердечную, теплую и, да, принявшую его чистокровную семью Гарри уже видел. Вот только то были Уизли.

Хотя… Боунсхолл тоже был хорош, почти как Нора.

— И я хочу, чтобы ты понимал, — Дафна ощутимо понизила голос. Так-так. — Я хочу, чтобы ты понимал, что тебя бы с радостью приняли в Волшебной Британии. Найдется, кому, поверь.

С ужасом Гарри почувствовал на своих волосах мягкую тонкую ладонь. Теплую. После краткого замешательства он осторожно отвел ладонь девушки. Да что такое-то?

— Мисс Гринграсс, сейчас наш разговор немного затянулся, — Поттер встал. — Но стоит подумать вот о чем: вам там не кажется, что это я уже продемонстрировал готовность принимать, и принимать людей уже очень разных?

С тем и ушел, думая про себя непечатно. Да, права была Амелия, права. Те самые Гринграссы, которых он в разговоре с ней привел за пример, действительно озаботились его рассмотреть, ужаснулись итогу и… приняли меры. Как они их понимали.


* * *
В задумчивости шествовал Гарри по коридорам, надеясь успокоиться с книжкой в гриффиндорской гостиной, с чем-нибудь быстрым, но полезным — у него, в конце концов, еще лежали “Проблемы при организации группового взаимодействия” Бута, принесенные от отца самим же Терри, гордым до взмахов ушами. Небольшая, чуть не ротапринтная брошюрка из серии “для служебного пользования” — в Отделе Магического Правопорядка, похоже, с Поттером за последнюю неделю окончательно определились. Амелия, вы и все ваши подарки… Сьюзи, ты и все твое семейство…

Что же, лучше пока забыть и это, лучше отдохнуть, почитать и расслабиться. Гриффиндорская гостиная тиха, это сейчас входит в привычку — почти все, кто ее населяет, так же отдыхают после занятия; лишь младшие радуются жизни. Малыши свободны.

Вот даже Рон пользуется вечером, свободным от квиддичных тренировок. За маленьким столиком у камина, тем самым, за которым раньше — когда это еще имело значение — перекатывали домашние задания у Гермионы, Уизли играет в шахматы.

Уши его красны, щеки его красны, оторочка мантии его красна, шевелюра его в каминном отблеске красна. А уж оппонент его — краснее некуда. Ульяна Долохова собственной персоной, сидит себе, на фигуры очками бликует.

Рон напряжен — так, как он был напряжен на первых тренировках. Похоже, на самую острую фазу Гарри уже опоздал — но по лицу Уизли видно, что еще ходов пять назад он держался одним только упрямством, или и вовсе паниковал, или с мрачной решимостью сидел и ждал взятия очередной фигуры, как тогда, встав на место рыцаря на первом курсе.

Впрочем, это уже в прошлом, и Гарри, заглянув Рону через плечо — ни он, ни Долохова его попросту не заметили — склонен был счесть, что положение рыжего неожиданно хорошо. Похоже, Удивительный Уизли был готов преподнести Ульяне еще один свой сюрприз — выиграть у нее, притом черными.

Да, Рон сегодня играл черными, выстраивая темный строй с изяществом, бесконечно далеким от рваного кольца черных фигур на кладбище в Литтл-Хэнглоне. Гарри вдруг подумал, что сегодняшнему Волдеморту, при всей его рептильности, не хватило б терпения на партию в шахматы — даже с Гарри, которого учил-то только Рональд.

И теперь, вспоминая его уроки, Гарри воспринимал расклад на доске — так же, как игроки, отрешившись от жизни Гриффиндора позади. Так. Рокировки в одну сторону. У Рона ферзь, конь и пешка за два слона и ладью, и если ход белых…

— Чей ход? — тихо шепнул он стоящей за Роном Гермионе. Смешно, Поттер и Грейнджер заняли свои места за левым и правым плечом Уизли, и Гермионе пошли бы крылья — другой вопрос, что с трезубцем, равно как и с другим древковым оружием, Гарри работать не умел.

— Долоховой, — так же прошелестела Гермиона. Она отчего-то смотрела на Ульяну лишь чуть реже, чем на доску. Впрочем, если уж русская ищет ход, то предсказать его было бы тем более забавно.

Потому что, ну, а куда, собственно? У Рона отдаленная проходная и, судя по всему, она будет стоить фигуры. И тогда — ладья против ферзя. Не конец партии, вон Рон и сейчас на свои черные еле дышит, пытаясь не спугнуть момент, но конец игры. “Закрытие Врат”, как говорил старик Слагхорн по совсем другому поводу двадцать лет тому вперед.

Итак, что теперь, Долохова? Ты полна сюрпризов, тебя воспитывали, скорее всего, более чем интересные люди — а Гарри знал, что за девочки получаются таким образом. Ты интересно дерешься и небезынтересно думаешь. Но, похоже, Уизли наконец-то прижал тебя к стенке.

К большому своему удовольствию.

— Чтоб я подох, — выдохнул Рон. — Крепость.

Гарри понял, что задумался, и оценил доску. Ему потребовалось некоторое время на то, чтобы понять, что, собственно, произошло, но когда он понял...

— Чтоб я сдох, — повторил он Рона.

Ульяна взяла коня не слоном, а ладьей. Жертва, едва ли менее тяжелая — но итог… Да, крепость. Два слона против ферзя, у каждой стороны по три пешки — и король черных не может пройти через перекрытые слонами диагонали, а на фланге с рокировкой ловить нечего.

Рон положил руку на ферзя. Отнял. Пробежался пальцами по пешкам — и рывком встал.

— Джулия, это ничья, — отрезал он, и добавил совсем тихо. — Прости.

— Ронни, это ничья, — согласилась Ульяна, и блики пламени на линзах очков скрыли ее глаза двумя кругами слепяще-белого света. — Спасибо тебе.


* * *
Хэллоуин никто на Гриммо не праздновал.

Нет, то есть, это и так была не самая лучшая дата сразу для двух живущих под этой крышей мужчин. Кому — потеря родителей и начало, мать ее, избранности, кому — потеря друзей и доброго имени. День, после которого не было ничего, а был только бег, бег, бег.

Однако на сей раз дело было даже в другом. Некогда было.

Поздние роды, первые поздние роды. Женщины Ордена в коридорах, эльфы Блэков в тенях, Сириус в кресле у камина расслабленно забивает трубочку — чтобы тут же начать ее грызть. Рядом — Муди с Кингсли, палочки на коленях. Вокруг — пятерка ФОБ, все — гриффиндорцы, все — парни; те, кого Гарри быстро вытряс из спальни.

За одну из дверей — уходит спокойный Тед Тонкс, такой непохожий ни на милую Поппи Помфри, ни на Снейпа с Малсибером — колдомедик, сын врача. Он не акушер, но это и не важно — он здесь, чтобы приглядеть за парой маггловских врачей, на которых сам же указал. Их притащила команда Гарри, прямо из постелей — лучше перестараться, лучше потом самим иметь дело с претензиями по статуту, чем взять не тех. Когда все будет кончено, Обливиэйт уравновесят добытыми Кингсли фунтами. Но все еще далеко не кончено.

Хэллоуин. Ночь на пороге паршивого ноября. Если Волдеморт чего-то стоит…

...От Северуса Снейпа, нашего доброго профессора, пришла сова. Еще в девять часов, да и пока с помощью Эммелины разобрали почерк… “Лорд зовет. Что-то будет”. Всего-то. Несколько слов, а боевики Ордена вместе с Поттером сидят под комнатой роженицы, перед закрытым камином и ждут. Ждут.

Не смотря ни на какой Фиделиус. В этот день это было бы смешно.

Когда далеко под утро в дверь стучат, авроры занимают оборону, а Добби с тихим хлопком выпрыгивает на мокрую улицу, невидимый и от этого особенно бесстрашный. “Персиваль Уизли и с ним какой-то господин”, говорит он, и Гарри долго вынимает из домовика описание, и Муди долго настраивает глаз.

В открытую дверь входит Руфус Скримджер.

— Откройте камин, — рычит он, мокрый и чрезвычайно раздосадованный. — Все уже произошло.


* * *
— Итак?

Руфус Скримджер, Амелия Боунс и Гарри Поттер сидели в кабинете Министра Магии Британии. Глава исполнительной власти власти, глава власти законодательной и судебной — и мрачный школьник. Это, похоже, будут сложные трехсторонние переговоры.

— Итак, — повторил Скримджер за Амелией, — прежде всего, за срочный вызов извиняться не буду. Мадам Амелия, вы…

— Руфус, мы всегда на дежурстве, — Амелия выглядела еще более взволнованной, чем Гарри видел ее после покушения. Но менее, чем в подвале на Гриммо.

— Именно. Что же до вас, Поттер, без вас у Блэков вполне обойдутся, — он невесело улыбнулся. — Но я вас уверяю, когда будет рожать именно ваша жена, я повременю с вызовом на доклад.

Поттер краем глаза посмотрел на Амелию. Мадам Боунс не прореагировала вообще никак — слушает себе Руфуса и слушает. А оптимист, однако, у нас Министр.

— Спасибо и на том, — медленно кивнул Гарри, — но я-то как раз не в претензии, Министр, — Гарри подчеркнуто титуловал Скримджера. — Во-первых, я своим верю, они и без меня молодцы, а во-вторых, мы, как сказала мадам Верховная Ведьма Визенгамота, всегда на дежурстве. Что произошло?

— Да. Давайте сперва о важном, — тяжело кивнул Скримджер. — Произошел массовый побег из Азкабана.

— Массовый? — Амелия аккуратно сняла монокль — и более его не надевала.

— Все они, Амелия. Все, — поморщился Скримджер. — Все, кого мы… мы трое взяли в Отделе Тайн. Все, начиная от Лестрейнджей и кончая вашим, кх, трофеем, девкой Кэрроу.

Гарри заметил проговоренное. Неплохо! “Мы трое”, но Алекто — трофей именно Амелии. Занятно же Скримджер видит рисунок войны.

— Господин Министр, я так понимаю, это означает одно, — Гарри смотрел на Скримджера, слишком мало напоминая школьника. Рабочая обстановка, в знакомом кабинете, со знакомыми проблемами. — Дементоров мы не контролируем.

И ответное “мы” от Поттера. Нелишне. Глядите, мадам Амелия, глядите, я — хороший мальчик, покуда со мной играют.

— Это так, — кивнул Руфус, — и можете сэкономить воздух: да, Дамблдор предупреждал. Извинений и покаяний не будет, но, таким образом, мы остались без большого куска проектных сил, а Волдеморт вернул себе все потерянное, да еще и немало прирос.

— Руфус, вы драматизируете, — Амелия деликатно откашлялась. — Я уже подавала вам меморандум о настроениях чистокровных, да и Гарри будет что добавить на этот счет.

— Если я верно понял мадам Верховную ведьму, — кивок, ответный кивок, — то да, у меня были… интересные разговоры. Кое-кто из чистокровных пытается оградить свои ставки…

— Кое-кто? — быстро прервал его Скримджер, и Амелия резко вставила:

— Гарри, я уже говорила с Министром об ограниченной амнистии.

— Да, так вот, — Гарри продолжил, — на меня пытаются выйти некоторые семейства, похоже, Гринграссы и… и Малфои. Кто-то, еще больше, выходит на вас, персональная раскладка мне неизвестна, но прогноз дать могу.

— Любопытно послушать, — скептически хмыкнул Скримджер.

— Все просто, господин Министр. Волдеморт остался без легалов. Без сети сочувствующих, которых Министерство признает и не преследует. У него еще есть деньги, но не будет уже информации и не будет новых рекрутов. Хорошая новость: у нас не семидесятые.

— Мы пришли к тем же самым выводам, Поттер, — подтвердил Скримджер. — Вы недурно информированы — но именно поэтому мы и не обостряли, покуда вы не полезли лапами в огонь…

— Руфус!

— Да, Амелия, не время, — откашлялся Министр. — Но есть, значит, и плохая новость?

— Ага, — Поттер сложил пальцы на столе. — Плохая новость: у нас не семидесятые. Волдеморту уже неинтересна политическая борьба постольку, поскольку ее нечем вести. Поэтому нам предстоит террористическая война и попытка переворота. Может, не открытого, но уж точно насильственного. Похоже, мне придется сдувать с вас пылинки.

— Обойдусь, — Скримджер тряхнул львиной гривой. — Что мы можем сделать, по-вашему, коллеги?

— Ну что ж, — заговорила Амелия, — я бы начала с конфискации денежных средств, конечно, но тут есть проблема. Гоблины.

— А я, кстати, по линии Блэков даже назову вам примерное количество денег у Лестрейнджей в сейфе, — задумчиво проговорил Гарри. — Только не дотянуться же до них… наверное. Если бы вы начали переговоры с Гринготтсом о политических правах, я полагаю…

— В принципе, я даже могу выдать вам хорошего специалиста, — добавила Амелия, но Руфус после краткого раздумья покачал головой:

— Слишком сильные меры, — выдавил он. — Слишком. Еще пойми, кому мы проиграем больше — Волдеморту или гоблинам.

— Хорошо, — развел руками Гарри. Ну жди, Рагнок, строго до морковкина заговенья. — Хорошо, но ведь, я полагаю, атаку аврората на мэноры подозрительных семейств вы не одобрите?

Амелия только покачала головой. Скорбно. Руфус, напротив, некоторое время обдумывал предложенное.

— Укрывательство беглых — не настолько серьезное преступление… увы. Но наблюдение, конечно, я санкционирую.

— Ну и, если вы спросите меня, — взгляд на Руфуса, взгляд на Амелию. — Из покушения на мадам Амелию, из всей этой истории с Отделом Тайн, когда атаковали министерских работников, твердо зная, кто там чем занимается, от Яксли и Руквуда, так вот, из всего этого я сделаю вот какой вывод.

Гарри минутку подумал. Говорить, не говорить. С одной стороны, Руфус Скримджер в очередной раз доказал, что должен уйти. С другой, о перевороте в Министерстве должна была подумать мадам Амелия, если не он сам, и разочаровывать ее еще раз не хотелось.

— В общем, я думаю, что Волдеморт попытается инфильтрироваться в Министерство, — Гарри сделал неопределенный жест в воздухе. — Так, как-нибудь, как уже инфильтрировался в Хогвартс. Через Империо, через оборотку…

— Браво, — кивнула мадам Боунс. — Руфус, после покушения я пришла примерно к тем же выводам — и вместе с Эдвардом мы пропустили наших сотрудников — скрытно — через тесты на Империо. Надо ли говорить…

— Кто? — отрезал Скримджер.

— Пий. Пий Толстоватый, мой старший по кадрам и канцелярии, — вздохнула Амелия. — Жалко человека, но мы держим его под наблюдением. Ты санкционируешь это?

— Задним числом, да? — невесело фыркнул Скримджер. Все-таки лев, хоть и запертый в заповедник. — Да, конечно. Делай свою работу, раз уж ОМП у нас играет взакрытую. Ладно хоть на нужной стороне.

Неловкая пауза.

— И да, Аврорат пропустит персонал через проверки. Если есть люди под Империо, мы их найдем. Что еще? Мы с Амелией, я так понимаю, работаем в штатном режиме…

— …Как и мы, — неохотно признал Гарри. — Я воздержусь от, хм, несанкционированных следственных действий, но у моих ребят все хорошо с системой оповещения и с аппарацией. Если что, мы всегда прибудем на любые объекты министерства, шлите Патронус с вестью.

— С вестью? — так же хмыкнул Скримджер. — Ну да, не с приказом… Ладно, Поттер, к сожалению, у нас сложилась слишком неприятная ситуация, чтобы терять оперативную координацию еще и с вами.

— То же самое, господин Министр, я могу сказать о вас, — невинно пожал плечами Гарри.

— Хватит вам, — поморщилась Амелия. — Гарри, Руфус, что вы как дети… И да, мистер Поттер, то, что вы несовершеннолетний, здесь и сейчас вас не извиняет.

— И то, — кивнул Скримджер. — В общем, в знак доброй воли — не моей, Поттер, даже не моей, а Министерства — вот что у меня для тебя есть. Акцио завещание и прилагающееся для Поттера!

На стол лег свиток — весьма и весьма объемистый — простой блокнотный листок с несколькими строчками и небольшой мешок стандартного министерского вида, Гарри в таких вещдоки из архива брал.

— Вот, — Руфус положил ладонь на свиток, — полный вариант завещания директора. По нему можете проверить меня, но на листке я выписал все, что к вам относилось, и уже все показывал Амелии — при нашем, хм, предыдущем разговоре о вашей персоне.

— Да нет, я вам верю, — пожал плечами Гарри. Он помнил завещание — Делюминатор, книга и снитч. — И спасибо, что добрались-таки. Директор много для всех для нас сделал.

— Это верно. Начнем, — Руфус пододвинул к себе листок и начал рыться в мешке. — «Рональду Билиусу Уизли я оставляю мой делюминатор в надежде, что, пользуясь им, он будет вспоминать обо мне». Вот это, я так понимаю, — он выложил цилиндрик делюминатора, и Гарри тут же сберег его себе в карман.

— Передам, — кивнул он. — Отличная штука — свет гасить: Рон ведь у меня оперативные группы водит.

— Ну да, это — самое понятное, — кинул Скримджер. А вот что вы скажете на это? «Мисс Гермионе Джин Грейнджер я оставляю этот редкий перевод «Перелома» Петра Поспенского в надежде, что она найдет его занимательным и поучительным», — он выложил простую книжку, обтрепанную с углов, с черным названием по белой обложке. — Я прочитал эту книгу, знаете ли. Что-то вроде путевых заметок умного, но доброго человека посреди Магической Гражданской Войны в России. Как думаете, зачем?

Вот это уже было что-то новенькое. Новенькое — и неожиданное.

— Может быть, в надежде на то, что Гермиона сама что-то такое напишет? — пожал плечами Гарри, и Скримджер побледнел.

— Поттер, если у вашей подруги будет о чем писать такую же книжку… в общем, лучше уж дементоры. Но все-таки, — он торопливо нашарил мешок снова, — но все-таки перейдем к вам.

— Даже мне интересно, — усмехнулась Амелия — но смотрела она на книжку, предназначенную Гермионе.

— «Гарри Джеймсу Поттеру, — начал он, и Гарри узнал слова, — я оставляю пойманный им в первом его хогвартском матче по квиддичу снитч, как напоминание о наградах, которые достаются упорством и мастерством», — Руфус покивал. — Память прикосновения, да?

— Да, — кивнул Гарри. — Но при вас я его вскрывать не буду.

— Но положение о передаче артефактов…

— ...Не будет применено. Дальше, коллеги?


* * *
Гарри сдержанно поцеловал снитч, только аппарировав в переулок у Гриммо. Золотой шар, беспокойно прядая крылышками, раскрылся — показывая прядь светлых волос и портрет, увеличенную копию которого Гарри уже видел.

Ариана Дамблдор.

То необратимое, что Альбус потерял когда-то очень давно. В тот день он потерял не только сестру, но и лучшего в жизни друга, и брата, но с братом можно было когда-то, хоть и посмертно, примириться, а друг… что же, без Лонгинова копья ему еще оставалось время найти хоть какой-то покой. Ариану же было не вернуть — ни в одной реальности, ни в одном мире, сколько не прыгай меж реальностями, как далеко не отходи.

Гарри подумал о реке времени под своими ногами, стоя под падающей с небес водой и укрывая от нее лицо давно взятой смертью девушки. Девочки.

Смерть может быть милой приветливой леди, да только на деле она — сука хитрая и изворотливая. Задаром не дается ничего, даже и вторые шансы — и за взятого на воздух из-под Арки Сириуса Гарри кое-чем таки расплатился.

Рыжий веселый Джейми, с его непонятными политическими идеями, шумной гитарой, странными девочками и Картой Мародеров во внутреннем кармане.

Вдумчивый тихий Альбус, что так боялся темноты в детстве, распределения в отрочестве и плохих оценок в юности.

Упрямая Лили Луна, Эванс настолько, насколько никогда не была Петунья, девочка с лицом точно меж Джинни и Лили Поттер.

Никого из них никогда не будет. Их рисунков, их летних заданий, их секретов, их обид, их любимых блюд, их любимых маршрутов, их обуви грудой на твоих летних ботинках, их вопросов о работе, от которых ты отмахивался.

Смерть собирает жатву. Рано или поздно. Ей интересно только одно, и глупо думать, что она берет плату чем-то кроме человеческих жизней. Как море, размывающее улицы Венеции, было глухо и к кольцу дожа, и к бросающейся за ним девушке.

Но. Но есть, например, Сью. И она бы, например, сказала, что море размывает Венецию, а на другой стороне Европы голландцы отодвигают море.

Сегодня родился Регулус Блэк, и… кажется, темных вод вокруг стало чуть меньше.


* * *
— Ну как? — они спросили друг друга одновременно.

— Нет уж, у тебя — важнее, — Гарри посмотрел на своего лейтенанта поверх очков, и Рон поспешил отчитаться:

— Никаких неожиданностей, Гарри. Все, как планировали, все, как говорили. Мальчик, здоровый, назвали Регулусом. За всю ночь никто не ломился, от Снейпа тоже ни звука. Кингсли и Вэнс дежурят, Аластор остался ночевать в гостевой спальне. Вот, — он вышел из стойки и уселся на кровать, — А что у тебя?

— Был у Скримджера, — Гарри сел на свою, напротив, и кинул Рону делюминатор. — Держи, это тебе Дамблдор завещал. Свет гасить. Пригодится.

Рон поймал вещицу, даже не посмотрев на нее.

— Пригодится… побег, значит?

— Именно.

— И что теперь?

— А ничего, — Гарри уже взбивал подушку. — Скримджер с Амелией славно защищаются, но не хотят нападать. По крайней мере ошибки с Империо, как у Крауча, больше не будет.

— И то правда, — покивал Рон, оседая на кровать. Зевнул. — Пикси драные, ну и денек. Рита вон… теперь еще и эти…

— Да успокоишься завтра, — отмахнулся Гарри. — К Долоховой вон сходи, сыграй. Или подерись, что тебе уж больше понравится.

— Ох, сделает она меня! — протянул Рон с таким удовольствием, что Гарри заржал. — Что? Ну что?

— Ей-то в радость у тебя выигрывать?

— Надеюсь, ей в радость со мной играть.


* * *
Ему снился Визенгамот. Амфитеатр сидений, гулкий потолок, кресло перед скамьями. Воздух… странно, когда Гарри стоял там, все вокруг казалось синим и каменным, будто снятым через светофильтр прямо на его очках. Что-то с искусственным светом на основе каких-нибудь болотных огоньков, наверное. А здесь и сейчас, во сне, все было пергаментно-желтым, как в том Мерлином забытом польском архиве, где светили пожилые грушевидные лампочки.

И еще — на скамьях полукругом сидели незнакомые люди. Те, кого он никогда не видел ни на двух разбирательствах своей двойной юности, ни в свою обильную вот этим залом активную, кровавую зрелость. Или нет? Или кто-то узнается? Кое-кто из тех, кто сидел в этом зале на кресле, цепями прижатый к нему за запястья?

Кажется, он узнал Кэрроу. Иссушенного, поседевшего Амикуса и еще больше оплывшую Алекто, совсем утратившую кости среди рыхлой плоти. Пара опознанных лиц потянули за собой остальные, и Гарри уже видел и нервную, узкоплечую фигуру Барти Крауча за кафедрой председателя, и сложившегося на дальней скамье вполовину рослого Макнейра. Боевая гвардия.

И черные фигуры вдоль дальней стены, закрывающие собой дверь. Дементоры, старательные, тихие, послушные. Ох, как же что-то пошло не так!

Внизу стояли три кресла. Занятые.

— Вас доставили сюда на Совет магического права, — заговорил Барти, — чтобы подвергнуть суду за гнусное и отвратительное преступление, подобного которому мы ещё никогда не рассматривали на нашем совете...

Рон был сильно избит — припухшие веки превратили его в чертовски спокойного азиата, а в улыбочке зияли провалы. Похоже, засунуть его в цепи было не так-то просто, если уж вместо магии по рыжему прошлись сапогами. Вот только Уизли все еще смотрел на Крауча так, словно прикидывал, как бы председателя расчленить.

— Мы уже выслушали ряд свидетельских показаний против вас. Вас обвиняют в том, что вы захватили почтенного члена Визенгамоте Лисандра Яксли и наложили на него заклятье Империо с тем, чтобы выпустить на волю зловредных грязнокровок из Фалмутского Фильтрационного лагеря.

Гермиона, все так же коротко остриженная, сидела прямо и будто не замечала цепей. Ее глаза разглядывали высокий суд так, будто пыталась их поджечь. И в девушке даже сейчас было довольно стихийной, настоящей магии, чтобы заставлять чистокровных послабее судорожно отводить глаза, на все шторки закрывая пропыленные разумы.

— Далее, вас обвиняют в том, — проревел Крауч, — что после того, как Лисандр Яксли перестал представлять для вас интерес, вы там же, в лагере, в пустом лагере сожгли его Финдфайром. Вы собирались вернуть грязнокровкам палочки и вновь вести жизнь, полную насилия, которую вы вели, когда Лорд ещё не был с нами. Теперь я обращаюсь к присяжным заседателям…

Сьюзи остригли так же коротко, как Грейнджер. Где же ее тяжелые осенние волосы? Похоже, вокруг уже зима. Она сильно исхудала, но была все так же спокойна — серые глаза ее смотрели в потолок, девушка ожидала только конца всей этой гадости. Только конца.

— Я прошу вас, уважаемые присяжные заседатели, — во весь голос кричал Барти Крауч, — поднять руки, если вы согласны со мной, что за совершённые преступления обвиняемым полагается пожизненное заключение в Азкабане!

Почтенные члены Виизенгамота, каждый с парой-тройкой ходок в Азкабан за плечами, вскочили было с мест, скандируя “По-це-луй, по-це-луй!” — да только немедленно заткнулись, стоило дементорам поплыть вперед, конвоировать узников. Вот тут-то, в момент испуганной тишины, Сьюзен Боунс наконец почтила их своим вниманием.

— Веселитесь, пока можете, — вздохнула она. — А только я знаю, и все мы знаем, что мой Лорд придет и долиною смертной тени. Ему это не в первый раз, не во второй даже. Он придет за мной, как всегда — а потом он придет за вами.

— И чтоб я сдох, если мы будем вас судить, — проговорил Рональд Уизли — и сплюнул кровью на пол Визенгамота.

@темы: Текст

---

И в знак даты

Немного иллюстративного материала, хехе.

@темы: Аcсоциативное

---

LXV. Осенние визиты

Как Гарри и предполагал, круги по воде расходились — вот только странные то были круги.

Сам Поттер преследовал всего лишь одну цель — убежать с тонущего корабля, покуда не произошел неизбежный скорый побег из Азкабана. Оставалось выждать, наверное, неделю, ну, полторы — а потом можно будет спокойно изображать пантомиму “Я же предупреждал!” и церемониальный танец “Нет, я не с ними”. Чуть труднее, чем обычно, ибо Рита уже вовсю готовилась к родам и дальнейшему невесть сколько занимающему отдыху — но ничего невыполнимого! И ничего особенно удивительного.

Реальность, бессердечная сволочь, однако, выбрала развиваться странными путями, и первой черной, тощей ласточкой стал Снейп.

Гарри как-то даже удивился, когда профессор, встретив его после уроков на очередной образовательной отработке, вместо распоряжений по учебе повел его за собой, дальше за кабинет, в жилые покои. Учителя вообще как-то старались учеников к жилью не подпускать, во избежание, а уж Северус тем паче всегда был замкнут и личное пространство блюл жестоко и злобно.

Итак, как же жил профессор Снейп? А он тут и не жил, понял Гарри — он работал. Стены небольшой комнаты были, будто лишайником, покрыты книжными полками, а рабочий стол, маленький, высокий, с аккуратными стопками документов, содержался в порядке совершенно образцовом, в отличие от кабинетного учительского.

Поттеру поневоле вспомнилась Луна Скамандр, с феерическим бардаком дома — а что ж ждать от двух близнецов-подростков и двух взрослых раздолбаев с мировым научным именем? — и тщательно, по линейке и отвесу, организованным кабинетом в Отделе.

Видная через растворенную дверь вторая комната была ничем не хуже — Гарри заметил пару массивных книжных шкафов и половину задвинутой к стенке узкой койки, застеленной, будто в казарме аврорской учебки.

Еще одно рабочее место, место научного работника, а не учителя. Но там, где в школьном кабинете — беспорядочный склад ингредиентов, перегоревших котлов и заляпанных сжиженной жабой контрольных, тут были ровные ряды книжных корешков и формулярных папок.

Гарри вдруг понял, что всю жизнь Северус Снейп любил науку зельеварения, мистическую и высоко практическую, точную и творческую — но до дрожи ненавидел зельеварение преподавать.

— Ладно, Поттер, если вы закончили экскурсию, давайте перейдем к делу. Хотя нет, — Северус затворил дверь и начал аккуратно работать палочкой над ней, шепча под нос сложносоставные формулы. Гарри без слов присоединился к нему, так же тщательно обрабатывая дверь всем, что вспомнил из старушки Кудли. Избыточного глушения просто не бывает!

— А вот теперь — к делу, — удовлетворенно кивнул Гарри, получив ответный скупой кивок от Северуса. — Какие-то новости, профессор?

— Даже не то, чтобы, — Снейп устроился за столом, повернулся было к нему по привычке, но, вспомнив, что не один, указал Гарри на низкую тумбочку. — Папки на полку переложите, садитесь. Поттер, новостей у меня немного, просто сам разговор могут неверно истолковать.

— Это мне известно. Ценю вашу осторожность, мы оба рискуем.

— И не только мы, — Северус помедлил. — Вам начать с Темного Лорда или с важного?

— С важного, — Гарри резко кивнул. — Я полагаю, господин Малфой...?

— Надо же, “господин”, — сухая усмешка. — Но да, именно Люциус. Он рассказал мне, что его опознали тогда, при летнем покушении на Амелию Боунс.

— Вам? Только вам? — Гарри откровенно удивился, и Снейп все понял правильно.

— Люциус сразу же после эвакуации вычистил память тем, кого вы выключили. Эйвери. Фенриру. Этому треплу Кэрроу. Обливиэйт, Конфундус — он умеет, ему пришлось научиться. Тогда, после войны.

— Но Роули…, — Поттер прищурился, глядя на Снейпа. Происходит пикси знает что, и происходит уже давно.

— Торфинн не заговорил. Точнее, поддержал показания Люциуса, — Северус говорил почти торжественно. — А я вынес заключение, что чертовы клоуны просто поймали слишком много Петрификусов, оттого и странные эффекты. Мы, — пауза, — мы с ним об этом не договаривались, но я бы иначе не поступил.

— Я, конечно, благодарен, — протянул Поттер, — и все это безумно интересно. Но зачем вы рассказываете мне это сейчас?

— Люциус решил проблему по нашу сторону, мистер Поттер. Но не по вашу, — покачал головой Снейп, будто досадуя на невнимательного ученичка. — И он полагает, что я мог бы выяснить, что и как. Как, — кривая усмешка, — шпион. Мистер Поттер, Люциусу сейчас жгуче интересно, почему за ним не приходят. И когда придут.

— Я за ним приходить и не собираюсь… пока что, — довольно начал Гарри, но до его театральщины Северусу дела не было.

— Да при чем тут вы… Я о самой Амелии Боунс и ее головорезах! — Снейп явно чувствовал себя неуютно, но продолжал. — Поттер, я, Мерлина ради, дал вам информацию к размышлению — так ответьте мне услугой за услугу и посекретничайте с вашей девочкой!

— Профессор!

— Мистер Поттер, все всё видят, — устало отмахнулся Снейп. — Вот только вам грозит максимум пощечина, а потом поцелуй, а моему лучшему другу грозит Азкабан, а потом поцелуй дементора.

— Он грозит ему в любом случае, профессор Снейп.

— Он так не считает, — упрямо фыркнул зельевар. — Ну же. Да или нет?

Гарри помолчал. Интересно, интересно, что же такое задумал Люциус, если не хочет сейчас портить свое реноме с точки зрения закона? Точнее, считает, что этот закон еще будет важен?

— Да. Я узнаю у мадам Амелии, как движется дело. Но я ничего не обещаю.

— Славно, — Северус явно расслабился. — С вами, как и с Дамблдором, все-таки можно иметь хоть какое-то дело, — он откинулся на спинку и вдруг почти оскалился. — Так про Темного Лорда слушать будете?

— Про Темного Лорда отчего бы и не послушать? — поерзал на тумбочке Гарри. — Что хочет?

— Знаете, он с большим удовольствием прочел последний этот ваш “Видящий”. Мы выписываем и, между прочим, аккуратно платим, — пояснил Снейп, с удовольствием глядя на выражение лица Поттера. — Так вот, ваш ответ Скримджеру его восхитил. Восхитил! Наш Лорд счастлив, что вы осознали, как и он, что в Министерстве сидят бездельники и инвалиды. Он верил, верил, что до вас это наконец дойдет, хотя я и говорил ему, что это маловероятно.

— Профессор…, — Гарри вздохнул, сложив руки на груди, но Северуса было уже не остановить.

— Собственно, если уж вы осознали всю общность ваших политических повесток, — вот тут Гарри отчетливо перекосило, — то почему бы вам не войти в наш маленький охотничий клуб, а, мистер Поттер? Вы подумайте! — Снейп улыбался неприлично широко, как открытая консервная банка. — Лорд, в случае вашего согласия, твердо обещает вам саблю, барабан, щенка цербера и Беллатрикс Лестрейндж в неограниченное сексуальное рабство.

— Правда?

— Нет, — спокойно ответил Северус.

— Ну и ладно, — отмахнулся Гарри. — Щенка цербера я уже видал, и вы тоже…

— Не напоминайте.

— Саблю, если надо будет, старина Невилл вон из шляпы достанет. Жестом фокусника, — Гарри коротко фыркнул, — ну а Беллатрикс у меня есть своя.

— Ваша полезней, не отрицаю, — скривился Снейп. — Ладно, на самом деле старый хрен просто устроил нам прочувствованный разнос. Без Круцио…

— Поздравляю.

— Спасибо. Так вот, без Круцио, но очень длинный. Заявил, что даже мелкий поганец Поттер и тот понял, что с министерством нечего ловить, а мы, криворукие тупицы, до сих пор не способны его как следует свергнуть, и если бы не он...

— Но в этом есть доля правды.

— Потому что Люциус и не собирался никого свергать! Зачем, самому пригодится. Так вот, — постучал Северус костяшками пальцев по подлокотнику. — Наш непоколебимый лидер просидел битых полчаса, досадуя на пророчество, на то самое, благодаря которому вы, Поттер, считаете, что вам всё можно. Якобы если бы не оно, может, он бы отдал половину наших вразвес и рубленными за такого вот ученика, — Снейп излучал чистое возмущение. — Ну да, он-то вас не учил… А так, мол, почти жалко вас убивать — такая, ну такая порча древней крови! А придется.

— Вот заметьте, чем я лучше, профессор, — философски заметил Поттер, — я тоже знаю, что Тома Реддла мне придется убить — но совершенно об этом не жалею.

— Еще не факт, что это лучше, — прищурился Снейп. — Ладно, Поттер, проваливайте уже,я жду еще одного визитера. Только подайте вон с той полки прямоугольную… А, ну да. Вы знаете, что такое видеокассета.

Кассету Гарри взял и прочитал название.

— “Семь самураев”? О, мне такую же подарили, — он улыбнулся. — Джастин посоветовал?

— Нет, я ему, — почти тепло улыбнулся Снейп в ответ. — Дома у меня вполне работает и обычный маггловский прибор, а вот опытный образец я у ваших рыжих охламонов забрал как авторские отчисления. Вот, смотрю, отдыхаю от работы иногда — не в думосбор же нырять.

— Это да, — Гарри отдал кассету и аккуратно ушел.

У самых дверей подземелья переждав за статуей проходящую навстречу Эммелину.


* * *
Выводов из всего этого Поттер предпочел не делать. Нет, ну как вам это нравится? На дворе война, Министерство испытывает кризис доверия к кому попало, а эти что делают? Волдеморт скорбит, мол, опять не тот народ, видите ли, попался; Снейп приобщает и так травмированную Вэнс к кинематографу; с побегом, похоже, еще и тестрал не валялся — один Малфой делом занят! Знать бы еще, каким.

Так или иначе, похоже, что у сторон есть еще как минимум неделя, а то и до самого Хэллоуина, пока в Северном море дементоры не объявят очередную забастовку, выпуская на волю угрюмых боевиков, лишних на этом празднике жизни. А коли так — праздник жизни продолжается!

В ознаменование такового праздника — ну и еще потому, что суббота на дворе — Поттер отвлекся от мрачных заговоров и подросткового нонконформизма и поволок юную Боунс в Хогсмид.

Разумеется, никакой мадам Пэддифут! Было бы довольно странно вести в кафе для держания за ручки девушку, с которой вы практически живете — пусть ваше совместное хозяйство и состоит из террористической организации. Было бы вдвойне странно рассматривать прочих посетителей, самые храбрые из которых, чинно откланявшись хозяйке, уйдут в переулок целоваться — и при этом понимать, что у вас осенний субботний вечер с этого только начнется.

Это как бить школьников.

Так что просто шли они по серовато-желтому Хогсмиду, дыша волшебством и туманами, втаптывая палые листья в брусчатку пожилой мостовой. Хогсмид — место вообще небогатое достопримечательностями; ни тебе памятника каким-нибудь героям порабощения гоблинов (возможно, за неимением порабощения), ни тебе фонтана, в который прохожий студент может бросить кнат с тем, чтобы вернуться сюда и на следующие выходные. Магазины и пивные, а на пиво что же смотреть? Его не для того варят.

Нет, их со Сью гораздо больше занимал холодный воздух осени и их собственные горячие ладони. И — иногда — губы. Они болтали о чем попало, в пути от “Королевства” до “Дервиша и Бэнгза” они успели перейти от черных магов Филиппин к устройству дома в Годриковой лощине: “Сью, я, конечно, понимаю, что в нашей семье нужны и дуэльный зал, и библиотека. Я оборудую первое, ты наполнишь второе”. В общем, хороший и правильный день.

Жизнь была решительно всюду. Из “Трех метел” почти навстречу им вышли Невилл с Джинни, церемоннейше держась за руки и, судя по лицам, занятые примерно теми же мыслями по поводу осени, листвы на мостовой и так далее — и, как хотелось надеяться Гарри, примерно теми же действиями. В конце концов, Невилл — отличный парень, и за Джин было бы спокойно.

Что-то отдаленно похожее они заметили и у “Дервиша” — по крайней мере, Забини очень старался, чтобы походило. Да, черный слизеринец прекрасно смотрелся б на белом снегу, когда б тот уже был, но он и так, сопровождаемый парой парней помельче на подпевках, всячески распинался перед просто пришедшей в магазин за принадлежностями Улей. Блейз то увеличивал, то сокращал дистанцию, делал широкие жесты в адрес Хогсмида, белозубо улыбался, виктимно обнимал себя за плечи… У Ульяны был такой вид, какой бывает у домашней кошки, которую вывезли за город, а там из вечерней тьмы на нее нырнул толстый ночной мотылек.

— Похоже, Джулия их…, — прошептала Сьюзи на выдохе, — заинтересовала.

— Не их, а его, — хмыкнул Гарри. — Забини самоутверждается. Вот только, сдается мне, как раз он ее не заинтересовал.

— А это вообще, думаю, непросто, — степенно ответила Сью, и головы не поворачивая. — Гарри, она в крестовом походе, понимаешь?

Перейдя, чтобы не смущать подругу больше прежнего, на другую сторону улицы, неторопливо пошли они назад — мимо “Шапки-невидимки”, недурного одежного магазина. Гарри подумал было мимолетно, что надо бы, что ли, к какому празднику подобрать Сью правильную шляпу. Ее собственная, в какой девочка некогда пришла на дуэльную поляну с корзиной и которую носила и сейчас, была как минимум немолода. Мягкая тулья свисала, будто колпак, а безукоризненно чистые поля имели какой-то холмистый рельеф. И что мешает девушке сменить ее на что-то черное и блестящее? Хотя нет. Не пойдет.

Хуже, что, заглянув в соседний переулок, ведущий в пресловутое заведение мадам Пэддифут, Гарри увидел еще пару знакомых. В зеленоглазой блондинке Гарри уверенно опознал Кэтти Белл. Последняя из “старых” квиддичисток Гриффиндора вообще околачивалась в Хогсмиде частенько — благодаря чему и получила пару месяцев вперед Империус и пакетик с посылкой. С ней, как обычно, была Лианна, однофакультетница Сью, приятная, хоть и немного похожая на Чжоу девушка слегка азиатских кровей.

Ну а между ними, поддерживаемый ими под руки, плелся Рон. Девочки смеялись, наперебой что-то рассказывая парню, явственно пытаясь чуть прижаться к Удивительному Уизли и недвусмысленно направляя его к розоватому кафе. Вот только сам Рон счастливым отчего-то не выглядел — хотя давно ли сам водил по этому же проулку милейшую Энджи Джонсон, поддерживая девочку за талию и не только?

Зрелище было настолько странным, что пара предпочла ретироваться и переулок миновать.

Так они вышли к “Братьям Писарро” — Сьюзи вспомнила, что недурно бы купить запасное перо, да и пергамента со всем этим учетом для Класса уходило все больше. Маленький магазинчик, полутемный и окрашенный свечами с оттенок старой бумаги, только поддержал настроение, и пока Сью при помощи стоящего сегодня за кассой старого Фрэнка Писарро подбирала нужное писчее перышко, Гарри отошел к дальней стене, задумчиво перебирая ежедневники.

Завести себе, что ли, такой? Разлиновать страницы пополам — и писать в левую колонку то, что было в этот день раньше, а в правую — то, чем этот день стал сейчас. Невидимыми чернилами. Чтобы, знаете, “Октябрь, 29, 1996. Сторона А: Кажется, Джинни целовалась с Дином после квиддича, Рон был в ярости. Сторона Б: Невилл привел Джинни на квиддич под руку, а потом обработал ей потянутое плечо согревающей мазью. Рон опять выделывается перед Долоховой с финтами”. Или… Или “Май, 28, 1997. Сторона А: Снейп убивает Дамблдора. Сторона Б: Ничего не произошло”.

Вот только потом его придется сжечь и развеять пепел подальше даже от Сью.

В таких-то мыслях и витал Гарри, покуда, перемещаясь вдоль блокнотной стойки, не вписался плечом в кого-то рядом. Обернувшись к пострадавшему покупателю, Гарри, как юноша вежливый, а сейчас и крайне благодушно настроенный, с улыбкой извинился. Реакция, конечно, могла быть самой разной — ответная улыбка и “Да нет, ничего”, поджатые губы и “Ну вы уж поаккуратнее, юноша”, да даже “Мхм” и ноль внимания от такого же задумавшегося.

Но не широко открытых глаз и басовитого “Ах вот ты где!”.

Гарри не опешил и даже не оторопел — если бы он имел такую привычку, его б хоронили гораздо, гораздо раньше. Сместившись к дальней стене, он вытянул из чехла палочку — и только тогда попытался разобраться.

На него смотрел маг весьма примечательной внешности — расшитая извилистыми золотыми узорами выходная мантия, асимметричный тюрбан каких-то очень странных даже для много где бывавшего Поттера очертаний, темная кожа, чуть поблескивающая в скупом магазинном цвете, аккуратно подстриженная борода и глаза, наполненные корридным бешенством. Пакистанец какой, что ли...

Впрочем, палочку встречный не демонстрировал, и Поттер решил сперва вступить в переговоры.

— Ну да, я именно здесь. Но вы-то кто? — подозрительно осведомился он, невежливо тыча в собеседника палочкой. Того, впрочем, глубоко оскорбила сама постановка вопроса.

— С тобой, парень, — начал он все тем же громким, но уже явно приглушаемым басом, — говорит Пратап Патил. Надеюсь, это понятно?

— А. Здравствуйте, господин Патил, — кивнул Гарри. Слой английских магов тонок, но семьи индусов широки, так что это мог быть и отец близняшек, и дядя, и дедушка. — Вы, надо понимать, отец Падмы с Парвати?

— Ну хотя бы это вам известно! — Пратап начал с силой приглаживать бороду. Сьюзи отвернулась от прилавка, глядя на нежданного собеседника Гарри. Взвешивала, подойти, или не надо — но руку на палочку положила. Его девочка. — Я собирался сперва переговорить с моими дочерьми, но раз уж ты попался мне первым…

— В чем дело, господин? — Фрэнк Писарро мягко подошел, старомодные тряпичные туфли с чуть загнутыми носами не создавали шуму, но каблучки Сьюзи Гарри слышал за ним очень отчетливо.

Патил только голову повернул, с высоты немалого роста окинув продавца перьев не менее тяжелым, чем Поттера, взглядом, произнес странное:

— Исчезни, щудра, пока люди разговаривают.

Употребленного слова Гарри не понял, не понял его и Писарро, но взгляд на Сью многое Поттеру сказал: личико у нее здорово напоминало лицо Гермионы, услышавшей “грязнокровка”.

— Значит, так, сир, — резко начал он. — Хотите говорить, говорите нормально. Нам лучше выйти.

— Да, на воздухе будет поудобней, — обещающе проговорил он. Гарри только головой покачал — нет, он что, серьезно? — и прошествовал вслед за Пратапом на выход, сам, в свою очередь, сопровождаемый очень недовольной оборотом дела Сьюзи. В полном молчании вышли они в ближний переулок, смущая школьников мрачностью морд, и в конце концов встали в рощице на полпути к Визжащей хижине.

— Здесь редко кто ходит, — пояснил Гарри, — так что излагайте, что там у вас наболело.

Пратап Патил вместо этого обозрел вставшую рядом с Гарри юную Боунс.

— Ты действительно собираешься говорить серьезно еще и при своей девице?

— Напоминаю, — тут уже краткий приступ бешенства испытал Гарри. — Напоминаю, мы в Британии. Сьюзи в курсе моих дел, и я считаю это нормальным. Если вы не считаете — тем хуже для вас.

На лице Патила изобразилось сожаление — ах, как же так, вот с кем приходится иметь дело! — но индийский джентльмен был полон решимости довести дело до конца.

— Ладно, ладно. Итак! Поттер, отвечай — всё, что написано в газетах — правда?

— Конечно же нет! — сразу же открестился Гарри. — “Придира” врет напропалую. Собственно, так надо — он специально для того и заведен.

— Не строй из себя баула, — малопонятно посоветовал господин Патил. — Вы оба знаете, о чем я. Сообщения “Пророка” о вашей группе террористов — сколько в них правды?

— О многом попросту не пишут, — Гарри сразу начал поднимать ставки. — И я бы не стал называть нашу веселую компанию террористами. Мы — обеспокоенные граждане.

— Знаете, что? Я таких “граждан” уже видел, — Патил все распалялся и распалялся. — Из-за таких вот типов, из-за Ганди и его блаженненьких, из-за Боса и его игрушечных солдатиков, мои родители потеряли Индию, а индийцы — Британию!

Ага, подумал Гарри. Эмигрант во втором поколении, да еще и из идейных, а не как обычно. Это сложнее.

— При всем уважении, господин Патил, — усмехнулась Сьюзи, — сейчас мы скорее “Лал Бал Пал”. Индийским Национальным Конгрессом мы еще далеко не стали — незачем пока.

Гарри свою девушку не понял, однако Пратап пришел в еще большее неистовство.

— Что вас совершенно не красит! — отрубил он. — Значит, так. Мне все равно… господин Поттер, чем вы там занимаетесь, коль скоро вы возомнили себя правильным кшатрием. Мне плевать на вас настолько же, как на Того-кого-не-надо-вспоминать, если уж он решил поиграть в гуру Нанака…

— Опять же, при всем уважении, — снова влезла Сью, щеки у нее горели тем самым нехорошим азартом, как в Отделе Тайн, — Гарри никогда не был кшатрием. Да, я знаю, что это, вот только мы, господин Патил, британцы. И моему милому капитану Поттеру, раз уж на то пошло, пошел бы скорее красный мундир Роберта Клайва!

— Девочка, тебе лучше бы…, — Патил уставился на Сью с той же яростью, какой уже дарил Поттера.

— Вот здесь — осторожнее, — тихо и очень спокойно проговорил Гарри.

— Ита-ак, — протянул Пратап Патил, более-менее взяв себя в руки. — Одним словом, единственное, что мне от вас требуется — чтобы вы не втягивали в ваш хоровод моих девочек.

— И как же вы это себе представляете? — Гарри знал, что рано или поздно такие разговоры начнутся — и твердо решил для себя, на чьей он вообще стороне. — Парвати учится у меня на общих основаниях, как все, и выгнать ее было бы нечестно по отношению к девочке. Падма же…, — он коротко улыбнулся. — Падма умна, Падма очень далеко пойдет, и отказываться от ее услуг было бы для меня большой потерей. Собственно, вообще указывать, что ей делать, было бы неуважением к ней.

— А ничего, — осведомился Патил, — что вы сейчас проявляете неуважение ко мне?

— Это меня совершенно не волнует, — отрезал Гарри.

— Задать бы тебе хорошую трепку…, — для господина Пратапа Патила такая постановка вопроса в исполнении шестнадцатилетнего юноши явно была внове. Его проблемы. Гарри только рассмеялся.

— Господин Патил, если вы дали себе труд пообщаться с дочерьми на тему нашего с ними кружка, вы прекрасно понимаете, что это для вас очень плохо кончится.

— Поттер, вы меня просто не понимаете, — индус сейчас выглядел уже не рассерженным, а усталым. — У вас нет детей.

От такого заявления Гарри ненадолго погрузился в ступор. Ага! Да! Конечно! Пикси драные скачки меж реальностями… Да если бы его Джеймс впутался в нечто антиправительственное, Гарри бы уже через месяц все знал. И пресек бы все незаметно и насильственно — ну… или дал бы мальчику пару советов. Может быть. Но как это внушить Патилу?

Наилучший ответ, впрочем, подобрала Сьюзи. Она просто улыбнулась и самым что ни на есть патриархально-смирным тоном произнесла:

— Пока нет, господин Патил.

— И все же пока нет, — покачал головой тот. — В общем, как я уже говорил, я не то чтобы против вашего клуба, просто ответьте, зачем вообще он нужен моим девочкам? Им надо доучиться и нормально выйти замуж — чему ваши дела совсем не помогают.

— Помогают, господин Патил, — снова улыбнулась Сьюзи, — то есть, конечно, мы собирали Класс не для этого, но в нем Парвати общается не только с Гриффиндором, а с народом со всей школы. Смотрит, оценивает, сама очень хорошо там выглядит. Поймите, Парвати ничем не рискует — уж точно не больше вас самого.

— А у Падмы, — включился Гарри, — просто большое будущее. Такое, что она сама, наконец, сможет решить, чем она хочет заниматься, за кого выходить и надо ли вообще. Да, она рискует, все мы рискуем — хотя бы потому, что вы всегда можете уехать из страны, а она не поедет, даже если вы велите это ей прямым текстом. Но она вместе с нами будет строить Британию, а не прясть. Если сама не пожелает сесть за прялку.

— Значит, вы считаете, что вы можете решать судьбу учеников вашего… ашрама? Прежде их собственных родителей?

— Нет. Я считаю, что члены моей партии сами способны решать свою судьбу.

— Это же дети!

— Ненадолго, — пожал плечами Поттер. — Ненадолго, господин Патил. Идет война, а на передовой не бывает стариков и детей. Там есть живые и мертвые.

— А как насчет тех, кто на передовую не торопится? — тяжело покачал головой Пратап.

— К сожалению, это гражданская, — пожал плечами Гарри. — Передовая придет к каждому, кто не эмигрировал. Можно быть только готовым к ней и не готовым.

— А еще можно, — добавила Сью, — вложиться в свою победу или не вкладываться в нее.

— Это… неприятно, — вздохнул Патил. — В детстве я уже успел застать эпоху перемен, и, знаете ли, больше мне туда не хочется.

— Проблема в том, господин Патил, что вас, да и нас, собственно, никто не спрашивает.


* * *
Этот разговор вспоминался Гарри весь следующий день, все двадцатое число — тем более, что Гермиона выбрала как раз воскресенье, чтобы обстоятельно изложить Гарри свою идею: проект “Ковчег”.

Гарри меньше всего был удивлен, что до этого додумалась именно Гермиона — учитывая, как в его реальности она поступила со своими родителями. Но там, где в том мире у нее был кустарный, хоть и красивый, план эвакуации, здесь она уже была частью организованного сопротивления чему попало. Соответственно и идею, пришедшую было ей в голову, она развернула.

Штука в том, чтобы, поясняла она, гарантировать боевому составу более или менее спокойны тыл, удалив из страны дорогих им невоюющих. В первую очередь, конечно, это касалось магглорожденных родителей — ну что они смогут сделать против пришедших к ним в дом егерей? У большинства не найдется даже охотничьего ружья, не говоря же о желании стрелять. Но последняя проблема характерна и для доброй половины магов, которых, возможно, придется вывозить совсем в других направлениях.

Да, кто-то, вроде старших Диггори или, с другой стороны, вроде Финч-Флетчли, вряд ли смог бы исчезнуть надолго. Некоторые, во главе с папой милейшего Терри шеф-ударником Нэдом Бутом и мистером Уизли, сами не против повоевать уже в той или иной “своей” структуре, Но большинству-то жизнь так и так дороже. Провести разъяснительную работу добрым словом и Конфундусом неприятно, конечно, но можно. Дело в другом — как всегда, в деньгах.

Куда вытаскивать людей — есть три возможных мнения, говорила Гермиона над атласом, и, возможно, придется совмещать. Самый параноидальный вариант — Австралия, простые для подделки иммиграционные документы, просто встроиться в привычное к приезжим население, английский язык, далеко. Неплохим средним вариантом казались США — местные магические правоохранители более чем способны вычислить подозрительного мигранта, но и Волдеморту там работать будет крайне затруднительно, плюс к этому, транспортные и деловые каналы налаженные. Экстренный вариант — Франция; не тот язык, что-то странное во внутренней политике, зато Флер твердо обещала через отца выйти на местных либералов и очень облегчить легализацию, да и близко.

А что деньги? А денег, по хорошей традиции, не было. То есть, да, капитал был у Блэков, и это был очень большой запас для одного человека, да и просто большой — для организации, но… на что сам-то Сириус жить будет? Да даже и ладно — важнее, что это медленные деньги, вложенные еще при Орионе во все хорошее и довольно слабо извлекаемые. Лестрейнджи перед горячей фазой вывели активы напрямую в сейф, опасаясь конфискаций, но это заняло у них почти год и стоило больших потерь. Блэки на такое не пошли, и хорошо. Доходы с того, что они сохранили, теперь позволяли вообще говорить о “Ковчеге”, но и только.

Гораздо меньше было у самого Поттера — да даже и этот несчастный “фонд на образование” был связан несовершеннолетием Гарри — еще девять месяцев, за которые может произойти любая катастрофа. Можно, конечно, попытаться выдурить свой сейф у гоблинов, но обещать им что-то новое Поттер не имел никакого желания.

Что же еще? Разумеется, что-то дадут Боунсы, и, что важнее, господин Этельред подскажет, к кому с этим чем-то обратиться; что-то, кажется, найдется у Лонгботтомов. Денег с Уизли уже хватит на мирные нужды самой организации. Но… чем дольше продлится война, тем быстрее народ за морем начнет задыхаться, а оттягивать ресурсы начнет с первых минут.

Итак, Гарри. Безопасность или эффективность?


* * *
Вопрос о деньгах всплыл еще раз к обеду — самым неожиданным образом. Гарри всего только добрел до туалета, а уже у раковины его перехватил с легким хлопком выявившийся из воздуха Ромни. Эльф имел доложить, что на Гриммо господина Поттера ждут, эльф хотел, чтобы Гарри вытер руки, оделся и пошел, а точнее, побежал. И Гарри действительно дошел до шкафа, плюнув на все пироги Большого зала.

Сириус с Ритой были в Мунго — Ромни подобрал время встречи неспроста. С другой стороны, Рита сейчас там часто — по-хорошему, Гарри каждый раз надеялся, что неукротимую даму оставят там долежать хотя бы оставшуюся неделю-две, так нет! Так или иначе, вместо них в гостиной сидел и чистил ногти ножиком Билл Уизли.

Гарри подобрался. Он каждый раз немного нервничал — сейчас, не встретившись с оборотнем, взломщик заклятий был на пике своей очень специфической боевой формы, и, вздумай он ликвидировать Гарри всерьез, могло пойти по-всякому. Нет, Поттер, человек узкой специализации, не сомневался, что выживет — но Волдеморт как бы говорит нам, что выжить мало.

Впрочем, все это разговоры в пользу сквибов — гоблины ему если и не друзья, то совершенно точно не враги, и так должно остаться в самом худшем случае до того, как Гарри наложит лапы на хельгину чашу.

— Здравствуй, — кивнул Гарри, присаживаясь напротив. Билл кивнул и ответил:

— За каким упырем ты связался с Этельредом Боунсом?

— Вообще-то, он — отец моей девушки, — холодно пояснил Поттер.

— Ты прекрасно знаешь, что нам он интересен совершенно не этим, — покачал головой Уизли. — Ты прекрасно знаешь, что это за человек. И ты прекрасно знаешь, что мы тебя предупреждали очень серьезно. Что было непонятного? Наша организация не финансирует подростковые сантименты.

— Так. Ладно, Билл. Давай-ка представим одну ситуацию, — Гарри начинал свирепеть. Отчитывать его ох не следовало. — Допустим, ты завтра пойдешь и женишься. Или соберешься, не важно. Приведешь девушку домой. И тут миссис Уизли, осмотрев ее с головы до ног, заявит, что предупреждала тебя такой чуши в дом не носить. Твои действия?

— Приемлемые для всех сторон, конечно, — вскинулся Билл. Однако, задело. Неужели и тут с Флер спутался? — Я бы, разумеется, подготовил мать, попытался бы понять, что не так, короче говоря, я бы вступил в консультации!

— Ага, ага. Вот только Гринготтс лично мне не мама, — открестился Гарри. — И даже не мачеха. Пару лет вы собирали с меня информацию, как могли, притом это была информация точная и местами ценная. Взамен вы милостиво платили мне моими собственными деньгами.

— Могли бы не платить, вот только далеко ль ты тогда полетел бы? — прищурился Билл. — Договор все равно был не об этом.

— О том, о чем договор, говорить еще рано. Я обещал то, что от вас выдвигал Бодрик — права на права, экономические на политические. Я от этого не отрекаюсь, мне это интересно. Вот только для этого мне невредно бы закрепиться во власти, тебе не кажется?

— Однако пока ты с ней даже не рядом. И мы вправе ожидать минимального контроля над своими вложениями.

— В том числе и указывая, с кем я должен общаться?

— У магглов это называется “корпоративной культурой”.

— Это проблемы магглов. Потому что им есть что терять, — хмыкнул Гарри. — Я же у вас даже кредита не взял.

— Кстати, зря, Банк отнесся бы с пониманием, — покачал головой Билл. — Тем более что терять тебе как раз есть чего. Ты думаешь, договоренности с нами можно рвать тихо и под ковром?

— Да нет, — улыбнулся Гарри во все зубы. — Можете сделать из этого шоу. Что, ну вот что Рагнок, ваш милый шеф политической разведки, которому меня так и не представили, обо мне скажет? Что я пользуюсь своим банковским счетом? Надо быть юристом, чтобы понять, что не так. Что я веду политические скачки тихонько и сам? Скримджер, похоже, догадался, а мадам Боунс уже в курсе. Что я веду переговоры с гоблинами?

— Хотя бы. Ты, похоже, не понимаешь, как к этому отнесутся.

— Отчего же, — Гарри несло, опять несло. — Прекрасно понимаю. Вот только я никогда не скрывал своей позиции по нелюдям — прежде всего потому, что тех, для кого эта позиция может что-то поменять, я и так намереваюсь убивать. Это, — смешок, — не мой электорат.

— Сам факт того, что договоры с тобой всплывают наружу, — Билл уже явно отложил мысли о быстрой, но плодотворной трепке школьника.

— Он и так всплыл бы. И всплывет, — с интонацией фокусника продолжил Поттер. Ну же, ну же, дети, мы все знаем, что в шляпе кролик. Вопрос в том, как вытащить пушистого ублюдка за уши так, чтобы он не сбежал, не взялся кусаться и не обгадил тебе белые перчатки. — Когда я примусь его выполнять.

— Так я и поверил, — откинулся на стенку Билл. — Кому это надо? Боунсу? Вряд ли.

— Мне. Видишь ли, Билл, я не буду говорить, — размеренно начал Гарри, — что ущемление гоблинских прав меня так уж волнует. Во-первых, всех бы так ущемили, во-вторых, для этого у меня есть Грейнджер. Но чем больше твоих радостных нанимателей вырвется на свободу в качестве избирателей, тем основательней я грохну консерваторам питательную среду. Таков мой интерес.

— Даже если бы мы прикрыли контакты? — поморщился Билл.

— И что? Мне все равно скоро семнадцать, пользовался бы своими счетами как простой клиент. А воспретить клиенту доступ к своим средствам только потому, что правительство намекает…

— Ты прав, люди бы, может, и пошли на это, но гоблинские банки — нет, — помимо воли в голосе Билла звучала гордость. Эх, кому-то корпорация заменяет службу, и ничего с этим не поделаешь. — Иначе бы кто нам золото понес?

— Так что… да, с вами проще, и я бы не хотел выкручивать Гринготтсу руки, даже если бы и мог. Но я не терплю, когда руки выкручивают мне. Буен становлюсь, несдержан, — пояснил Гарри самым кротким тоном.

— Допустим, — Билл развел руками. — И что, она того стоит?

— Так, давай без патетики, — отмахнулся Гарри. — Мне другое интересно. ОН того стоит? В смысле, ну объяснил бы мне господин Боунс, что такое учетная ставка, и что? Тут половина Визенгамота сами себе аналитики. Зачем было все это стыдное шоу, а, Билл?

— Контроль, — Уизли отбросил хвост за плечо и поднялся, отодвинув стул, — Контроль должен сохраняться. И вовремя разъясняться.

— Контроля не будет. Надеюсь, я дал это понять, — Гарри тоже выбрался из-за стола. — А вот договариваться со мной можно. Так этим мелким достойным господам и передай.


* * *
Итак, они разошлись на встречных курсах и даже, кажется, не снесли друг другу мачты. Уже прогресс, что сказать — оставалось ждать Ромни с оередными запросами и таким видом, будто ничего не произошло; в том, что так и будет, Гарри был уверен. Сейчас не те времена, чтобы не хвататься за любую соломинку, через которую еще можно высосать хоть немного информации.

С такими-то мыслями Гарри вернулся в Хогвартс, думая, что остаток воскресного вечера можно будет провести в лени и прикидках по занятиям ФОБ на неделю.

Ну да, конечно.

Стоило Гарри выползти из-за Полной дамы в сторону кухни, как он обнаружил за ней исключительно напряженную Сьюзи. Без слов девушка потянула его за собой к Выручай-комнате, и лицо ее было до такой степени траурно, что Гарри терялся в догадках. Побег, что ли, произошел наконец? Так они к нему готовились. Что-то произошло в школе? Тут бы пол-ФОБа на ушах стояли, с преподавателями вместе. Или… э нет, забеременеть она сейчас вроде бы не должна, да и откуда бы тогда траур?

Но нет. В Выручай-комнате они практически не задержались, Сью сразу протащила его к шкафу:

— Гарри, иди один. Тетя будет ждать тебя в дуэльном зале, и…, — девочка помедлила. — Она недовольна, мой Лорд. Хуже никогда не было, даже когда она поняла, во что я впуталась. Пожалуйста, попытайся…

— ...Сохранить все на местах? — кивнул Гарри. — Я постараюсь. Это, в конце концов, твоя тетя.

С тем и отбыл. Промелькнул с коротким приветствием обеспокоенный Сириус, пробежался с “великим Гарри Поттером” до погреба и ниже, к боевому залу. Где, среди маскирующих заклятий и толстого камня, за перенесенном со второго этажа столиком сидела мадам Боунс — а Кричер разливал чай в две тонкие чашечки.

— Господин Поттер, садитесь, — весьма приветливо обратилась к нему Амелия — и Кричер мгновенно исчез. Мгновенно. Жизненному опыту домовика Гарри доверял куда как больше, чем выражению ее лица. — У нас будет долгий и очень серьезный разговор.

Гарри сел. Гарри выпил чаю. Гарри приготовился к худшему, которое и не замедлило.

— Объясните, пожалуйста, господин Поттер, зачем вы всё это устроили.

— В “Видящем”?

— В Лютном.

Вот этого Поттер не ожидал. Он мог понять, что Амелия не одобрит его демарша в адрес Скримджера, посчитав превентивный удар по репутации неоправданным риском и избыточным, не оправдывающим публичных выгод позерством. Но бригадистов-то отчего не прихватить на горячем? Ей же со Скримджером легче.

— Простите, мадам? А что я должен был делать, когда эти ублюдки начали правильные политические убийства?

Амелия некоторое время смотрела на него.

— А, вам моя претензия, значит, непонятна, — пожала плечами она. — Ну давайте тогда поговорим обо всем деле сразу. Но подождите, — прервалась она, — вы как на них вышли, вообще? — она посмотрела на Гарри сквозь монокль.

— Достаточно случайно, — Гарри почуял под ногами известную дорогу и приободрился. — Просто среди свидетелей дела с Белби был один из моих парней. Он запомнил достаточно, чтобы еще кое-кто у меня понял, что случилось. Рог взрывопотама, — пояснил он.

— И вы пошли в Лютный выяснять поставшика, а напоролись на самого исполнителся? — с легким интересом подхватила Амелия.

— Зачем же? — поглядел на нее поверх очков Гарри. — Я проверил склады министерства. Там проще, незаметнее и дешевле разжиться всем, чем душе угодно — Фадж, что ж вы хотите.

— Но у вас была возможность проверить Министерство, — Амелии что-то явственно не нравилось. То есть, еще больше не нравилось, чем раньше. — И отследить, куда рог ушел.

— Есть такое, — вздохнул Гарри, не замечая, что сбивается на привычный за последние дни менторский тон. — Поймите, у меня широкая, рабочая, осведомленная и небезденежная организация. Я вполне могу проворачивать такие дела эффективно и безопасно.

— Если бы только у вас достало ума, дорогой мой Гарри, понимать, что “могу” еще не значит “обязательно надо бы!”.

— Простите?

— Как я и говорила, разговор будет неприятный, — Амелия Боунс спокойно оканчивала чай, а Гарри пытался понять, что у него опять-то не так в его кропотливо выстроенной на подручном материале машине уничтожения и резни. — Вы ведь отдаете себе отчет, господин Поттер, что я — ваша своего рода неофициальная теща? Эдит, — покачала головой она, — очень хорошая женщина, очень правильная мать…но играть в наши с братом и племянницей игры она не любит и не хочет. Лонгботтом, что говорить. Так что…

— Нет, ну это-то я могу понять, — торопливо влез Поттер, — но при чем тут…

— Так что! Я была бы очень рада, Гарри, если в том, что я вам сейчас попытаюсь объяснить, вы не видели попыток вас, бриллиантового, обойти. Напротив! Именно потому, что интересы у нас почти официально общие, я могу поговорить с вами честно. Это — ясно?

— Так точно, мэм, — вздохнул Гарри. Н-да, это вам не Молли. Никаких бурь мимо цели.

— Так вот, давайте начнем с того, на чем остановились, — спокойно отставила чашку Амелия. — Вы говорите, что занялись работой, пожалуй, все-таки аврората, а не ударников, потому, что можете это делать, так?

— И потому, что я знаю, как это делается, — уточнил само собой разумеющее Поттер.

— Так вот, почему вы решили, что вам можно заниматься такими делами, Гарри? Почему? кто вас уполномочивал на это? Я, как Верховная Ведьма, точно ничего такого не помню.

— Ну как же? Мадам Амелия, вы не можете не понимать, какое сейчас время. У нас идет война! Правильная городская партизанская война, на которую я натаскал своих ребят, — он чуть поднял подбородок. — И натаскал успешно.

— Именно, Гарри. У нас идет война — террористическая война против Волдеморта. С одной стороны правительство. С другой — подполье. На чьей вы стороне?

— Вы знаете.

— Тогда почему вы в подполье?

— Потому что правительство не справляется…

— Почему? Потому что вам так кажется на передовой? — Амелия покачала головой. — Я ценю вашу независимость, Гарри, а Сьюзи ее любит — но что дальше? Придете полным составом к Министерству, будете жечь в Атриуме наспех трансфигурированную солому? Пока недобитый Волдеморт пройдется по магглам?

— Нет, это совершенно бессмысленно, — Гарри даже обиделся. — Мы сделаем проще, мы просто сами возьмем и поправим, что сможем.

— И смысла в этом будет ничуть не больше. Два соображения, — Боунс вскинула сложенные в V пальцы. — Первое. Вы понимаете, что пара таких акций, и Волдеморт возьмет власть без террора, просто пообещав через подставную фигуру найти управу на вас лично?

— У него бы это сработало, если бы Белби убил я, — поежился Поттер.

— Поттер, не разочаровывайте меня! — мадам поджала губы. — Никто не играет в таких вещах в доказательства с судебным уровнем. Ваша молодежка, ваши люди. Да на вас можно повесить вообще кого угодно, включая жертв самих Упивающихся!

— Я взял достаточно живых свидетелей, чтобы любой суд…

— ...Никому не был интересен. Не вы ли говорили, что война?

— Я всегда могу — ну, утрирую, но допустим, — мрачно хихикнул Гарри. — Так вот, я всегда могу принести голову настоящего Волдеморта. Неподставного. И что мне тогда скажут?

— Что вы ровно ничем не лучше, а уж теперь-то развернетесь как следует, — Амелия вздохнула. — Спросите потом у Сьюзи, но и я кое-что помню. Некогда, уже после Статута, в Британии очень весело занимались друг другом сразу два Темных Лорда: Локсий на Севере и Варнава Деверилл на Юге. И знаете, что? — Амелия посмотрела на Гарри, но тот молчал. — Когда Локсий убил Деверилла, магам лучше не стало.

— Я не называю себя Лордом, — упрямо повторил Гарри тете то, что племянница так весело игнорирует. — Что бы Сьюзи мне ни втирала. И Невилл.

— Мало ли как вы себя не называете…, — покивала мадам.

— А вот Грейнджер пугается.

— Гермиона Грейнджер еще молода, она еще слишком мало общалась с государственными органами и не знает, что дело не в имени.

— Роза пахнет розой, да? — выдохнул Гарри. Амелия посмотрела на него одобрительно.

— А лорд выглядит лордом. То, что он кокетничает — это уже его личное дело, — наверное, у Гарри было особенно красноречивое лицо, так что мадам Боунс сочла нужным пояснить. — Поймите, вы можете никаким лордом не быть. Но те, кто привык к Темному Лорду в новостных сводках, будут искать его в вас и без труда найдут.

Гарри устало откинулся на кресло и жестом, что взбесил бы миллионы Гермион, щелкнул пальцами. Прискакавший из пустоты Добби сменил чайник и, пожелав “Гарри Поттеру и Гостье Гарри Поттера” приятного аппетита, исчез.

— На самом деле, это ваша проблема номер полтора, — продолжила Амелия. — Вы ведете себя так, будто “Пророк” печатает про вас в светской хронике, а “Видящий” не вывозится из Хогвартса. Вы ведете себя так, будто то, что происходит за кадром вашей личной малой войны, не происходит. Грубо говоря, вы, похоже, считаете, что никому неинтересны.

— Напротив, — Гарри с достоинством выпрямился. — Я как раз и использую “Видящего” — ну что играть, моя это газета, моя, — вздохнул, выпил чаю, наконец продолжил, — я использую его для того, чтобы разъяснить народу, кого и за что пытаюсь бить по рукам.

— ...И вы считаете, что вам верят на слово? — ужаснулась Амелия. — Что никто не обсуждает вас?

— Как говорит Тони Голдстейн, без меня меня могут даже авадить, — Гарри попытался пошутить, но шутка напугала Амелию еще больше.

— Вы не понимаете? Достаточно просто пролистать вашу же подшивку, — она покачала головой. Гарри стало стыдно — в который раз. — О том, что Поттер — это уже не просто обычный мальчик с бредовенькими идейками, любой хоть сколько-то вменяемый политик понимает еще со времен Амбридж. Сейчас народ в курительных комнатах, — она задумалась, но сформулировала, — уже обсуждает последствия появления новой силовой структуры, с одной стороны утверждающей обязанность жестко защищать всех в том числе силовыми методами, а с другой — не ограничивающей себя процессуальными нормами.

— Ну так простите, этот самый народ должен был бы к такому привыкнуть, — Гарри в свой черед покачал головой. — Я имею в виду, Крауч же уже проделывал что-то такое с весьма неплохим результатом. То есть, я знаю, как вы к этому относитесь, — вскинул ладони предупреждающе он. — Я просто говорю, что это не новости.

— А какая разница? — Амелия звучала все более устало. — Ну представьте себе какую-нибудь семью из старых, не Орденцев и не Упивающихся.

— Гринграссы, — задумчиво сказал Гарри. — Две дочери и нейтралитет.

— И вот, почитав как-то внимательно прошлого “Пророка” и последнего “Видященго, — торжественно продолжила Боунс, — они встают перед фактом — если Поттеру покажется, что вы подозрительно себя ведете и что-то замышляете, то он придет к вам во главе пачки подростков, устроит у вас резню — и, возможно, найдет под домом запас контрабандного вина.

— Мадам, ну я все-таки кое-что понимаю в розыскной работе…, — Гарри был обижен.

— На вас, дорогой мой, этого не написано, — грустно ответила Амелия. — На вас написано только то, что, возможно, вы скажете потом "извините, промашка вышла". Широко и в печати. Только вот… Ладно. Потому что есть и проблема номер два.

— Какая же еще? — на Гарри надвигалась паника. Мало-помалу, но уверенно, как вода в затапливаемой подводной лодке.

— Ваши дети.

— У меня нет детей!

— Ну хорошо, ваши боевики, — скупо улыбнулась Боунс.

— Нет, я понимаю, что они у меня ой не авроры, — покаянно пожал плечами Гарри. — Но я делаю всё возможное…

— Именно в том и проблема. Вы — неплохой учитель, и ваши ученики усваивают не только вашу технику, и впрямь уверенную — но и ваши идейные установки, — Амелия вскинула руку, не давая Гарри заговорить. — В частности, простую базовую идею: "если вам кажется, что вам, вашим близким, вашей семье угрожают — берите палочку и валите гадов всей мощью боевой магии".

— Мадам Амелия, ну кто вам сказал, что я воспринимаю мир именно вот так просто? — опять запротестовал Гарри, но Амелия вздохнула еще глубже.

— А вот они вполне воспримут. Дело даже не в сложности. Вы, вообще, понимаете, чего не хватает в этой схеме?

— Организации, — кивнул Гарри. — Связи между каждым таким энтузиастом, которая организует силу и ставит рамки.

— Почти правильно, — одобрительно кивнула Боунс. — Вот только такая организация может быть только одна. Это Министерство.

— Что-то такое говорил Фадж, — поднял бровь Гарри.

— Он понимал еще меньше вас, — отмахнулась дама. — Вот как вам объяснить… вы понимаете разницу между маггловским правительством и нашим?

— Я могу не понять, о чем вы, — пожал плечами Гарри.

— Маггловские правительства, если я правильно понимаю, довольно стабильны — опираясь прежде всего на организованное насилие. Любое современное правительство, какое я видела, в любом случае способно навязать свою волю. Или я права, или ошибаюсь насчет редких случаев. А у нас…, — Амелия развела руками. — Наше правительство — результат общественного договора. Министерство существует, пока ему согласны подчиняться. А в вашей схеме Министерство попросту не обязательно.

— Так, может, Министерство себя просто не оправдывает? — попытался уколоть Гарри.

— Оправдывает, потому что альтернатива — многосторонние магические войны, — хмыкнула Амелия. — Спасибо, я уже видела пару.

— Мадам Боунс, ну поймите же! — нервно проговорил Поттер. — Я сам учил их, сам подбирал. И не только к себе во Фронт, но и в Класс. И Сьюзи их тоже учила. Они понимают, что не следует ничего делать без моей команды, потому как война.

— А что вы будете делать после? Мы уже говорили об этом, — Амелия смотрела на Гарри внимательно, монокль светился маленькой луной. — Но я хочу, чтобы вы сейчас мне это сказали.

— Аврорат, — кивнул Гарри. — И я не говорю “устроиться туда работать”. Я говорю “перетрясти и переделать”. Я не жду ничего хорошего от будущего, и хотел бы встретить его во всеоружии, а не с политической полицией.

— И вы хотите быть аврором в государстве, состоящем из потенциальных бытовых террористов? — осведомилась Амелия, и Гарри только головой покачал:

— Нет, мои ребята скорее авроры. Да, я выращиваю аврорат под себя, потому что старый мне не нравится, но…

— ...Но то же самое делал Рудольф Лестрейндж, — рассмеялась Амелия. — Насколько я знаю по допросам, именно ему, не Долохову, обещан Аврорат после победы. И у него, полагаю, тоже есть план. И вы с ним оба, с точки зрения Скримджера, можете катиться с этими планами куда хотите!

— А с моей точки зрения, — выдохнул Гарри через нос, — это Скримджер может…

— Ну вот доведете вы сейчас Скримджера, — мягко засмеялась опять Боунс. Улыбкой она сейчас была подозрительно похожа на племянницу, — и он сбежит к Фаджу — а ведь вы его уже из всех раскладов списали. Что вы тогда будете делать? Воевать одновременно со французами и Волдемортом?

— Скримджер — аврор, мэм, — отрезал Поттер. — Он не сбежит, он попытается найти меня и отчекрыжить мне голову. Счастье еще, что не на дуэли. Но я понял, о чем вы.

— Не недооценивайте Скримджера, — снова неодобрительно, явно неодобрительно, — он — аврор, он умеет отступать и возвращаться.

— Вас послушать, — буркнул в ответ опустивший глаза Гарри, — так я существенно, существенно хуже Волдеморта.

— Да, — Боунс была смертельно серьезна, — Потому что вы умнее. Волдеморта надо всего лишь убить еще раз — задача тяжелая, но технически решаемая. А с вами-то что делать?

— Заметьте, что вариант просто меня прикопать в саду Боунсхолла вы не рассмотрели, — мрачно хмыкнул Гарри.

— Я, мистер Поттер, стою на страже правопорядка, — Амелия даже села подчеркнуто прямо, — а вы — гражданин Британии, это не мои методы; вот Скримджер думает над этим, будьте уверены. Ну и еще вы — молодой человек моей единственной племянницы, мне бы не хотелось ее огорчать.

— Нет, но мадам! — уже явственно завопил Гарри. — Делать-то, делать-то чего?

— Прекратите делать чужую работу, — мадам Боунс отозвалась сразу же, будто долго думала об этом. — И не отправляйте на это своих ребят.

— Просто взять и прекратить? — со всем отпущенным ему родителями сарказмом проговорил Гарри. — Просто тиснуть в “Видящем”, мол, пошли к пикси, я в отпуск? Академический?

— Нет, этого я вам тоже позволить не могу, — пропустила интонацию мимо ушей Боунс. — Делайте то, что у вас получается. Готовьте ополчение, занимайтесь самообороной, расширяйте понятие самообороны до трещащих пределов. Не занимайтесь оперработой по тому, что прямо вас не трогает, — Амелия подняла чашку в воздух, и Добби тут же возник, наполняя ее. — Делайте то, что на вашей бригаде написано, и не вылезайте за пределы. Занимаетесь самообороной, повторю, и обороной своих домов — пожалуйста. Но знаете, чем самооборона отличается от оперативной деятельности?

— Самооборона является обороной себя? — хмынул Гарри. — Ладно, ладно. Самооборона законна и доступна любому гражданскому.

— Проще, мистер Поттер, — Амелия вернула улыбку. — Самооборона — это когда к вам приходит кто-то, кто пытается вас убить, а вы от него отмахиваетесь, а оперативная деятельность — это строго наоборот.

@темы: Текст

---

Просто так, ассоциативное

Обложка к книге Иванова "Общага на крови".

@темы: Аcсоциативное

---

LXIV. Очистка поля

Занятым выдался сентябрь, что и говорить. Суетливым. Гарри по большей части учил все новых и новых ребят в Общем классе – когда начнется, лучше иметь резерв побольше – но мир за стенами Хогвартса метался ничуть не менее заполошно. Да еще и местами как-то странно, будто нанюхавшийся отравы садовый гном.

Четырнадцатого сентября Гарри как раз задумал отдохнуть: посидеть со Сьюзи и Гермионой, посмотреть, как Рон добирает в квиддичную команду новых самодельных головорезов. Однако где-то на пробах Пикса к ним почти неслышно подсела Ульяна.

— Глядите, — шепнула она, передавая конверт через плечо назад и не отводя глаз от фланирующего перед воротами Уизли. — Брат прислал.

Более Долохова не сказала ничего, созерцая квиддич, а Гарри вместе с дамами склонился над извлеченной стопкой машинописных листов. После нескольких рукописных строчек на русском письмо переходило на отличный английский — документ адресовался именно Поттеру.

«Мистер Поттер! В газетах это будет завтра. Расшифровка моя, выбирал цитаты под публикацию и прогонял через машинку тоже сам, так что если что – простите. Сборище было рано утром в Марселе, в маггловском зале. Многие удивились. Много авроров, из Министерства – никого. Журналистов десятка два, из ваших – никого.

С надеждой на сенсации, Борис Долохов».

Это имя Гарри смутно помнил – никогда не встречался, но что-то такое читал, привлеченный знакомой фамилией. Репортажи из небезопасных мест, по большей части – так что его туда понесло?

— Маггловский зал, — заметила Гермиона, обменявшись взглядами со Сьюз. – Дистанцируются.

— Но денег дали, — вздохнула Боунс. – И присматривают.

Гарри просто начал читать.

«Ф. входит. Садится. Говорит по-английски. Объявляет, что скажет несколько слов, а потом будет время для вопросов и ответов.

Ф.: Ни в какую отставку я не уходил. Я вынужден был покинуть Британию под угрозой жизни. И жизни близких.

Шепотки в зале. Ф. в очках, вроде бы читает.

Ф.: Как вы знаете, власть в Британии захватила хунта силовиков. Которые никого там не представляют. Это точно. Прежде всего, конечно, Амелия Боунс. Она пренебрегла своими обязанностями. Всеми обязанностями. И теперь – в Визенгамоте!

Сосед-поляк спросил у меня, что такое хунта.

Ф.: Во-первых, надо понимать, что это был заговор. Общий. Против меня и Британии. И еще посмотреть, кто у руля. Вот, конечно, Амелия Боунс! Она же достала откуда-то из чулана этого Поттера…

Шепотки в зале. Многие слыхали про Поттера в восемьдесят первом.

Ф.: …Мало того, что помешала мне отправить мальчика к целителям, когда его болезни вскрылись. Она еще и свою племянницу к нему приставила. И теперь он неизвестно что себе думает, а Амелия вертит мальчишкой, как хочет!..

Все пишут с дикой скоростью. Многие удивлены.

Ф.: …И надо очень четко понимать, что еще неизвестно, какой там у них Тот-кого-нельзя-называть! Посмотрите сами – всякий раз, как надо власть менять, так появляется могучий Темный Лорд. А потом приходит Альбус Дамблдор и побеждает его. Сорок пятый, восемьдесят первый, теперь вот тоже почти. Надо понимать, кто этого Того в классах воспитывал и чай с ним пил, с печеньями, надо!

Почти все затихли.

Ф.: Жертвы – это последствия политического кризиса! Это результат безответственности и Дамблдора, и Боунс, которые Упивающимся всяко потворствовали и сообщали Министерству не ту информацию, и хорошо, если по недомыслию. Это им надо ответить! Правда, Дамблдор вот умер. Если умер.

Кажется, многим из газет помельче очень понравилась эта мысль.

Ф.: И вот что сейчас? Нет, я тоже виноват, что у меня не хватило сил удержать стабильность и допустить тот беспредел… Меня обманули, цинично обманули, но обманули не меня, а английских магов!

Да, так и говорит.

Ф.: …Значит, мне до сих пор никто не прислал писем оттуда, из Лондона. Нужно встречаться, а со мной никто не встречается. И в газетах ни слова, что кто-то хочет встретиться. Нам будет сложно выходить из этого кризиса, но надо провести выборы Министра, так честно, как раньше.

Французы у стола президиума какие-то очень уж внимательные.

Ф.: Я намерен бороться за будущее Британии. Против тех, кто страхом и террором пытается взнуздать ее. Полную поддержку мне уже выразили видные эмигранты, выброшенные хунтой из своей страны. В их числе Варнава Кафф и Анабель Эджкомб. Британия – сильная страна. Мы выберемся.

Так, а вот это интересно! Кафф – редактор «Ежедневного Пророка», узнать, кто вместо него. Так, Ф. командует начать вопросы.

Н., берлинский «Зауберберг»: Как вы вообще оказались во Франции? Официальные лица Магической Франции вас одобряют?

Ф.: …Я ушел благодаря патриотично настроенным аврорам, которые выполнили свой долг и помогли мне сохранить себя для Британии… Нет, я не встречался с Министром Магии Франции, но хочу встретиться.

Надо будет попросить комментарий у пресс-службы Министра. Не у местных же авроров.

Г., парижская «Ль’Эншантери»: И как вы, собственно, намереваетесь бороться за будущее, как вы выразились, Британии? Как? Возглавите какое-нибудь сопротивление?

Ф.: К счастью, верные сыны отечества уже предложили действенные меры: вскоре мы запустим информационный листок под патронажем господина Каффа, человека без сомнения опытного. Вкладчиками в это предприятие, не сомневаюсь, выступят все люди доброй воли. О каких-либо других действиях мы сообщим дополнительно!

М., марсельская «Мелюзина»: А о чем вы хотите говорить с Министром Магии? То есть с нашим? Что вы хотите от него? Должна ли, по-вашему, Франция вмешаться в… ситуацию в Британии?

Ф.: Британия – наш стратегический партнер! То есть Франция. Да. Так вот, я уверен, что вообще вся… кхм… обновленная Конфедерация Магов не может оставаться безучастной. И хочу донести эту свою позицию.

Я, «Китежский рубеж»: А почему с вами нет Долорес Амбридж? Ну той, помните, которая выкачивала из детей кровь, вливала в них Веритасерум и вообще?

Кажется, авроры напряглись. Отлично.

Ф., после паузы: Амбридж. Я не знаю, какая будет ее судьба. Всё.

А., софийское «Лице»: Простите, то есть вы считаете, что президент… ну, бывший… Конфедерации магов, ученый и педагог Альбус Дамблдор, значит, вел настолько некрасивые интриги?

Ф.: Я указываю направление для расследования будущими компетентными людьми! Обладая надежной информацией! Все акты насилия должны быть расследованы! Кто бы в них ни подозревался!

Я: Прокомментируете тогда случай с Барти Краучем и дементором? И с Сириусом Блэком? Я к тому, что даже у нас гриндевальдовцев, кого ловили, все же судили.

Ф., после длинной паузы: Не было никакого случая с дементором. Никогда никаких случаев с дементорами! Ни разу! А Сириус Блэк действительно был политическим экстремистом, просто… просто не с той стороны. Он все заслужил. Всё! Следующий вопрос!

В., краковские «Горы Шаре»: Но всё-таки, если уж в Британии действительно сейчас бескоролевье… то есть, простите, политический кризис – зачем ей бывший Министр, мистер Фадж? К кому вы сейчас обращаетесь, вообще?

Ф.: Я повторяю, повторяю фактами: я – действующий, легитимный Министр Магии Британии. Пройдет время, и все узнают правду, а сейчас я все, что могу сделать, я буду делать до конца жизни. Если бы я сейчас был в Британии, я бы встретился с каждым! Я – я представляю британский народ! Так ему и передайте. Всё! Всё, закончена конференция!

Авроры деликатно попросили нас покинуть помещение».

Гарри посмотрел на Гермиону, посмотрел на Сьюзи. В умных, понимающих обычно глазах девочек не было ничего, кроме тотальной обескураженности.

— …Мир сошел с ума, — кратко резюмировал он, глядя на кольца, обороняемые Роном уже от всех шестерых загонщиков. Удивительный Уизли рисовался. – Хорошо хоть не весь, — он указал на Рона, и тот помахал рукой в краге в ответ.


* * *
— …В общем, я даже не знаю, что это вообще такое было, — развел руками Гарри, усевшись наконец на клетчатый диванчик напротив Сью.

— Подожди, подожди. Давай разбираться, — девушка аккуратно расстегнула туфли и лишь потом забралась на диван с ногами. Поттер почувствовал себя немного Хагридом. – Чем Фадж занимался в твоей реальности после отставки?

— Был советником Скримджера, — кивнул Гарри. – Нет, если ты о том, что это за «патриотические авроры» его вывезли – так это понятно, понятно. Руфус друга не бросил, — он поморщился. – Но Скримджер – это неважно, скоро уже совсем неважно…

— …Тебя беспокоят другие авроры, — кивнула Сьюзи. – Французские.

— В точку, — улынулся Гарри. – В моей ветке они на Фаджа уж точно не выходили, я бы знал. Это бы выплыло при Кингсли, точно.

— Не тот вопрос, не тот вопрос, — девушка неопределенно помотала в воздухе пальцами. – Подожди, дай подумать.

Она теперь уже сама улеглась Гарри головой на колени, разметав по ним темно-рыжие, как листва сейчас в Запретном лесу, волосы. Гарри наклонился и поцеловал ее – не след забывать и о приятном.

— Ммм, подожди, я сказала! – хихикнула юная Боунс и прикрыла глаза. – Значит, ты говорил, что супрематисты пришли к власти во Франции на выборах две тысячи десятого, так?

— Так точно, — скорбно кивнул Гарри. – Староконсерваторы, конечно, тоже были не сахар, но с ними можно было договориться. Разве что вопрос островов, конечно.

— Да! Именно острова Пролива. В двенадцатом вы за них воевали, это была хорошая история…, — продолжила разохотившаяся до истории Боунс, но Гарри накрыл ее губы ладонью.

— Сьюзи, я тебя люблю, конечно, но помни, что это для тебя это все — история, а я два дня пытался отмыться.

— Прости, меня и впрямь заносит, просто такого источника ни у кого никогда не было, и…, — девушка вспыхнула, и Гарри, снова наклонившись к ней, аккуратно поцеловал ее снова в горящую щеку.

— Проехали, — улыбнулся он. – Проще тебя потом дисциплинарно наказать…

— …И приятнее…

— О да. Но ты все запомнила верно.

— Но кое-чего мне не хватает, — Сьюзи раздумчиво покачала головой, разглядывая не столько Гарри, сколько потолок. – Когда были заняты острова Канала? – резко спросила она. Гарри отчетливо представил ее за столиком экзаменатора. Сьюзи шло.

— Девяносто восьмой, зима, — быстро ответил он. – Команда французского Аврората просто утопила в море парочку посланных в Сент-Хелиер егерей. Уже после этого в Конфедерации было объявлено, что Франция порицает Волдеморта и берет родственное население островов под защиту.

— Но это было до супрематистов, — кивнула Сью. – Так… погоди-ка. После победы супрематисты чистили Аврорат? Ты, я думаю, отслеживал.

— Нет, не чистили, — равнодушно пожал плечами Гарри и начал обстоятельно массировать Сьюзи плечи. Вопрос был простой. – В том-то и дело: они пришли к власти на открытых выборах и местью что-то не пылали. Это-то ясно.

— Однако почему было не заместить людей прежнего режима своими все равно? – спросила Сьюзи, воздев руки вверх. – У нас это было… будет сделано после войны. Ты сам в своей ветке тому лучший пример. Так почему?

— …Потому что они, эти самые свои люди, уже там, ты хочешь сказать? – хмыкнул Гарри невесело.

— Французский Аврорат всегда был правым, — горизонтально пожала массируемыми плечами Сьюзен. – Восемь заговоров за сто лет, один даже удался.

— Можешь считать, что два, — вздохнул Гарри. – Видимо, этого не избежать – не с моим куцым влиянием. Значит, ты думаешь, что Фадж – проект конкретно их аврората?

— Ну да, — согласно вздохнула Сьюзи. – Отвлечь внимание собственного Министерства, да, может, потом острова прибрать. Ладно… вопрос в том, что нам следует делать?

— Следует жить, — вздохнул Гарри. – Ничего не поделаешь, оставим французов их играм и будем готовиться поиграть с ними сами. Но потом. А что делать с Фаджем… Да ничего, наверное?

— Может, подбросишь ему денег? – озорно улыбнулась Сьюзи. – Очень уж хочется почитать его газетку.

— А ты представляешь, что он напишет лично про тебя?

— Вот потому и хочу! – подмигнула девушка.


* * *
Вот, значит, как, думал Гарри уже потом, лежа на том самом диванчике и с эстетским выражением лица поглаживая Сьюзи от плеч к животу. Медленно, размеренно, в такт часам, чувствуя под пальцами бархатистую теплую кожу. Вот, значит, как: супрематисты Франции как прямое следствие Аврората Франции, решившего, что они там знают, как надо.

С такой точки зрения он все дело еще не рассматривал, а ведь установить связь было просто. Просто, но забавно. А выводы-то еще интереснее. Другой вопрос, что только вконец больной ублюдок будет проговаривать политические выводы, лежа в обнимку с уставшей, но вроде довольной невестой.

А она, что характерно, слушала.

Что, собственно, мог подумать бывший Главный Аврор, намеренный в скором времени взять власть, об аврорате, готовящемся взять власть? Отлично. А об аврорате, с которым он спорадически и недолго, но воевал, как на своей, так и на чужой земле? Об аврорате, который, скорее всего, и отправил его на тот свет руками специалистов по очень, очень прикладному маггловедению?

Обняв Сьюзи сзади, прижавшись к ней всем телом, Гарри рассказывал на ушко девушке одну историю – еще одну из десятков историй его командировок.

Турция.

Это не была нормальная военная операция – Тешкилат, турецкие коллеги Гарри, неплохо управлялись и сами, но заради всеевропейской смычки легко приняли наблюдателя с опытом работы в мусульманской стране. И Гарри действительно смотрел во все глаза.

Интересная страна, объяснял он Сьюзи, чувствуя жадное внимание девушки. Интересная. Гигантский полудревний Стамбул с европейским парком Гези в кольце новых отелей там и тысячелетники армянскими ювелирными лавочками здесь, с водоносами, гадалками, художниками и скейтбордистами, с миллионом вальяжных кошек. Какая-то провинциальная, розово-бежево-стеклянная Анкара с жилыми домиками прямо на стенах старой крепости. Девушки в паранжах и девушки в шортах. Дрянное пиво и невероятные сладости.

В Англии казалось, что там у них очередной конфликт очередного магического государства с очередным темным культом, вроде как на Филиппинах – или, если уж на то пошло, вроде как в Англии. И впрямь, оппоненты Тешкилата, «Организации», при любом удобном случае пускались в рассуждения, как бы им, наделенным Силой непосредственно свыше, повести уже глупых магглов в даль светлую – все это было Гарри до слез знакомо.

Потом он начал разбираться – и картинка, что ему представилась, заставляла задуматься. Сьюзи, выслушивая его рассказ, кажется, начала понимать проблему еще раньше, хоть и отвлекал ее Гарри порядочно.

Турецкие авроры – точнее, чины Тешкилата, но европейскую привычку не перебьешь – Гарри понравились. Почти что военные, они напоминали ему его инструкторов из маггловской Британской армии. И в общении то были вполне европейские, очень спокойные ребята. Например, коллеги научили Гарри пить душераздирающее ракы – крепчайшую виноградную водку с анисом – правильно, с ледяной водой, сыром и дыней, чокаясь только донышками рюмок. Да и, например, курдскую музыку, того же Чивана Хако, не рвались в тавернах немедленно отрубить. Парни без предрассудков, но при костюмах.

Гарри насторожило – сперва обрадовало, но потом чертовски насторожило – то, как быстро у них готовятся операции. «Такое ощущение, что этот ваш Министр просто подписывает сразу любые документы от Организации, какие ему носят» — пошутил он на очередной попойке.

Ему ответили, что все еще проще. Тешкилат своих операций в Министерстве не утверждает. Это Министр многое, очень многое утверждает в Тешкилате. «Бай Поттер, чему ж вы удивляетесь? Отец наш Ататюрк говорил – армия есть гарант светскости, народности и революционности государства, так? И неужели вы думаете, что к турецким магам эти великие принципы не относятся?»

Ему вообще тогда, в тавернах между рейдами, много рассказали об Ататюрке – после войны и женщин сразу на него и перешли, чего тянуть. Как греческие орды рвались и враг попрал, как султан не смог и народ в отчаянии, как национально мыслящие военные перепоясали, а Великое Национальное Собрание возглавило. И так далее, и так далее, прерываясь только на тосты.

Где-то на третьей встрече дело дошло до древних, чуть не доимперского корня турецких магов. Которые, когда уже совершенно истаяла надежда, когда греки перешли Сакарью, когда до Анкары не было и десяти километров, послали к Кемалю сыновей. Кто-то из оперативников на чудесном английском выпускника Салемского института воспроизвел: «…Пусть лучше падут Статуты всего мира, чем одна наша бедная Турция». И рассказал, как спустя год после того, как греки отошли от Сакарьи, спустя долгий двадцать второй год надежд, на позициях при Думлупынаре греческих специалистов по гоэтии давили уже пропитанные порохом ребята в военной форме. Первый Тешкилат.

Организация, пополняемая чистокровными магами. Организация, пополняемая кемалистами. Организация, гарантирующая магическую Турцию. Организация, контролирующая магическую Турцию. Организация, являющаяся магической Турцией.

На этом месте Сьюзи просто молча потянула Гарри к себе. От богатства впечатлений.

Когда он все-таки смог продолжить — Поттер рассказал и то, что вскоре стало понятно об их противниках. О магической ветви движения «Нурджулар».

Это были магглорожденные – магглорожденные не только и не столько Стамбула и Анкары, но деревенские ребята с деревенскими родителями. А в турецкой деревне Европы нет, с кемализмом там плохо, да даже с пантюркизмом там не особенно поймут. Юные магглорожденные не знали правил игры – не мифических «правил пресвятой живой Магии» или что там городили неогриндевальдовцы, нет. Городских правил.

У них были свои. Те самые, каких Гарри навидался в горном Афганистане и за которые теперь, в Турции, с удовольствием убивал. Да, убивал магглорожденных бок о бок с чистокровными, а потом пил с этими последними.

Во время одной из этих попоек ему перевели, наконец, само слово «Нурджулар» — «Люди света». Аврор, буквально «Сияющий», только засмеялся.

А вот юная Боунс веселья не выказала. Даже одеваясь, девушка о чем-то напряженно, напряженно думала.


* * *
Гарри предпринял краткое расследование — оказалось, что Мариэтта Эджкомб попросту не вернулась из первого же похода в Хогсмид, а письмо о ее переводе в Бобатон пришло из Министерства только тринадцатого и глубоко задним числом.

Минерва ругала остаточные министерские связи, Гарри же подозревал, что бегущим из страны фаджистам попросту не чинят препятствий. Те, кто был Скримджеру интересен, все равно не спешили убегать от собственных производств. От собственных денег.

Однако это они зря.

Тренировка ФОБ шла и в тот день, двадцать первого. Ребята работали тройками, каждый за себя, а Гарри хаотичными взмахами палочек двигал по залу общими усилиями наколдованные перегородки — много картона и заклятия неразрушаемости.

— Быстрее, быстрее, — командовал под Сонорус он, заметив ушедшего в глухую оборону Невилла. — Вы не можете знать, когда вражеская сволочь разберется с другой группой и зайдет вам в тыл. Наваливаться на отрезанных — это вообще ваша задача!

Дирижируя себе палочкой, Гарри продолжил мысль.

— Собственно, в идеале вы вообще должны быть ловки, как горная речка Афганистана, сильны, как смерч на Среднем Западе, яростны, как пожар в джунглях в час ночной, да еще и таинственны, как обратная сторона Луны! Ибо конспирация, — наставительно поднял палец вверх Поттер. — Но то в идеале, а так вы должны выживать, выживать и выживать!

Продолжать в таком духе Гарри мог бы очень и очень долго, благо вдохновляющих на всякое мультфильмов он посмотрел с детьми более чем достаточно, а воровать из них цитаты можно было невозбранно — не вышли еще.

Но… По лестнице в дуэльный зал вбежали двое — встревоженный Сириус и какой-то закопченный Майлз. Экс-слизеринец на сегодня отпросился от тренировки по рабочему авралу, и тем более странно выглядело его появление.

— Ну и что случилось? — осведомился Гарри, скомандовав окончание и двумя взмахами откинув перегородки к стенам. Сьюзи же поднесла запыхавшемуся Блечтли стакан воды — только залпом выпив его, Майлз смог начать говорить.

— Белби убит, — бросил он. — Но это еще ладно. Трое наших рабочих тоже.

— Что вдруг? — после долгой тишины спросил Тони удивленно. — Упивающиеся ж вроде не бежали?

— Ну, несколько человек гуляют на свободе, — наклонила голову Падма. — Кто там, Майлз? Роули? Эйвери? Или неясно?

— Да какой тут Эйвери, — махнул рукой Майлз. — Это вообще не они. В общем… короче, там Мерлин знает что произошло.

— Так, Майлз, — протянула Гермиона. — Вот давай ты начнешь с самого начала и расскажешь детально, как все было. А мы поймем всё все вместе. С уроками это помогает, знаешь ли.

— Товарищ Грейнджер дело говорит, — Ульяна за все это время успела трансфигурировать одну из перегородок в чуть кривое кресло и, не слушая возражений, усадила Блечтли в него. — Нужна реконструкция.

— Ну, вот как все было. Я отпрашивался сегодня потому, что у нас должна была быть инспекция. С самим Дамоклом Белби — про это каждая собака знала. Так что мы там еще с ночи все полировали, — поморщился Майлз. — Я попал на проходную, мы четверо должны были раскатать дорожку, когда Белби явится. Ну, как обычно. Любил он, чтобы торжественно, — Майлз явно сжал подлокотники. — Я даже старшему смены приветственный адрес написал. В стихах. Обещали премию.

Лицо Гермионы было неописуемо. На нем сейчас не было вообще ничего хорошего, но много человеконенавистнического.

— Ну, и еще пареньку одному из бухгалтерии место оставили, он обещал свою колдокамеру принести. Короче говоря, все было в порядке, — начал соображать Майлз. – Мы выстроились по сторонам от дверей – по трое, так в ряд, будто у нас тут отель. Красная дорожка посередине. В конце – дверь в сортировочный, открытая уже.

— Так, Белби прошел по камину или аппарировал? – деловито спросил Гарри, рисуя себе картинку.

— Он не аппарирует… не аппарировал, — покачал головой Майлз. – Пользовался порталами – денег хватает. В этот раз тоже. Ну, в общем, появился. С ним еще пара человек, обслуга, — Майлз нахмурился, встпоминая, — да, точно, один портал нес. На подносе.

— Серебряном? – хмыкнул Тони.

— Возможно, — отмахнулся Блечтли. – Значит, так. Все шло как надо, обслуга у дверей, сам Дамокл идет по дорожке, даже стихи читать начали. Мои стихи. И нет, читать я их не буду, это неважно. Так вот, я старался туда не смотреть, поэтому увидел, как парень с колдокамерой достал из кофра что-то еще. Я думал, вспышку. А он ее кинул в нас.

— И? – мрачно уточнил Гарри, глядя на копоть и жженые дыры на мантии подчиненного.

— Эта штука взорвалась, — еще более мрачно сказал Майлз. – Взорвалась, когда упала на пол. Спасибо, что ставил нам протего, Гарри. Спасибо. Я успел, остальные – нет. От ребят – ну и от Белби — мало что осталось, а меня приложило о стенку.

— Ты успел разглядеть, что это было? – быстро спросил Рон. Вряд ли, подумал Гарри. Вряд ли. Человеческая реакция небеспредельна, да и шок.

— Успел, — упрямо кивнул Майлз. – Длинная штука. Светло-коричневый конус, весь как бы в кругах, они светлее. Где-то, не знаю, с локоть.

— Такой немного усеченный? На конце? – почти одновременно спросили Луна и Гермиона. И посмотрели друг на друга. Так же удивленно их обозрел Майлз.

— Да. Вы поняли, что это?

— Да, видела такое раньше, — покивала Луна. – Отец пытался купить. Это – рог морщерогого кизляка!

— Не думаю, — титаническими усилиями сохраняя спокойствие, сказала Гермиона. – Это рог взрывопотама. Он пустой, вроде как резервуар для взрывчатой жидкости. Я читала, ее используют в зельеварении.

— Природная контактная взрывчатка? – хмыкнул Гарри. – По крайней мере это остроумно. Ладно, что с самим этим вашим террористом?

— Швырнул ступефай в обслугу Белби и схватил портал, — отвел глаза Майлз. – Простите. Я не успел его взять.

— Важнее, что ты знаешь, кто он, — раздумчиво покачал головой Гарри. – Что расскажешь?

— Ничего, — пожал плечами слизеринец. – Просто парень из бухгалтерии. Его уволили при Фадже из центрального офиса, но он устроился к нам на половинную зарплату. Про Волдеморта ничего не говорил. Ругал Фаджа. Что-то такое нес про ячейки автономного действия и социальную справедливость по курилкам.

— А-а-а, черт, — тихо заметил Гарри. Хотя тянуло сказать куда более обширно.


* * *
Не далее как через день в «Видящего» прилетела очередная общественная сова.

«Участвуя галеоном в выборах Фаджа, Белби строил избирательную кампанию своего шефа на обещаниях "разрядить криминальную обстановку в Британии" и "покончить с рецидивами упивательщины". В результате покончили с ним самим. Причиной этого — методы, использовавшиеся командой Фаджа во время выборов: угрозы, шантаж, подкуп и внесудебные расправы. Использовать для завоевания власти правила, которые скорее характерны для преступного мира, и не рассчитывать при этом на адекватную ответную реакцию было бы глупо. В Британии сложилась практика подмены реальной политической борьбы борьбой нескольких коммерческо-преступных группировок, рвущихся к власти любыми методами. Надо понимать, что пока не будут сделаны соответствующие выводы, ситуация в корне не измениться. Убийства будут продолжаться. Ждите новых трупов. Бригады Гнева».

Изыскания многое подтвердили.

Торопливо запрошенный через Седрика Рольф Скамандр подтвердил пропажу одного среднего рога взрывопотама из хранилища Отдела Существ — равно как и странноватое поведение приписанного к хранилищу молоденького уборщика.

Стэн Шанпайк оказался человеком неожиданно умным — оказывается, он съехал от родителей заблаговременно, адрес не оставил, а семейную сову вообще продал. Парень наконец-то хоть что-то в своей жизни воспринял более-менее серьезно.

Подвел Скабиор. То есть его даже можно было понять — несостоявшийся егерь, а ныне вселяющий ужас в узких кругах коммандер Скабберс полагал, что его старая берлога в Лютном просто никому неизвестна. Авроры-то, может, и не в курсе, а только Поттер лет десять тому вперед наносил ему туда визиты — тогда, когда к Нику Скабиору начала мотаться протестная молодежь.

Вот и теперь, прохаживаясь — степенно, как умеют только английские черные вороны — у подвального окна, Гарри снова видел собравшуюся вокруг изрезанного стола стайку восторженных щенков, жрущих маггловские консервы с наидешевейшим элем и разглагольствующих о том, что мир погряз. Разве что у Скабиора не было седых волос и инвалидного кресла.

Можно было бы вынести стекло, склевать пару крошек, а потом резко всех повязать. Но зачем пускаться потом в объяснения? И зачем делать одному то, что должен делать Фронт — а именно защищать Британию от идиотов? Не то чтобы Гарри осуждал покушение на Белби, но трое бедолаг, испаренных просто за компанию — это уже неплохая заявка на дементоров.

А раз так, осталось только правильно проинструктировать народ — боевой состав и немного Риту. Пусть уж поработает по-крупному последний раз перед родами, да. А потом последний раз поработает Скримджер.


* * *
— Значит, ты все-таки решил разогнать Бригады Гнева, — суммировала Сьюзи в тот вечер, когда Гарри отдал ФОБу распоряжение готовиться к акции. Грубо говоря, не убирать от себя значок и переодеться в чистое, как пошутил Шимус.

— Ну да, — пожал плечами Гарри. – Ты в курсе, как я их воспринял – ну, еще тогда. А ты говорила, чтобы я не волновался.

— Я не мадам Бэгшот, не тетушка и не мама, — парировала Сьюзен. – Но я рада, что ты не решил натравить их на кого-то еще.

— Натравить? – переспросил Гарри. Девушка свободно доходила до мыслей, которые он сам некогда отбросил.

— Ты мог, — кивнула Сью, – по крайней мере через «Видящего», даже не прямо, просто подобранными обличительными статейками. Так, кажется, бывало во Франции лет двести назад.

— Не удивлен, но мне это неинтересно, — хмыкнул Гарри. – Эти парни теперь уже не клуб по интересам, а политические террористы, и им не позволено…

— А мы? – мягко улыбнулась девушка.

— А мы – Аврорат Британии! – коротко отрезал Гарри Поттер, Главный Аврор. – Да, в будущем, вот только в моем положении время не имеет такого уж значения. Ты знаешь. Мы – Фронт Обороны Британии, Сьюзи, и я намерен ее защищать. Просто потому, что я занимался этим всю жизнь, я это умею и мне это нравится.

Гарри закрыл глаза, устраивая лицо в волосах Сью,что густы и что пахнут так горящей за стенами осенью. Осенью, когда собирают урожаи и собирают в школу детей. А вот ему придется убивать – как и весной, как и зимой, как и летом.

— А власть? – Сьюзи обнимала его за плечи, не двигаясь, только ближе прижимаясь на слишком широком для таких разговоров узком диване. – Как насчет борьбы за власть? Раз уж мы все-таки партия?

— Прийти к власти в Британии может любой дурак, — упрямо проговорил он, все еще не открывая глаз.

— Примеры?

— Волдеморт.

— Справедливо.

— Так вот, мне это не так интересно, — вздохнул Гарри. – Я не уверен, что магами вообще можно управлять так, как я управлял аврорами – это как пасти котов. Я не Министр, моя милая юная леди.

— Но ты можешь им стать, — ответила Сьюзи. – Всякие министры были, всякие. Элдрич Диггори, по программе которого ты учился, был аврором и до удушья ненавидел Азкабан.

— И умер от драконьей оспы в своем кабинете, — вздохнул Гарри. – Кому-то Азкабан был удобен. А кому-то был неудобен я. Что там было после него?

— Альберт Бут и восстание гоблинов. Поначалу весьма успешное.

— И потеря контроля над нашими же деньгами! – Гарри обнял Сьюзи, наверное, теснее, чем стоило. – Вот только он был министром и оставил за собой пустоту, а я не был, и моя смерть ничего не поменяла. Ничего.

— Ты так хочешь в это верить.

— Я так не люблю уезжать с незакрытого фронта. Кстати, о фронте, — хихикнул Поттер. – Помнишь Эвермонда?

— Гарри! Ну что значит «помню ли»? – девушка наконец оттолкнула Гарри, который, смеясь, повалился на спинку дивана. – Первая Мировая и полный запрет магам Британии участвовать в ней!

— И тысячи ребят в мантиях с «юнион джеком» на рукаве, пересекавших пролив как угодно, — нараспев продолжил Гарри. – Многие до сих пор лежат под маками Фландрии, хотя их страна запретила им драться, как почти запретила нам. Пасти котов, Сьюзи. Делать то, что не только невозможно, но и бесполезно!

— Кошки – животные любопытные, Гарри, — Сьюзи уже ластилась к парню ну совершенно по-кошачьи. – Пасти их, может быть, и не получится, а вот за солнечным зайчиком гоняться они большие мастера. Ты – уже центр внимания.

— Я им уже был.

— Сейчас – гораздо больше, — она покачала головой, поясняя. – Одно дело герой, про которого ты читал в газетах, другое – командир, твой или твоих близких. Ну, посмотри на Дамблдора? Старшее поколение тех, кто его чтил, тот же Муди, ходили с ним на Гриндевальда!

— Ну, оно, может, даже и неплохо, — пожал плечами Гарри. – Во-первых, они все друг друга узнают, хоть перемелем эту дурь с факультетами. А во-вторых – ну, центр внимания, и что? Ну дам пару автографов на фотках, хоть старина Колин порадуется. Ну пришлют пару сладостей с любовным зельем, так я их что – есть буду? А прочих это не касается, кто поумнее.

— Не касается? – Сьюзи вздохнула. – Эх, Гарри… ну ладно, не касается так не касается.

— Нет уж, подожди, — Поттер сел, взял в ладони ручки своей иногда даже избыточно тихой девушки и внимательно ее осмотрел. – Говори, что ль.

— В общем, ты помнишь, что я тогда сочинила для Седрика, чтобы он нас познакомил? – чуть краснея, наконец ответила Сью.

— Ну да, — хмыкнул Гарри. – Мол, тебе не хватает общения, внимания, статуса, что там еще?

— Хватит и этого, — Боунс мрачно сдула со лба рыжую прядь. – Накаркала!

— О-о, Ме-ерлин! – протянул Поттер. Он начал понимать. – Центр внимания?

— Именно…, — Сьюз всплеснула руками. – Очень необычного. И непривычного. И вообще странного. Нет, пойми меня правильно, я хорошо знала, что ты у нас юноша… заметный. Еще с того, помнишь, бала.

— Не напоминай, — Гарри передернуло. – Еле выжил!

— Так вот, тут, наверное, наложились некоторые вещи, — все так же аналитически подошла Сьюзи. – Седрик выпустился, Дэвис выпустился, Драко Малфой скрывается, Блейз Забини, н-ну, не всем нравится, — она подумала, — Рон хорош, но он как бы сам подчеркивает, что он – твой лейтенант. Да и считается бабником.

Гарри представил себе морду Удивительного Уизли при таких заявках. Рожа получалась довольная. Утешенная какая-то, успокоенная.

— Да и ты сам, — Сьюзи провела ладонью по щеке Гарри, по шее, забралась под рубашку. – Ты сам – великолепный.

— Спасибо, — тепло улыбнулся ей Гарри. – Ну, это все же тебе виднее.

— Вот пусть так и остается, — вернула улыбку Сью. – Но девочки все равно сделали выводы.

— Какие, на пикси, выводы? – Поттер возмутился. – У меня девушка есть!

— Вот именно такие. Хотя, — признала Сью, – тоже разные. Девушки у нас добрые, и – даже не знаю, как сказать, в общем…, — девушка смущенно развела руками. – В общем, у нас в спальне мне пытались давать советы. Семикурсницы, по доброте душевной. Я же у нас теперь, — вздох, улыбка, — первая леди. По крайней мере, на Хаффлпаффе.

— Что за советы хоть? – Гарри не на шутку заинтересовался.

— Разное, разное. Одни выясняли, что я думаю о свадебных платьях. Два вечера, Гарри, два вечера! – она красноречиво закатила глаза, однако расстегивать рубашку на Поттере не перестала. – За то, в белом ли мне идти или в цветах факультета, чуть не передрались. Зато единогласно, как Визенгамот, советовали раньше выпускного слово «свадьба» вообще не произносить. Но вторые…

— Что, что-то еще хуже? – широко усмехнулся Гарри. – Еще несвоевременнее?

— Забавно, но да, — Сьюзи была мрачна, будто рассказывала о министерском сроке Осберта. – В общем, мне очень подробно, размеренно, не прерываясь, объяснили, как бы наименее некомфортно перестать быть девушкой. И даже где. Не уверена, что хотя бы половину того, что мне насоветовали, мы вообще сможем проделать без мадам Помфри.

— Мать, — был краток Поттер. – Мать моя Лили Поттер.

— А следующая – Миранда Минчэм, ты ее не знаешь – в общем, Миранда на следующий вечер отвела меня в тот коридор у портрета капитана Пикса и очень тихо спросила, рассказывала ли мне мать про… как с мальчиками можно губами. С мальчиками, Гарри! Ей бы, Мерлина ради, таких «мальчиков».

— И такие губы, — с гордостью подметил Поттер. На богатом собственном опыте. – А ты?

— А я сказала, что не рассказывала. Зря. «Закрой глаза и держи зубы при себе», если коротко. Ну ради всего святого…, — Сьюзи чуть неуверенно, но с вызовом глянула на Гарри. – Я понимаю, что я сама, ну, любительница…

— Любительница – это дама, которая в деле ради удовольствия, — наставительно заметил Поттер. – А «профессионалка» что, в этом смысле лучше звучит?

Сьюзи покраснела нежно-вишневым оттенком.

— Ты и твои шутки!

— Да ладно тебе, — Гарри немедленно принялся заглаживать свою вину. Как буквально, так и поцелуями. Но мысль все же продолжил: — В общем, это полбеды. У нас парни передавали друг другу целые учебники, примерно таких же достоинств, как и книжки старика Слинкхарда. Ничего, девушки как-то пережили.

— Может быть, зря, — пожала плечами Сьюзи. С этих плеч Гарри как раз стягивал школьную блузочку. – Есть там у вас какая-то девица, невысокая, младше нас, черные волосы немного вьются…

Ромильда Вейн. Да помилует нас всех Годрик Гриффиндор, да будет милосердна Хельга Хаффлпафф, что опять-то?!

— Ага. Ромильда Вейн, четвертый курс, вроде, — кивнул Гарри. – А что с ней?

— Четвертый? – удивилась Сью. – Ну и четверокурсницы пошли… я понимаю, как это звучит, но я в ее возрасте такой не была.

— Именно поэтому ты тут, — сказал Гарри куда-то девушке в бюст.

— Ох, да. Это правда. Так. Вот, — Сьюзи собралась с мыслями. – В общем, эта девица подошла ко мне с прямым вопросом. «Да что он вообще в тебе нашел?». Да… да, именно вот так! Спросила, как я сумела пронести в школу Амортенцию.

— Да в девочке больше наглости, чем в Снейпе, — оценил Гарри. – Выжила?

— Убивать детей? – презрительно хмыкнула Сьюзи.

— Ну, девочка, как видишь, целит на твое место, — откровенно подначил невесту Поттер.

— На лейтенантское место в ФОБ? – подняла закрытые было веки удивленная Сью. – Какая наглость… Но… Но давай об этом чуть-чуть потом. Совсем потом. А пока…

Сьюзи сосредоточилась. Выручай-комната вокруг них быстро и заметно менялась, выращивая из пола, будто гриб, массивные часы, выпуская из стены массивную шелковую занавеску, замащивая края массивными шкафами с одетыми в нумерованный картон папками. Диван под ними тяжело, но упорно проращивал кожу сквозь ткань, а у дальнего края воздвигался монументальный, будто долговременная огневая точка, стол, обтянутый синим сукном и увенчанный титаническим пресс-папье в форме Тадж-Махала.

Гарри даже прервал все те приятные вещи, которые делал. Мрачная тень узнавания прошла по его лицу. Сколько раз он в ожидании разноса или, что страшнее, нового задания сидел на этом диване в форменной мантии! И без полуобнаженных рыжих девочек на коленях, увы.

— Ты шутишь, — утвердительно сказал он, глянув на наслаждающуюся проказой юную Боунс. Рыжая умничка только рассмеялась.

— Ах, к слову о странных девицах, — как ни в чем ни бывало продолжила она. – Как-то пара слизеринок задали мне еще более странные вопросы. «Пробиваешь дорогу на министерский стол, деточка?». А ведь идея-то неплохая.

Она встала и, чуть покачивая бедрами, стряхнула расстегнутую пролазливым Гарри юбку. Прошла к столу, аккуратно убрав белокупольное пресс-папье на пол. На его место, на ближний край стола, Сьюзи присела сама, чуть поерзав нежной кожей по довольно вытертому сукну. И быстро сдвинув коленки.

— Кабинет я видала пару раз, оставаясь с теткой. Ты тоже видел. Но, — яркие-яркие щеки, лукавая-лукавая улыбка, — вот так вы на доклад не ходили, господин Главный Аврор?


* * *
Чжоу Чанг, когда речь после тренировки Класса зашла о защите в квиддиче, как-то сказала, что “есть много способов снять шкуру с кота”. Китайцы древности, вообще-то, имели в виду, что есть много способов достижения цели — но Гарри всегда был немного кровожаден.

Собственно, было много вариантов. На индивидуальную работу, например, славно тренировала идея дождаться конца собрания Бригады, раздать народу по одному выходящему в одни руки, дать им разойтись — а уже потом синхронно повязать. Но! Риск, что хоть один умеет аппарацию. Можно было обложить подвальчик антиаппарационным, а потом подпустить через окна чего-нибудь усыпляющего от добрейшего, как дойдет дело до мук и гибели, профессора Снейпа — но это Поттер мог сделать и в одиночку. Значит, придется грязно — заодно маскируя горизонт своих возможностей от Скримджера. С треском и плеском.

Вычислить день собрания нетрудно, когда тебе противостоят новички. Да, разумеется, каждый из них по отдельности, пробираясь в Лютный, довольно небесталанно петлял по маггловскому Лондону, некоторые даже, как засек Гарри, пользовались метро — некоторых нынешних авроров оно б сбило с толку. Вот только смысл? Конечная точка известна

На самом деле, не охвати коммандеров Спайка и Скабберса тяга к публичности, ничего такого гладкого у Гарри бы не вышло. Пришлось бы работать по-старому — выйти на рог взрывопотама, да, а потом выдавливать из прихваченного мальчика с метлой все — грязно, неэстетично, с кровью и Империо. Это все-таки не то, чего жаждали подростковые партизаны.

Но, с другой стороны, а чего им делать-то было? У самих, что у Скабиора, что, тем паче, у Шанпайка, авторитет нулевой, может, даже отрицательный. Единственный способ его поднять — сделать свои кривые, но новые для магического мира акции медийным продуктом. Притом, опять же по неавторитетности, идти не на вытачивание своего образа, как сам Поттер, а на подражательный ответ.

Единственным незанятым средством массовой информации был “Видящий” — они и поставили на него. И проиграли.

Поэтому теперь, двадцать седьмого сентября, в пятницу, история Бригад Гнева, возможно, завершится. Большая часть из них поимеет большие проблемы, меньшей… увы, придется хуже. Скабиор и Шанпайк видели не тех людей, и проблем у них не будет уже никаких и никогда.

По крайней мере, думал Гарри, как раз с этим лучше управиться самому.

ФОБ, дежурная десятка, стояли в переулке под дождем, кутаясь в верблюжьи пату. Десять минут назад в писчебумажную лавку, что занимала этаж над скабиоровым подвалом, вошел последний из тех, кого ждали. Молоденький экс-ударник, сокращенный по фаджевским чисткам в рамках подачи сигналов мадам Боунс — это Гарри тоже уже выяснил.

За полчаса до того двое людей в глухих мантиях привели третьего — в одном из них невидимый Гарри разглядел Стэна, заглянув под капюшон, в ведомом же присутствующий Майлз опознал былого коллегу. Отлично, вот и террорист. Скорее всего, получится предъявить живым и здоровым.

Люди Поттера натягивали балаклавы, на ходу накладывая на них Импервио. Ульяна помогала Сью убрать под маску волосы, а Гарри с Роном смотрели на это в неким спокойным удовольствием. Для контраста. Тони с Падмой и Блечтли, уже одетые, сосредоточенно ставили антиаппарацию — поодиночке это было еще трудно практически всем, да и купол получался невысокий. Но зачем высокий для подвала-то? Сосредоточенно бинтовал кисти Шимус, проверял аптечку в сороковой раз Невилл.

Гарри вышел под дождь первым, набросив на лицо невидимый капюшон. Капли дождя бились о воздух в брызги, но некому было всматриваться в дождь.Рядом шел Рон, без маски, но с выращенной по зелью рыжей окладистой бородой — он все почесывал шею, но так было надежнее, чем с иллюзией.

Отворив дверь для себя и Гарри, Уизли кивнул продавцу за стойкой и принялся молча изучать перья, считая про себя. На пятнадцатом счете Гарри выключил ступефаем клерка, заталкивая его под стойку, а Рон быстро пробежался, запирая окна и обкладывая Квиетусом пол и стены.. На тридцатом счете в магазин по двое, с интервалом в те же полминуты начали вваливаться боевики.

План знали все. Аккуратно, бесшумно отлевитированны в сторону полки в центре зала. Боевики — Ульяна с Роном, Шимус с Дианой и сам незримый, но неотвратимый Поттер — сбились в группу у дверей. Менее боевые люди — Сьюзи, Падма и Майлз с Тони — отошли по углам, достав палочки и почти синхронно прочитав “Фумос Палус”; густой черно-серый дым из их палочек начал быстро заполнять комнату, неприятно согревая ноги и припахивая чем-то по-лестному гнилостным.

Невилл же выступил почти к центру. Закинул медсумку за спину. Вытянул палочку. Долго, прикрыв глаза, сосредотачивался, покуда темный дым не окутал его почти до колен — а потом спокойно произнес:

— Депримо!

В широкий разлом на полу тут же повалил гнилой дым, гонимый ветром из палочек группы поддержки. Заглушая удивленные крики и ругательства. Эх, наивные ругатели! Что дым? Лишь самая мелкая из их проблем. Вслед за дымом, как только его нагналось достаточно, в разлом прыгнула группа захвата, дыша и глядя через покрытые отталкивающими чарами маски.

Спрыгнувшие рассыпались, каждый в свою заранее оговоренную сторону, наскоро прибивая паализующими всех, кто не походил на ФОБовца волшебностью силуэта. Подвал был невелик, как и сам домик, плюс печка, одинокий топчан и явно увеличенный массивный стол со стадом табуреток скрадывали место.

К столу большинство и прижали – одному, кинувшемуся к лестнице, Шимус красиво подсек ногу, только потом уважив Инкарцеро; Диана, кажется, уже начала хорошо на него влиять. Гостей было десятка два, но первые парализующие господа «бригадисты» ловили, не выходя из тяжкого удивления.

Гарри скользл вдоль стены, все еще невидимый, роздал два Петрификуса встречным, но продвигался к двум креслам с высокой спинкой во главе стола, обходя их. Занято, увы, было только одно – и Гарри резко дернул его на себя, всем весом.

Тот, кто упал с него, был неплох – упал вбок, приземлился на ноги, поднялся с палочкой в руке. И не обнаружил впереди врага. Поттер снова сместился мимо – и поймал в драконью перчатку неряшливй хвост. Бинго. Здорово, Скабиор.

Гарри рванул его за волосы назад, приставив палочку к немытой шее и молча выпустил острый невидимый луч Диффиндо. Быстро и жестко, как ночью на Филиппинах. И… уже не так привычно. Второй. Здесь – только второй.

Гарри как раз осматривался на предмет так же тихо прикончить бедолагу Стэна Шанпайка, что так много хвастался и так много ненужного делал, когда в стороне что-то рвануло. Уже потом он поймет, точнее, восстановит, что один из гостей покойного, тот самый бывший ударник, попытался сопротивляться. Вот только, когда тот пытался отправить в дым Экспульсо, рядом появился Финниган и сбил ему руку вбок.

Печка, стоящая рядом с ними в уголке, взорвалась.

К счастью, Шимуса любил Святой Патрик. Большинство осколков приняли стены, еще кое-что – сам же горе-террорист. Ирландца несколько попятнало и выключило, так он и лежал в обнимку с уже мертвым от болевого шока пареньком – но к нему рванулись двое.

Самое паршивое, что Диана Картер, быстро рассекающая телом ставший алым дым, запаздывала. Второй, нескладный гражданин в берете, недурно ориентировался в квартире и умел быстро перемещаться в непонятной обстановке. Иначе в «Ночном рыцаре» не задержишься.

Стэн уже стоял над обоженным, окровавленным Финниганом, когда Диана оторвала ему голову. Гарри сперва не понял, что это, и только потом, глядя на длинную косую борозду, пропаханную в стене чем-то невидимым, узнал любимый свой Темный Хлыст. Диана просто вложила в Вариари Виргис все, что у нее было – а было у девочки ой немало. Разумеется, смерть Шанпайка не была случайностью, если уж на то пошло. Зная Картер, Гарри ставил что угодно, что слизеринка намеревалась его удушить.

Но и так неплохо, не правда ли?

Когда Поттер наконец нашел голову под топчаном Скабиора, над Шимусом уже сидели и Диана, и оперативно явившийся Невилл, совершенно не выглядящий взволнованным. Вот хороший признак! Прочих арестованных аккуратно паковали боевики, а Падма со Сьюзи убирали дым Тергео.

Гарри опустил капюшон, забросил мантию за плечи, появляясь перед народом. Наклонился над Шимусом, похлопал по плечу Диану, пожал руку каждому из ударной группы – заодно проверил, не попало ли кому, и отправил порезанного, но протестующего Рона к Невиллу.

Только после этого он вызвал Патронуса.

— Руфус, — произнес он в серебристое ухо оленя. – Поймали мы ваших террористов. Канцелярская лавка Вокера, это в Лютном. Прямо сейчас. Фронт Обороны Британии.


* * *
…На той неделе Пророк вышел в плохо скрытом ужасе. Передовица была поделена ровно надвое. Верхнюю занимала история о задержании – «при участии юношей и девушек из Фронта Обороны Британии», неохотно оговаривалась газета – некоей «Лондонской Бригады Гнева», о показаниях задержанных по поводу Белби, о показаниях по более ранним эпизодам с порчей собственности – и об обезглавленном теле «человека, известного как коммандер Спайк». Положительно, последний медийный бенефис Стэна Шанпайка вышел самым удачным. Хоть и не для него.

А вот с нижней озадаченно хмурился непосредственно Министр Магии Руфус Скримджер.

«…Кому, как мне, не знать, что времена сейчас суровые и требующие решительности от каждого британца?Но – решительности помогать Министерству в его неустанной борьбе за благо. Помогать! А не подменять его.

Да, намерения нашей молодежи могут быть сколь угодно благими, но необходимо, чтобы они именно сейчас и выучили, что защита граждан – это занятие государства и только государства. Всякое ополченчество, до тех пор, пока оно не направляется Министерством, всегда во вред общему делу, и я раздосадован, что приходится говорить об этом со страниц печати.

В нормальном государстве правом на силовое противодействие обладает только Аврорат. Даже если это противодействие в пользу Аврората. Даже если это противодействие врагам Аврората. Никакое другое мнение по этому поводу невозможно.

Дело гражданина – платить налоги, ходить на выборы, сидеть дома. Особенно сейчас. Министерство издало рекомендации, как оборонять свою семью, и уж как-нибудь управится с обороной государства. От кого бы ни пришлось его оборонять! Это я прошу запомнить отдельно.

Да, разумеется, у нас нет никаких претензий к ученикам, напавшим чисто случайно на след опасных преступников. Их беспокойство понятно. Но широко известный Гарри Поттер, решивший, что статус его ФОБ как добровольной независимой гражданской организации дает ему какие-либо права в организованном насилии, неправ. И я от души советую ему в кратчайшие сроки разоружиться перед Министерством, поставив свои структуры под полный контроль Аврората – хотя бы ради единения в смутное время.

Вскоре это произойдет. Скримджер».


* * *
«Видящий» вышел днем позже. Статье Скримджера, в отличие от разгрома «Бригады», в нем была посвящена крохотная колонка на второй странице.

«Когда наш корреспондент спросил господина Поттера об его отношении к выступлению Министра, тот долго молчал – а потом пропел два четверостишия. Которые мы и приводим:

Да кто ты такой, любезный мой лорд,

Чтоб я шел к тебе на поклон?

Ты всего лишь кот, только шерстью желт

И гривой густой наделен.

Ты зовешься львом и с большой горы

Смотришь грозно на всех остальных,

Но если когти твои остры,

То мои не тупее твоих».

@темы: Текст

---

LXIII. Фракционное деление

Урок ЗОТИ, по традиции, был у Гриффиндора вместе со Слизерином — и это касалось всех курсов. Так что, прийдя на вторую пару, шестикурсники столкнулись с отучившимися старшими товарищами.

Впереди слизеринских почти уже выпускников шла довольная, раскрасневшаяся, будто на морозе, Диана. Лицо Картер выражало чистейшее удовлетворение, которое Гарри ранее видел после особенно уховертливых дуэлей. Вот уж действительно, кому что…

— Эй, Диана? — окликнул девушку Тед Нотт. Сын сидящего в Азкабане боевика, он упрямо не выказывал враждебности никому, предпочитая отмалчиваться. Ждал. Гарри знал, что дождется он визенгамотской трибуны. — Ну что? Как новая?

— Замечательная женщина, — хмыкнула, притормозив и в открытую поздоровавшись с Поттером. — Практичка. Мы с ней в одном стиле работаем, — блаженно пояснила она, — хотя вряд ли тебе это что-то скажет.

— А как насчет ассистенточки? — оскалился Блейз.

— Темнее темного, — пряча улыбку, гарантировала Диана. Ох-хо, подумал Гарри. Ох-хо.


* * *

Эммелина Вэнс и впрямь имела с Дианой Картер кое-что общее. Диану тренировал отец, Ударник Джон Картер, а они с Эммелиной посещали одних и тех же ведомственных инструкторов.

Так думал Гарри, глядя со свтоего привычного места повередь аудиторного склона то на неестественно прямую спину развернувшейся к доске Эммелины, то на гибкую фигуру Долоховой, скупыми па рисующей барьеры вокруг импровизированной дуэльной площадки.

Первые ряды парт, столик с курсовой литературой, да даже — о ужас — кафедра, с которой Амбридж так любила вещать чушь собачью — все это было сдвинуто по стенкам, оставляя перед доской пустое ровное пространство, так подходящее для истребления ближнего.

— Похоже, занятие будет в духе старины Крауча, — тихо улыбнулся Гарри, толкая Рона под бок.

— А? — не сразу пришел в себя рыжий, засмотревшись. — А. Да. Посмотрим, чего будет интересного, капитан. Да. Мы-то всегда готовы показать хороший рейд, так ведь?

— Да уж надеюсь, — вздохнул Гарри, видя, куда Рон нет-нет, а и посматривает.

Впрочем, Удивительный Уизли был неудивительно не одинок. Меж рядами парт в зеленом секторе и окружностью, по которой порхала Ульяна, то и дело пробрасывая косу за плечо, можно было вешать топор. Слизеринцы излучали любопытство, интерес, ожидания, опаску — Малфой был знаком с Антонином лучше прочих — и чистое, кипящее забини. Иное слово просто не описывало Блейза, конечно же: слизеринец черного дерева еще не научился куртизировать целую страну и пока еще тренировался на девицах.

Но шел, шел и обеспокоенный шепоток — по красному сектору. Многим, очень многим было странно, что девушка с такой фамилией объявилась в таком месте. Кто-то решил, что Хогвартс очень изменился за лето, и изменился не к добру, кто-то, во главе с той же Лавандой, въедливо анализировал манеру ассистентки одеваться, держать себя и существовать. Молчание и понимание людей со значками — на курсе с двумя серебряными-то и одним золотым! — тоже серьезно усложняло ситуацию.

— Ну что же, — Эммелина наконец развернулась — четко на сто восемьдесят, на каблуках, так, что взметнулись полы мантии, — если вы закончили нас обеих разглядывать — я начну.

Эммелина отошла от доски; на ней было записано неожиданно немногое: «Темные искусства во время гражданской войны. Вам следует выжить».

— Слушайте меня внимательно! — Вэнс резко приложила палочкой по левой ладони. Гарри помнил, что она не сжимается до конца. — Я не знаю, кто из вас на какую оценку тут идет. Я понятия не имею, найдется ли в Англии через два года хоть кто-то, кто сможет поставить вам оценки. Я не собираюсь, принципиально не собираюсь давать вам темы о правомерности применения защитных заклинаний, хотя это отчего-то треть программы вашего курса.

Она прищурилась, оглядывая две стайки подростков перед ней.

— Это все неважно. Сейчас уже очевидно, что единственную проверку ваши знания ЗОТИ получат прямо на поле боя. Вашим единственным экзаменатором сейчас может быть только Волдеморт! — палочка сечет воздух снова. — Спросите тех ваших, кто в том году был в Отделе Тайн. Они его видели. И пересдачу у него сумел получить только Поттер — тогда, в восемьдесят первом! Вам — никому из вас — так не повезет, даже студенту Поттеру. Или сдаете, или не сдаете.

Послышались еще более громкие шепотки. Гермиона отчетливо нахмурилась. Она вообще не любила, когда обстоятельствами Гарри — либо кого угодно еще — начинали жонглировать, и Поттер был ей за это благодарен.

— Поэтому сейчас мы пройдем шесть тем сразу, — усмехнулась Эммелина. — Долохова, акт!

Ульяна флегматично взяла со стола свиток, развернула, увеличила и пришпилила к доске клеящим заклинанием.

— Это, как видите, копия закона о самообороне от девяностого года, — пояснила Эммелина. — Еще ничего, гибкий. Долохова, второй акт!

Тот же процесс, стройные ноги Ульяны, обтянутые непривычными черными брючками, печатают шаг, еще один свиток виснет на доске поверх первого.

— Извлечения из Статута, — снова пояснила Вэнс. — Со свидетелями нельзя, ущерб магглам с тебя взыщут, все как не нужно. Долохова, закон о регистрации палочек, — дирижировала Ульяной она, — Долохова, пункт устава Ударного отряда о праве применения силы при аресте… Так. Инсендио!

Бумага в несколько слоев горела на доске, нарушая все правила пожарной безопасности, но Уля следила за пламенем, подняв палочку.

— Запоминайте! — протянула к ним развернутую ладонь с тонким белым шрамом Эммелина. — Весь мой курс можно использовать, когда вы хотите выжить, и нельзя использовать, когда никогда!

Весь состав ФОБ незримо выпрямился. Вот, вот такой Орден Феникса они, положим, могли считать старшими товарищами — и учителями. Эммелина, кажется, специально спросила о первом уроке Амбридж и перевернула его.

— И послушайте, — развернулась она к слизеринцам, — послушайте ветерана. Я знаю, что мой курс понадобится вам, кем бы вы ни были, — взгляд на Драко, — как бы далеко не стояли, — взгляд на Блейза, — как бы ни привыкли расходиться с неприятностями на встречных курсах, — взгляд на Теодора. — Вы — дети мира, а я знаю, что война, раз начавшись, придет к каждому из вас. И мы будем изучать не крепость замков или ветошь на табличке с адресом, а дубину у ваших дверей. Кто бы в них не ломился!

Слизеринцы выдохнули. Тут о политических пристрастиях Вэнс, похоже, знали далеко не все, а Малфой с Ноттом молчали.

— И, раз уж урок у нас первый и задать вам я ничего еще не успела, — ухмыльнулась Эммелина, как-то неестественно, кажется, лицевые нервы у нее тоже от чего-то тогда пострадали, — то сейчас давайте-ка я проведу, как у нас раньше водилось, демонстрацию для гостей. — Долохова, помогай.

— Что мне тут можно, мадам Вэнс? — осведомилась Уля, вступая в круг мягко и выкидывая палочку из чехла одним движением. Дурмстранг.

— Не думаю, что ты меня чем-то сразу удивишь, — Вэнс тоже вышла в круг, снимая палочку с пояса. — А зрителей ты прикрыла. Ну, начинай!

То, что последовало дальше, вызвало на Гриффиндоре ступор. Более-менее спокойна была разве что Гермиона — и Эммелина как боевик еще старого дамблдоровского состава, и Ульяна, для нее прежде кузина Виктора, чем кто-то еще, как раз имели у нее кредит доверия. Ну и Рон сохранял лицо — правда, не замечая этого, сломал перо в пальцах в особенно решительный для Ульяны момент. Прочие же… кажется, Лаванда прошептала в самом конце «Ой, мамочки…».

Дамы по очереди хлестали друг друга сплошной Темной магией. Не Непростительными, это слишком узко, а весьма полным атакующим арсеналом Думстранга, из которого сам Поттер как следует только Темный Хлыст и освоил. Черыные сполохи масляного дыма, веер из смолистых едких капель, какое-то вишневое пламя — все это каждая щедро выдавала оппонентке и каждая же принимала на вполне конвенционные заклинания из продвинутого ЗОТИ.

Поттер просто прикидывал, что с Улей, он, конечно, справился бы достаточно быстро, а вот с Вэнс пришлось бы работать сверхаккуратно. Но прочие были далеки от того, чтобы мотать на ус — Гриффиндор был возмущен.

А вот Слизерин встретил окончание дуэли стоячей овацией. Тед Нотт встал одним из первых, но, хлопая, смотрел на Гарри. «Ну, Поттер, что скажешь? Что скажешь на чистую Темную тему в твоей милой школе?».

Гарри поднялся и захлопал.


* * *

Чуть позже, когда Эммелина раздала всем задание, а Гермионе с Теодором еще и здоровенный список литературы по курсу, к кафедру вышла Ульяна.

— И еще одно, — улыбнулась она, еще немного не отошедши от дуэли, — я — как вы понимаете, постоянный ассистент. Живу тут, — пояснила она более подробно. — Так что если с практикой будут трудности, то мы сможем как-то собрать консультацию. Да.

Рон усмехнулся. Гарри прочел в этой усмешке, что рыжий будет таскаться на каждую консультацию. На каждую. Разумеется, из любви к высокому искусству уязвлять ближнего своего. Но и тут Рон был неоригинален. Воздвигся Забини:

— Мадам Долохова, — великосветски поклонившись в сторону кафедры, начал он. — Зачем же нам такие сложности? В конце концов, мы будем рады видеть вас в слизеринской гостиной. Уверены, вам есть о чем рассказать… о чем поговорить…, — он все понижал голос, а Рон все хрустел пальцами, по одному.

— Да. Проще будет договориться со всем курсом, — улыбнулась Улечка, и Гарри эту улыбку по Польше помнил. Пожалуй, обойдется без расчленения, но за остальное, право же, нельзя ручаться даже и Трелони.

Не оборачиваясь, Гарри ткнул Рона под ребра.

— Сидеть. Эту на такое не поймаешь.

— А на что поймаешь? — буркнул Рон — и осекся.

Ага.

Прочий Гриффиндор также испытал краткие позывы к экстренному суду Линча.

— Да как он смеет?! — драматическим громким шепотом возопила Парвати.

— Да как ОНА смеет?! — уточнила куда более практичная Лаванда.

Рон закипал, Гермиона раздумчиво покачивала головой — а Гарри и Эммелина обменялись быстрыми улыбками. Матерь Мерлинова, в войну парад подросткового ада выглядит почти освежающим!


* * *

Однако все, в том числе и шестикурсники, уходит — и скоро в кабинете остался только Поттер с лейтенантами, с одной стороны, и пара его хозяек — с другой. Эммелина, и попросившая их задержаться, что-то наскоро дописала в журнале и подняла на трио глаза.

— Ну как?

— Ну, мы такого точно раньше не видели, — развела руками Гермиона. — Точнее видели, но в Отделе. Ну, еще Виктор кое-что показывал, — добавила она чисто для полноты картины.

— Мне понравилось, — улыбнулся Рон, над челом которого рассеялись тучи. — Научиться бы, мадам Вэнс, а?

— Всегда можем поработать, — кивнула Ульяна. — Витя занят обычно, я — нет.

— И то правда, — воодушевленно отозвался Рон. — Ну договоримся. Гарри, ты-то что скажешь?

— Красиво, — подвел черту Гарри. — Страшная и ужасная черная магия, от которой вполне можно отбиться, если уметь. Вот только ни те, ни другие тут этого не заметили. Слизерин и Гриффиндор глядели на форму меча, а не на работу щитом. Дайте угадаю, с Хаффлпаффом и Рейвенклоу прошло нормально?

— Именно так, — Эммелина согласно наклонила голову. — Гольдстейн так и озвучил — умный юноша.

— Приметливый, — уточнила Ульяна. — Как и Падма.

— С тем и держу, — гордо ответил Поттер. — Но звали вы нас не за этим. Есть новости, мадам? — он подтянул от ближайшей парты стул и уселся на него лицом к спинке напротив стола Эммелины.

— Именно так, — согласилась она. — Вы, вообще, садитесь. А то всякое может быть, конечно.

Рон взгровмоздился на стол и нетерпеливо уточнил: — Ну так?

— Фадж сбежал, — бросила Вэнс.

— Как то есть сбежал? — вскинулась Гермиона. — Он ведь под домашним арестом. С аврорами. Я узнавала через контакты Риты, — пояснила девушка на взгляд Гарри.

— Она все тебе правильно передала, — развела руками — с разной скоростью — Эммелина. — Однако он все же исчез, исчез еще позавчера.

— Позавчера, — поморщился Поттер. — Этого следовало ожидать. Я тут получал намеки, что Скримджер относится к нашему дорогому Верховному Правителю чуть более по-человечески, чем надо бы. Надежные намеки от одного маленького, но умного господина, — Гермиона, Ромни знавшая, кивнула понимающе. — Но не придал значения. Стыд мне.

— Стыд подождет, — оборвал Рон. — Где ж он теперь-то шарится и чем это нам всем грозит, а?

— Это известно, — скорбно ответила Вэнс на полет сознания Уизли. — Он всплыл как раз нынче утром, — долгая пауза. — В Париже.

— И это не все, — бросила Ульяна. — Я получила весточку от брата. В их газету он тоже писал.

— Ну и? — Гарри уже бросил разбираться в Долховых, проще спросить.

— Хочет пресс-конференцию. Четырнадцатого числа. Грозится всех разоблачить.

Ну вот ведь. Ну вот ведь! Гарри подумал о том, как некстати может быть маленький толстый ублюдок, о котором все забыли — вспомним Петтигрю, вспомним Флетчера.

— Кого разоблачить-то? Кого? — спросил он потолок над собой. — Дамблдор мертв. Скримджер от него теперь худого слова не дождется. Волдеморта я разоблачил, еще когда это не было модно.

— Тебя, — буркнул Рон. — И мадам Амелию. И Орден Феникса, насколько он в курсе дела.

— А меня-то в чем? — недоуменно сдвинул очки Гарри.

— В мадам Амелии, — вздохнула Гермиона.

— Да, — поморщилась Ульяна. — Он объявит ее агентом четырех разведок разом, не говоря о планах к военной диктатуре. Я уже знаю.

— Знаешь ли, нет ничего такого, что можно было бы вменить мадам Боунс, при этом то же самое не предъявив и нашему уважаемому Руфусу, — отмахнулся Гарри. — А тут мы уже все выяснили.

— Мы, кажется, говорим о Корнелиусе Фадже? Невысокий, полный, дурацкий зеленый котелок? — саркастически поинтересовалась Эммелина. — Так что я бы не стала ожидать от него чистоплотности и логики.


* * *

Впервые в новом учебном году Фронт Обороны Британии собрался только в пятницу — как всегда, на Гриммо. Установочное, по факту; народ собрался рассказать о своем житье — чтобы вместе попробовать понять, куда скачет буйный фестрал постпереворотного общества.

И Чемпионы, и Близнецы спокойно трудились каждый на своей работе; сведения из Министерства шли, деньги собирались, Крам к восторгу болельщиков ловил снитчи. Он рассказывал короче всех — в спортивном мире войны почти что не заметили, разве что пара человек озаботилась поиском иностранных контрактов. Пока пара.

Близнецы пришли со сладостями, уверяя, что они безопасны. Торговый капитал понемногу оттягивался из страны — но медленнее, чем Гарри ждал. Ушел фаджистский пресс взяток, временно замерла тасовка собственников — похоже, Скримждеру было искренне не до того. Пока что бывшие получатели денег были для него более вкусной целью, чем сами деньги.

Именно такое впечатление оставил Седрик. Диггори получил резкое повышение и щедрую прибавку — юноша теперь был старшим Центра сети летучего пороха. Удивительно? Да нет, не особенно — из Отдела Транспорта сохранили работу слишком уж немногие. Миссис Эджкомб и всех, кто имел к ней хоть какое-то касательство, вышибли на улицу к пикси с максимально позорными формулировками, почти «Скажите спасибо, что не посадили!». И юный Диггори, сын главы Отдела Существ, пришелся ко двору тем более, что Амос свое кресло непоколебимо сохранил. Похоже, пока еще никто не понял, что ребятишки из ФОБ теперь были почти свободны в перемещениях своих.

Пришла и Энджи Джонсон. Ее новая профессия вызвала у Гарри приступ не то ностальгии, не то дежа вю: девушку приняли младшим спортивным репортером в «Пророк» после того, как старший отдела спорта от греха подальше переехал с семьей в Америку. Сколько, сколько же Гарри наслушался про тот же самый отдел с почти теми же самыми людьми и командами за все эти годы от своей милой супруги! Дал бы и самой Анджелине пару советов, а только как их объяснить? Разве с Ритой свести.

Так или иначе, пока Гарри предавался воспоминаниям, а Рон как-то вдруг не знал, куда девать глаза, Джонсон рассказывала. «Пророк» пребывал в полном раздрае. Казалось бы бессмертный Кафф эмигрировал во Францию еще летом, Рита Скитер была уже что-то никакой не Скитер, а оставшимся надо было немедленно разбираться, куда дует ветер. Старый Енох Лимус, заведующий научным отделом, оставшись за редактора, открытым текстом довел новую политику газеты: «Републикуем и молчим».

Майлз нынче выглядел куда как менее лощеным, чем еще летом. Поэт, флейтист и слизеринец чем-то отдаленно напоминал сейчас Ремуса Люпина. Достоинство сохранено, а вот с целостью одежды хуже. Он сейчас устроился на теплицы реагентов к Белби — здоровенные, постоянно дышущие влажностью пещеры под северными холмами, где выращивались магические растения для зелий — три, четыре урожая в год. ТРИТОН по гербологии Блечтли имел, но не более того — и скромных денег хватало лишь на счета за опустевший отцовский домик, еду и изредка книги.

Он рассказал, что и как сейчас у таких же рабочих — небогатый люд не знал уже, что и думать. Видный фаджист Дамокл Белби выжимал из рабочих все соки, но и сейчас был слишком богат, чтобы присмиреть. Скримджеру верили далеко не все — а кое-кто в курилках откровенно надеялся, что прийдет Волдеморт и повесит Дамокла на кишках.

Флер была, как всегда, обворожительна и не слишком информативна: в Гринготтсе не происходило вообще ничего. Ничего нового — или ничего заметного.

Выслушав народ, Гарри перешел к своим обязанностям. График тренировок удалось сбить очень быстро — народ все еще горел энтузиазмом, и даже Рон сумел отстоять себе немного квиддича, пообещав зато неукоснительно работать с Общим классом. Ну, его можно понять — все-таки капитан этого года. Тем более, что характерно, Долохова немедленно вызвалось ему с Общим классом помочь — Гарри с Виктором только переглянулись.

— Дальше! — прервал преня Гарри. — У нас тут глядите кто вернулся, — он махнул рукой, подзывая Кевина Энтвистла. — И у него есть что нам рассказать. Ведь так, Кевин?

— Именно так, капитан, — спокойно отозвался рейвенклоу. — Будучи в Штатах, я немного посидел над домашним заданием с двоюродным дядей, — он пояснил, — он у меня маггл и преподает много чего касательно математики в одном университете. Разумеется, про наши дела ничего не знает.

— Тем ценнее, — одобрительно кивнул Гарри. — И к чему пришли?

— Показываю, — Кевин снял с лацкана партийный значок. — Господа, дамы, капитан уже говорил, что на них протеевы чары. Как на монетках тогда. Так вот, гляньте на заднюю сторону.

Народ послушно развернул значки, рассматривая выбитые номера — восемь цифр. И зачем так много?

— Идея такова, — говорил Кевин обстоятельно, будто доклад читал. — Правя эти цифры на своем значке, Гарри будет переделывать их и у вас, и восемь одних и тех же цифр придет к вам всем разом. А дальше смотрите…

Кевин взял у Гарри его золотой значок и провел палочкой над молнией в круге. Значки в руках аудитории разогрелись — и люди начали рассматривать уже новую комбинацию.

— Первые четыре цифры — это время передачи приказа, — пояснил Энтвистл. — Проставляется автоматически, это как функция подписи в прытких перьях. Время — гринвичское нулевое, если что. Пятая цифра, — продолжил он, — это к кому приказ относится. Пока что у нас будет единица для «всех, кто в Хогвартсе», двойка для «всех с серебряными значками» и ноль для «всех способных держать оружие», что ли. Там посмотрим, как придется делиться.

Аудитория молчала. Пока вроде все было понятно.

— Ну и последние три — это сам приказ, — объяснял дальше Кевин. — То есть, пока мы с Гарри придумали штук сорок кодов, надо будет — добавим, конечно, но пока последняя цифра всегда будет нулем. Глядите, — он извлек из сумки стопку отпечатанных на вполне маггловском ротапринте листов. — Команды придется выучить. Пока это не так трудно.

— А как насчет легилеменции? — спросила Падма Патил. Гермиона не спрашивала — онабыла в курсе дела, еще помогая с зачарованием. Гарри повернулся к Падме и ответил вместо Кевина.

— Знающий легилемент у Волдеморта, как я понимаю, один. И этот один здорово занят, — он хмыкнул. — Но все равно, в случае исчезновения любого из нас код команд будет изменен: словарь имеет четкую структуру, и все числа будут сдвинуты по одному и тому же принципу.

— То есть, значит, — уточнил Терри Бут, — мы тут совершенно никак не исключим ситуацию, когда будет всерьез плохо и больно?

— На самом деле, — ответил Гарри, — «плохо и больно» — это нормально для гражданской войны. Вопрос, кому.

— Увы, это так, — покачала головой Гермиона. — Мы имеем дело со стаей мстительных сумасшедших, и нужно быть готовыми прятать близких, кстати, — она подумала. — Ну, как раз для тебя, Терри, и для Сьюзи это не так уж актуально, а вот у меня есть план…


* * *

Когда все разошлись — и мягко ушла, намекая на вечернюю Выручай-комнату с чаем и книжками, Сьюзи, и умаршировала, печатая каблучками шаг, Долохова — Гарри заметил у шкафа присевшего на все тот же кресломешок Рона с книжкою в руках. Ну надо ж.

— Эй, Рон, — окликнул друга Гарри. — Шкаф свободен, вообще-то.

— Да вот, Джулию проводил, а сам как-то зачитался, пока в очереди, — развел руками Рыжий. Имечко Долоховой онвсе еще никак не мог осилить.

— А что у тебя там хоть такое интересное? — Поттер заглянул ему через плечо, ожидая увидеть все те же фото жженых пустыней танкистов под Юнион Джеком, но нет. Танки, разумеется, на фото рядом с убористым текстом тоже были — но явно не те. «Тигра» посмотревший немало военных фильмов Гарри опознал решительно и уверенно. — Ничего себе. Это у тебя что теперь, вместо квиддича?

— Да нет, — отмахнулся Рон. — Просто захотелось узнать, как воюют магглы. Ну, то есть, я и к Сьюзи ходил, она сказала, что нужен Черчилль и Лиддел-Гарт, ну первый так-то нормально, но длинный, сволочь! — Уизли скорбно вздохнул. — А второго я, наверное, просто не могу понять.

— А это у нас что? — Гарри отметил, что к Боунс Рон сходить не постеснялся, притом не через него.

— А это Дуглас Кей, — Рон показал небольшую книжку. — Чисто про танки, зато по делу все.

— И что ты полезного оттуда вычитал? — хмыкнул Поттер. Похоже, что Рон подходил к бронетанковым силам вот точно так же, как к Пушкам Педдл.

— Да вот глянь, — Рон продемонстрировал Гарри заложенную страницу. Ну да, Тигр, серый, большой, чуть угловатый, с пушкой, как бы говорящей, что все очень, очень серьезно. Такой, какой обожают показывать крущащим дома во всех и всяческих фильмах про злых немцев. — Эту штуку зовут «Тигр», да. Он здоровущий, очень сложный, очень дорогой и очень злой, — Рон рассказывал, явно увлекаясь. — Броня толстая, бьет далеко и больно. В общем, в деталях я так-то не разобрался, но вот такой он, что немцы набивали на нем очень, очень много личных очков. Прямо все в медалях.

— И? — спросил было Поттер, но Рон уже с дикой скоростью листал назад. То, что он показал, было меньше, ощутимо меньше.

— Это — русский Т-34, — пояснил Рон. — Русские тогда клепали их быстро, не сразу качественно и недорого. И помногу, и не то чтоб хороших, но нормальных.

— И? — повторил Гарри настойчивее.

— И выиграли войну, — торжественно закончил Уизли. Гарри расхохотался.

— Я тебя поздравляю. Ты только что объяснил, зачем у нас тут ФОБ, а не мы трое по лесам шатаемся.

— А вот об этом я не думал, «Тигр» ты наш, — хмыкнул Рон в ответ. — А вот знаешь еще я о чем думал?

— Ну?

— Знаешь, Гарри, вот если так задуматься, — морда у Рона стала мечтательной, — то между танком и фордиком «Англия» не так уж и много настоящей разницы…

Картина танка, какого-нибудь «Кромвеля» пускай даже, летящего над Запретным лесом, хищно поводя башней, запечатлелась в мозгу Поттера еще очень надолго. Хотя ведь даже не «Кромвель»!

— И откуда ж ты в Шотландии возьмешь этот самый Т-34, чтобы на нем рассекать небеса?

— Чего Т-то? — буркнул Рон в сторону.

— А ты думаешь, я не понимаю, кого именно ты собрался на нем прокатить? — улыбнулся Гарри насколько только возможно без сарказма. — По крайней мере, Дракучей ивы можно будет не бояться.


* * *

Гарри оказался подвешен в воздухе. Все шло своим чередом безо всяких авралов и сюрпризов.

Первое собрание нового Общего Класса Рон с Гермионой провели почти без него, быстро побив народ по группам и цинично утвердив жесточайшее расписпание. Без него Сьюзи раздала нынешним пятикурсникам материалы к уже их будущим СОВ — на случай, если учить придется в библиотеке где-нибудь в Бостоне. Без него Невилл провел краткий, но пугающий инструктаж по технике безопасности и о первой помощи в случае чего. Даже Сьюзи, сидевшая рядом с ним, в основном тихо заполняла карточки на прибывших, а на него только фыркала и стряхивала ладонь с коленки под столом.

От самого же Гарри если что и потребовалось, то только воодушевляющая речь в начале и танец в конце — на предельной скорости, против Рона, Тони и Терри Бута разом.

Но то потом, а пока Поттер, выпрямившись за созданной комнатой из ничего кафедрой, говорил:

— …Вы — не партия, и я не прошу у вас ею быть. Для этого есть Фронт. Но вы — уже Британия. Мы перестаем быть детьми, народ, тогда, когда берем с прилавка палочку. Став магами, мы отвечаем за весь мир — вот что пытался втолковать мне Демблдор, пока я развлекался, как мог. Но втолковал, и теперь я требую от вас помнить три вещи.

Первое: я отвечаю за вас. Не так, как за своих боевых товарищей из ФОБ, но, с одной стороны, с вашими проблемами вы можете в любой момент прийти ко мне и к любому из тех, кто носит на лацкане значок. С другой — вы уже здесь, чтобы научиться решать ваши проблемы самим.

Второе: вы отвечаете за себя. Все, что от вас потребуют сделать здесь, вы должны сделать — или уйти. Родители, профессора, квиддичные капитаны и сам Волдеморт могут быть препятствием, но не могут быть оправданием. Вы здесь, чтобы взять свои жизни под уздцы, когда все вокруг идет галопом.

Третье: вы отвечаете за всех. Я рассказал, что наше обучение есть не обучение к экзаменам, а обучение к войне. Вот только если уж вы сможете что-то сделать — вы будете должны делать все, что сможете. Вы всегда сможете спасти своих близких, но если кто-то из вас оставит без помощи соседей или магглов, которым грозит та же опасность, то я учил вас зря…

Только посередине вводного занятия Гарри, ведя вслед за Сьюзи ленивый пересчет новичков, споткнулся взглядом о несколько необычных лиц. Нет, то есть, народу пришло много, но он всех их ожидал: если коротко, они пришли бы и раньше, но не хватало либо возраста, либо легального статуса. Взять Фэй Данбар, однокурсницу Гарри — девочка совершенно аполитичная, но искренне желающая пойти в аврорат; для нее это именно что замечательный учебный кружок. Рэнди Бэрроу, бывший охотник Рейвенклоу, напротив, приперся в майке «Дамблдор жив!» под мантией. Энди Керк, гриффиндорец-четверокурсник и загонщик этого года, пришел бы еще раньше вслед за почитаемым им Роном, но возраст мешал. Но были и другие…

Среди поворачивающихся за инструкторами голов выделялись две, поминутно обращающихся к самому Гарри. Черная и белая.

Ромильда Вейн, матерь Мерлинова, и тут она. Гарри почти почувствовал запах разгрызаемого Роном шоколадного котелка. Почти увидел год назад сожженную валентинку. И тут она! И тут она оглаживает его липким, ожидающим взглядом, будто он весь изрисован текущими, как часы Дали, мишенями. И что ж ей надо? Слагхорн не проводит в школе своих балов, и соблазнять ради знакомства с «ах, лучшими людьми!» ну совершенно некого.

Но Ромильда Вейн здесь и дана нам в ощущениях — с мягкими, чуть вьющимися черными волосами, острым подбородком и планомерно измеряющими Поттера черными глазами.

И ведь не выгонишь! «Парадокс Флетчера» в чистом виде — ты точно знаешь, что человек сволочь и несет эпические, эпические проблемы, но не можешь от него избавиться, потому что эти проблемы еще не произошли! Так что Ромильда просто рассматривала Гарри так, что он чувствовал себя не то экспонатом, не то фигурантом обложки глубоко сомнительного журнальчика.

Пытаясь отвлечься, Гарри поймал еще один взгляд. Блондинка. Серо-голубые глаза. Точеное личико. Тонкие губы. Да что такое… Дафна Гринграсс.

Вопрос, какого черта чистокровная по самые достатутные времена слизеринка делает в агрессивно интернационалистском Общем Классе Поттера, мог бы собрать много версий. Но Поттера больше интересовал другой — «Чего ждать конкретно от Дафны?».

Что мы вообще знаем о старшей Гринграсс, а? Ну, слизеринка, ну, ровесница. Сестра Астории Малфой — как-нибудь потом. Не менее потом — жена хитрой скотины Нотта; супруга невидимая, несветская, нескандальная, самое оно для консервативного лидера. Приглашала его на бал на четвертом курсе — но так, порисоваться же. Знает Майлза. И, в общем-то, все!

Но сейчас девушка молча сидела и слушала — Гарри поймал себя на том, что, говоря речь и по привычке выбирая в зале одно лицо для обращения, прочитал весь пассаж именно ей. Потому, прежде всего, что Дафна слушала исключительно внимательно. Гарри представил себе Тедди Нотта, уже разменявшего те же сорок, читающего свою очередную визенгамотскую филиппику уже жене.

Она слушала его не так, как Сьюзи — Сью получала информацию, обдумывала ее, ставила на удобную полочку, подшивала в альбом с вырезками и рисунками; Дафна же воспринимала речь на звук. Такие разные чистокровные, право, в концепции факультетов что-то да есть.

Вопрос в другом. Какого черта она здесь забыла?


* * *

— Дафна, ты не могла бы задержаться? — спросил Гарри у Гринграсс, пропуская студентов в дверь. Гермиона подняла было брови, но быстро прошла мимо — она тоже все занятие косилась на девушку подозрительно. Ромильда попыталась было задержаться тоже, но Сьюзи, проходя мимо, просто взяла ее под локоток: «Мисс Вейн, пойдемте, поможете нам с литературой».

Дафна осталась стоять у двери, пока в зале не осталось ни одного человека. Стояла, ждала, демонстрируя прекрасную осанку и серьезнейшим образом сжатые губы. Гарри заперся и призвал два кресла, плюхнувшись в свое.

— Ладно, я думаю, ты ждешь этого вопроса, — мягко начал Гарри. — Расскажи, почему ты здесь?

— Я здесь не первая со Слизерина, Гарри, — старшая Гринграсс даже не подумала сесть. — Ты и остальных спрашивал об этом?

— Да, оба раза, — кивнул Гарри. — Но у них были причины. Майлз искал дела, Картер — умения. А что нужно тебе?

Девушка думала очень долго, раз, второй попытавшись заговорить. Но потом все ж таки собралась с силами — и уселась напротив Гарри, так же прямо сидя и тесно сведя коленки.

— Спокойствия, — выдохнула она. — Уверенности. Хоть чего-то хорошего.

— Тогда советую театральный кружок, — развел руками Гарри.

— Уже состою. И я не об этом, — медленно, спокойно поправила она светлые прядки, продолжая. — Сейчас на Слизерине плохо. Хотя откуда ж тебе знать…

— Я знаю, что Драко в глубокой депрессии. И, кстати, не виню его, — уточнил Поттер. — Представляю, из-за чего.

— Драко совершенно отшел от дел, а других осталось немного, — Дафна смотрела на Гарри широко раскрытыми глазами, демонстрируя унимаемый, но несомненый страх. — Тедди Нотт пытается уговаривать народ не терять терпения, но его слушают не все. Блейз, кажется, просто ничего не замечает. А Крэбб возомнил себя невесть кем, и…, — девушка сбивалась на все более и более тонкую скороговорку, и наконец дыхания у нее не хватило. Гарри наклонился вперед, к ней:

— Спокойно. Я представлял, что так будет, — вздохнул он, понижая голос.

Ну да, конечно. Какое же все знакомое… Начиная от Крэбба, готового выпустить все пламя ада, чтобы его хотя бы раз оценили как фигуру. Да и прочие — Гарри помнил, как вела себя консервативная фракция Визенгамота, компания о двух разноцветных лицах. Умница и оратор Нотт, вновь и вновь провозглашающий национальное примирение… на своих условиях — будто кастет в бархатной перчатке. Процедурный ловкач и светский пантер Забини, неизменно изворотливый в моменты мира и теряющийся при кризисах — как раз тогда, когда работали Грейнджер и сам Поттер.

— Мне нужно куда-то уходить, куда-то в сторону, — продолжила Дафна. — Слизерин сейчас лоялен непонятно кому, мы не понимаем, что происходит в школе… Что ты творишь в школе…

— …И ты решила это узнать?

— Не это, — покачала Дафна чуть наклоненной головой. — Я пришла посмотреть, чего это стоит и куда заведет. Пока — просто посмотреть. Ты ведь знаешь, что в ту войну Гринграссы ничем таким не занимались?

— Я знаю, что и сейчас не занимаетесь, — поспешил успокоить ее Поттер.

— Это правда, — Дафна посмотрела на Гарри снова, будто пытаясь поймать его глаза над стеклами очков. — Но мудро ли это?

Она произнесла это драматическим шепотом, чуть-чуть дыша приоткрытыми тонкими губками, чуть наклонившись к нему… Ага. Ага.

— Иди и смотри, — хмыкнул Гарри — и прошел к выходу.


* * *

Однако же Вейн его все же догнала — и, надо признать, догнала красиво. Как давно известно, лучше засада, чем погоня; в случае хогвартской планировки это всего лишь значило, что Гарри так и так придет спать к себе, в комнату шестого курса, меж храпящих и сопящих боевиков ФОБ. Вот по пути и перехватила.

Стоило только Гарри, проводив Сью до гостиной, завалиться сквозь Полную Даму, так обнаружилась Ромильда. О, что это было за зрелище! Пока у камина народ помладше во главе с Джейми Пиксом азартно и с воплями торжества перекидывался в плюй-камни, а Колин у дальнего столика сосредоточенно протирал зельеварным спиртом разобранный фотоаппарат, она сидела вдали от шумного бала.

Одна. На подоконнике. Окутанная пледом в красно-желтую шотладндку — так, чтобы он открывал плечи в школьной блузочке. Взгляд ее темных глаз падал то на подернутое вечерним туманом озеро за окном, то в книжку — Гарри подозревал Фифи лаФол — то, через ресницы, на вошедшего Гарри.

— Здравствуйте... капитан, — произнесла она чуть растянуто.

— Приветствую, — мрачно отозвался Гарри, радуясь, что фотоаппарат Криви сейчас в нерабочем виде. — Что-то случилось?

— Пока еще ничего интересного, — Вейн потянулась всем телом, позволяя пледу спасть с ее плечей и открыть девушку по пояс. — Но ведь вечер только начался.

— Пожалуй, что так, — согласно кивнул Гарри и ушел в спальню. Не оглядываться, только не оглядываться, думал он, пока входные чары супротив противоположного полу его от гостиной не отгородили.


* * *

Вести от юной Гринграсс вскоре нашли зримое подтверждение: Ульяна выбрала время зайти к слизеринцам. Собственно, она сопровождала Эммелину, наносившую визит профессору Снейпу, но осталась в гостиной, пока Вэнс ушла дальше.

Всего Долохова провела там около трех часов. Еще через два уже обсказывала Гарри свои впечатления.

— ...Странные люди, я бы сказала. Странные. Они веселятся там, и хвастаются этим. Но это какое-то разбитое веселье, — покачала головой Уля.

— ...Драко Малфой пытался не подходить ко мне близко — очень тактично, как бы случайно. Но отгораживался. Умный мальчик.

— …Теодор Нотт как будто думал все время, как оглушить меня вазой и выкинуть за порог, — улыбка. — Он опасается, что я куда-то их позову... и, наверное, ему все равно, куда. Он туда не хочет.

— ...А вот Блейз не опасается. Он веселится громче всех, острит, смеется, даже поет по-итальянски. Он везде. Он с каждым, — вздох. — Поттер, он боится.

— ...Не боится Винсент Крэбб. Грегори Гойл просто не может бояться, ему сложно бояться. А Крэбб думает, что все хорошо. Только медленно. Спрашивал, как у нас ведут себя с грязнокровками. Знаешь, было очень трудно «не понять» вопрос — но стоило того.

— …Кому там хорошо? Персефона грустная, но счастливая совершенно. Я и не думала, что такое бывает. Драко не отходит от нее вообще, и если бы девочка за него, дурака, не боялась… Ну, ладно. Миллисента, крупная такая девушка — ей спокойно, но ей, наверное, всегда спокойно. Девчонки Гринграсс, их там две сестры, обе мыслями где-то не здесь. Старшая много спрашивала о моих родителях отчего-то…

— …Знаешь, в чем проблема? Во всём. В том, как мне подавали чай, в том, о чем спрашивали, в том, как называли. Они изо всех сил пытаются вести себя «по-особенному», и каждый косится на другого, не выбивается ли кто. Они боятся, товарищ Поттер — не только войны, больше. Они боятся даже не уподобиться магглорожденным — нет, они боятся, что их с ними спутают. Или, того хуже, запишут в одни списки.

— …И все это потому, что они не понимают толком, что такое маг. Да, Рон цитировал мне твою речь в Классе. Он в таком восторге, что это почти смешно. И мило. Он хороший человек…


* * *

В гостиной было слишком шумно, а невеселые мысли о разъедаемом хаосом Слизерине хотели бы уложиться в голове. С одной стороны, что он Гекубе, что ему Гекуба? Но нет. Гарри снова ловил себя на желании решить даже те проблемы, что не особо ему и мешали — потому, прежде всего, что у него теперь были ресурсы решать проблемы. Можешь, значит должен, так, кажется, говорил… кто-то. Кто? Проще спросить у Сью.

Со Сью они должны были встретиться вечером — как всегда, в Выручай-комнате, впрочем, можно было бы повести ее в ванну старост. Улечься в теплую воду, расслабиться, развалиться — и только тогда предложить милейшей мисс Боунс раздеться и скользнуть в воду, поближе. Закрыть, так сказать, поднятый некогда Дианой образ. Да. Вот так и поступим.

Но потом. Потому что рядом была Гермиона, а народ так некстати расползся по спальням.

— Гарри, мне кажется, нам стоило бы поговорить, — сказала Гермиона, присаживаясь рядом с ним, у камина. Пальцы потянулись дернуть локон у уха и не нашли его.

— Разумеется, — кивнул Гарри. — Похоже, что-то давно разговор назрел, да?

— Не хотела отвлекать от дел. Все-таки это и мои дела тоже.

— Резонно, — кивнул Поттер. — Итак, что же тебя, собственно, настораживает? То, что я делаю? То, как?

— Ни то и ни другое, — покачала головой Грейнджер. — Точнее, и это тоже, но как раз тут ты спрашиваешь моих советов, и, наверное, все идет неплохо. Меня волнует то, что творится со всеми нами.

— А что с вами творится? — поднял брови Поттер, сплющивая молнию на лбу. Интересно, если отпустить челку, будет ли она похожа на вопросительный знак? Или на семерку?

— С нами творится власть, Гарри, — Гермиона была, разумеется, совершенно серьезно. — То есть, и со мной — может, я была тогда и впрямь немного тороплива насчет саботажа. Ну и с тобой уж точно, еще с того суда над Мариэттой — но тебе хотя бы некогда. А вот наши помельче… Ребята со значками даже не игнорируют старост — они ведут себя так, будто они и есть старосты.

— Ну да, — кивнул Гарри. — В этом-то вся идея. Мы организуем вобщество вокруг себя, Гермиона, просто потому, что больше, как оказалось, некому. Помнишь, когда-то мы говорили о домовиках? — Мерлин, это было всю вечность назад, на четвертом курсе! Как же давно… — Что они, в отличие от гоблинов, не борются за свои права, кажется, так, и поэтому ими должны заняться волшебники?

— Разумеется, — быстро, как клюющая птица, кивнула Гермиона. — И я не отказываюсь от своих слов.

— Так почему ты думаешь, что волшебники так уж лучше домовых эльфов?

— А почему ты думаешь, что мы лучше волшебников? — хмыкнула девушка, оценив логическую петлю. — Хотя погоди, ты упоминал. Нет других добровольцев?

— Есть, но это Волдеморт.

— Да, как же я могла забыть о Волдеморте? — наклонила голову Гермиона. — О великом Лорде, так? Как-то у нас очень много Лордов на одну Англию…

— Гермиона, прекрати, — отмахнулся Гарри. — Скажи, я сам себя хоть раз Лордом называл? Хотя бы один раз. Хотя бы перед кем-то? Ну же?

— Тогда почему ты делаешь то же самое? Тайная организация, школьные собрания, знаки принадлежности. Культ силы.

— Потому что мы с ним оба готовим войну, — явно признался Гарри. — Что Волдеморт в семидесятые, что я сейчас. Вот только в те годы Реддл точно знал, что война будет, потому что он ее и начнет, а я сейчас знаю это, так как видел, как он ее начинал. И ты тоже.

— И тем не менее ты превращаешь Хогвартс в то, чем он не является, — упрямо посетовала Гермиона. — Наверное, в Дурмстранг. Зачем же? Нам всем потом жить в этом обществе, и не все смогут… перестать маршировать.

— Затем, что сейчас общество, усилиями Волдеморта, уже не то, в котором мы в Хогвартс поступили, только и всего. Школа должна учить детей тому, что надо знать… и сейчас это в том числе и мои уроки.

— Класс — возможно. Но Фронт — это не только учеба, как я заметила.

— Это в первую очередь учеба! — наклонился к ней Гарри. — Учеба тому, за счет чего Люциус Малфой почти взял власть! Не деньги, не умение их зарабатывать, но умение держать групповую лояльность, Гермиона. Клан. Партия. Да что угодно! — он перевел дух. — У чистокровных есть семьи. Консервативные, либеральные, плевать. А что есть у таких, как ты… и я?

— Где наша Маглорожденная Национальная Партия в Магической Британии, ты хочешь сказать? — хихикнула Гермиона. Она явно, явно втягивалась в спор. Хороший знак.

— Не думаю…, — покачал головой Гарри. — Скорее, где наши Лейбористы, какими они были когда-то. Я ведь читал, там бывали и рабочие, и графы.

О том, что в БСФ у Мосли было, в общем-то, примерно так же, Гарри умолчал. Вспомнит или не вспомнит?

— И все-таки, ладно. Допустим, ты хочешь партию? — Гермиона так и этак поворачивала идею в голове. — Прекрасно, я за. Ты говоришь, что сейчас это должна быть вооруженная партия? Ладно, я вижу, почему, и согласна. Но потом? — она смотрела Гарри в глаза, а в его очках отражался свет камина. — Я уже говорила — что, если люди не захотят перестать играть в войну?

— Такие, как я, и нужны, чтобы прекращать такие игры, — ответил Гарри спокойно. — Жаль, если Скримджер об этом забыл.

— Но учишь ты именно им, — обвиняюще хмыкнула Гермиона. — Что, вот что ты делаешь с Роном? Да, он был неуклюж и вспыльчив, но сейчас он, кажется, искренне верит, что при желании некий Рон Уизли просто пробьет кулаком любую стену!

— И что в этом плохого? — пожал плечами Гарри. — Рон — отличный парень. Но он очень уж долго полагал, что в это никто не верит, знаешь ли. И со временем низкое мнение о себе его б до добра не довело б! Оттуда обидчивость. Оттуда упрямство, — обстоятельно перечислил Гарри.

— Но при чем тут твои забавы?

— Позволь, я расскажу тебе одну историю? — Гарри дождался спокойного кивка Гермионы и заговорил, — Когда-то я немного пообщался — не спрашивай, где и при каких обстоятельствах — с одним парнем из Махоутокоро. Обсуждали мы боевые искусства, ну да про это тебе больше Шимус с Дианой расскажут, я так, мимо проходил. Но! Он, например, сказал мне, что «внутреннее спокойствие есть внешняя сила» — вот так, буквально. Мне тогда показалось, что я понял, о чем он.

Гарри глубоко вздохнул, пока Гермиона думала:

— Ну, я что-то такое читала в книжке по Древнему Востоку, но это было давно, уж прости.

— Так вот, со временем я понял, что у нас, в Европе, это работает не так. У нас, — Гарри помедлил, нагнетая эффект, — у нас «внешняя сила есть внутреннее спокойствие». Рон — лучший пример этого, Гермиона. Смотри, ему уже ничего никому не надо доказывать, так он не злится уже, кажется, даже на Снейпа — а вспомни, как он первое время на Виктора смотрел? Да и я… неплохой пример. Ты знаешь про Дурслей.

— Значит, ты обрел внутреннее спокойствие? — Гермиона в это явно не верила.

— Не поверишь, но нет, — пожал плечами Гарри. — Помнишь: ибо ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой… Кое в чем старушка была права. Долг, Гермиона. Долг защищать то, где я уже неплохо устроился.

— Защищать и вести, Лорд Поттер? — прищурилась Грейнджер.

— Нет, — покачал головой Гарри. — Служить и защищать.


* * *

Гран-финал этого разговора, впрочем, наступил не здесь и не сейчас. Глубоким вечером, когда Хогвартс мирно спал, и только Филч чах над возвращенной наконец кошкой, опасаясь высунуть в коридоры нос, Гарри возвращался под мантией-невидимкой из ванны старост. Обогащенный парой интересных идей насчет Класса и сильно прибавивший в оптимизме — ну и чисто вымытый, раз уж все равно зашел.

Кто его знает, как он вообще заметил быстрым шагом восходящую к башне Гермиону? Все тем же пресловутым чудом мерлиновым, конечно. Да и то последовал Гарри за ней не сразу — боялся спугнуть. Да и сладости для горгульи расслабленный мозг придумывал как-то однообразно. Да и лестница была длинна и крута. Но он добрался.

Гермиона и директор Макгонагалл стояли по обе стороны портрета, будто хранители гербового щита. Симметрично, неподвижно, прямая осанка — жаль, не видно лиц, но они явно почти одинаковы. А с портрета вещал вполне велеречивый Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор.

— …Так что, милые дамы, я понимаю, чем вы обеспокоенны, — рассказывал он, будто всего прошлого лета не существовало, — и да, они действительно отчасти похожи. Смелость, упорство, вера в свою звезду, отстраненность. Печать трагедии — безусловно. Самолюбие — разумеется. Изворотливость, харизма, хитрость — пожалуй, пожалуй. Вот только Томас Реддл чувствовал превосходство там, где молодой Поттер, кажется, чувствует ответственность. Он может быть не слишком выдержан, может слишком уповать на силу там, где нужен анализ, и на знание там, где помогло бы понимание. Однако парень знает, что делает, — старый маг мгновение помолчал, и две гриффиндорки, старая и юная, вытянулись к портрету, как тростник на ветру.

— Я доверяю Гарри Поттеру.

@темы: Текст

---

LXII. Фундамент

— Признавайся, — выдохнула Сьюз. — Признавайся, ты — Том Реддл?

Гарри с усилием выплыл из горячего посткоитального тумана, из желтого света свечей, из женского тепла на коже — выплыл в не менее условную реальность, где поезда ходят строго к твоим дням рождения, а души раскалываются не только от философских кризисов. В реальность, где магия рядом, а дедукция остается в бульварных романах.

— Зачем тогда? — Гарри нахмурился. Слишком много для попытки достать из него информацию. Он знал девушек, думавших, что их тела чем-то помогут влипшей в политические дела семье — но Сьюзи не может быть такой, не имеет права. Ей шестнадцать, они шли сюда долгих полтора года, с рождественского Бала. — Только не говори, что поэтому.

— Именно потому, что это неважно! — Сьюзи привычно тряхнула волосами — Гарри смотрел на темно-янтарные пряди и на быстрые тени от них. — Я не знала, каким ты был раньше, до того, как... что-то случилось, — неловко продолжила она. — Я не уверена, что ты сам это помнишь, что это «что-то» — не тот Хэллоуин, про который ты пел без музыки на Гриммо.

Почти в яблочко, девочка. Почти, думал Поттер. Как счастлив был бы Волдеморт проснуться в нем, какой веер возможностей ему бы открылся. Но осколок уже пять раз расколотой души получился слишком мал, наверное. Душа все-таки не оказалась неразменным пенни.

— Я не знала Гарри Поттера, — продолжала Сьюзи, — которого послали в Гриффиндор, как ожидали все на свете. Который побеждал бескрылых драконов и изгонял светом прошлого тени ночные из лесного неба. Я увидела тебя под горящим кубком — а это был уже ты. Ты.

Снова правда. Снова. Гарри не знал Сьюзи Боунс. Он читал ей ЗОТИ в Выручай-комнате, он читал ее учебники — и не знал, пока они не вышли, меж Виктором и Седриком, к чемпионскому столу.

— И мне, сказать честно, нет дела ни до кого другого, — Сьюзи опустила глаза, чуть румянясь. Самое время — сидя в дезабилье над гипотетическим Волдемортом. — Мне нет дела, кем ты был. А кто ты — я видела, — улыбка. Еле заметная, но Гарри привык. — Я не нашла мальчика, ну так и что? Не я первая влюбленная в мужчину девчонка. Я не увидела темного лорда. Я видела Лорда, от которого приняла бы хоть метку, хоть семя.

— Сьюзи..., — Гарри как-то даже потерялся. Но чего он еще ожидал, собственно? Он знал, что здесь будут разговоры — как минимум между ними двумя — как жить дальше, и знал, чем они кончатся, если он не подохнет. Но вот так...

— И я пришла к тебе до того, как спросила, — решительно подвела черту Сьюз. — Потому что что бы ты ни ответил, я останусь с тобой. Но все же ответь. Я прошу вас, мой Лорд.

Что же делать? Что же делать с девушкой, которой не следует врать? Что делать с девушкой, которая слишком вжилась в твою новую историю — ту, в которой уже никогда не будет квиддичной снаряги у дверей, тыквенного пирога на кухне и искр в спальне? Что делать с жизнью, которую он уже изменил сильнее, чем все ненаписанные учебники истории?

Жизнью, с которой он уже сделал все возможное.

Кто ты здесь, Поттер, в этой реальности? Решай. Гость, оперативник на очередной спецкомандировке? Где-то в дальних горячих камнях, где ты дерешься днем, кроя врага уже не на английском, а ночью приходишь к местной девчонке, которую ты в первую неделю подобрал, как котенка, чтобы накормила, вымыла и обласкала. А потом прячешься от нее в аэропорту. Или, в нашем случае, на вокзале?

Или ты дома? Хозяин в доме, который отстраиваешь под себя, как особняк в Годриковой Лощине, и в который уже, считай, внес и хозяйку?

Ты играешь или живешь, чертов школьник? А она — живет.

— Нет, — он дотянулся до губ девушки, прошептав прежде, чем поцеловать. — Нет, тут сложнее. Послушай...

Долгая то была история. Щерящиеся выбоинами стены Хогвартса. Похороны после похорон и перед похоронами. Младенец на руках меняет цвет волос раз в минуту. Какая-то оборванная инаугурация Кингсли. Строй стажеров на плацу аврорской учебки. Мрачный год, в который пало столько отважных, добрых и прекрасных жертв. Уходящий в болото, умоляющий протянуть руку Трэверс. Селвинн, хохочущий над телами братьев Бостоков. Скабиор, скрипящий коляской перед Визенгамотом. Выпускной Гермионы и Невилла, на который они с Роном вернулись из Шотландии с едва залеченными ожогами. Пыльные тропки Афганистана и сгнившая Камбожда. Мрачные ритуалы Мерлином забытых семей и вполне магглорожденные валлийские террористы. Серые бетонные тела ДОТов проклятого Олдерни и колокольчики бретонских песен.

— Женился, кстати, — несколько помедлив, рассказал Гарри. — Ну, довольно неплохо, жаловаться не буду. Но сейчас уже неактуально — реальность не та, — вздох. — Да и, наверное, она бы тоже не слишком расстроилась — паршивый я был муж, Сьюзи, паршивый. Такой же, как сейчас парень — работа и кровь, в равных долях.

А потом — взрыв, вспышка и полет.

— ...Вот такой она и была, — закончил Гарри. — Обходительная дама Смерть, персонаж сказки, которую мне пришлось слышать совсем не от мамы. Так что в итоге я оказался здесь, — закончил Поттер. — И, знаешь, ни на секунду не жалею. Быть живым, знаешь ли, приятно — и особенно приятно из-за тебя, — рассеяно улыбнулся он. Однако в следующую же секунду улыбка приняла несколько глумливый оттенок.

— Да, кстати! — пробежавшись пальцами от бедра до подбородка девушки, он сделал ей знак наклониться. А как наклонилась, так сперва поцеловал — и лишь потом задал прямой и явный вопрос:

— Признавайся, ты — Беллатрикс Лестрейндж?

— Я?.. — Гарри впервые видел по-настоящему озадаченную Сью. Ее не возмутили временные скачки, общение со сверхъестественными сущностями и сам Поттер во всей некрасивости своей личности — а вот теперь ее предохранители начали угрожающе шипеть. — П-почему это?

— А чего я-то Волдеморт? — ворчливо отозвался Гарри. — Если ты дашь мне часок, я выдумаю правдоподобное основание, к которому, заметь, на спор подверстаю даже твои шерстяные носки. У тебя же есть шерстяные носки?

— Да, но..., — Сьюзи натурально потерялась.

— Ага! — возликовал Гарри. — Что и требовалось доказать. Ладно, ладно, миссис, храните свою тайну, — хохотнул он. — Мне так и так повезло больше, чем Волдеморту, что уже меня от него здорово отличает, а?

— Ну так какой Лорд, такая и Беллатрикс, — отмахнулась наконец ожившая Сьюзи, хихикнула — и наклонилась к Гарри, прижавшись к нему бюстом, дабы отвлечь от ненадлежащих мыслей. — Это называется адаптацией архетипа. Хотя подожди, — она остановилась, захваченная идеей, что пришла уже ей. — А ты бы... что, стал? С ней?

— Успокойся, — посоветовал Поттер. — С тобой — стал бы, кем бы эта самая ты ни была! И вообще, — довольный собой Гарри приобнял девушку с полным на то правом, — у нас мало времени.

— Слушаюсь, мой Лорд! — засмеялась Сьюзи. Разговор пришлось прервать по глубоко техническим причинам.


* * *
Завтрак прошел в обстановке, максимально приближенной к абсурдистской. Именинница светилась, периодически кидая на Гарри многообещающие взгляды — каждый раз, когда речь заходила о скором возвращении в школу. Леди Эдит хирургически и геометрически правильно делила ножом блинчики — при этом тоже глядя на Поттера. Господин Этельред, похоже, Поттером не заинтересовался — вместо этого он отчетливо шептался с сестрой; это было, в общем-то, нормально, да еще и долетавшие до Гарри «в сложившихся обстоятельствах» и «да, немедленно переговорить» полностью отражали ситуацию. Политика, политика. Лишь иногда Амелия поглядывала на Сьюзи и чуть улыбалась.

Когда блинчики, джем и кофе ушли туда, откуда не возвращаются, Этельред поднялся первым.

— Господин Поттер, вам удобно сейчас продолжить наши вчерашние разговоры?

— Отчего же нет? — пожал плечами Гарри, поднимаясь и коротко целуя Сью, прежде чем направиться за господином Боунсом — в тот же осененный Белым Драконом кабинет.

Этельред сперва аккуратно, через плечо зашедшего Гарри прикрыл дверь на Коллопортус; Гарри кивнул и демонстративно наложил Квиетус. Похоже, разговор будет серьезный — и действительно, Боунс присел за стол и на некоторое время замолчал, собираясь с мыслями и выстукивая что-то ритмичное по шлему костяшками пальцев.

— Господин Поттер, присядьте. Разговор, полагаю, будет ох и длинным, — наконец заговорил он, палочкой пододвигая к Поттеру кресло, куда последний и осел. — Нет, нам с вами нужно вообще много чего обсудить; вот, к примеру, ваше предприятие с братьями Уизли...

— Да-да, — подхватил Гарри, — у них, между прочим, получилось экранировать маггловский телевизор! Правда, — сконфуженно уточнил он, — сигнал он принимать так и так перестает, зато видео воспроизводит.

— Да ну? — посмотрел на него Этельред поверх очков. — Если удастся селать технологию достаточно дешевой... Так. Стоп.

Повисла пауза. Густая и мутная, как суп-пюре Молли Уизли.

— Предприятие — это, безусловно, важно, — наконец, сказал он. — Но я бы хотел с вами сначала обсудить кое-что другое до того, как мы уйдем в дебри телевизоров. Господин Поттер, скажите, какие у вас вообще планы на дальнейшую жизнь? Я имею в виду не политику.

— Господин Боунс! — мрачно посмотрел на него Гарри. — Да я бы и рад в будущем обойтись без политики. А только вы сами-то, как опытный человек, понимаете, что не дадут, — он потер шрам. — И даже не так. Радостно дадут, а сами всё развалят. Уже развалили.

— А без вас, вы полагаете, не справятся? — поднял бровь Боунс, — Но я не об этом.

— Ну так госпожа Амелия вон от политики воздерживалась. А жизнь, как видите, заставляет, — Поттер продолжил было жаловаться на судьбу, но смутно почувствовал, что собеседник ждал вовсе не того.

— Так! Поттер, хватит, — Этельред приподнялся над столом, опершись в него ладонями. — Давайте я просто задам вам вопрос. Да, я знаю, это несколько бестактно, но вы меня, я считаю, простите.

— Уже простил, — пожал плечами Поттер. Вежливость, которой он был обучен в детстве тетей Петуньей, состояла в основном из «чтоб никто тебя не видел» и ничего такого не предусматривала.

— Тем лучше, — Этельред откашлялся, поправил воротник. — Каковы ваши намерения касательно моей дочери?

Вопрос не сказать чтобы был внезапен, это да. Однако как следует собраться и ответить на него Поттер сразу же не смог. Он вспомнил, как просил руки Джинни — перед общим (очень общим, даже Перси приперся) собранием Уизли, торжественно преподнеся Артуру бутылку брэнди, а Молли — букет порожденных неуемными экспериментами Невилла цветов. Все, решительно все знали, что последует после — благо и дом уже отстроен, и Джинни все еще не беременна единственно чудом мерлиновым. Показатель торжественности составил примерно два килофаджа.

А сейчас... Сейчас всё напоминало не то крупную и рисковую сделку из тех, какие Гарри во время оно прикрывал бойцами для Джорджа, не то тихий, на грани тайной дипломатии договор о военном сотрудничестве где-нибудь в Азии.

Гарри глубоко вдохнул — и, опираясь на подлокотники, наклонился навстречу Этельреду.

— Самые серьезные, — ответил он. — Настолько, насколько я вообще могу что-то планировать на после войны. Сами понимаете, — он поежился, — обстановка жесткая.

Этельред опустился на стул снова. Он сидел точно под флагом с Белым драконом сейчас, и Гарри чувствовал себя так, будто зверюга на него смотрит, даром что в профиль.

— Как раз настолько, чтобы двум взрослым людям настало самое время с обстановкой определиться.

— Взрослым людям? А вас не смущает, что мне, вообще-то, шестнадцать?

— Отчасти, — признался Этельред. — Но не настолько, чтобы обсуждать это не с вами, а с господином Блэком, — он усмехнулся. — Послушать Сью, так не он устраивал свою свадьбу, а вы. Это, кстати, правда?

— Ничуть, — отмахнулся Гарри, — я их просто познакомил. Но к делу. О моих намерениях вы услышали, — хмыкнул он. — Теперь бы мне услышать, что вы думаете на этот счет.

— А вот на этот счет вопрос у нас распадается надвое, — пожал плечами Этельред и зачем-то кивнул вверх, на Дракона. Да что за эмблема вообще и где Гермиона, когда она так нужна? — С одной стороны, господин Поттер, я прежде всего сейчас договариваюсь о браке любимой дочери. Но с другой я — все ж таки старший мужчина в семействе Боунс, хотя, видит Мерлин, я этого не хотел, — он вздохнул, а Гарри вспомнил портрет Эдгара Боунса внизу.

— ...Вы — все сразу, и иметь дело мне придется и с тем, и с другим, или не иметь с вами дел, — почти процитировал он, и Этельред посмотрел с неким интересом. — Сьюзи уже говорила мне нечто похожее.

— Что вы выбрали, спрашивать, похоже, излишне, — усмехнулся в свой черед Боунс. — Но к делу, к делу. Я — человек бухгалтерских книг, и понимаю одно: как бы вы там не увязли в своей политике — да и совершенно независимо от всех и всяческих чувств — вы двое упретесь в то, что вам надо где-то жить и что-то есть. Прокомментируете?

— Ну, тут просто, — принялся изгаляться уже решавший тот же самый вопрос Поттер. — Я все еще владею землей в Годриковой Лощине, и как только мы задушим внутренний терроризм вот этими руками, немедленно восстановлю там дом своих родителей, — сообщил он с гордостью. — Я даже уже знаю, к какому архитектору пойду. Деньги же...

— Насчет ваших фондов я приблизительно в курсе, — усмехнулся в бороду Этельред, — все-таки инвестиции — мой хлеб, так что, уж извините, справки я навел еще после того Рождественского Бала.

— Предусмотрительно, — отметил Поттер.

— Тем и живы, тем и живы, — Этельред снова побарабанил об шлем пальцами. — Итак, вы имеете с одних инвестиций чуть более пятисот галлеонов, то есть две с половиной тысячи фунтов в год. Я прав?

— Ну, с одной стороны, у меня сейчас большие расходы основного капитала, — развел руками Поттер, — с другой, я жду большой отдачи от тех же Уизли. Но в целом да, — Гарри покачал головой. А Этельред недурно информирован.

— Учитывая, что гоблины вкладывают деньги в низкодоходные, но сугубо надежные акции, — продолжил тот, — я предполагаю, что ваш капитал — не менее сорока тысяч. В скобках замечу, — он неодобрительно пожал губы, — что, если меня будут вовремя информировать о политических переменах, я вполне могу сделать из этого тысячу в год. Знаете умное слово «инсайд»?

— Знаю и готов предоставлять. Готовьтесь подобрать сброшенные активы сторонников Скримджера уже к весне, — усмехнулся Гарри. — Да, на строительство деньги у меня есть, что же до семьи — уповаю на аврорское жалование.

— Вот что, — Этельред постучал перстнем в шлем, как в колокол. — Первое время жить предлагаю у нас, в Боунсхолле. Уж поверьте, поместитесь, да и Эдит будет рада. Кстати.

Он щелкнул пальцами, и на зов явилась Микки. Гарри молчал, пребывая в отчетливом удивлении.

— Пригласи сюда хозяйку, — скомандовал Этельред и вновь повернулся к Поттеру. — На этом мои вопросы отца заканчиваются и начинаются вопросы главы семьи.

Микки открыла дверь перед Эдит и тут же организовала ей кресло — сбоку, так, чтобы почтенная дама видела и мужа за столом, и пытающегося уйти поглубже в кресло Поттера. На том домовуха и испарилась.

— Так, Эдит, предварительные переговоры с молодым человеком я провел, — сказал господин Боунс.

— И как он себя показал? — осведомилась леди.

— Ну, молодой Поттер даже не подумал отпираться, — коротко засмеялся Боунс. — Наоборот, очень вдумчиво подошел к делу. Дом, общие денежные проекты, возможно, общие политические, — он выглядел почти довольным. — Серьезный юноша.

«Юноша», являвшийся почти что ровесником своего почтенного контрагента, нервно улыбнулся.

— Однако, мистер Поттер, по некоторым причинам этого недостаточно. И вот я здесь, — Эдит чуть наклонила голову. — Вы ведь помните, что я изучала?

— Конечно же, леди, — осторожно кивнул Гарри. — Батильда Бэгшот, генеалогия.

— Именно так, — точно так же кивнула в ответ госпожа Боунс. — Вот только дело в том, что, к сожалению, для меня это стало прикладной дисциплиной. Что вы знаете о семействе Боунс?

— Англосаксонская семья, в отличие от норманнской волны типа Лестрейнджей, — Гарри говорил медленно, вспоминая то немногое, что знал. К нему история обычно поворачивалась самой жестокой и необычной стороной. — Старая, не моложе Эбботов. Крепко повязанная, как вы мне показали, с магглами — и с реформистами.

— Похвально — но я о текущем поколении, — она осеклась. — То есть о прошлом — о своем.

— Ну что я могу сказать, — пожал плечами Гарри, — Мадам Амелия, кажется, старшая. Не замужем, насколько я знаю, детей нет. Историю Эдгара Боунса и его семьи я знаю, уж поверьте, в подробностях, — он вздохнул. — Они погибли так же, как мои родители, и за то же дело. За мое, теперь уже, дело. И остаетесь вы — и Сьюзи.

Пауза. А ведь ему говорили!

— О.

— Вот именно, — грустно кивнула Эдит. — Моя Сьюзи — последняя из Боунсов, и мы должны подойти очень, очень внимательно к привносимой линии. Вы не согласны?

— Я, вообще-то, думал, — мрачно ответил Гарри, — что таким обычно совсем другие люди увлекаются! Предупреждаю сразу — я наполовину маггл.

— Так ведь это-то и прекрасно! — чуть повысила голос Эдит. — Мистер Поттер, поймите, именно тем мы и отличаемся от этих ваших меченных «других людей» — тем, что рассматриваем маггловскую кровь как необходимую, — она явно горячилась. — Батильда преподавала это еще Дамблдору: нам смертельно опасно замыкаться внутри популяции!

— Ну, тогда, — улыбнулся Поттер, оценив постановку вопроса, — спасибо маме, что меня допустили к пулу женихов, так?

— «Допустили»? — Эдит тихо, интеллигентно рассмеялась. — Это вас-то? С Певереллами с одной стороны и чистой магглорожденной с другой? Да кроме вас, у нас и вариантов-то было — на пальцы одной руки.

— Это какие, например? — внезапно заинтересовался Гарри.

— Ну смотрите, — Эдит явно оседлала любимую тему. — По волшебной крови у нас лидируете вы и Невилл Лонгботтом, но Невилл отпадает.

— Почему это? — обиделся за друга Гарри, и Эдит посмотрела на него крайне неодобрительно.

— Гарри, вы вообще хоть что-то выяснили о семье девушки, за которой ухаживаете?

— Простите, был занят ей самой, — парировал Поттер. — Так что с Невиллом?

— Все с ним хорошо, очень милый мальчик. Я хорошо его знаю — улыбнулась Эдит. — Все-таки он — мой троюродный брат.

Гарри резко произвел подсчеты. Хм, разница, конечно, еще та, но ведь Невилл отмечал, что дядя был ой как не молод уже тогда...

— А, так вы — дочь Алджернона Лонгботтома! — щелкнул пальцами Гарри. — Того самого, который подарил Невиллу Тревора! И еще эту чертову ассирийскую колючку.

— Да, мой отец... привержен травологии, — нейтрально подтвердила Эдит. — Так что вы понимаете, это не вариант. Собственно, кто еще? Несколько Уизли — но у них слишком маленький приток свежей крови, особенно теперь, когда они поглотили таких же старых Прюэттов. Да и, простите, не очень удобно было бы моей девочке в таком семействе, — чуть поджала губы Эдит.

— Они прекрасные люди, — пожал плечами Гарри, многое вспомнив, — но... верю.

— Кстати, если бы не политика, остались бы еще молодые Малфой и Нотт..., — задумчиво сказала леди Боунс — и посмотрела на Гарри. — Мистер Поттер, ну хватит вам. Прокашляйтесь, я подожду.

Гарри утер слезы, и она продолжила.

— Нотт выпадает так же, как Уизли — старая и закрытая семья, только еще более закрытая, сами понимаете прекрасно. Ну а Малфой... там с одной стороны кровь еще достаточно свежая, но Блэки, Блэки, — вздох. — Знаете, как говорят? Когда рождается Блэк, Мерлин подбрасывает галеон. У них не очень хорошая история внезапных психических сдвигов.

— Ну... я видел оба случая, — Гарри поморщился, вспоминая режущий уши смех Беллатрикс.

— И кто еще? Разве что молодой Макмиллан, — развела руками Эдит. — Он бы еще как-то устроил меня, но...

— ...Но это мелковато, — вступил наконец Этельред. — При всем уважении, в наши-то грозовые времена... Так вот. У меня, как у главы семьи, есть одно желание. Я не хочу, чтобы Сьюзи стала последней из Боунсов.

— Простите, а я-то, я-то что могу для этого сделать? — развел руками Гарри.

— Быть хорошим мужем, — отрезала Эдит. — Это во-первых.

— Моя супруга имеет в виду, — пояснил Этельред, поглаживая все тот же многострадальный шлем, — что мы ждем от вас как минимум двоих внуков. Второму из них достанется наша фамилия и вся наша часть наследства, включая сюда и Боунсхолл. Это вас устроит?

Гарри почесал затылок. Чудесно. Чудесно! Вчера ты первый раз занимаешься с девушкой любовью, а сегодня ее родители считают ваших будущих детей. Нет, вот права, права была Гермиона насчет чистокровных в чем-то. Хотя и их понять можно — как там говорила Сью, «есть воспитание и, если хочешь, историческая память».

— Сир, леди Эдит, вы меня поймите! — сложил руки на груди он. — Лично я буду рад видеть Сью матерью далеко не одного своего ребенка. Если вам интересно, лично я примерно представляю себе троих. НО! — покаянно склонил голову он. — Во-первых, моя, ну хотя да, наша Сьюзи — она не домохозяйка, а вполне себе политик и историк даже теперь. И по детскому вопросу ориентироваться я буду на нее. Во-вторых — работа у меня будет нервная и опасная, а кроме аврората, вряд ли я куда пойду. Так что...

— Ничего, — отмахнулся Этельред с таким видом, будто внезапная погибель Поттера взволнует его крайне мало. — Отпишем и в контракте, и в вашем, господин Поттер, завещании. Если что, ваш старший примет двойную фамилию и будет продолжать линию уже как таковой. Вы, — он чуть прервался, стало все-таки ясно, что за это условие старший Боунс волнуется, — вы можете на это пойти?

Гарри чуть не ответил "Да запросто", но вовремя промолчал. Ему задали серьезный вопрос люди, которых это сильно волновало. И Мерлин его знает, как они отнесутся к небрежному согласию.

— Во-первых, Эдгар Боунс умер за наше общее дело, — сказал он. — Во-вторых, если говорить о традициях, то коли девушка занимается мужским делом, то и отношение к ней вполне соответствующее, так что ваше требование более чем обосновано. С невестой я это тоже обговорю. Я же сам охотно пойду на это.


* * *
— Ну, так о чем вы тогда говорили?

Сьюзи задала этот вопрос через два дня, лицом вниз лежа на узкой койке в комнате Гарри на Гриммо. Разумеется, вдали от аккуратно свешанной на дверь одежды — именно поэтому залюбовавшийся Поттер понял ее не сразу.

— Это когда и с кем? — Гарри как раз закончил проходиться по коже девушке Эванеско — простыню-то Винки отстирает, что ей — и присел рядом, задумчиво ведя палец вдоль позвоночника Сью.

— С отцом, — чуть нетерпеливо уточнила юная Боунс, — а потом почему-то с мамой. Покуда меня развлекала разговорами милая тетушка!

— Да так, всё ожидаемо, — расслабленно-расслабленно отозвался Поттер, тихо готовясь отражать боевые. — Обсуждали наш с тобой брачный контракт.

— О, и что там? — так же лениво спросила Сью, но Гарри чувствовал ладонями, как она чуть напряглась. А вот вскинуться и не подумала — спокойная юная леди. — Страшные нерушимые обеты? Магический ошейник? Заклятие подчинения на крови или еще на какой жидкости? — она посмотрела из-за плечика на радостно ржущего Поттера. — Между прочим, все это и вправду бывало — лет так тысячу назад.

— Да нет, — Поттер, оглаживая девушку, проводил руки всё ниже, — условия наследования и твоя гордая фамилия для нашего второго сына, ежели сподобимся, — Сьюзи под ним ощутимо вильнула бедрами, но Гарри счел за благо уточнить: — Слушай, ты за меня замуж-то пойдешь?

— Пойду, пойду, — вздохнула Сью. Ее лица Гарри не видел, но голос... — Я, может, уже привыкла!

Разговор по хорошей традиции пришлось немедленно прервать.


* * *
Изменившееся положение дел в личной жизни Поттера решили пока не афишировать — мало ли какая вожжа попадет господину Министру под львиный хвост? Да и до возраста регистрации еще год ровно — а кто знает, что и как будет в Британии через год? Время такое — мертвый сезон.

Однако Сьюзи стала бывать на Гриммо часто и с удовольствием — вызывая у Сириуса с Ритой явственно родительское участие. Вообще, в преддверии рождения Регулуса Альфарда Блэки привыкали к семейному быту с необычайной скоростью — Рита, например, уже четко определила Винки как личную камеристку, а Сириус, бывало, подолгу тихо расспрашивал Гарри, какие у него в его реальности были проблемы с первым сыном, чем следует закупиться заранее и как бы при этом как-нибудь выжить.

В один из дней, однако, визит Сьюзи совпал еще с несколькими гостями — Гермиона пришла к Рите, уточнить кое-что по сентябрьскому «Видящему»; по занятости мадам экс-Скитер Гермиона совершенно оккупировала, с посильной помощью Перси, визенгамотский комментарий. Однако с собой за компанию Грейнджер приперла невозмутимого Крама и сосредоточенную, мрачную отчего-то Ульяну.

— Удачно, — пожала плечами Сьюзи, понявшая, что с радостями плоти и исторической альтернативы придется подождать. — Вы присядьте, есть новости.

Устроились рядом за столом Виктор и Гермиона, присела на тот же стол Ульяна, устроился на ковре возле кресла Сьюз Гарри, привалился к стене Сириус. Готовы.

— Эдвард Бут расколол Кэрроу, — сразу же перешла к делу юная Боунс.

— И что она сказала? — оскалился Сириус. — Что ее никто не любит, а жизнь — боль?

— Самое странное, что да, — вежливо кивнула Сьюзи. — Но не только. Проблема в том, что, по ее свидетельству, одновременно с покушением на тетю готовился и массовый побег из Азкабана.

— Логично, — кивнула Гермиона, — бардак в верхах, особенно в силовых верхах, тут же начался бы, а под него можно и разобрать Азкабан. Отличная операция прикрытия.

Ульяна молчала, молчал и Виктор. Они постоянно посматривали друг на друга, и лицо Долоховой становилось все бледнее. На таком фоне ее волосы казались медленно разгорающимися, как сыроватый хворост.

— Министр и тетушка сделали те же выводы, — подтвердила Сьюзи, — и Министр полагает, что раз уж с тетей Амелией не выгорело, да еще и с потерями — то и Азкабан в безопасности.

— А мы знаем, что нет! — поднялся с ковра Гарри. Ульяна прожигала глазами уже его. — Проблема в том, что для операции в Азкабане на тролля не нужно много людей — пока есть контроль над дементорами. А у него он есть — и, кажется, я упоминал об этом?

— Тетя Амелия пришла к тем же выводам по расследованию первого побега, — подтвердила Сьюзи.

— Ну да, он уже смотрелся как-то странно, — нахмурилась Гермиона. — Уже тогда. Да и по тому эпизоду с Краучем можно было начать догадываться.

— Скримджер в это не верит, — обрубила конструкцию Сью. — Для него Упивающиеся — все те же террористы, что и в первую войну. Он не верит в побег — и не верит, что война затянется.

— Значит, остается ждать газет. Как тогда, на рождество, — Гарри повернулся к выходу. — Мне надо подумать. Сьюзи, кофе сделаю, приду.

С кофе так сразу не получилось. Закинув в чашку первую ложку растворимого — никакого эстетства, только химическое топливо — Гарри почувствовал чье-то присутствие в комнате. Резко развернувшись, он столкнулся взглядами с Ульяной.

— Товарищ Поттер, разрешите, я кое-что уточню? — чуть приглушенно спросила она.

— А, запросто, — расслабился Гарри, возвращаясь к чайнику. Вода только что начала уютно закипать, а он добавил еще ложку кофе.

— Вы уверены, что побег будет, — она не спрашивала, она утверждала, — и, видимо, имеете к тому резоны. Я предпочту поверить. Видите ли, у меня в деле есть свой интерес, — понизив голос, произнесла Ульяна. Тайны, тайны — впрочем, нехитрые, если не вдаваться в глубину.

— Вы, товарищ Долохова, — слово «товарищ» Поттер сумел воспроизвести по-русски в неискалеченной форме и мимолетно возгордился собой, — можете не объяснять. Антон Михайлович, так? Я догадывался, на что вы прибыли посмотреть.

— Теперь уже поучаствовать! — тряхнула волосами Ульяна. — Если он опять вырвется на свободу, то у меня есть к вам большая просьба...

— ...Такая же, как и у Невилла, — продолжил Гарри. — Согласен на тех же условиях: дотянетесь — будет ваш. Но рисковать не советую. Надо понимать, ваш почтенный дед просто хотел убедиться, что вопрос решен?

— Ему этого достаточно, мне — нет! — упрямо парировала Долохова. Какие же они все же еще молодые... Ладно. Повзрослеют — на войне с этим проще. — Деду я напишу, что остаюсь воевать с нацистами. Он поймет.

— И я — тоже, — улыбнулся Гарри. — Значок-то я вам выдам. Но с вашими-то экзаменами как? С ТРИТОН, или что у вас там?

— Экстерном, — покачала головой Уля, — у меня старший брат так сдавал, когда ездил по Азии. Главное, чтобы были хоть ваши, хогвартские конспекты.

— Далее, — Гарри чувствовал себя все больше и больше как на собеседовании в родном Аврорате, — как вы, Ульяна, собрались решать тут, в Англии, проблему с жильем-деньгами?

— Скорее всего, осела бы у Вити в лондонской квартире, — отмахнулась Уля, — он в ней редко бывает.

— Не вариант, — покачал головой Гарри. — Так. Я обещал, что всем своим буду помогать всем, чем есть? Обещал. А с вас, товарищ Долохова, и с вашего Дурмстранга еще и польза есть. Так, ну-ка...

Гарри поднял палочку и со вкусом провозгласил:

— Экспекто Патронум!

Удовлетворенно оглядяв призрачного оленя, он начал наговаривать ему сообщение:

— Профессор МакГонагалл, это Поттер. Есть просьба — пристройте в Хогвартс одного моего человека. Человек хороший, лояльный Ордену, с Дурмстрангом в активе. Кузина Виктора Крама, и я, и он ее порекомендуем, если что вдруг. Вот что, попробуйте прикомандировать ее к новому учителю ЗОТИ, кого вы там выбрали. Уверяю — нужно для дела. Заранее спасибо.

Уля смотрела на него несколько удивленно.

— И что, этого достаточно?!

— На самом деле нет, — хмыкнул Гарри. — Там чертова уйма документов от Министерства, но сейчас у нас там его в гробу видали. Так что, если выгорит, обойдетесь собеседованием.

Лунная кошка явилась почти сразу и неодобрительно заворчала:

— Поттер, вы опять влипли в какую-то авантюру? Ставку я выделить могу, чем больше в Хогвартсе наших, тем мне спокойнее. Но пока ничего точно говорить не буду, у нас сейчас очень горячо с подготовкой. Через пару дней я сама свяжусь с девочкой и, пожалуй, мы с вашим новым профессором побеседуем с ней одновременно. Времени мало. До встречи в школе!

Гарри поднял глаза от растворяющейся кошки:

— Будет жарко. Но вы прорвётесь.


* * *
Хогвартс-экспресс, как всегда, бодро бежал по давно заброшенной колее, пополняя паром облака. Как бы ни было сомнительно настоящее, с покушениями, исчезновениями, рушащимися мостами, сколько бы не развелось чокнутых медиумов и торговцев поддельными амулетами, как бы ни были детальны методички по самозащите, разосланные заинтересованным в общественной паранойе Скримджером... Словом, как бы ни висело в воздухе, наравне с канделябрами, предчувствием гражданской войны строго по Дали, школьная атмосфера перебивала все.

Знакомые коридорчики, знакомые сласти на тележках, знакомые виды за окном и друзья, пока еще живые и здоровые, исцеляли страх.

Но не напряжение.

Вместо старост, привычно снимающих с учеников еще не начисленные баллы, по коридорам поезда курсировал кое-кто еще. Молчаливые, улыбчивые парни и девушки с бронзовыми значками на мантиях.

Драка? Ступефай на обоих, палочки долой — и пусть приятели относят в купе. Парочка хаффлпаффцев зацепили девочку из Рейвенкоу помладше? Последние три часа они танцуют в тамбуре. Кто-то спрятал кошелек магглорожденной первокурсницы — так, посмеяться и объяснить, чтобы не зевала? У всего вагона вывернули чемоданы.

Старосты? У шести из восьми — значки, у некоторых — серебряные. Двух слизеринских обнаружить не удалось.

Фронт Обороны Британии снова собрался и уже работал.

Гарри смотрел на происходящее с тихой, светлой радостью. Переброска личного состава и охраняемых проходила во все большем и большем порядке, народ, сперва привычно прячущийся по купе, более-менее появился на воздухе и понял, что если не наглеть, то ехать вполне приятно. Первокурсники, не знавшие, что что-то изменилось, сразу же полезли к чинам ФОБ с вопросами — и получили ответы.

Гермиона сидела в соседнем купе и прижималась лбом к стеклу. На Гарри она даже не обернулась. Он хотел было заговорить, но сидящий тут же Рон, заслышав лязг замка, отложил книжку. Гарри ожидал увидеть или очередное полевое наставление, или уж квиддич-прессу, но на обложке выбеленным ливийским солнцем боком сиял танк — кажется, «Крусейдер». Интересно, интересно...

Рон взгляд Гарри привычно поймал — и тут же толкнул книжку под чемодан, торопливо выводя Гарри из купе:

— Эй, капитан! Пойдем-ка прогуляемся. Это надо видеть, — заржал он — и Гермиона, все так же не оборачиваясь, поежилась. — Сейчас, только кое-кого возьму...

Они пошли вдоль состава, миновав окруженных шумными новичками Сьюзи и Падму. Где-то ближе к слизеринской секции сперва нагнали Эрни с Шимусом — Рон сделал им знак идти следом, а потом встретили стоящих в тамбуре Дина и Джастина.

Гарри был несколько удивлен — Финч-Флетчли и Томас где-то достали характерные, что-то до слёз напоминающие ему солнечные очки. Кроме того, не торопясь одеться в мантии, они остались в черных костюмах — ну, формально оба магглорожденные. Расслабленное, какое-то удивленное повествование Джастина о посещенной на каникулах Франции тоже дергало за какой-то колокольчик. Но окончательно мозаику сложил Рон.

— О, вот они, вот они, моя пара крутых обдолбанных ниггеров! — приветственно заорал он.

— Во-первых, сам ты ниггер, лейтенант, — обстоятельно ответил Дин, — Во-вторых, я вас вообще так перестану пускать видик смотреть, и так мать ругается. В-третьих, не спугните!

— А что там? — поинтересовался Гарри.

— А сам послушай..., — Джастин аккуратно отпер тамбур — и они вошли в слизеринский вагон. Дверь купе ближе к середине была приоткрыта, и через нее слышался гитарный перебор — не слишком уверенный, зато с душой — и такое же пение:

Пусть готовят Азкабан

И отцам, и сыновьям,

Но каждый маг обязан встать

За магом за решеткой!

— Совсем охренели, — шепнул Гарри и открыл дверь до максимума. В купе набилось человек двенадцать слизеринцев обоего пола. Поттер быстро огляделся — нет, никого из серьезных людей нет. Нотт, поди, опять курит позади состава, Забини же таких сборищ вообще не любит. Мальчики и девочки долго не видели, что аудитория пополнилась, но кто-то из девиц, посмотрев в дверь, толкнула локтем подружку, и пошло — мерзенькое облачко тишины накрыло всех. Последней умолкла гитара. Светлоголовый паренек — Гарри помнил его, теперь уже четверокурсник по фамилии Харпер — смотрел на дорогих гостей в прискорбно незеленых мантиях с немым удивлением.

— Добрый день, — улыбнулся Гарри, и все шестеро разом вскинули палочки. — Сид-деть, ублюдки, — процедил он. — Шимус, будь добр, поясни-ка нашим друзьям суть проблему.

Ирландец опознал песенку не хуже самого Гарри.

— Проблем, чертовы тупые сассенахи, тут две, — наставительно продолжил он. — Этот заморыш спел вам переделанных «Людей за колючкой»*, песню ирландскую и вам на погибель, меж-прочим, написанную, — Финниган рассмеялся. — В Ирландии ее слышал вообще каждый, но вам-то можно и не такое втюхать.

— Чем, замечу, Волдеморт и пользуется, — хмыкнул Джастин.

— А то! — продолжил Шимус. — Тем более что во-вторых, если кто не догадался, песня самая что ни на есть маггловская. И вот так у вас все.

Гарри потянулся вперед — и вынул гитару из рук некритичного к репертуару певца. Пара парней покрепче попытались было привстать — привстать! Не за палочки взяться, а грозно так встать, благо еще «Па-а-азвольте!» не заорали! — но тут же получили щедрое Инкарцеро.

Гарри взял гитару за гриф.

— Ну а коли у вас тут такой разброд, шатание и разложение умов, мы считаем, что инструмент вам не нужен. Разойдись...

Гарри принял позу рок-н-рольного героя и совсем уже наладился раздолбать несчастную гитару об стену под тоскливым взглядом Харпера, но тут на его плечо легла ладонь Эрни.

— Обожди, капитан. Дай-ка мне, — он принял гитару у Гарри и широким жестом сдвинул с полки ближайшего связаного слизеринца. Присев, он коснулся струн — и гитара спела куда нежнее, чем прежде.

— Тут если мордовать, так всех, — пояснил шотландец, — а нам бы линию свою провести. Так что..., — и заиграл, умело и ровно. Вскоре подняв и голос — чистый, отточенный горскими песнями на фолк-фестивалях и ФОБ-посиделках.

Героической борьбой

Что назвать? Что назвать?

Героической борьбой

Что назвать?

Героической борьбой

Звать ли распри и разбой,

Где в отца готов любой

Нож вогнать?


Хватит происков, ей-ей!

В этот век, в этот век.

Хватит происков, ей-ей,

В этот век.

Хватит происков, ей-ей.

Без непрошеных друзей

Пусть идет к судьбе своей

Человек!**

В полном молчании он отдал гитару назад хозяину, и все вместе они отошли от двери. Сразу же после из купе потянулись, избегая смотреть друг другу в глаза, и слизеринцы.


* * *
Песня контуженной белыми стихами шляпы, распределение всех тех, кто через семь лет об этом крупно пожалеет, тыква, фаршированная тыквой — в общем, неожиданностей не было. Минерва и правда неплохо подготовилась, даже сказала вполне воодушевляю речь.

Мадам директор мудро упирала ни на Волдеморта, ни на покойного Дамблдора, ни на смену Министра — нет, больше всего она отметила резко подскочившие результаты экзаменов. Частью нечеловеческими усилиями Поттера и присных, частью назло Амбридж, но народ действительно получил средний результат процентов на двадцать выше обычного. Не сказать, что хогвартский люд разом перешел порог гениальности — нет, в основном народ исправил свои многочисленные «посредственно», а многообещающие, но ленивые умницы, подчинившись общей паранойе, наконец-то выдержали режим с «превосходно».

Народ слушал, гордился и все больше проникался тем, что война осталась там, за стенами. Что же, уже с завтрашнего дня Поттер объяснит им, что это не так.

Из других изменений стоило отметить праздношатающихся по территории авроров (как-то так, кхе-кхе, вышло, что большая часть из них еще и оказалась членами Ордена). А в дополнение — нового учителя, как всегда, ЗОТИ. С ассистенткой.

Прямая, как всегда, и как обычно же холодная Эммелина Вэнс сидела по соседству со Снейпом, былым своим однокурсником, и, не наклоняясь, одними губами о чем-то горячо с ним спорила. Судя по движениям рук, они сейчас яростно обсуждали кое-что из староаврорского арсенала, ныне запрещенное — и расходились только в последовательности жестов, необходимых, чтобы высушить кровь внутри человека в порошок с запахом ржавчины.

Свое — точнее, дурмстрангское — авторитетное мнение нет-нет, да вставляла Ульяна Долохова, которую Эммелина усадила рядом с собой. Девушку приняли и поселили в Хогвартсе на общих правах, и Снейп даже не выглядел взбешенным, обстоятельно Долоховой оппонируя. А тем временем — с того самого момента, как прозвучала ее фамилия — Ульяну откровенно разглядывал слизеринский стол. Разглядывал совершенно беззастенчиво и с острым, острым интересом — в воздухе уже можно было вешать метлу.

Ох, кажется, у кого-то скоро будут неприятности деликатного свойства, подумал Гарри. Но жалеть слизеринцев не тянуло. Тем более, что у него были и свои проблемы — на нем точно так же концентрировалось все больше внимания.

Гарри и так осознанно не стал занимать мест за учительским столом, хотя прецедент был. Нет, нам нужна «власть снизу» и контроль над широкими массами, кажется, так. И Поттер тихо сидел себе за гриффиндорским столом, пытался покормить сухариками горделиво отворачивающегося Фоукса — покуда Невилл болтал с Джинни о лете, переглядывался со Сьюзи и вместе с Гермионой разбирал расписание.

И все равно на него смотрели. Из десятка-другого точек разом. Смотрели подолгу, будто что-то фиксируя, будто зарисовывая его, будто прицеливаясь. Смотрели, лениво скользя взглядом — но вновь и вновь. Смотрели с явсвтенным отчаянием. Гарри знал это чувство — как тогда, на самом пике перед Балом на четвертом курсе.

Девочки.


* * *
К счастью, пока что милые дамы держались в рамках и в стороне. У Гарри и без того были проблемы — сразу же после банкета пришлось погнать раздобревший народ по бегучим лестницам, расклеивать листовки о наборе.

Типография «Видящего» постаралась заблаговременно, и украшенные молнией в круге листы повисли возле каждго поздемелья, у кухни, в каждом укромном местечке, куда студенты забирались выкурить, сожрать или переписать что-нибудь предосудительное. Листовки обещали, как обычно, «одобренные Министерством» экспресс-программы самообороны и взаимное обучение — Общий Класс вслед за ФОБ вышел из подполья, и Гарри предпочел заблаговременно назначать занятия сразу уж в пустых аудиториях. От кого прятаться-то?

Оказалось, было от кого. Вечером, когда Гарри уже прикорнул было в креслице и сонно думал, вытянуть ли Сьюзи запискою к Выручай-комнате, или подруга устала с дороги, в гостиную заявилась декан Вектор.

Ей все еще очень, очень не хватало железобетонной, белокаменной уверенности Минервы, и Гарри выслушал ее, даже не вставая из кресла. Оказалось, его хотела видеть мадам директор. Ну что ж, как он уже говорил ранее — вот гриффиндорская школа, суровейшая из школ! Послали Поттера на... к директору — собрался он и пошел.


* * *
Минерва Макгонагалл встретила Поттера там, где он так привык видеть Альбуса — но и ее тоже, когда являлся в школу уже проведать детей. Все привычно, все прекрасно, даже озабоченное лицо Минервы — лишь часть ожидаемой обстановки.

Тонкие сухие пальцы поглаживали вербовочную листовку.

— Гарри, как ты это объяснишь? — спросила она.

— Мадам директор, здравствуйте, — поклонился Гарри, после чего сел напротив почтенной дамы. Недоуменно посмотрел на листовку. На нее. На листовку. — Объясню что? Я, кажется, еще в прошлом году объявил, что буду набирать учеников. Потому как война, — веско закончил он.

— Но ваши условия, Поттер, ваши условия! — поморщилась Минерва. — Полюбуйтесь. Четыре раза в неделю по два часа. Вы хоть понимаете, как это скажется на учебном процессе?

— Строго положительно, мэм, — кивнул Гарри. — Час, считайте, взаимная подготовка по экзаменуемым предметам. В прошлом году вон сработало.

— Я не об этом. При Долорес вы, конечно, должны были восполнять нехватку занятий, это мне до слез понятно. Но у меня, — Минерва выпрямила спину, — составленно очень плотное эффективное расписание, и я не стану отпускать ваших... воспитанников с уроков.

— Этого не потребуется, — хмыкнул Гарри. — Все курсы они будут проходить в личное время, конечно.

— А вам не кажется, — ядовито усмехнулась в ответ Минерва, — что лично время — это время все-таки личное?

— И что же они в свое личное время должны делать?

— Готовиться к урокам, — автоматически начала Макгонагалл и осеклась. Но Гарри уже ответил.

— У нас это куда удобнее, как оказалось.

— Но им же нужно общаться, — уже мягче сказала директрисса, — находить себе новых друзей.

— Каждый из нас подтвердит, что хороший спарринг этому здорово способствует, — пожал плечами Гарри. — Мы ведь не только партия, мы еще и клуб. Эрни спросите, Макмиллана, где он чаще всего поет.

— Им нужно... самим искать то, что им по душе, Поттер, вам не кажется? А не получать от вас подобного рода интересы готовыми?

— Я к себе насильно никого не тяну, в отличие от квиддичных команд, — параровал Гарри вновь.

— Кстати о квиддиче, — еще сильнее нахмурилась Минерва. — Вы понимаете, что и ваше расписание, и ваш характер тренировок в принципе несовместим с квиддичем?

— Понимаю, — развел руками Гарри. — Что же, людям придется расставить приоритеты. Если кто-то желает улететь от войны... ну, пусть летит. Пегас, понимаете.

— Да поймите! — всплеснула руками Макгонагалл — ну совершенно как Трелони. — Поймите, я же не могу давать вам очки факультетов за ваш внешкольный кружок.

— Не можете — и не давайте, — пожал плечами Гарри. — Мы как-то не стремимся. На экзаменах все равно индивидуальный зачет.

— А Кубок Школы?

— Выдайте его Слизерину и забудем об этом. Детям так мало нужно для счастья.

— А как же, я вас спрашиваю, — ноздры почтенной леди угрожающе надулись. Будто капюшон кобры, — как же дух здорового межфакультетского соперничества? Я рекомендую вам хотя бы ввести факультетский зачет у себя. Такова традиция даже в плюй-камнях, и вы, как гриффиндорец...

— Нет.

— Что, простите? — Минерва была обескуражена.

— Дух достаточно нездорового факультетского соперничества оставим в школе, — пояснил Поттер. — В любых моих организациях такого не будет. Мы соревнуемся с чокнутыми террористами, в которых никогда не будет недостатка, так что сами должны представлять собой один монолит, мадам. Непреклонный, несгибаемый, несдающийся.

_________________________

* The Mеn Behind the Wire, туча версий, моя любимая — Dereck Warfield & Wolfe Tones.

** Ну, разумеется, YeJacobites by Name на стихи Бернса. Число версий неизмеримо.

@темы: Текст

---

...Продолжение. Как бы.

Господа! В порядке злостного хулиганства, ада, кутежа и всего такого прочего вместо главы №62 я принес вам...

...Вот чего. Авторское АУ, чо вы хотите!

Идея эта была внесена мне комментаторами на ПФ, полагающими, что аудитория такого не перенесет. От щас и проверим.

@темы: Аcсоциативное, Текст

---

LXI. Смотрины

Небольшой дисклеймер

Чисто эксперимента ради: яндекс-кошелек этого профиля 410012246630090
Деньги, сброшенные туда, пойдут на наконец-то уже нормальные иллюстрации, поэтому, переводя, пишите рекомендуемого художника.
______________________________________________________________________________

Весь остаток августа, жаркого и сонного, Гарри потратил, готовясь к дню рождения Сьюзи. Точнее, к тому, что перед ним.

Собственно, логику Упивающихся можно было понять. Госпожа Амелия Боунс тихо живет в маггловском Лондоне под безупречными документами; ее маленькая квартирка закрыта всеми уставными охранными чарами, несколькими дружескими подарками и парой уголовно наказуемых сюрпризов.

Она мало куда выходит оттуда, предпочитая перемещаться в Министерство или региональные офисы сразу по каминной сети — для чего отдельно подключилась к ней еще при покупке квартиры. Продукты и любые другие товары она заказывает — по телефону либо совой, смотря что — и посылает за ними секретаря, в нашем случае Перси.

Видно, что многолетнее знакомство с Аластором не прошло для почтенной леди даром.

Как же волдемортовцы — тоже в отсутствие серьезного боевого состава, заметим — решили проблему? Гарри хорошо это знал, разбирали в учебке, и его эти знания не радовали.

Трижды в год Амелия появлялась в магазинах самолично — подобрать подарок для брата, невестки или племянницы. И если для господина Этельреда и госпожи Эдит подарок неизменно подбирался в Косой Аллее, где антиаппарационные чары висят на каждой кладовке, то Сьюзи так радуется книгам по маггловской истории...

Тогда убийство произошло в закрытой изнутри кладовой постоянного букиниста госпожи Боунс — тихого коллекционера, понятия не имевшего о волшебстве и не держащего у себя даже и оккультной литературы. Он оставил любимую клиентку перебрать старые фонды — а когда, обеспокоившись, выломал дверь, на полу было поровну вырванных страниц и крови. Разумеется, хлопков аппарации он не услышал.

Вот это Гарри и нужно было предотвратить. В принципе, большая часть боевки Упивающихся сейчас смотрела на Северное море через ржавые от того же моря решетки, но на воле оставались серьезные люди. Эйвери, Яксли, могучий оркнеец Роули, людоед-практик Фенрир.

Кроме того, Люциус, хотя с этим надо было серьезно думать — глупо полагать, что записочку Драко написал сам, от мук совести. То есть, написать-то даже мог — сведения б не успел получить. Нужно было его работать — но как?


* * *
Вместо этого Гарри работал со своими — весь месяц. Собрав всех, кто умел аппарировать — народ неплохо с этим управлялся, благодаря взаимному обучению, а министерские права никто получать и не думал — Гарри показал им три точки: подъезд мадам Амелии, тот самый маленький книжный на Саут-Бэнк и ворота Боунсхолла.

Заодно сам посмотрел хоть, не привлекая внимания Боунсов. Особняк в северном Эссексе был куда как меньше Малфой-мэнора, но и явно старше. Вместо регулярного парка на французский лад, по которому фланировали белые павлины (некоторые из которых носили фамилию Малфой), его окружал нарочито запущенный английский сад с путаными тропками и обманчиво нестриженными деревьями. Да, обороняться тут было б одно удовольствие.

В каждый из этих трех пунктов две дежурные пятерки обязаны были аппарировать, бросив все, едва только накалится партийный значок; куда именно — говорила цифра на обороте. Протеевы монеты дали народу неплохую практику, и Гарри, проведя в последнюю неделю три учебные тревоги, остался доволен.

На второй из них, ночной у Боунсхолла, состоялся, кстати, забавный разговор. Невилл явился по тревоге почти первым, спокойно вышел на позицию, да и после, в отличие от оторванных от проекта близнецов, уходить не торопился, спокойно кормя с руки неизменного Фоукса.

— Эй, Невилл, — поинтересовался Гарри, — а мадам Августа не нервничает от наших ночных забегов?

— С отцом свое отнервничала, — поморщился Лонгботтом. — Да и вообще, чего беспокоиться, покуда я не один и не в Мунго?

— Кстати о спокойствии, — придвинулся Поттер, отводя парня в сторону от затягивающейся тонкой сигареткой Гермионы. И кто ее-то приучил?.. — Слушай, все хотел спросить. Похоже, ни тебя, ни нашего пернатого друга не нервируют все эти заходы с «Лордом» в мою сторону? Только честно.

— А должны? — с удивлением посмотрел на него Невилл — так, будто ожидал алого дымка в напоминателе. — Я что-то опять пропустил?

— Ну как же, — поежился Гарри. — Сам понимаешь, Лорд — это же у нас ясно кто, и я как-то не хотел бы на него походить, да и Гермиона нервничает.

— А, ты вот о чем, — парень кивнул в ответ. — Гермиона умная, но ей просто неоткуда знать. Хотя стой, вы же все, вроде, слышали, что Тот-Который — он по-правильному Темный Лорд?

— Ну?

— Ну и вот, — развел руками Невилл. — Ты бы слышал мою бабушку. Она Дамблдора покойного именно вот что Светлым Лордом и полагала. А теперь...

— Да ну тебя! — отмахнулся Гарри. — Вот уж куда я точно не тяну.

— Разве? — Невилл методично скармливал фениксу последние зерна. — Ты взял с нас клятвы, хоть и не совсем себе. Ты водишь нас драться за то, что нам всем важно. Ты содержишь это все дело за свои деньги. Ну и ты собираешь нас на пиры, — обстоятельно, как ингредиенты, перечислял он. — Ну и кто ты после этого? Мне не веришь — спроси свою Сьюзи. Она, кажется, так тебя и воспринимает — с ее историей.

— История — смешная штука, — пожал плечами Поттер. — Помнишь то пророчество из Отдела Тайн? Ничего не показалось странным?

— Показалось, — кивнул Невилл. — То, зачем вообще Волдеморт за ним пошел. Что оно меняет? Это если не думать, что он сошел с ума, — парень помотал головой. В его мире это было бы слишком даже для врага.

— Может быть и так, — покачал головой Гарри, — а может, ему просто нравится думать, что он единственный, кто ходит под ручку с судьбой и Смертью, если хочешь. Так или иначе, я о другом. Вспомни дату — «на исходе седьмого месяца».

— Ну, тридцать первое, — недоуменно начал Лонгботтом, — наш день рождения. Наш... Общий... Погоди, — Фоукс на его плече встревоженно чирикнул. — Ты шутишь.

— Не-а, мне это объяснил Альбус Дамблдор, и считай этот рассказ подарком на свои шестнадцать, — Гарри вздохнул, вспоминая. — Именно так. Пророчество — про нас обоих. Было, пока Волдеморт его не услышал и не, — он потер лоб, — не отметил меня, как равного себе. Потому, что до меня было проще добраться. Скажи, ваш дом тоже был тогда под Фиделиусом?

— Ага, — кивнул Невилл, — и хранителем тайны был господин Муди, учитель отца. То есть, если бы не Петтигрю...

— Ну да, — грустно улыбнулся Гарри. — Если бы мой отец лучше выбирал друзей, это ты бы водил знамена, друг мой. И если что-то случится — как знать.

В глубокой задумчивости они расстались, а двадцатого августа Поттер, с посильной помощью Джастина подобрав костюм построже, в полном одиночестве стоял и ожидал мадам Амелию Боунс.


* * *
Они шли по набережной. Гарри поддерживал почтенную немолодую леди под руку, чуть наклонившись — ни дать ни взять почтительный внук выгуливает немного эксцентричную бабушку. Довершая впечатление, Амелия иногда чуть наклонялась к Гарри, задавая вопросы — вот только разговор шел совсем не о школьных делах.

— ...Вы прекрасно понимаете, мистер Поттер, что вам удалось меня удивить, — признала мадам Боунс. — И именно поэтому я хочу быть с вами предельно откровенна. Если же вы попытаетесь сейчас притворяться просто школьником, — она поправила монокль, будто оптический прицел, — то, боюсь, я и отнесусь к вам именно так.

— Уяснил, — кивнул Гарри, но более ничего не добавил.

— Итак. Вы понимаете, — начала Амелия, — что наши переговоры в Отделе ничего еще и не начали закрывать? Что война, хотим мы того или нет, идет?

— Именно так, мадам, — кивнул Гарри. — Я, конечно, тоже наши трофеи пересчитал и с кладбищем Литтл-Хэнглона сравнил. Эйвери. Роул. Да много кто.

Амелия удовлетворенно кивнула:

— И скажу вам в сторону: надежность Азкабана не вызывает у меня доверия. Но... к делу. Мы приняли, — требовательно продолжила она, — что война продолжится. И кто же вы в этой войне?

Гарри помолчал.

— Еще в мае я бы сказал, что я — человек Дамблдора.

— А сейчас? — настояла Амелия. — Сейчас, кажется, его структуры унаследовал Кингсли Шеклбот?

— Не в моем случае, — покачал головой он. — Я — человек Поттера.

— И вот это, скажу я вам, интересно, — Амелия одобрительно посмотрела на юношу. — Значит ли это, что в случае войны ваш ковен... хотя нет, клан...

— Фракция, — аккуратно подсказал Гарри. — Это будет лучше всего. И да, я намерен воевать самостоятельно. Но нет, я никогда не был против широких союзов, — улыбнулся он. — Начать с того, что у меня нет своего собственного кандидата на Министра Магии.

— Значит, Скримджеру вы не верите.

— Я не верю, что он проживет долго, даже если мы с вами вылезем из кожи вон, — скорбно покачал головой Поттер. — Может, я сгущаю краски, но готовиться лучше к худшему.

— Простите, мистер Поттер, — улыбнулась Амелия вдруг, — вы ведь общаетесь с Муди?

— Ага, — кивнул Гарри, — и считаю его мудрым человеком. Так, и который тут магазинчик — ваш?


* * *
Так. Так. Так.

Гарри оглядел магазинчик, пока Амелия церемоннейше раскланивалась с престарелым владельцем. Улыбнулся очень милой, хотя несколько чересчур худой блондинке у полки с атласами. Снял с полки что-то мелкотиражно-туристское, со стилизованным вигвамом на обложке. «Закон рода Киббо Кифт», значит? Мимо дурно пропечатанных фотографий парней в странной форме он оглядел магазин снова — уже через ульянино пенсне.

А вот это уже интересно. Блондинка переливалась через собственную фигуру почти в полтора раза — но силуэт был явственно женским. Милейшая мисс Кэрроу под обороткой. Гарри отошел за стеллаж и коснулся золотого значка палочкой. Слетайтесь, слетайтесь, парни. Будет фейерверк.

Краем глаза он увидел, как Алекто дернулась было за ним, но замерла, глядя через книжку на Амелию. Да, при новом стиле руководства Волдеморта с инициативой и так, не в пример первой войне, было не очень, а это еще и Кэрроу; Гарри только головой покачал. Хозяин повел Амелию к дальней кладовке, и Алекто привстала на цыпочки, поверх стеллажа напряженно следя за ней. О Гарри она забыла и думать, извлеченная из-за пазухи палочка потянулась к предплечью... вот только стоило двери за ними закрыться, Гарри угостил даму невербальным Петрификусом.

Запаковать ее в Инкарцеро, заткнуть рот и утолкать в древние кулинарные книги много времени не заняло, и вышедшего хозяина Поттер по-тихому усыпил, усаживая под прилавок — а то зацепит еще. Амелия, погруженная в книги, не заметила ни этого, ни открытой двери.

Помянув Мерлина, Гарри ткнул палочкой в метку Кэрроу через ткань — и понеслось.

За спиной Амелии тут же материализовался Фенрир — и тут же проломил перегородку тяжелым телом. Гарри вложил в Экспульсо много и от души.

— Мадам Боунс, за кассу! — крикнул он, и Амелия, дама с интересной работой и долгим стажем, не подвела, рыбкой скользнув за прилавок и вытаскивая палочку.

— Как же мои суставы потом меня возненавидят, — охнула она. — Сколько их, Поттер?

— Я вырубил двоих, — Гарри прижался к стене у детского стеллажа, — но...

Договорить он не успел. Снаружи вынесли обе витрины. В первую, сгруппировавшись, влетел Роули, тут же вставший на одно колено у столика для сумок. Через вторую, ругаясь, упал споткнувшийся Амикус. Разумеется, оба в масках, но и Поттер, и Боунс прекрасно их опознали. Когда оба ввалившихся не получили ответных приветов, в дверь с достоинством вплыли две фигуры в черных балахонах.

— Мадам Боунс, — вкрадчивым тоном проговорила одна из них. — Вам лучше пойти с нами, если вы... не хотите жертв среди магглов. Вы же не хотите?

— И отдайте Алекто, ублюдки! — огрызнулся с пола Амикус.

— Люциус, вы никогда не были хорошим собеседником, — отозвалась Амелия, — да и готовить у вас после уважаемого Добби некому. Не пойду.

— Ну вы сами этого хотели, — рыкнул четвертый. Гарри попытался узнать голос, но пока не получалось. Кто же еще остался? — Так, обходим. Старуха и щенок всех не выключат... Что за черт?

Это Гарри надоело. Произнеся «Вингардиум Левиоса» столь чисто, что и Гермиона бы одобрила, он отправил в оратора тушу до сих пор не очухавшегося Грейбека. Когда тот гневно заорал, получив на шею сто пятьдесят кило отложенной волчатины, Поттер узнал Эйвери.

Упивающиеся разбежались по сторонам, но Амелия резким взмахом повалила им навстречу шкафы. Гарри стал было ждать, кто первый полезет поверху, но услышал характерные крики с той стороны — и влез по стеллажной елочке сам.

Две пятерки ФОБ, ворвавшись через витрины, атаковали волдемортовцев одновременно — по двое-по трое на человека. В углу, совсем недалеко от засыпанной книгами Кэрроу, в глухую оборону ушел Люциус, которого забрасывали режущими близнецы и Джинни. Рон пытался дотянуться до Эйвери протуберанцами Инсендио, покуда Терри Бут из-под стеллажа держал на нем самом Протего и тушил Агуаменти тлеющие полки. Падма, Майлз и Ли прямо на глазах у Гарри вскрыли щит Амикуса, отбросив его к Малфою — Джинни тут же угостила новоприбывшего Ступефаем. А с Роули прямо посреди зала танцевали, принимая на Фините заклятия друг для друга, Шимус и Диана.

О, как танцевала Картер! Казалось, она пытается кидать заклятие не рукой с палочкой, но всем телом, каблучок гневно бьет в пожилой паркет. Попеременно, будто мячиком перекидываясь, они с Финниганом пробуют и пробуют Роули на прочность, пропуская его удары, полновесные и страшные, сбоку от себя, над собой, между собой. Оба двигаются в одном ритме, который когда-то видели не у магов — и Гарри опять понимает, что нужно искать инструктора-рукопашника. Но уже сейчас это почти красиво. Картер подхватывает Роула под опорную ногу Вариари Виргис — и роняет его об пол.

Откатившись, оркнеец поднял Протего и только потом заговорил:

— Эй, старшой, валить надо! Это подстава.

— Где Кэрроу!? — прохрипел Люциус из своего угла.

— Возле тебя лежит! — огрызнулся Эйвери — и Гарри тут же с высоты положения уважил его Петрификусом в окапюшоненную маковку.

— Я про девку, — начал было Люциус, но поднял глаза от щита. — Чтоб меня. Роули, хватай их и идем! — Малфой быстро, широким веером поджег заваленные стеллажи перед собой. Уизли отшатнулись от жара всего на секунду, но этого хватило, чтобы Люциус, ухватив Амикуса, аппарировал.

Торфинн, один из немногих непойманных в Отделе ветеранов, был хорош — слишком хорош. Взвалив на плечо Эйвери, он догадался прикрыться им сразу от четырех парализующих, прыгнул почти через весь зал движением хорошего регбиста — и, накрыв Фенрира собой, исчез вместе с ним.

— Гарри! — заорал Рон. — Гарри, ты как?

— Что «Гарри»? — взревел Поттер. — Где, мать твою, антиаппарационное!?

— Извини, — Рон набычился, опуская палочку. За его спиной Терри и близнецы уже тушили огонь. — Торопились к тебе. У нас, — он развернул плечи, — задача не этих висельников прибрать, а тебя с мадам прикрыть.

— О, — Гарри еле удержался от того, чтоб хлопнуть себя по лбу. — Амелия, как вы там?

— Глубоко впечатлена, — заметила из-за кассы мадам Боунс.


* * *
Им все равно пришлось немного обождать, пока Амелия по Патронусу вызывала бригаду обливиаторов. Не сказать, чтобы сегодняшняя Англия была готова к гражданской войне прямо на улицах, даже не считая магии — не иммигрантский квартал поди!

Гарри построил свое воинство — ну как построил, добился, чтобы разгоряченные после драки подростки уселись на асфальте более-менее в кучку. Падма поливала жмурящихся он удовольствия близнецов холодной водой из палочки, Джинни пустила по рукам бутылку торопливо охлажденной — почти до ледяной корочки — воды же.

Диана, о чем-то весело спорящая с Финниганом, тоже явно пострадала от летней жары — клетчатая рубашка, в которой ее выдернули на место, теперь была подвязана под поясом, а белая маечка мало что скрывала. Гарри сперва вспомнилась Тонкс тогда, в дуэльном зале, но потом девушка повернулась к нему спиной.

По ее плечу вниз к локтю аккуратным черным силуэтом змеилась молния. Гарри сейчас был чертовски рад, что Сьюзи, праздничная, разодетая и радостная, сейчас далеко отсюда. Но каково вообще?

Чтобы отвлечься, он повернулся к сидящему впереди всех и медитативно чистящему палочку Рону.

— Так, я вижу, без раненых?

— Ага, — кивнул рыжий, — да и собрались все по-быстрому. Быстрее проверок.

— А ты? — хмыкнул Гарри. — Ты принес, что я просил?

— Ну да, — Рон даже вставать поленился, достав из-за пазухи небольшую коробочку, одетую бархатом. — Билл принес сегодня утром, говорит, все нормально, застежку гоблины починили, денег не надо. Неслабые же штучки у Сириуса остались.

— Рита такое все равно не носит, недостаточно ярко. Считай, вклад в войну, — пожал плечами Гарри, принял вещицу и отвернулся к дверям.

— Так, Гарри, мы готовы? — мадам Боунс провела в магазин двух молчаливых мужчин в черных костюмах и темных очках и вернулась. В руках она сжимала книгу, и Гарри мог только подивиться ее выдержке. Выбрала все-таки! — Кэрроу они доставят в мой Департамент, люди проверенные.

— Будьте добры, пройдитесь по мне Эванеско, — Гарри отлип от стены, — Вот теперь мы готовы.


* * *
Оставив народ расходиться, Поттер и Амелия перенеслись в Эссекс, к кованым вратам старого Боунсхолла; изгибы решетки рисовали то ли раковины, то ли морские волны. Вперед, по шуршащим тропкам парка, к широкому классическому крыльцу, через тяжелые резные двери.

Маленькая, но преисполненная достоинства домовиха приняла у «госпожи Амелии и молодого господина» все лишнее, убрала с плеча Гарри незамеченную им щепотку пепла и провела их обоих в зал.

Боунсы встретили гостей там же, под взглядами портретов. Господин Этельред в парадной мантии — без излишеств и уж тем более без памятных по Рону кружев. Госпожа Эдит в платье нарочито приглушенных тонов — Гарри бы сказал, что в старомодном, но для магов сейчас все наверняка было иначе. И Сьюзи — черное платье в пол, белые кружева и по-прежнему распущенные темно-рыжие волосы.

— Сестрица, мистер Поттер, — поклонился господин Боунс, и его дамы повторили приветствие. Гарри, сосредоточенно рассматривавший Сьюз, только тогда спохватился и ответил на поклон.

— Простите, что немного задержались, — Амелия поддержала светский тон. — Меня попытались убить некоторые наши общие знакомые. Работа, работа.

— Вот как? — Этельред отменно держал лицо, а вот Эдит неодобрительно сдвинула брови, а Сьюзи встревоженно оглядела тетку и Гарри. — Но, я вижу, все обошлось?

— Да-да, Гарри и его милые молодые друзья оказались устрашающе эффективны, — Амелия чуть понизила голос. — Лучше чем мы тогда рассчитывали.

Гарри испытал некое смутное беспокойство, но с ним пришлось повременить — Этельред двинулся было к нему, но Сьюзи, по установившейся привычке, всех опередила, Поттера быстро, решительно обнимая.

— Сьюзи, — мягко, но с намеком проговорила Эдит.

— Мам, сегодня можно, — засмеялась девушка, — да и он заслужил. Хороший подарок, правда ведь? — они почти коснулись губ друг друга, но господин Боунс откашлялся.

— Сьюзи, твой день рождения официально начнется только в полночь. Я понимаю, что господин Поттер не в претензии, но имей совесть.

Юная Боунс покаянно отстранилась, но не отошла. Дошедший наконец до Гарри Этельред пожал ему руку:

— Ну что же, мистер Поттер, сдается мне, я у вас в некотором долгу. Поверьте, нашему семейству известно, как являть благодарность.

— Что вы, сэр, — покачал головой Гарри, — это наша общая с мадам Амелией война, только и всего. Да и я тут не за этим...

— ...И не ради меня уж точно, — рассмеялась Амелия, и Сью чуть покраснела. Ей шло.

— Но к столу, к столу, — позвала Эдит, — наша домовиха не может греть все одновременно, да еще и столько времени.

— Ах, Микки и ее лимонные пирожки, — кивнула Амелия, — правда, Поттер, пойдемте, их нужно есть теплыми.


* * *
Они прошли коридором портретов. Некоторые из них пустовали, но вереница так и так была длинной. Более всего Гарри поразило другое — некоторые, ближе к началу, не двигались. Эдит заметила его взгляд:

— Ту леди, на которую вы смотрите, мистер Поттер, — она указала на темный старый портрет. У женщины на нем было строгое лицо, напоминавшее об Амелии, но очень знакомый Гарри цвет волос, — зовут Фрэнсис Грэй, герцогиня Саффолк. Та самая.

На лице Гарри не отразилось понимания. Эдит пояснила:

— Мать Джейн Грей, мистер Поттер, королевы Англии на девять дней. Вы спросите, как она оказалась здесь? — улыбнулась дама, и Гарри тут же кивнул. — Элизабет Стоукс, ее дочь от второго брака, окончила Хогвартс и вышла замуж за Эдварда Боунса.

— Да, чудесная она была, — вздохнул с одного из соседних портретов гигант с пшеничными усами, одетый явно по елизаветинской моде.

— Сами понимаете, то были времена до Статута, — развел руками Этельред. — Все было немного проще. Ах, вот посмотрите сюда.

С портрета на Гарри с любопытством посмотрела совсем молодая девушка в пышных золотых шелках. Осмотрела его так, что Поттер почувствовал себя раздетым — и подмигнула.

— Это портрет Эльфриды Боунс, почти что последней фаворитки Карла II. Здесь ей всегошестнадцать, — пояснила Эдит, не замечая поведения писаной маслом девицы, — Знаете, проводив дочь в Хогвартс, Этельред даже на время перевесил этот портрет в свой кабинет, так она напоминает нашу Сьюзен.

— Мама, ну что ты, — попыталась было воспротивиться Сью, но Эльфрида только покивала:

— Ну, я и сама так считаю, — после паузы, впрочем, добавив: — Внешне, парень, только внешне.

Они пошли дальше, пересекая границу Статута Секретности.

— А вот этот парный портрет, — вдохновенно повествовала миссис Боунс, указывая на церемонно поклонившуюся немолодую пару, — это у нас уже 1832 год. Эдмунд Боунс и Береника Боунс, урожденная Блэк — двоюродная прабабка уже известного вам директора Финеаса Блэка, конечно же. Она довольно надолго пережила Кастора, своего старшего брата.

— Бедный Кастор..., — вздохнула леди Береника. — Увы, в нашей семье редко когда случается спокойное поколение. Не одно, так другое, не Наполеон, так Волдеморт.

Следующий портрет также был парным. Но ни широкоплечий и почти облысевший мужчина в красном мундире, ни викторианского вида дама на нем в сторону хозяев даже не посмотрели. Не могли.

— Каролина, младшая дочь Эдмунда и Береники, — кивнула Эдит, — с мужем.

— Маггл? — осведомился Гарри с интересом. Он помнил Ислу Блэк, вырезанную с древа к чертям собачьим за то же самое.

— И какой! Сэр Уильям Денисон, кавалер ордена Бани, — нараспев повествовала хозяйка, — генерал-губернатор Тасмании, потом Нового Южного Уэльса, потом Мадраса, и временный вице-король Индии, кстати, — Эдит улыбнулась. — Ненадолго, но все-таки.

— И мать не была против? Она же Блэк, все-таки, — спросил было Гарри. Эдит Боунс посмотрела на него немного насмешливо.

— Против чего? Кстати, обратите внимание: Каролина завещала не делать ее волшебных портретов, раз уж с Уильямом это невозможно

Последним же, у самой двери, висел вполне себе живой парадный портрет, изображавший довольно молодого еще мужчину в тонких очках. Он не так уж сильно напоминал Этельреда — пониже ростом, куда как покрепче, аккуратно выбритый — но явно походил на Амелию. Эдгар Боунс, боевик Ордена Феникса.

Эдгар не сказал ничего — лишь отсалютовал Гарри палочкой. Не задумываясь, Гарри ответил.


* * *
— И что же вы об этом думаете? — спросил Этельред, когда они, миновав Галерею, уже расселись за столом. Гарри усадили рядом со Сьюзи, но точно напротив господина Боунса. Прием и перекрестный допрос разом.

— Две вещи, — аккуратно начал Гарри. — Первая: вы тут серьезно относитесь к своей родословной, конечно, но не так, как Блэки. В смысле, не то что не выжигаете магглов, а гордитесь ими.

— Естественно, — пожал плечами Этельред. — Именно поэтому мой дорогой брат Эдгар пошел к Дамблдору. Мы гордимся не магами и не магглами — это было бы попросту глупо. Мы гордимся интересными людьми. Но второе?

— Второе, — продолжил Поттер, — то, что вкус к истории у вас тут наследственный, — он чуть повернулся к Сьюзи, улыбаясь.

— Ну, мама училась у Батильды Бэгшот, — кивнула Сью явно довольно.

— Но не истории, мистер Поттер, — так же улыбнулась Эдит, — это я оставила дочери. У меня все куда проще. Генеалогия.

Гарри вновь испытал нечто странное — мысли на тему даже не куда он попал, а в качестве кого. Но Этельред поманил домовиху Микки к столу.

— Итак, мистер Поттер, вы желаете гуся? Или утку в апельсинах?


* * *
Ужин прошел немного странно: больше всего говорил Гарри. Когда Амелия кратко, но очень едко рассказала о покушении в книжном, ему пришлось долго объяснять и про ФОБ, и про учебу аппарации. Когда речь зашла о Хогвартсе и Сьюзи рассказала несколько случаев с Амбридже — из Гарри вытянули, как он организовывал хоть какое-то обучение. Немного зацепили Отдел Тайн, помянули добрым словом Дамблдора, потом Эдгара Боунса, а после тоста за Джеймса и Лили Поттеров Гарри аккуратно вывели на тему его детства.

Нормальный хогвартский студент на месте Гарри уже заполз бы под стол, плакал и ел скатерть. Или подливал бы и подливал себе вина, пока не изобрел бы летающую до Луны метлу. Вот только Боунсы закладывались явно не на обычного подростка: хотя бы перед Амелией, досадливо подумал Гарри, можно было бы не так распускать хвост все эти годы.

Но никакой экзамен не длится вечно, и Гарри наконец поднялся из-за стола после того, как Амелия Боунс преподнесла племяннице чуть закопченный, но вполне читаемый томик по Реставрации.

— Ну что же, теперь моя очередь, — Поттер потянулся за пазуху за тяжелой коробочкой. — Сьюзи, милая. Ты — лучшее, что случалось со мной за последние, — он осекся, — за последние полтора десятка лет. У меня в жизни не так много постоянства, — вздохнул он. — Чулан вчера, Гриммо сегодня; квиддич раньше, война сейчас. Но я бы очень хотел, чтобы ты осталась со мной хотя бы дольше, чем Волдеморт. И это — тебе.

Он отодвинул стул, заходя за спину покрасневшей, как гриффиндорское знамя, девушки. Открыть крышку, пропустить меж пальцев цепочку, подобрать ей густые волосы и застегнуть на шее замок.

— Однако, молодой человек. Однако, — со значением кивнул Этельред. Амелия протерла монокль, а Эдит внимательно присмотрелась к подвеске на шее дочери. И посмотреть было на что. На убранной мелкими брильянтами основе белого золота в форме веера висела крупной каплей одна барочная жемчужина. Спасибо тебе, Сириус, спасибо, Рита, спасибо, спасибо.

— Так-так-так, — с явным одобрением проговорила Эдит. — А ведь я это видела. Видела уже сфотографированным, хотя и не очень чисто. Это жемчужина из фамильногоожерелья Гонтов, куплена у них в двадцать первом и оправлена в белое золото Сириусом Блэком II с тем, чтобы подарить Мелании Макмиллан на свадьбу с Арктуром Блэком. Надо полагать, потом она перешла к их внуку и вашему опекуну?

— Именно так, леди, — Гарри поклонился. — Сириус и Рита Блэк желают вам всего самого доброго, Сьюзи они знают.

— Мне кажется, нам стоит чуть позже отойти в мой кабинет, мистер Поттер, — буднично и спокойно сказал господин Этельред.


* * *
— ...И что вы хотели сказать, преподнося моей дочери эту вещицу? — осведомился Этельред чуть позже, закрыв дверь кабинета. — Если я правильно подсчитал, то вместе с историей оно весит где-то около пяти тысяч галеонов. Ваш инвестиционный доход за десять лет.

Кабинет господина Боунса производил некое впечатление. Ряды и ряды стеллажей по стенам, напополам с книгами и папками; огромный глобус в углу — очертания континентов выглядели еще немного неуверенными; монументальнейший дубовый стол, за которым Этельред и устроился. Стол был почти полностью засыпан документами, острова чистого дуба окружали лишь лампу, немолодую пишущую машинку и стоящий в углу стола на подставке начищенный конический шлем с личиной . И ведь где-то Гарри такой видел, еще в полузабытой маггловской школе. А над столом...

Еще зайдя и уловив эту вещицу боковым зрением, Гарри удивился было, откуда тут вообще флаг ФОБ. Ан нет — те же цвета, да не тот образ. На алом поле стоял, высунув язык, раскинув крылья и подняв когтистые передние лапы, Белый Дракон.

Гарри все еще смотрел на флаг, но отвечать нужно было быстро.

— А что я мог сделать, господин Этельред? — пожал плечами он. — Свободных денег у меня слишком мало — и мои скромные капиталы, и доходы с состояния Блэков уходят, — Гарри сделал небольшую паузу, — в дело, так или иначе. Предприятие там, экипировка здесь, газета тут, — Этельред покивал, показывая, что ситуация понятна. — С другой стороны, у нас с Сириусом осталось много чего от старых Блэков, как видите, но! — он рассек рукой воздух. — Начни я их продавать, такие драгоценности сразу же опознают и сделают некоторые выводы. Например, те, кто в курсе, зададутся вопросом, на что мне срочно понадобились такие деньги.

Боунс только улыбнулся, положив руку на шлем и медленно его поглаживая. Как пресс-папье.

— А вы не подумали, мистер Поттер, что если Сьюзи ваш подарок куда-то наденет, вопросы тоже возникнут? И прежде всего — о контактах Блэков — вас, я полагаю, считают вместе с ними все, кто, выражаясь вашими словами, не в курсе — со всем нашим добрым семейством. Возможно — зная Амелию — даже о союзе.

— А зачем еще, по-вашему, я сюда вообще пришел? — улыбнулся точно в тон хозяину Гарри. — Со Сьюзи у нас уже давно все сказано.

— Интересно, интересно, — Этельред огладил свою бородку — явно задумавшись. — Ладно, что касается политики, я знаю, вы уже имели разговор с моей дорогой сестрой. Но несколько вопросов есть и у меня. Прежде всего — экономических. Вы вообще знаете, чем я занимаюсь?

— Вы знаете, руки не дошли, — сокрушенно развел руками Гарри.

— За это — не похвалю, — вздохнул Боунс. — Но что поделать. Магглы называют моих почтенных коллег финансовыми аналитиками, но по факту я за некоторые комиссионные берегу карманы некоторых предприимчивых людей от господ гоблинов.

Гарри вздохнул. Ситуация начала запутываться.

— Мистер Поттер, каковы ваши взаимоотношения с банком Гринготтс? — вкрадчиво спросил Боунс.

— Я сотрудничаю с их политической разведкой, — виновато вздохнул Гарри. — Довольно ограниченно, но у нас есть определенные соглашения на после войны.

— Какие же?

— Программа Рагнока. Политические права на экономические.

— На какие именно экономические? — настойчиво, как на экзамене, продолжил уточнять Боунс.

— Прежде всего эмиссию, — медленно, осторожно начал Поттер. Они вышли далеко за пределы его образования, очень далеко. — И право конфискации клиентских средств решением Визенгамота. Может, что-то еще...

— Мистер Поттер! Побойтесь Мерлина! — господин Этельред негодовал. — Никто вам эмиссию не отдаст, это выбьет из-под банка фундамент. Контроль объемов, и то пассивный — еще возможно, но чеканку — никогда! Ну, конфискация еще ладно, для них это просто перемена получателя дивидендов, — проговорил он чуть спокойнее. — Но почему вы не думаете об учетной ставке, я вас спрашиваю? Это же основа основ!

— Потому, мистер Боунс, что я не знаю, что это такое, — признался Гарри. — Но вы так не волнуйтесь, я с ними еще ничего не подписывал, и если вы захотите этим заняться...

— Захочу ли? — всплеснул руками Боунс, — Я, как патриот Англии, обязан это сделать. Раз уж вы все равно, похоже, дойдете до таких соглашений, со мной или без меня.

— Ну, — Гарри почесал затылок, — я рад, что уж. Нам нужны патриоты магической Британии...

— Англии, — мягко поправил Этельред. — Я сказал — Англии.


* * *
Гарри еще долго говорил то с Этельредом, рассказывая про свои вложения, то с Амелией, рассуждая о подготовке состава, то с сочувственно слушавшей об его детстве у идиотов Эдит. И теперь уже все время рядом была Сью.

Девушка, что и неудивительно, поняла реакцию своей семьикуда как лучше самого Гарри, и теперь не отходила от него, то и дело подсказывая ему те вещи, которые он сам забыл — об его-то собственной организации!

Гарри было попробовал узнать, что Сьюзи обо всем этом думает, утащив ее в библиотеку на предмет подобрать книжку на ночь, но вместо этого они сперва, как школьники — стоп, а почему «как»? — целовались у английской классики, а потом явилась Микки, показать мистеру Поттеру гостевую комнату.

Ну что же, на завтрашнее утро оставался завтрак, решение вопроса об инвестициях Блэков и прогноз по Скримджеру. А пока Гарри уныло следовал за домовихой мимо уже темных окон, прижимая к себе торопливо сдернутый с полки томик Киплинга. Ну что за жизнь?

Впрочем, парой часов позднее, раздевшись и завернувшись в одеяло, с чашкой чая, что принесла недремлющая Микки, лежа на широкой — видимо, комната для семейной пары — кровати, Гарри отложил все мысли и все задачи назавтра. Он читал Киплинга.

Кто-то из тех, кого он когда-то знал — хоть Луна, пристрастившая к тому же и его дочь — любил неспокойного Одена; кто-то, как Гермиона, предпочитал цветущую сложность Элиота. Рон на стажировке в Салеме пристрастился к простому и понятному Роберту Фросту, а Драко Малфой, сам того стыдясь, полюбил Йейтса, как он говорил, «почти мага».

Гарри же всегда был куда приятнее стальной, как штык «красного мундира», идеал Киплинга. За его строчками он видел слишком многое: стоило проговорить «...Вгонял нас в пот Хайберский перевал...» — и пыльные горы Афганистана снова вставали перед глазами. И — может быть, не очень чисто — за его героями, за Экспедиционнным корпусом в Судане ли, за обитателями лагерей Месопотамии, за мертвыми моряками Дрейка, за вечным Томми Аткинсом он видел Гарри Поттера. Такого, каким тот стал после гор и джунглей.

И вот теперь он сидел над книжкой в спящем доме, чувствуя все ту же сладкую дрожь где-то внутри.

Смерть сквозь перчатки им леденит пальцы, сплетающие провода.

Алчно за ними она следит, подстерегает везде и всегда.

А они на заре покидают жилье, и входят в страшное стойло к ней.

И дотемна укрощают ее, как, взяв на аркан, укрощают коней.

Гарри вот только что преисполнился ощущения неясного героизма, в котором был большим экспертом, только намеревался перейти, скажем, к «Мэри Глостер», как дверь отворилась.

С неизъяснимым удивлением смотрел Поттер, как в комнату входит Сьюзи. Но, Мерлина ради, в каком виде! Белая ночная рубашка в пол, непрозрачная, конечно же, но очерчивающая все, чем девушка богато одарена. Распущенные рыжие волосы. Босые ножки, торопливо вставшие на коврик. Спокойнейшее личико, но явственный румянец на щеках. И палочка в руке — первое, что сказала Сью, было «Коллопортус» и «Квиетус» на дверь.

Гарри быстро отставил на тумбочку чай, понимая, что еще немного, и чашку он уронит. Ситуация просто не могла быть более понятной.

— Сьюзи..., — начал было Гарри, но девушка подняла ладонь.

— Родители и тетушка уже спят, я проверила, — обстоятельно доложила она. — Микки же я приказала почистить все столовое серебро, притом бесшумно, — она откинула с лица прядку, явно красуясь перед Гарри, и он был только за, — Зелье... ты понимаешь, какое... мне достала Энджи Джонсон; я приняла только что, не бойся. Так что, мой Лорд, я ваша.

Она, казалось, просто повела плечами — разве что сосредоточенное выражение намекало, что юная Боунс тренировалась — и сорочка просто упала с нее. Сьюзи подняла было руки, прикрываясь — но тут же опустила их, стоя перед Гарри в золотом свете свечей. Прекрасная внутри и в профиль.

Поттера, разумеется, уже не интересовал Киплинг. Время моральных терзаний, отказов от, всех и всяческих духовных кренделей прошло еще месяц назад, так что он просто выпутался из одеяла и улыбнулся.

— Иди ко мне.

Они начали снова с поцелуя, долгого и сосредоточенного, просто потому, что впереди — вся ночь, вокруг тихо и все будет хорошо. Гарри наконец-то чувствовал Сьюзи всей кожей, так, как и нужно, и жизнь, в общем-то, была прекрасна.

— Послушай, — прошептала ему на ухо девушка, — я понятия не имею, что сейчас вообще будет. Так что... может, потушим свечи?

— Вот как раз поэтому пусть горят, — прошептал Гарри, снимая очки и наощупь устраивая их на той же тумбочке, — И еще потому, что ты прекрасна.

А потом... потом было хорошо.


* * *
Намного позже они лежали рядом, просто обнявшись.

— Простыню утром унесет стирать Микки. Не волнуйся, она неболтлива без приказа, — рассказывала Сьюзи. — Я-то уйду еще до того... хотя очень не хочется, — она быстро поцеловала Гарри в губы, тот радостно ответил.

— Ничего, у нас еще будет время. На Гриммо, да и в школе, — предвкушающе проговорил он. Вот Мерлин, как же зверски ему не хватало хорошего секса с замечательной девушкой! Появись тут сейчас Волдеморт, Гарри бы его голыми руками удавил. — Ну... если ты хочешь.

— В школе! — закатила глаза Сью. — Ох, сказали бы мне, что там вообще можно... Но хочу! — хихикнула она, и у Гарри отлегло от сердца. Кажется, он все сделал правильно не только для себя. — Но, Гарри, покуда ты отдыхаешь, можно тебя кое о чем спросить?

— Отдыхаю? Имей совесть, женщина! — возопил Гарри. — Я же не железный.

— Сам виноват! — отвествовала юная Боунс. — Ну так можно?

— Тебе — все можно, — проворчал Поттер. — А запретишь, так все равно полезешь Волдеморта воевать.

— Ну хватит, я за это уже наказана, — отмахнулась Сью и перевернулась на спину. Гарри сделал то же, созерцая потолок. — Слушай, та легенда насчет Золотой Зари — ты же просто выдумал ее в маггловской библиотеке, так?

— Да, — кивнул Гарри. Сьюз имела полное право на такие вопросы. — Спасибо, что поддержала тогда.

— Ну, замысел был красивый, — пожала плечами Сьюзи, и ее грудь чуть колыхнулась. Гарри посмотрел было на нее, но, как он как-то сказал Скитер, «крепок дух, но плоть слаба». — Так вот, тогда посмотрим.

Девушка села над ним, проводя ладонями по его груди и животу. Гарри жмурился и чуть не мурлыкал.

— Ты опытен, Поттер. В бою, с людьми и, — Сьюзи опустила глаза, — с женщинами. Я не в обиде, не думай, — она опустила палец ему на губы, и Гарри замолчал. — Ты много всякого знаешь далеко за пределами не то что учеников Хогвартса, но и кое-кого из учителей.

Гарри кивал, отпираться было по факту бесполезно. Сьюзи и ее дедукция. Что же, Рита шла по тому же пути.

— Далее. Ты знаешь наперечет всех «старых» Упивающихся — чем занимались, каковы в бою, к чему склонны. Ты знаешь все о Хоркруксах, чего, кажется, не знает после Дамблдора никто, — Гарри наконец почувствовал смутное беспокойство. — И ты знаешь кое-что о власти. Ты, похоже, никогда ей не владел, но был достаточно близко, чтобы знать, что это такое, и, — вздох, — и ты ее не хочешь. Но намерен взять. И я спрошу тебя..., — она замерла. Надолго, шумно дыша и стараясь не смотреть ему в глаза

— Спрашивай, — глухо уронил Гарри, чувствуя, как ладони девушки на нем останавливаются. И дрожат.

— Признавайся, — выдохнула Сьюз. — Признавайся, ты — Том Реддл?

@темы: Текст

---

LX. Лугнасад

Пришло тридцать первое июля, и наступил год шестнадцатый от рождества поттерова.

На самом-то деле уже очень, очень не шестнадцатый, но Гарри уже знал, что попытки помирить два временных потока кончатся для него просто раскалывающейся головой. Так что старый Поттер просто встречал свое шестнадцатилетие — тем более что это должна была быть не просто подростковая вечеринка.

Сириус и Рита, уже отошедшие от свадебного переполоха, отнеслись к делу с пониманием и удалились к Тонксам до завтрашнего вечера. Как сказал Сириус, крепить те узы, что остались. Гарри взамен пообещал, что особняк они не сожгут, а чего и сожгут — так потушат.

Трое домовиков еще хлопотали вокруг стола в дальней столовой, доделывая последнее, когда гости начали являться, поднимая полами мантий каминную пыль. Разумеется, народ Гарри созывал с большим разбором — почти исключительно состав ФОБ, и то не весь, два с половиной десятка самых проверенных людей, изредка — со спутниками.

Офицерский состав.

Первой завалилась самая большая компания. Стая парней — трое штук Уизли, Дин с Шимусом и Ли Джордан — проволокли через камин нечто массивное, похоже, сильно увеличенную картонную коробку. Что за снаряд, отвечать до времени они отказались, и задрапированный в аляповатую оберточную бумагу подарок отлевитировали в дальний угол.

Затем господа стали являться в компании дам — Тони Голдстейн с Падмой, Седрик с Чжоу и Эрни Макмиллан с гитарой за спиной. Падма и сама честь по чести заслужила приглашение, а вот Чжоу — ну, не отказывать же Диггори в ответ на просьбу прийти с невестой?

Явился одетый в замечательный маггловский костюм Джастин, вызвав у Гарри приступ ностальгии. Явилась Луна все в том же жестоко желтом платье. Вывалилась из камина, держа в руках палочку и дико озираясь, Диана Картер, на две минуты опередив с достоинством шагнувшего в дом Майлза с небольшим чемоданчиком.

Через дверь ввела Виктора Гермиона, а за ними густой тенью просочилась Ульяна, прикрывшая волосы шалью от дождя. Эти трое добирались на такси от Грейнджеров, и Виктор еще сохранял чуточку напуганное выражение.

Домовики уже обнесли людей холодным соком и первыми невыразительными закусками, когда из зеленого пламени явилась Сьюзи. Гарри поднял брови — юная Боунс, как он сначала решил, оделась в точности как на Святочный Бал. Но нет, платье было другое, несколько менее строгое, но намек был ясен. Едва девушка пристроила к стене нечто плоское и прямоугольное, Гарри усадил ее рядом, не дав как следует извиниться за задержку. В конце концов, ему вроде как сегодня все можно!

Явилась Флер. Одна и в синем. Народ чисто автоматически начал истекать слюною, но Гарри стоило один раз посмотреть на мисс Делакур, чтобы девушка прекратила свои шуточки и притушила чары. Успеет еще сегодня.

И последним явился, деликатно поддерживая Джинни, Невилл. Как выяснилось, юноша решил показать себя с лучшей стороны и зашел за младшей Уизли непосредственно в Нору. Дальше случилось то, чего не могло не случиться. «Знаешь, Гарри, я, наверное, есть сегодня не буду. А то сперва бабушка, потом миссис Уизли... тут некуда уже», — извиняющимся тоном сказал Лонгботтом, и уже явно подросший Фоукс на его плече засунул голову под крыло.


* * *
На этом, в общем-то, список приглашений исчерпывался, кроме, разве что, занемогшей чем-то сезонным Энджи, неудачно подвернувшей лодыжку Ханны и уехавшего к американской родне Кевина Энтвистла. Так что Гарри, все так же бок о бок со Сьюзи выведя народ к широкому столу и рассадив, сел во главе стола в резное кресло. В то самое, которое обычно занимал Дамблдор. Прямо над креслом свисал с потолка перетащенный снизу флаг ФОБ.

— Итак! — он постучал палочкой в хрустальную вазочку с печеньем. — Мы тут собрались, конечно, отпраздновать меня, но!

Это «но» уже перекрыли нестройные, но оживленные здравицы, и Гарри привычно выкинул вверх кулак.

— Но! — повторил он. — Прежде, чем пить и жрать — давайте-ка о делах, — Гарри глотнул случившегося рядом лимонаду и наложил на себя Сонорус. Чтобы услышали все, даже задрапированная шторкой и обложенная Квиетусом Вальбурга.

— После нашей с вами победы в Отделе Тайн, — народ чуть вздохнул. Да, для них это именно победа, хотя Дамблдора, конечно, жаль, — мы, Фронт Обороны Британии, по сути, вышли из подполья и новым Министром признаны. Официально наша с вами каюк-компания — это группа граждан в помощь аврорату. При этом, — усмехнулся Гарри, — его приказы меня по-прежнему не волнуют и вас не должны, — он подумал, — хотя авроров, если дойдет до такого, советую слушать и учиться.

— Видели мы тех авроров, — отозвался Финниган, — нормальные мужики вроде.

— Ага, — кивнул Гарри, — но я не об этом. Раз уж мы с вами теперь официальные — надо это показать. И поэтому у меня для вас подарок, дамы и господа.

Он хлопнул в ладони, и в столовую вошла гордая собой и совершенно трезвая Винки, за которой летела стопка одинаковых бархатных коробочек, из тех, в какие фасуют обручальные кольца. Перед каждым гостем — кроме Ульяны и Чжоу, но и перед самим Гарри — опустилось по одной.

Их содержимое в дикой, но щедро оплаченной спешке делали тайно озадаченные через Ромни гоблины. И качество работы впрямую об этом говорило.

В каждой коробочке лежал небольшой, но массивный значок — молния, прорывающаяся из круга, такая же, как на флаге позади стола. У большинства — благородная бронза, дающая значку узнаваемый цвет винтовочного патрона. Но не у всех.

— Бронзовые значки получит весь состав ФОБ, — пояснил Гарри. — Это — партийный значок, знак, что вы со мной и первая звездочка на погоны. Скоро мы вернемся в школу, и я буду не я, если через месяц о таком не будет мечтать каждый, кто чего-то стоит.

Он усмехнулся, глядя на отчего-то подобравшуюся Гермиону.

— И, возможно, он будет у вас не только для того, чтобы его носить. Но и для того, чтобы его, — Гарри кивнул, видя, как гневный румянец на щеках Гермионы становится гуще, — предъявлять. Они с Протеевыми чарами.

Поттер откинулся на спинку, глядя, как Грейнджер поднимает свой значок. Серебряный.

— Серебро — это лейтенантский состав. Те, кто отвечает передо мной, — Гарри сделал паузу, — и перед всеми нами. Пока что их семь. Рональд Уизли, Энтони Голдстейн и Шимус Финниган — старшие боевого состава, Гермиона Грейнджер, Сьюзен Боунс и Падма Патил — планирование. Плюс Седрик Диггори.

Чжоу вцепилась в плечо жениха — а вот сам Седрик явственно приосанился.

— Седрик распоряжается теми из нас, кто уже покинул Хогвартс. Ли, Майлз, а также вы, рыжие бандиты — во всем, что не касается денежных дел — вместе с Энджи Джонсон переходите под его команду с первого сентября. Потому, что он вас не угробит.

— Гарри, я, конечно, польщен, — начал было Диггори, — но, слушай, ты бы...

— Мне так будет спокойнее, — отрезал Поттер и достал свой. Чистое золото. — И золотой — капитанский. Как в квиддиче! — он засмеялся и хлопнул в ладони снова.

Появившийся с легким хлопком Добби, вышколенный Люциусом себе на горе, быстро наполнил бокалы пенистым шампанским.

— Первый тост сегодня будет не за меня, — поднял бокал Гарри. — Я предлагаю нам выпить за Британию.

— За Британию, — тихо повторила Сьюзи.

— За Британию, — резко кивнула Гермиона.

— За Британию! — радостно проорал Рон.

— За Британию. Хорошая страна, — спокойно кивнул Виктор, выцеживая бокал.


* * *
Когда Добби куда-то унес пустой хрусталь, Гарри откинулся на спинку кресла, закинув руки за голову.

— А теперь — о будущем. Как думаете, чем нам теперь стоит заняться?

— Ну, это просто, — пожал плечами Рон. — Мы убьем Волдеморта.

Кое-кто за столом вздрогнул, но виду не подал. Хорошо. Они уже понимают, что Поттер имени не боится, а значит, и им бояться не надо.

— Мне нравится ход мыслей этого человека, — хмыкнула со своей стороны Ульяна Долохова. — Но, если я не ошибаюсь, один раз не помогло?

— Вы оба правы, кстати! — Гарри опять постучал по вазочке, но уже вилкой. Вышло звонче. — И вот тут мы подходим к тому, почему не помогло. Так как я у нас политический наследник Дамблдора..., — он обвел своих взглядом. Большинство даже кивать не стало, именно так они себя и видели. Грейнджер опасливо прищурилась, а вот Сьюзи улыбнулась — легко-легко, уголком рта.

— Так вот, так как я продолжаю дело директора с его разрешения, — Гарри продолжил, внося ясность, — то кое-какие его записи он мне передал — еще пока мы готовили операцию в Отделе. А покойный Альбус был, как мы знаем, более чем умен.

Вдох. Выдох. Почти синхронно все за столом подались к Гарри. Всем, хоть Гермионе, хоть Ульяне, хоть развеселому Финнигану, хоть романтику Блечтли, было интересно, что им — именно им — завещал общепризнанно всеблагой директор.

— Что вы знаете о хоркруксах? — бросил вопрос в середину стола Поттер.

Гермиона дернулась было, но как-то неуверенно. Сью резко повернулась к Гарри, глаза ее расширились, но девушка молчала. И очень, очень спокойным голосом заговорила Ульяна Долохова.

— Хоркрукс есть материальное вместилище, обычно, но необязательно, артефакт, к которому привязана часть духовного содержания субъекта. Эта часть существует независимо и может быть в дальнейшем воплощена тем или иным способом. Ритуал привязки прост, но относится к Темным искусствам, так как подразумевает, — девушка остановилась взглядом на Гарри, — человеческую жертву. Считается теоретически доказанным, что создание хоркрукса не копирует, но изымает часть духовного содержания субъекта, отчего крайне не рекомендуется.

Она перевела дух и привычным, явно привычным жестом протянула руку, в которую появившийся из ниоткуда Кричер сунул бокал все того же лимонада.

— Таково определение. Итак, этот ваш Волдеморт сделал такой? Да, это многое объяснило бы. Но теперь, когда он его уже использовал...

— Их было семь, — просто сказал Гарри, и Ульяна осеклась.

— Семь? — она залпом допила стакан. — Отлично. Если вы проиграете, Британия окажется в руках идиота.

— О чем я говорю уже не первый год, — резюмировал Поттер. — Итак, это были плохие новости, но есть и хорошие. Мы с покойным Дамблдором и Сириусом неплохо поработали с ними, и часть проблемы уже решена. Джинни, помнишь то дельце с дневником?

Юная Уизли нахмурилась.

— Ну да, та тварь пыталась меня высосать, чтобы самой получить тело. Так значит..., — она посмотрела на Гарри, на Улю — девочка снова поняла, что за штуку она таскала.

— Ага, это был мой номер первый, — кивнул Гарри. — Хоркрукс непросто уничтожить, но я управился, как говорится, методом тыка. В обоих смыслах.

Долохова задумалась.

— Так, я точно помню только про драконов огонь. Что, обратился к Чарли Уизли?

— Яд василиска! — покачала головой Гермиона. — Въедливая вещь, ничем ее не вытравишь. Кстати... если я права, то клинок Годрика Гриффиндора может подействовать. Но это надо проверять.

— Проверим, было бы отлично, — благодарно кивнул Гарри. Мозг у девочек работал быстро и без подсказок. — А вместо драконова огня еще Финдфайр сгодится — я так на кладбище змею убил.

— Хоркрукс в живой объект? — Ульяна приподнялась из кресла. — Да как это возможно?

— Теперь не проверишь, — неискренне отозвался живой объект, продолжая. — Это два моих. Альбус вскрыл еще два — один был в Хогвартсе, диадема Ровены. Ему пришлось расколоть ее клыком василиска.

— Клыком. Бесценный исторический предмет, — покачала головой Сьюзи. — Мерлин, ну как так можно? Зачем его использовать, если можно было взять еще один, скажем, дневник?

— Потому, что у нашего друга мания величия, — хихикнул вдруг молчавший Тони. — Идет, значит, на повышение. Вы меч Гриффиндора проверяли?

— Да, артефакты Основателей, — кивнула Падма, — и нет, не меч. Его бы разрушил василисков яд точно так же.

— Интересная мысль, — согласился Гарри. — Перед тем, как Дамблдор нашел хоркрукс в доме Гонтов, где жила матушка нашего Тома, какое-то древнее кольцо, был еще один. Сириус сжег в дуэльном зале медальон Салазара Слизерина — его выкрал еще давно покойный Регулус, так-то мы на него и вышли. Так что версия с Основателями неплохо выглядит.

— Это у нас пять, значит, — покивал Рон. — И вы думаете, еще два?

— Ну, в юности Волдеморт точно хотел семь, — кивнул Гарри, — я видел в одном воспоминании, которое Дамблдор вытряс из Горация Слагхорна.

— Из кого? — поднял брови Рон.

— Он преподавал Зелья в те годы, — быстро сказала Гермиона. — Значит, у Тома Реддла тоже.

— Так вот, остальные неизвестны, — покачал головой Гарри.

— Будем искать, — пожал плечами Рон. — Найдем и раздолбаем, время есть. Слушай, это важно, но нам бы сейчас организацию сбить как следует. Война впереди, не дуэль и не поскакушки за артефактами.

— И Рон прав. Началась война, и раз уж мы тут сейчас сидим, то пойдем в нее армией, а не поодиночке! — Сьюзи повысила голос, щеки ее понемногу начинали гореть. Она встала — и хлопнула в ладони. Ухмыляющийся Кричер снова внес шампанское, полные бокалы, и раздал их народу. — И раз уж мы — армия, со знаками отличия, планом и знаменем — предлагаю выпить хотя бы второй тост за ее капитана, — она подняла бокал выше, к знамени ФОБ.

— Во-во, — кивнул Рон, — а то сидим у человека на дне рождения и обсуждаем Мерлин знает что. Вместо того, чтобы, — он постучал ногтем по бокалу.

От взгляда Гермионы сейчас непременно что-нибудь загорелось бы, но, к счастью, стихийная магия для нее осталась в детстве. А вот стихийный сарказм — нет.

— Как у вас тут все интересно, — совершенно не весело засмеялась она. Так же поднялась, так же схватила бокал. Удержать ее Виктор не успел. — Тогда уж, коли нам уже раздали метки... может, сразу выпьем за Лорда Поттера?

— За Лорда Поттера! — отсалютовала ей бокалом Сьюзи, улыбнувшись безо всякого раздражения.

— За Лорда Поттера, — поднял свой Рон, и тут же напротив него с широкой улыбкой подняла бокал Картер.

Один за одним ребята присоединялись к тосту, только Финч-Флетчли долго смотрел на Гермиону ошарашенными глазами, но потом будто что-то решил и вскинул бокал. Но Гермиона глядела не на него.

— За Лорда Поттера, — Невилл поднял бокал совершенно без задней мысли, между делом, заговорившись было с Тони о чем-то. С его точки зрения ничего не произошло.

— За Лорда Поттера, — прошептала Гермиона и залпом выпила шампанское.


* * *
Напряжение, замеченное только Гермионой, самим Поттером и, может быть, Сьюзи, быстро рассеялось — воздав должное еде, народ переполз в гостиную и некоторое время упоенно увеличивал диванные подушки, на которых и расселись прямо на полу. Было самое время вручать дары, болтать и понемногу пить.

Столовое красное Кричер разливал по бокалам, как казалось, без ограничений. Гарри уже знал, что и он, и Добби сполна владеют умением вовремя обнести того или иного гостя — так, чтобы поддерживать общий небольшой градус. Наклюкиваться в ноль магам приходилось уже самим.

Поттер, устроившись все в том же заботливо перенесенном глубоком кресле, сразу же усадил себе на колени смущенно ойкнувшую Сьюзи. Какого черта, все про всё в курсе и вполне воспринимают Боунс именно так — женщиной командира.

Первыми вскрывать подарок выставилась целая делегация. Все те же шесть парней вместе с Джастином вытянули Вингардиум Левиосой на середину комнаты свою циклопическую коробку и быстрыми Диффиндо вскрыли ее. Гарри присвистнул.

Монстр, явившийся ему, пушился гроздьями опутанных то ли проволокой, то ли изолентой проводов, сверкал каким-то псевдолаковым покрытием и явно неразрывно соединялся с жертвой поменьше. Но назначение все еще было ясно.

— Ну вот, — пожал плечами Фред. — Мы, конечно, еще давно скинулись и купили, такой, чтобы понормальнее. Но как дело дошло до экранирования — сломали себе последние мозги.

— И как ты думаешь, кто помог? — спросил Джордж. — Снейп! Он над этим частенько, оказывается, думал. Ну, с электротехникой Дин с Джастином помогли, а с магией уже не вывернулись бы без профессора.

— Ага, — хмыкнул Фред. — Он, оказывается, тоже завзятый киноман.

Гарри с восхищением смотрел на то, что, похоже, раньше времени станет дедушкой экранированных от магии телевизоров его времени, потомков магического радио. Телевиденье он, конечно, ловить теперь не будет ни за что, а вот видеомагнитофон с ним в комплекте явно еще послужит. Гарри уже видел заинтересованный вид Сьюзи.

— Ну и отдельно от меня, — улыбнулся Джастин, доставая из оставленной у камина сумки стопку кассет. — Я подумал, что эти тебе понравятся — тут почти всё последнего года.

Похоже, Джастин решил действовать перебором. «Фарго», «12 обезьян», «Храброе сердце», старые черно-белые «Семь самураев» и нечто неизвестное Гарри под названием «Опустить перископ». Пересмотрим. Гарри широко улыбнулся и, вскочив с кресла, долго жал народу руки. Раздосадованный Кричер после некоторых уговоров аккуратно поволок конструкцию по воздуху — в зал на втором этаже.

Тем более что, покуда парни разбирались с машинерией, Сьюзи успела отойти к камину, вернувшись со своим подарком — тем самым тонким прямоугольным свертком, обернутым в простую коричневую бумагу.

— Я решила, что тебе это все-таки подойдет. Пришлось заказывать, но, я думаю, симпатично получилось, — улыбнулась она, и Гарри прямо у нее в руках невербальным Диффиндо взрезал бумагу.

Да, он знал эту картину, видел не далее как прошлым летом. И Сьюзи прекрасно знала, что он тогда делал. На портрете — маггловском, недвижном — был вполоборота изображен немолодой уже мужчина, с еще темными волосами, но уже седыми усами. Лицо его было уж точно не красивым, крупный нос и бородавка над ним не придавали ему изящества — но глаза, серые и ясные, смотрели на что-то за гранью рамы с твердостью.

И, конечно, этот его стиль одежды — стальная кираса и аккуратный белый воротничок. Оливер Кромвель, Лорд-Протектор Содружества.

— Значит, Лорд, — кивнула Гермиона. Но ее едва услышали.

— Ну, в своей комнате потом повешу, — кивнул Гарри благодарно. Старый Нол и впрямь заслуживал неплохого места на стене.

— Показать потом не забудь... дарительнице, — шепотом хмыкнул Рон, но морда у него была такая, что Сью постаралась смотреть на портрет.

Рыжий, однако, отбежал за вином. А вот Сьюзи никуда не делась, снова усаживаясь рядом с Гарри и наклоняясь к его уху:

— И еще одно — но это потом поговорим.

Гарри хотел было поподробнее узнать, что ему еще намерены сообщить, но перед ним уже оказался Тони Гольдстейн. Его — и стоящей рядом Падмы — подарок не был завернут, и Гарри с интересом рассматривал даже на вид старую книгу. Нет, не кожаный переплет в камнях, просто рассохшийся картон и уже не раз прошитые суровой ниткой листы.

— Эта книга, Гарри, уже много кого спасла, кого надо было, — начал рассказ Гольдстейн. — Наша семейка в Британии осела ой не сразу, и пришлось в сороковые помыкаться по Европе. А там что? Всякий мишигер так и норовит выловить бедного еврея, маг он там или маггл. Вот и..., — он пожал плечами. — Это — собрание старых чар Невидимого Расширения. Было время, словами отсюда и семьи укрывали, и аж целый класс ешиботников.

— Старые вещи, — задумчиво добавила Падма, — не самые быстрые, не самые вместительные, зато простые, как дважды два, и нынешними поисковыми чарами не вдруг находятся — я, как смогла, проверила. Вынесли их уже из каталогов, что ли.

— Так что пусть опять хорошему послужит, — Тони почесал уголком переплета затылок и отдал Гарри книгу. Сьюзи зачарованно прошлась пальцами по иссохшему корешку — и аккуратно протянула томик Гермионе.

Тони с подругой покинули пост жертв и приношений, но он ненадолго остался вакантным. Перед Поттером обнаружились воодушевленная Чжоу, явно радостная, что разговоры за пугающие дела прошли, и до пикси смущенный Седрик.

— Гарри, — начал он. — Послушай, я тебя поздравляю. В общем, я просто министерский служащий, и я понятия не имею, что бы я мог такое тебе подарить, чего бы у тебя не было...

— ...Так что, — ничтоже сумняшеся перехватила слово мисс Чанг, — выбирать пришлось мне. На, вскрой, — она сунула Гарри мягкий сверток. Гарри совету последовал.

Мантия выглядела... мантия выглядела. Гарри не носил парадные мантии вот уже несколько десятков лет — сразу же после учебки он вовсю стал пользоваться привилегией появляться на торжественных сборищах в форме, да и на Святочный бал с радостью надел самодельную вариацию на ту же тему. Но это...

Оно струилось. Оно явно имело длинные полы и высокий стоячий воротник — но то, что между ними, не поддавалось пониманию Гарри. Например, цвет — Гарри никогда не был против черных мантий, но не тогда, когда в этой темноте, будто давно погибшие звезды, то наливаются красным светом, то тухнут мириады мелких блесток. Скорее всего, имелся в виду гриффиндорский красный, но по факту ему предлагали носить звездное небо, чертовски жаждущее крови.

— Вот! — кивнула Чжоу. — Твои..., — она покосилась на Падму, — отсутствующие однокурсницы наверняка бы настаивали на орнаментах и, возможно, украшениях, но я всегда была за минимализм. Ты симпатичный парень, Гарри, но носишь Мерлин знает что, — под обалдевшим взглядом Седрика Чжоу осуждающе покачала головой. — Ладно, заниматься твоим гардеробом все-таки не моя обязанность, — взгляд на Сьюзи, которая не обратила на это внимания, — так что просто с Днем Рождения.

— Примерю позже, — кивнул Гарри благодарно, — а то тут и зеркала нет.

Наконец вышли вперед Гермиона с Виктором. Гермиона смотрела все еще с легким сомнением, молчание затягивалось, но Виктор как-то очень осторожно положил ладони ей на плечи — и Гермиона тряхнула состриженными волосами и улыбнулась.

— Прости, что я без короны, нам даже вдвоем не получилось выкрасть ее из Тауэра, — мягко сказала она. — Когда-то мы с Виктором очень много говорили о том, что ты делаешь с нами... я имею в виду, вместе с нами. Какими мы стали, что ли. И..., — она достала очередную книжку, в переплете бордового бархата. Нет, не книжку. — Кое-что пришлось поискать мне, что-то сделал Колин. Посмотри.

Гарри перелистнул фотоальбом. Люди, которых он хорошо знал — первокурсники по одну сторону, гордые чины ФОБ по другую. Многих он хорошо помнил и такими — вон, Финниган в очередной раз без бровей. Кое-кого помнить не мог — сверкающую белыми зубами на темной коже Энджи, настороженно ступающего с лодки Седрика, серьезного мальчика в большой шубе на стене Дурмстранга. Улыбнулся, глядя на еще нетренированного, нескладного Рона и Гермиону с копной непослушных волос. Показал смущенно хихикнувшей Сьюзи фото пухленькой девочки с толстой косичкой.

И посмотрел на себя. Долго смотрел. Этому человеку были честные и несомненные одиннадцать, первый и последний раз.

— Я надеюсь, что тебе не придется наклеивать туда траурные рамки, — сказала Гермиона и просочилась подальше в комнату, не говоря более ничего.

— А вот про меня не забудьте, — как оказалось, Ульяна тоже вышла в круг с небольшой коробочкой, но дисциплинированно обождала своей очереди. Теперь же она протянула свою ношу Гарри.

Сняв крышку, Гарри обнаружил там простое пенсне, круглое, как и его очки. С немым вопросом он посмотрел на Долохову.

— Это не совсем от меня, — пояснила та. — Это тебе гостинец от Олега Михайловича Долохова. Добыт и упакован сразу после письма Вити об Отделе Тайн. Раз уж та дуэль разошлась в твою пользу.

— Довольно случайно, — покачал головой Гарри. — Долохов... Антонин Долохов куда искуснее, но я пока быстрее. Но что это?

— А это в пару к твоему ножику. Надень.

Гарри снял очки, отдал их Сьюз и опустил пенсне на нос. Окна и камины подернулись золотистой пленкой, на фигурах студентов появились серебряные росчерки — там, где он сам же учил их держать палочки — да иногда мелкие искры простых амулетов. Ясно. А взломщики заклятий-то на глазок работают...

— Дедушке передавай мою искреннюю благодарность. Дорогая штука, — Гарри спрятал пенсне назад в коробку.

— Ну и лицо у тебя в них, — покачала головой Ульяна. — Но в Англии, пожалуй, никто не поймет. Носи, на горе фашистам.


* * *
Вечеринка уже вполне разошлась, когда Эрни Макмиллан наконец-то вспомнил, что он при гитаре. Сперва его хлопки в ладони не привлекли большого внимания — разве что кое-кто из парней, в том числе и Майлз со своим чемоданчиком, начал смещаться ближе к Эрни. Но потом народ заставил угомониться Седрик — бывший староста клялся, что играет Макмиллан хорошо, а врать Диггори совершенно не умел.

Извлеченная из чехла гитара оказалась покрыта стикерами с фолк-фестивалей — Эдинбургского, Мидвичского, Уимбурнского. Гарри знал, что последует, и не ошибся. Усевшись посреди затихших каким-то чудом товарищей, Эрни начал наигрывать старую якобитскую песню, которую слыхал даже сам Поттер, но тут же бросил. Ну еще бы, «придите и коронуйте своего короля — кого же, как не Чарли?» сегодня было бы чересчур. Но далеко парень уходить не стал:

Письмо наш принц швырнул в очаг,

На карту опустил кулак:

«Эй, плясуны, нас ждет чудак

Генерал Джон Коуп на рассвете!»

Эй, Джонни Коуп, на дворе рассвет,

Я жду-пожду, а тебя все нет,

Чисти мундир, заряжай мушкет,

Обожду тебя до рассвета!

Быстрая, задиристая мелодия, простой, как валенок, текст... Эту песню писали еще в войну, или по самым горячим следам, в тот самый сорок пятый: для шотландцев «сорок пять» — это совсем не про Вторую Мировую. Но магический народ это волновало меньше: под конец вместе с Эрни они весело пели:

Эй, Волдеморт, на дворе рассвет,

Я жду-пожду, а тебя все нет,

Выйди в круг, появись на свет,

Обожду тебя до рассвета!

Песня окончилась и, пока Макмиллан освежал голосовые связки из поданного бдительным Кричером бокала, стайка народу собралась вокруг Блечтли, раскрывшего чемоданчик. Гарри уловил было взмахи палочкой, заметил, как отходит в сторону Тони Голдстейн — но скоро смотрел в другую сторону.

Почти рядом с ним, в окружении разнокалиберных Уизли, неторопливо рассказывала интересное Ульяна.

— ...Я вообще не понимаю, — сетовала она, — что у вас за предмет такой — Защита от Темных Искусств. Это как будто бы вы взяли танк, броню оставили, а вот из снарядов выдали одни фугасы. И чем другой танк пробить?

— Танк? — наклонил голову Рон.

— Дожились! Англичане — и про танк не знают, — всплеснула руками Долохова. — А вам, товарищ Уизли, я потом расскажу, может, даже понравится. Ну, давайте так: как рыцарю доспехи-то надеть, копье на сшибку дать, а вот меча или булавы не давать совсем. Много на турнире навоюет?

— Нет, ну в чем-то ты и права, — Рон все упирался, — но это потому, что у нас не профессора, а катастрофа, четыре из пяти.

— Да даже если учитель хороший! — хлопнула по подушке Ульяна. — Читала я ваши программы, Витя привозил учебники после Турнира. Ну хорошо, в лучшем случае дадут нашему бедному турнирному щит. Ну отклонит он удары. А сам?

— И что же? — поинтересовалась Гермиона. — Всех Авадами?

— Зачем? — подняла брови Уля. — Для Авады хватит одного урока — было бы состояние души. Понимаете, английский язык я за что люблю? — улыбнулась она. — Иногда он беспощадно точен, как русский. Темные искусства — это правда искусства, потому что результат зависит не от того, что и как делается, а от того, кто делает. Мы этим не занимаемся.

— Ну слава Мерлину, — саркастически вроде бы, но явно облегченно проговорила Гермиона — и обняла Крама за плечи успокоено.

— Ага, — кивнула Уля. — Наше дело — наука. А наука не зла и не добра.

Гермиона вскинулась было, но тут в центре зала опять началось оживление. Вот, оказывается, что притащил с собой Майлз! Эрни, разумеется, не дал экспериментировать со своей гитарой, скрипка и флейта сами были невелики, а вот Тони с Ли Джорданом оказались куда практичнее.


* * *
Теперь черный парень мягко постукивал по увеличенному обратно джембе, проверяя верблюжью кожу барабана на натяжение. Звук шел гулкий, вкусный, и Ли улыбался. А вот Тони приходилось куда как сложнее. Увеличив наконец пианино до прежнего размера — для чего Голдстейну потребовалась линейка и много неразборчивых ругательств на идиш — теперь он, постукивая палочкой, как камертоном, напряженно его настраивал.

Прочие же четверо были готовы. Ли уселся на пол, зажав джембе меж колен, Эрни снова приобнял гитару, Шимус вскинул скрипку к плечу, а Майлз, прикрыв глаза, коснулся губами флейты.

Да, это были не профи, куда как не концертные музыканты. Но каждый кое-что умел и, пока Поттер натужно сдавал экзамены, парни, похоже, нашли время собраться и порепетировать. По крайней мере, Марш О’Нейлов было ни с чем не спутать, и ребята, к чести своей, с самого начала держали его в правильном темпе.

— Погодите-ка. Кажется, я знаю! — засмеялась Диана и сразу же ступила в круг. Одна, как Луна Лавгуд на свадьбе, лицом к музыкантам. Вскинула руки, развернула плечи — и безо всякой жалости вбила низкий каблук в заслуженный блэков паркет. Шимус тут же поднял темп, но вызов Диана приняла.

Тактом позже рядом с ней, бросив туфли на Невилла, вышла Джинни. Двигалась она далеко не так точно, но ножки квиддичистки вполне подходили ирландским фокусам. И музыканты, и танцующие девушки хранили молчание, лишь иногда тяжело выдыхала юная Уизли, но упрямо продолжала.

Гарри смотрел почти что с восхищением. Почти, потому что самого не тянуло, а на плече лежала задумавшаяся Боунс.

Когда мелодия наконец оборвалась, Джинни почти упала на руки Невилла — но выражение на ее раскрасневшемся личике было самым что ни на есть счастливым. Картер же оказалась куда покрепче — даже нашла себе стул, на который и упала. Тут же рядом объявился Финниган с полным стаканом холодного апельсинового сока — остановил где-то Кричера. Диана глянула на стакан так, будто там держали философский камень.

— Ну что, раз уже у нас и танцы, — довольно объявил из своего угла Тони, — так пусть для всех. Самое сложное — протащить пианино — позади, а сейчас... вот что, Эрни, Ли, подьте сюда, дайте мне руку вашей помощи, — он призывнопровел пальцами по клавишам — и снял с Джастина очки, на ходу трансфигурируя их в солнечные и водружая на нос.

— До-диез на куплетах, ре-минор на припевах, вы знаете все сами, — Тони Гольдстейн наклонился к клавишам. Почти неслышно коснулся кожи барабана Ли, задавая ритм больше друзьям, чем слушателям, и осторожно дернул струны Эрни. — И... начали!

А вот эту песню знали, кажется, все, у кого в доме стояло даже и волшебное радио. Все, кто хоть раз проехался на Ночном Рыцаре. Все, у кого начиная с семидесятого года вообще были уши.

Где будешь ты — одна в пустыне,

Без тех, кто рядом был с тобой?

Ты бежишь все дальше от себя,

Бежишь из гордости одной,

Лейла! Но я у твоих ног...

Тони пел, пожалуй, слишком уж в блюз, а Эрни при всех своих достоинствах никогда не был и не станет Клэптоном, но какая, Мерлина ради, разница? В быстро очистившийся центр сперва вышли Гермиона с Виктором, потом потянула Невилла передохнувшая Джинни, потом с явной гордостью вывел Чжоу Седрик.

— Мисс Боунс, — Гарри наклонился к уху девушки, привычно отстраняя волосы и открывая шею, но сейчас — просто ради пары слов. Пока что. — Подарите мне танец, или хватит с меня и Старого Нола?

— А пойдемте, мой Лорд, — девушка тут же с улыбкою поднялась, и спустя десяток секунд и пару шагов они танцевали так же, как под самый конец Святочного бала. Сьюзи так же склонилась ему на плечо, но теперь Гарри и подумать не мог, стоит ли ее останавливать.


* * *
Некоторое время спустя народ, натанцевавшись, снова разобрался по креслам и диванчикам. Дольше всех продержались Джинни с Невиллом, последний танец проделавшие в гордом одиночестве и совершенно этого не заметившие, но утомились и они. Именно утомились — Невилл делал большие успехи и никому ничего не оттоптал.

Теперь он, забрав у Луны Фоукса и усевшись с девушкой рядом с Гарри, рассказывал за медицину.

— Короче говоря, господа, ситуация хуже некуда, — объяснял он Ульяне с Виктором, но слушали все, кто рядом. — У вас, конечно, гораздо лучше там с заготовкой препаратов, про это мне профессор Снейп рассказывал раз восемь...

— Прости, Нев, прерву, — поднял руку Гарри. — Вик, у вас можно будет наладить закупку для нашего лазарета?

— Были бы деньги, — пожал плечами болгарин. — К кому писать в Берлине, скажу.

— Есть, — отрезал Гарри. — На своих не экономлю. Продолжай, Невилл.

— Спасибо, — вежливо кивнул парень, — так вот, у вас с лекарствами получше, у нас — с процедурами, особенно на базе чар, но это как сравнивать, — он подумал, — как сравнивать сорта маргарина, чтобы не думать о масле.

— И где же у нас масло? — спросила Гермиона заинтересованно.

— Не у нас, а у вас, — мрачно заявил Невилл. — Мне довелось поговорить с уважаемым господином Тонксом не так давно, и он много интересного рассказал о маггловской медицине. Вы, например, знали, что у нас еще тридцать лет назад не велись истории болезни?

— Ну, допустим, — вздохнула Гермиона.

— А теперь представьте, — мрачно понизил голос Невилл, — записи «семейных» врачей для специалистов из Мунго закрыты и ни при каких обстоятельствах не могут быть им переданы.

— И я знаю, почему, — кивнула Сьюзи. — Чистокровные и их семейные тайны.

— Ничего, это мы поправим, — усмехнулась Гермиона.

— Да это мелочи, — досадливо отмахнулся Лонгботтом. — Мы недурно научились управляться с инфекциями, у нас нет никаких проблем с избирательностью действия препаратов, и потому успокоились. Но мы никогда не проводим операций. Например, господин Тонкс негодовал на то, как сейчас в Мунго молодые врачи борются за то, чтобы хотя бы разрешили зашивать раны?

— Так ведь можно же просто затянуть магией? — Чжоу уже сидела в кресле почти позади Невилла, заинтересовавшись разговором. Тот оглянулся и вздохнул. Вместо него ответила Ульяна.

— Раны ритуальным оружием и темными артефактами не могут быть так затянуты. Почти никогда.

— Ага, — кивнул Невилл, — наша проблема первой войны, и в этот раз будет так же. Швы бы помогли, кстати, господин Тонкс пробовал, и профессор Снейп тоже.

Гарри подумал, кого штопал Снейп, но только кивнул задумчиво. Тони как раз сменил мелодию, играя что-то приятное как раз под беседу. Кажется, Гарри узнал момент.

— Тони! — позвал он Голдштейна, и тот повернулся, не прекращая мелодии. — «День сурка», да?

— Рахманинов, — немного удивленно ответил тот, — Рапсодия на тему Паганини, восемнадцатая вариация.

Больше Гарри ничего не спрашивал — музыка была хороша и безымянной.

— Мы стоим за Статутом, как в прихожей, не выглядывая, не допуская — и подыхаем от этого! А магглы даже туберкулез ухитряются лечить хирургией в самых запущенных случаях! — Невилл отчетливо начал горячиться, но почувствовал на плече руку. Майлз перегнулся через спинку кресла, глядя ему в глаза.

— Не надо, ладно? Не сегодня.

Он отошел от диванчика и встал у пианино, с явным намеком Гольдстейну покачивая флейтой.

— Эй, Шимус, — крикнул тот. — Давай сюда, и прихвати остальных оболтусов. Этот номер на всех.

Они сошлись, и Тони перебрал клавиши, а Ли легко, двумя пальцами послал ритм. Шимус с места в карьер заиграл нечто смутно знакомое, а пальцы Эрни забегали по струнам и вовсе со скоростью старой машинистки. Но Гарри все не мог узнать песню, и столь же озадаченным было лицо Джастина.

И тут Эрни Макмиллан набрал воздуху, закрыл глаза и высоко запел.

Голос твой тише,

Огонь в глазах замерз.

Не вешай нос, малышка,

Не нужно слез!

Да, это была чертовски странная версия Don’t Cry— ни единой электрогитары, очень условный барабан, но изумительная скрипка. Да и петь Макмиллан умел.

Было ли в той песне что-то личное, уже и не доищешься. Каждый увидел свое — пары присели еще теснее друг к другу, Флер иронично усмехнулась, а Диана забралась в кресло с ногами, колени обняв.

— Кажется, ты говорил мне то же самое, — неслышно за голосом Макмиллана выдохнула Сью. — Помнишь, тогда, в Выручай-комнате осенью?

— А ты все не могла понять, что мне мешает, — так же шепотом ответил Гарри, сам наклоняя голову к Сьюзи и находя ее ухо, а потом шею губами.

— До сих пор не поняла, если честно, — ответила девушка. — Но, кажется, это уже не важно.


* * *
Было еще много песен. Народ как-то волнами то пытался танцевать, то оседал на мебели, исправно поддерживая градус. Уже далеко, очень далеко не протокольный прием, но и решительно не школьная попойка. Дела решены, итоги подведены, и можно отдыхать, не думая ни о чем серьезном. Так кажется.

Пока Шимус, утомившись махать смычком да приняв еще пару глотков дьявольской росы, не обратился к как раз разговорившемуся о первой войне Поттеру.

— Эй, старшой, сам бы спел, что ли, чего — а уж мы подыграем. А то праздник-то твой, так?

— Спеть? — переспросил Гарри, поднимаясь с места. С бокалом в руках он прошел до разожженного уже по вечернему времени камина. — Пожалуй, что и можно. Но музыки не понадобится.

Гарри пригубил последний раз, ставя бокал на каминную полку, произнес про себя «Сонорус» — и низко, медленно начал:

Во мглу холодных дальних гор, Во тьму пещер и тайных нор, Чуть рассветет, пойдет наш род За златом стародавних пор.

Он неторопливо тянул первые куплеты в полной тишине, под потрескивание поленьев. Смолк звон бокалов и смех девиц, не слышно было даже Кричера. Старая песня из старой книжки о волшебстве странно звучала в напоенном магией доме — странно, но уместно. А потом вступил еще один голос — звонкий, девичий:

В подземье огранить могли Чем не владели короли: Созвездий блеск, и мрак небес, И свежесть утренней зари.

Гарри был совершенно не удивлен. Он знал, что Гермиона знала — она и принесла ему в то послевоенное лето затрепаные томики Толкиена. Вот только тогда у него были совсем другие ассоциации — ввалившись в Нору после первой операции, он сказал тогда Джинни: «Ну, вот я и дома».

Вздымались кубки в тех горах, Звенели арфы на пирах, Один хорал другой сменял, И был неведом гномам страх.

А вот это был сюрприз. Ладно, допустим, романтик Майлз и блестяще образованный магглорожденный Джастин действительно не могли не читать хотя бы «Хоббита», но Финниган-то чего? И ведь эти придурки еще и встали, под обалдевшими взглядами магических деток. Те смотрели и слушали так, будто видели привидение — поняли, значит, почему эта песня, теперь уже.

Шумели сосны на горе, Ветра стонали в вышине. Дракон был ал, огонь пылал И все сгорало в том огне.

Где-то далеко, южнее и западнее, сейчас зеленеют сорняки на развалинах старой кладки. Там, где стоял некогда дом Поттеров, осталось чистое пепелище, похоронившее под собой все — счастливую молодую пару и всю Первую Магическую войну. Потому что октябрьским вечером, когда выли ветра, через запертую обещанием дверь прошло существо в чешуе, несшее с собою огонь.

Глухой тропой за далью в даль, Где льется кровь и блещет сталь, Несет наш род, ускорив ход, Месть за тревогу и печаль.*


* * *
Расположиться с удобством удалось не сразу.

Нет, уйти из гостиной удалось мягко. Когда Добби с Винки принесли по канделябру, потушив люстру, и комната погрузилась в намекающий полумрак, Гарри и Сьюзи тихо растворились в нем. Но стоило дойти до комнаты Гарри, выяснилось, что там уже кто-то есть. Люмос Поттер из конспиративных соображений не зажигал, и слава Мерлину, но звуки торопливых поцелуев, треск ткани и приглушенные извинения юношеским баском как бы намекали. И выбрали же местечко, василисковы дети!

В поисках утраченного Гарри увел смутившуюся Сьюз на дальний край коридора. Тут все равно полное крыло спален, Блэки одно время были большой семьей. Прошли пыльную комнату Регулуса, полупустую детскую спальню Сириуса, а следующая комната вот порадовала. Кто-то, похоже, содержал ее в относительной чистоте, хотя пустой книжный шкаф и говорил, что хозяева ее покинули.

Гарри в первую очередь запер дверь: Коллопортус, Квиетус, пошли все к Мерлину подштанники стирать! Только после этого он вытянул из кармана свечку и, запалив, повесил ее повыше в воздухе. Сьюзи же мялась, стоя у неширокой кровати и зачем-то держась за ее столбик. Натюрморт на стене напротив сверкал алыми яблоками — и вот точно такие же были у нее щеки.

Они стояли, глядели друг на друга и молчали. Оба прекрасно знали, зачем они тут, зачем юная Боунс потянула Поттера «поговорить» — но.

— Гарри, а что это была за песня? Та, в зале, о драконе? — спросила вдруг Сьюзи, и Гарри почувствовал, что напряжение уходит. Просто еще одни их посиделки в Выручай-комнате. Он подошел к ней, целуя и вместе с ней усаживаясь на кровати — только тапочки скинуть.

— Это стихи из одной маггловской книжки. Одни говорят — детской, другие — просто хорошей, не знаю, — объяснял Гарри, аккуратно распуская на Сью шнуровку платья. Девушка лишь плечами повела. — О человеке... хотя нет, о короле убитого королевства, который хотел вернуть его, убив дракона. И отобрав у дракона вещь, ради которой тот и разрушил его родину.

— Где-то я это слышала, — задумчиво проговорила Сьюзи, без суеты занимаясь пуговицами рубашки Поттера. — Дай я угадаю — победив дракона, он сам стал драконом?

— Нет, он стал королем, — покачал головой Гарри. — А вот человеком быть, пожалуй, и перестал. Хотя не знаю, может, это я уже накручиваю туда своего.

— Но, заметь, ты об этом думаешь, — Сью,пытаясь успокоить, мягко провела ладонью по щеке Гарри, и вот тут-то в дверь постучали. Настойчиво.

Гарри высунулся из дверного проема порядком встревоженным, неся с собой свечу — позволяя Сьюзи скрыться в темноте. Он быстро спросил обнаружившегося за дверью Рона.

— Что случилось, кто напал?

— Спокойно, никто не напал, — озираясь, уточнил Рон, — но Гарри, будь другом, открой нам с Джулией дуэльный зал, а то она еще передумает! — он глянул на расстегнутый ворот приятеля. — Извини, очень старался успеть пораньше, но пока прибежал, пока Винки спросил, не видела ли...

«Чертовы саботеры» — подумал Гарри мрачно.

— Погреб, мадера, самая нижняя бутылка в третьем ряду от земли, тяни ее нежно, — буркнул он и, не прощаясь, запер дверь.

— Что такое? — тревожно спросила Сьюз, пока он вешал свечу.

— Да ничего, Рон овладевает военным делом настоящим образом, — Гарри снова уселся с нею рядом, успокоив себя долгим и спокойным поцелуем — и попытался понять, что он, собственно, снимает. Пройдя назад, пальцы Гарри наткнулись на крючки. — И ведь нашел же! Хотя домовики к нему здорово привыкли, это да. Сьюзи, Мерлина ради, а как это вообще...? — крючков на беглый счет оказалось даже не два десятка.

— Гарри, ты и твои вопросы! — Сьюзи только вздохнула, сама она уже сосредоточенно изучала Поттера наощупь. — Лиф поверх юбки посажен, он отдельно снимается вперед.

Гарри и впрямь не доводилось иметь дело с платьями подобного рода. К тому времени, пока он смог раздеть хотя бы одну женщину непосредственно из вечернего платья, мода сильно поупростилась в сторону маггловского образца. Политика.

Однако было рано впадать в отчаяние. После того, как Гарри расстегнул третий крючок, остальные разошлись сами — не поскупились Боунсы на заклинание. Он аккуратно стянул то, что стягивалось — Сьюзи могла помочь, только выправив руки из условных рукавов — и обнаружил, что это не конец.

На немой вопрос в его глазах Сью растерянно ответила:

— Это называется «шмиз». А чего ты ожидал?

Гарри не очень понимал, на кой пикси одевать под платье чертову ночную рубашку — хотя она, белая и тонкая почти до прозрачности, уже о многом ему поведала. О многом весьма волнующем. Правда, он также не понял, что с ней делать, на первый взгляд.

Второго не состоялось — в окно принялась ломиться сова, и эту сову Гарри где-то видел. Сьюзи как была вскочила и открыла форточку — вот она как раз уверенно опознала птицу. Пока девушка читала небольшое письмо, Гарри оставалось стоять рядом, обнимая ее сзади и борясь с искушением заглянуть через плечо.

С другим искушением бороться он даже не думал — сомнительное белье, не желая открываться, как нормальные, спереди, однако же совершенно не мешало рукам, ну а шея, теперь совершенно открытая, тоже не осталась без внимания.

— Гарри, ну дай прочитать, — засмеялась тихонько Сьюзи. — Тут про тебя.

— И что пишут? — с интересом спросил Поттер, но ладоней с груди девушки не убрал.

— Послушай! — Сьюзи наконец развернулась к нему. — Тетя хочет, чтобы ты сопроводил ее к нам двадцать первого. Наверное, думает поговорить... ты как?

— Легко! — заявил Гарри, который сейчас согласился бы взойти на Эверест, лишь бы ему дали выпнуть сову обратно на улицу.

Усевшись снова на кровать, Гарри с глубочайшим сомнением осмотрел Сьюзи. Честно говоря, он намеревался уже просто разорвать сорочку на девушке, как завещали его норманнские предки — ну хоть один бы нашелся, так? Но, похоже, это благое желание здорово отразилось на его лице, и Сьюзи тихо сказала:

— Бретельки. Они... ну, не туго.

— А.

В результате этого содержательного диалога до Поттера дошло, что сорочку можно просто спустить с плеч девушки. Гарри тут же проверил поразительное открытие, и наконец оказался перед задачей, решать которую умел и любил.

Не успел Гарри сколько-нибудь вдумчиво попробовать на вкус уже порядком твердые соски девушки, о форме и цвете которых так долго гадал — большие, светлые, был недалек от истины — как услышал неожиданный в запертой комнате звук.

Кто-то хрустел яблоком.

Поттер не был бы Поттер, если бы убрал палочку далеко. Он тут же вскочил и развернулся, заслоняя собой тоже изрядно удивленную Сьюзи.

— А, извините, молодежь, я за фруктами, — сказал Финеас Найджелус Блэк. — У нас тут тоже небольшой праздник на третьем этаже, на пейзаже с опушкой, вот и... Хотя, конечно, и не так весело.

— Господин директор, — очень спокойно сказал Гарри. — Я вас бесконечно уважаю, но или изыдите, либо я куплю скипидара и буду несдержан. Даже буен.

— Исхожу, исхожу, — отмахнулся Блэк. — Но какой же интересный выбор помещения, юноша! Счатливо вам.

Гарри опустился на кровать, привычно укладываясь головой на коленки юной Боунс.

— Сьюзи, ты у меня прелесть, мне невероятно тебя хочется, но я не хочу, чтобы твой... наш первый раз был Марлином драным позорищем. Не хочу.

___________________________________

* Перевод: Александр Первунин, 20.11.2010. Потому что классический вообще не в тот размер.

@темы: Текст

---

Тут тоже пусть висит

@темы: Аcсоциативное

---

LIX. Одна свадьба...

Смыться от Хогвартса надолго, впрочем, не удалось: гонять экзаменаторов по домам к исключенцам Скримджер отказался. Гарри был бы не против даже съездить сдать в Нору, чтобы собрать уж всех сразу, отъелся бы хоть — но министр пошел на принцип. Так что вот уже три дня, с четвертого июля, Гарри в компании стада Уизли шатался по Хогвартсу.

Перед Джинни таких проблем не стояло, ее просто зачислили назад и отпустили долечиваться. Фреду с Джорджем, выходящим на ЖАБА, экзамены требовались совсем другие и в другое время, и в свободные часы они шарились по Хогсмиду, рассматривая магазинчик «Зонко» недобрыми глазами.

Так что Гарри с Роном жили более или менее в одном бешеном, как Беллатрикс, ритме — по два экзамена в день, с утра и в обед, вечером — подготовка. Правда, Рон по большей части сидел в библиотеке, тайком доставая Гермиону через подаренное Сириусом сквозное зеркало, а Гарри предпочитал готовиться в наглухо закрытой Выручай-комнате.

Тому была одна, очень простая причина — каждый день после обеда дверцы Исчезательного шкафа раскрывались, и на долгих четыре часа в Хогвартс возвращалась еще одна рыжая ученица. Сьюзи удалось без особых проблем отпроситься у родителей порыться в библиотеке Блэков — господин Этельред Боунс только уточнил у господина Сириуса Блэка, действительно ли тот не против таких изысканий. Ну а дальше — дело техники.

Разумеется, Сьюзи и тут оказалась девочкой ответственной, и вместо того, чтобы тем или иным способом отвлекать скучающего Поттера от экзаменов, три из четырех часов всячески его к ним готовила. Она и не думала забывать, что, вообще-то, все еще дисциплинарно наказана — вот только подошла к этому наказанию юная Боунс со вкусом и выдумкой.

Вот и сейчас, после особенно кошмарного денька, включавшего в себя ночную Астрономию, потом Древние Руны поутру и Чары в обед, Гарри полулежал на откровенно пижонской красной кушетке, а Сьюзи, стоя над ним, обмахивала его трансфигурированным из веника опахалом. Не очень умело, но старательно. Гарри задумчиво потягивал холодный апельсиновый сок (угадайте с трех раз, кто о нем к его приходу позаботился) и подводил итоги.

— Ну, завтра последний день у нас с Роном, а Фреду с Джорджем еще день торчать...

— Что осталось-то, мой Лорд? — Сьюзи начала сочувственно, но потом, спохватившись, добавила торжественности и взмахнула опахалом. Вот хлебом их не корми, дай поиграть...

— Все лучшее, если по тебе, — Поттер лениво протянул руку и огладил Сьюзи по бедру... не слишком высоко. — История Магии на утро, ЗОТИ с Тофти — последним. И все.

— Историей я вас, мой Лорд, порядком успела прибить, тут я спокойна, — с чувством выполненного долга заявила Боунс, — Ну а ЗОТИ... попытайся хотя бы не разнести класс, хорошо? А то я же знаю, что ты у меня увлекаешься.

— Не без того, — признал Поттер, притягивая Боунс к себе и усаживая на колени. Опахало только зазвенело по полу. — А четырнадцатого у Сириуса свадьба. Ты будешь, да?

— Да, — улыбнулась Сьюзи. — Папа с мамой смогут, не волнуйся. У нас сейчас так мало праздников...


* * *
Профессор Роберт Тофти, почти совершенно облысевший и скрученный артритом, был все-таки далеко не так стар, как покойная Марчбэнкс, и принимать экзамены у Дамблдора не мог. А вот сдавать вместе с ним — вполне.

— Так, снова здравствуйте, Поттер! — поприветствовал его профессор. Он выглядел, как всегда, расслабленным, но пошедший первым Рон вышел от него измученным. — Сядьте к столу, нам есть что обсудить.

— Как обычно, начнем с письменного? — осведомился Гарри, увидев перед Тофти развернутый пергамент. Пустой — пока пустой. Но профессор коснулся его палочкой, и вместо вопросов на пергаменте проявилась прихотливая сетка прямых линий, пересекающих и огибающих овалы по бокам и многоугольники в центре. Вдоль них возникали и пропадали следы, возле следов вспыхивали таблички...

Гарри знал такую магию — карта Мародеров выглядела очень похоже, но не совсем. Карта показывала текущую ситуацию, здесь же расклад был временно приостановлен.

— Вы недурно сдали чары, мистер Поттер, равно как и зелья, — с воодушевлением начал профессор Тофти, — но это не мои основные предметы, так уж вышло. А вот в ЗОТИ я за все эти годы, надеюсь, кое-что понял, — он улыбнулся с заметной гордостью. — Я, извольте ль видеть, принял его у всего вашего курса, и что я вижу? Чуть более чем у половины — телесные патронусы, грамотно поставленные щиты, широкий круг известных заклятий. Зная Долорес..., — он покачал головой, — нет-нет, это было почти непонятно. Так что сейчас мы кое-что проверим.

Он двинул к Гарри пергамент, и изображение немедленно перевернулось на сто восемьдесят. Поттер быстро осмотрел предложенную карту. Так-так, ферма в холмах, три строения, дорога насквозь, забор... невысокий, три калитки. А те, что проходятся вдоль забора — ну ясно, часовые. Внутри дома, как и в амбаре и в коровнике, людей не видно пока. Гарри сразу понял, что от него требуется.

— Заложники? — отрывисто поинтересовался он, и профессор Тофти вскинулся. В глазах — явное одобрение.

— Нет, это миссия на захват укрепленного пункта, — покачал головой он. — Силы врага неизвестны, но и вас они не ждут.

— Кто у меня в распоряжении? — быстро, считаем часовых... если общаются через патронусов — все произойдет слишком быстро, если не владеют... нет, тоже не обернуться. Кто-то поднимет тревогу.

— Считайте, что вы сами и пять авроров, средних, — раздумчиво расставил точки на карте профессор. — Стандартная оперативная команда, то же и с экипировкой. Ничего сверх штата, вы ведь знакомы?..

— Знаком, — кивнул Поттер. — Что же, давайте начнем. В первую очередь — антиаппарационное, конечно, — заговорил он медленнее, стараясь выиграть время. Внутрь идти нельзя, неизбежны потери. Зачистить строения по одному не получится, из каждого просматриваются оба других.

Нужно было что-то нестандартное, как тогда с драконом. Нестандартное, но лучше бы попроще. Не из арсенала пятикурсника, конечно, но то, до чего в состоянии додуматься по-настоящему умный семикурсник.

Умный. Хитрый. Рыжий. А лучше — сразу два одинаковых. Так-так-так.

— А дальше, профессор, отойдите к стенке. Я сейчас кое-что покажу, а потом мы пересчитаем это на бумагу, это допускается?


* * *
Тремя часами позже Сьюзи, улегшись головой на колени Гарри, все еще хохотала в потолок.

— Ты сделал что?

— Да просто взял и утопил поганцев в болоте, — вздохнул Гарри. — Помнишь эту шуточку Фреда с Джорджем? Двадцать минут на двоих — и целый коридор такой трясины, что лодка нужна.

— Разумеется, помню, — поморщилась Сью, — от него веяло холодом даже если просто идти мимо — а мы же там не так далеко. Я даже начала спать в шерстяных носках, — призналась она. — Но у тебя, я вижу, вышло, так? Без проблем?

— Не ожидал, что этот номер вообще пройдет — но мы с профессором Тофти посчитали, сколько силы мы туда сможем вбить, если уж с разверткой можно не торопиться, — он хохотнул. — И в итоге мне осталось отстрелять тех, кто успел вылезти через слуховое окно на крышу. Что там было с людьми на первом этаже и в амбаре — думать не хочу.

Гарри передернуло — он как-то видел, как подыхают в зыбучих песках. Тот, кого он в них загнал, был далеко не лучшим человеком, но дементоры были бы ему и то поприятней.

— Так что да, решил я его задачку, — он пропустил волосы Сью меж пальцев в Мерлин знает какой раз. Как кошку гладишь.

— Гарри, ты хороший, — почти сочувственно произнесла юная Боунс, притягивая Поттера к себе, поцеловать, — но какой ты у меня неуч. Это же Нантская высадка, самое начало нашей операции против Гриндевальда. Я про нее целую монографию читала у тети дома.

— И сколько раненых было тогда? — поинтересовался Гарри. Его самого гоняли через исторические операции, но почти целиком по обеим Волдемортовым войнам.

— Там не было раненых, Гарри, пойми, — Сьюз только скорбно головой покачала. — Там убили пятерых, а шестого подослали под Империо убивать Дамблдора.


* * *
Гарри вывалился из хорошо знакомого камина — именно таким способом он частенько возвращался со службы, забрать детей домой и самому покушать. Нора всегда была бесконечно гостеприимна, вот и сейчас летний воздух был почти густым от запаха доходящих пирогов.

Свадьбу решили справлять здесь. Миссис Уизли долго расписывала всю неготовность дома на Гриммо к приему всех тех, кого надо было принять: «...У невесты и матери нет, и сама тяжелая, так что ж, ей что ли у плиты прыгать? А Кричером вашим мне не тычьте, он, конечно, ничего себе, но разве лимонный пирог сделает?». Вердикт был единогласным — спорить с Молли никто не отважился.

И теперь Гарри снова испытывал тяжелое, как жар из кухни, дежа вю — все та же полунакрытая поляна, все та же суета перед праздником, разве что диадему Рите не предложили.

Гостей должно было быть меньше — как-то так вышло, что с семьей у обоих новобрачных не задалось. От Блэков прибывала только одна из трех кузин жениха — Андромеда, с мужем и дочерью; Нарциссу не позвали, а Беллатрикс все еще наслаждалась гостеприимством Азкабана. Скитер же была такая одна — ее родители, бедностью замученные, до первой-то войны не дожили. Не вызвали и журналистов — Рита поклялась, что опознает любого коллегу под какой угодно обороткой и затолкает ему перо туда, где оно лишнее.

Вместо этого свадьба Сириуса Блэка грозила стать неформальным смотром оставшихся сил условно светлой стороны. Сириус пригласил весь Орден, справить тризну по Дамблдору и обговорить смутное будущее. Пригласил он и кое-кого еще: Ксенофилиус с дочерью, Августа Лонгботтом с внуком и Слагхорн с запасом беспохмельного должны были подтянуться к вечеру.

И кое-кто еще. Амелия, к сожалению, и впрямь не смогла, но...

Гарри только что закончил стряхивать пепел камина с тяжелых ботинок, как через гостиную начало ураганом носить людей. Торопливый поцелуй в щеку от торопящейся по делам Молли он еле заметил, так спешила почтенная дама, а вот вошедшие следом девушки с горстями булавок в руках остановились.

— О, Гарри, — улыбнулась Джинни. — Ты очень удачно, Рона буквально пару минут как погнали достригать кусты. Заявись ты раньше — сейчас бы составил ему компанию.

— Успеется, — отмахнулся парень. — Джин, Герми, привет. Вы-то откуда? — поинтересовался он, оглядывая девушек.

Посмотреть было на что: кожа Джинни совершенно уже избавилась от любого следа ожога, Невилл тогда успел очень вовремя — но вот погоревшие волосы рыжая отхватила себе по виски. Гарри не мог решить, хорошо ли это — а вот Гермионе очень шло. Грейнджер, похоже, решила поддержать подругу — и постриглась еще короче.

— Мы сейчас к Рите, — отозвалась Гермиона. — Никак не можем разобраться в ее платье. Делать-то все равно нечего — Вик задерживается, встречает какую-то родню, — вздохнула она, и Джинни согласно кивнула.

— Невилла тоже еще нет, а я ему, между прочим, должна танец!

— А он в курсе? — спросил Гарри.

— Не-а, — засмеялась Джинни. — Ладно, Герми, побежали! Бывай, Поттер.

Рита, как видно, до сих пор переживала на втором этаже тяжкое удивление собственной свадьбой. Не успели девушки подняться по лестнице, как камин за спиной Поттера снова загудел открываемым переходом. Из камина аккуратно вышла Сьюзи, и Гарри было по привычке дернулся ее обнять — быстро же привычка сложилась! — но тут же остановился и попытался учтиво поклониться.

Сьюзи была не одна, но, как и подобает приличной девушке, с родителями. Господин и госпожа Боунс выросли за ее плечами из каминного дыма — и сейчас смотрели на Гарри очень, очень внимательно. Иногда все же трудно жить, когда у тебя на лице написано, что ты — это ты. Но и Поттер теперь смотрел на них — так же оценивающе: ранее он прискорбно мало спрашивал о них, и теперь мог назвать только имена.

Господин Этельред Боунс, худой мужчина с пышными усами и аккуратной короткой бородкой, одет был в темно-красную мантию, придававшую ему сходство то ли с кардиналом, то ли с британским офицером со старых картин — но не с аврором, ни в коем случае. Он не выглядел старым, хотя уже начинал седеть — однако это ему шло. С его породистого лица на Гарри смотрели так знакомые ему серые цепкие глаза. Гарри измеряли, оценивали, но пока не признали легким.

Госпожа Эдит, его почтенная супруга, была сложена куда как ближе к Сьюзи — но и фигура ее, и лицо напоминали Гарри кого-то еще. Кого-то знакомого. Ухватить сходство никак не удавалось — женщина походила и на стоящую рядом дочь, что сбивало. Она выбрала мантию консервативного покроя, на голове ее была все та же подчеркнуто острая шляпка. Если не знать, если не помнить — можно поставить ее рядом с Нарциссой Малфой и не видеть никакого диссонанса.

— Гарри Поттер? — уточнил Этельред, сделав шаг вперед. К удивлению Гарри, мужчина протянул ему руку, а вот Эдит со Сью почти синхронно сделали неглубокий книксен. — Здравствуйте, здравствуйте. Наслышан. Этельред Боунс, к вашим услугам, — тон Этельреда был самым радушным, но глаза — все такими же сосредоточенными. Вот и пожалеешь, что не легилемент.

— Да, Гарри Поттер, — крепко пожал протянутую руку Гарри, — и тут уж скорее я — к вашим, — он постоянно посматривал на Сьюз, но девушка безукоризненно держала лицо.

— Увидим, — серьезно кивнул Этельред, — что же, с моей дочерью, как мне известно, вы хорошо знакомы, но позвольте представить вам мою супругу, леди Эдит.

Вот теперь Гарри поклонился — настолько глубоко и настолько формально, насколько мог. Кажется, в глазах Эдит Боунс мелькнуло одобрение.

— Мадам, рад встрече. Не описать, как я вам благодарен, — улыбнулся Поттер. — За вот эту юную леди.

— Я думаю, об этом мы еще успеем поговорить, господин Поттер, — сказала Эдит с едва намеченной усмешкой. — Если у таких разговоров есть предмет.

— Будет, мадам, как только ей не будет грозить стать Мелиссой Боунс, — без улыбки отозвался Гарри, и Эдит, взглянув на дочь, коротко кивнула. Сьюзи с явно видимым облегчением шагнула к Гарри, обнимая его, и господин Боунс почти незаметно усмехнулся.

— Вы действительно неплохи, господин Поттер. Как и говорила моя сестра — она передавала вам наилучшие пожелания, между прочим, — господин Боунс посмотрел на Гарри ожидающе, но тот лишь немногословно выразил ответные. С Амелией надо будет говорить лично, в августе. — Что же, мы, пожалуй, представимся хозяевам..., — он помедлил.

— ...Поместья, — подсказала ему Эдит. — И вашему опекуну. Сьюзи, ты найдешь, чем заняться, милая.

— Надеюсь, я ничего не провалил? — сказал Гарри на ухо Сьюзи, пока Боунсы, снова поклонившись, удалялись во двор.

— Ну, ты не попытался сбежать, — хихикнула Сьюз и сама же потянулась к его губам. А ничего денек-то начинается.


* * *
Долго, впрочем, простоять вот так им не дали. Набежавшая снова Молли отправила Гарри пособить Рону с разросшимися кустами и распоясавшимися гномами, Сьюзи же ушла с ней. Умничка Сью,поймав на себе откровенно сомневающийся взгляд миссис Уизли, спросила позволения самой сообразить к столу «кое-что из маминого» — удостоившись явного одобрения.

— Фух, ну и бедлам тут, — Рон только лоб утер, метким ступефаем угощая гнома прямо под ногами Гарри. — Представляю, что будет, когда Билл или Чарли жениться вздумают.

Гарри с Роном, развесив на пугале рубашки, еще почти час гоняли гномов по всем канонам арест-команды. Стоило им закончить, как юная Боунс заявилась на грядки с бутербродами и пузатым кувшином лимонада.

— Слушай, Гарри, — тихо проговорил Рон, когда Сьюзи ушла, а он сам наконец прожевал, — я тебе так завидовать начну.

— Да ладно, — хмыкнул Поттер, — миссис Уизли вон твоему отцу так же обед в гараж таскает.

— Вот-вот, в том и дело, — мрачно продолжил Рональд, — я эту породу по себе знаю. Девчонка будет штопать тебе носки, а надо будет — и открытые раны... да чего ты вообще тянул, дурак? Но я про другое, — парень вздохнул. — Я за тебя рад и все такое, но чего ж я сам такой, это, ветром гонимый? — явно процитировал он мать.

— Дурак, тебе шестнадцать, — фыркнул Поттер. — Устроишься еще, если захочешь.

— Тебе вон даже меньше, а ты уже, — Рон, как и подобает хорошему вратарю, парировал сразу.

— Так прямо и уже? — Гарри поднял бровь.

— Да. Уже, — совершенно серьезно отозвался Рон. — Говорю же: я эту породу знаю.


* * *
Гарри как раз собирался поискать близнецов, кое-что обговорить по недвижимости, но стоило ему зайти в дом вымыть руки, как уже на веранде он обнаружил неторопливо пьющую травяной чай Андромеду.

— Здравствуйте, мадам Тонкс, — поклонился он. Эту женщину Гарри уважал по старым временам, деля с ней воспитание Теда, но помнил совсем другой — постоянно напряженной, постоянно выпрямившейся. Сейчас перед ним была просто почтенная английская дама, довольная собой и жизнью. Ну конечно — живы муж и дочка.

— Здравствуй, здравствуй, Гарри, — улыбнулась ему Андромеда. — Можно без церемоний, мы ведь почти что родственники, раз уж Сириус так считает. Да и моя Дора с тобой, я так поняла, давно приятельствует. Короче говоря, «тетушка Меда» вполне достаточно.

— Польщен... тетушка, — Гарри улыбнулся. Словечко намертво прилипло к Петунье, но почему бы не попробовать это исправить?

— Не составишь компанию? — Андромеда снова отхлебнула чаю и указала на стул рядом. — Тебе стоит отдохнуть от переполоха, но Молли — слишком уж перфекционистка, хотя это трудно не уважать, — раздумчиво говорила она, чуть наклонив голову. Как же она похожа на Беллатрикс внешне... куда больше, чем на Нарциссу. — А так у тебя будет повод.

— Охотно, — благодарно кивнул Гарри. — Спасибо, тетушка — но почему вы-то одна?

— Я многих хотела бы поприветствовать, но не слишком люблю ходить подолгу. Они же веранды не минуют — я уже видела Боунсов и Лавгудов, — улыбнулась женщина. — Ну а мои — Дора с друзьями по Ордену, у них там под дальним дубом свои посиделки. Тед опять болтает с Северусом о человеческих внутренностях — я не хочу в этом участвовать.

— Профессор Снейп? Здесь? — присвистнул Гарри. — Сириус приглашал его вместе со всеми, но мы думали, он не явится.

— А он и не хотел, когда его приглашал Сириус, — пожала плечами Андромеда. — Его позвала Эммелина — они все-таки вместе учились.

Вот тебе раз, подумал Гарри. Вот тебе раз.

— Но это, мой добрый Гарри, не наше с тобой дело, — мягко улыбнулась мадам Тонкс. — Как тебе свадьба?

— «...И посмотрел на дело рук своих», — процитировал Гарри. — Они оба — непростые люди, но я не жалею, что познакомил их. Сириус ведь вам рассказывал?

— Ну да, — деликатно кивнул Андромеда. — Как его уговаривали на интервью с журналисткой, с которой ты работал. А потом слово за слово, слово за слово... Знаешь, и она, и наш мальчик, видимо, просто слишком испугались одиночества, что ли. Никакой романтической любви и драмы, — она бросила быстрый взгляд на свое обручальное кольцо. — Но, может, и к лучшему. Так тоже бывает, Гарри, мне доводилось видеть.

Гарри чуть не сказал «Мне тоже» — но байки из жизни его отдела были б неуместны. Просто покивал, как и подобает спокойному подростку, когда речь заходит о terra incognita.

— А ты, племянничек? — усмехнулась его вдумчивому лику мадам Тонкс. — Я видела тут маленькую Боунс, и... хочешь небольшой совет?

— А и давайте, — кивнул Гарри. Житейские советы от Андромеды обычно работали.

— По опыту моей свадьбы и моих подруг — вот что я тебе скажу, — она понизила голос. — Водить девушку на чужую свадьбу — это или очень плохая идея, или замечательная. Смотря чего ты добиваешься.

— Я добиваюсь? — сухо хмыкнул Гарри. — Я? Хотите посмеяться, тетушка? Сперва, когда я интересовал ее, как бы сказать, — он поискал слово, — как экспонат, а я сам ее по имени-то нетвердо знал, Сьюзи затеяла целую интригу. Верите, она сумела заставить ничего не подозревающего Диггори уговорить меня самому пригласить ее на Святочный бал. И я пригласил! Какова?

Андромеда вдруг засмеялась. Глубоким грудным смехом, долгим, но каким-то мрачноватым. Будто после черного анекдота.

— Видишь ли, Гарри, кое-где я это уже видела. И более того, сама играла за молодого Седрика. Для одной очень приятной тогда еще, но временами неуклюжей девушки, которую мама позабыла обучить таким вещам — она и выкручивалась, как могла.

— И парень того стоил? — Гарри хмыкнул. Андромеда училась в интересные времена — вместе со всеми теми, кто составит красу и гордость обеих сторон Первой войны, и с нее вполне сталось бы подвести, скажем, краснеющую Алису Равейн к серьезнейшему и положительнейшему Фрэнку Лонгботтому.

— Для нее — стоил. Его звали Том Реддл.

— А девушка?.., — договаривать Гарри не стал. Помнил другие истории — та же женщина, другое десятилетие. «Было у Друэллы Блэк три дочери — умная, хитрая и строптивая».

— Да. Моя сестра Белла, — вздохнула Андромеда. — Она была тогда хорошей, просто очень уж дерганой. Постоянно кому-то что-то пыталась доказать, пыталась прыгнуть выше маминой головы. Видел бы ты, Гарри, ее лицо, когда ей выдали метку. Как же! — женщина всплеснула руками. — Не дочери Сигнуса Блэка, не внучке Поллукса Блэка, а ей, ей!.., — в глазах Андромеды появилась та самая печаль, что когда-то освящала беседы о Нимфадоре. — Я боюсь думать, что у нее теперь вместо личности. Да, это сделал Азкабан, но все началось именно с танца, который я ей и устроила.

«Не совсем. Не с того. Не совсем с того» — подумал Гарри, но нельзя утешить человека информацией, которую он тебе еще не дал. Хотя очень хочется. На него когда-то произвела большое впечатление эта история о черешне — о миске алых, как кровь, ягод, которые эпический Темный Лорд сожрал напополам со школьницей просто потому, что заскучал с политическими союзниками.

— Ну, не совсем с того, — вдруг сама же нарушила молчание Андромеда. — Когда-то, летом меж ее третьим и четвертым курсом, когда Того, кого... когда Волдеморта принимали в нашем доме, Белла вынесла ему на веранду миску черешни. Спелой-спелой. И они, сидя, как мы сейчас, уничтожили ее вдвоем.

Гарри выдохнул.

— Девочкам не следует влюбляться в идеи, Гарри, — жестко сказала мадам Тонкс, так, как он привык ее слышать. — Моя дочь это понимает, она у меня умница. Но сейчас это стоило б понять кое-кому еще — если, кроме идей, ты не хочешь ничего предложить девушке.


* * *
Долго рассиживаться тоже не пришлось. Вернулись помывшийся Рон и густо пахнущая ритиными духами Гермиона. Им велели пойти встретить у края поля прибывающего Виктора — ловец решил, как оказалось, явиться на метле.

— У него с собой какая-то родственница, — сообщила приободрившаяся Гермиона, — вот он и показывает ей Англию. С высоты.

Родственница так родственница, еще одна болгарка не сделает компанию страннее, и Гарри пошел с друзьями, встретив у наружной двери сосредоточенно вешающую фонарики Сьюзи. И, понятно, утащив ее с собой.

Вчетвером они ждали среди высокой летней травы, что колебал свежий ветерок с юга, с Пролива. Гарри сидел, привалившись спиной к нагретому серому валуну и привычно усадив на колени Боунс. Рон валялся на спине, сложив руки за голову и насвистывая что-то быстрое и народное. И только Гермиона стояла, осматривая голубое, режущее глаза небо.

Разумеется, она и заметила резко приближающуюся точку. Гарри усмехнулся в волосы Сьюз: оказывается, Герми еще умела подпрыгивать на месте, размахивать руками и радостно орать, перекрикивая ветер.

Виктор заходил на посадку быстро, красиво и выверено, по крутой глиссаде. Гарри было почти смешно, что когда-то он считал себя не менее прекрасным ловцом, чем «этот их болгарин». Что же, жизнь все расставила по своим местам.

Поднялся, подавая Сьюзи руку, Рон, поднялся и отряхнулся Гарри, а Гермиона уже бежала к точке посадки. Не ошиблась — и тут же точно кинулась Краму на шею. Ее друзья поневоле замедлили шаг — пусть их.

— Ну привет. Рад видеть, — Гарри крепко пожал руку опустившему Грейнджер на землю Виктору. С Роном они, кроме пожатия, еще и хлопнули друг друга по плечам; Сьюзи болгарин церемонно поклонился.

— Здравствуйте, здравствуйте, — заговорил он со всеми сразу. — Вырвался еле-еле. Тренер и так за Отдел чуть голову не снял. Говорит, я не для этого тут. Дурак, — презрительно поморщился Виктор. — Ладно, есть день и ночь, утром улетаю. Но пока веселимся.

— Витя? — послышалось у него из-за спины, и вперед шагнула девушка.

Худая, невысокая, с тонким скуластым лицом, она была яростно рыжей. Именно яростно — не как осенняя Сьюзи, даже не как Уизли с их оттенком породистого ирландского сеттера. Личико ее венчали большие очки, через которые она придирчиво рассматривала встречающих.

А Гарри рассматривал ее. Так-так, не говоря о термоядерном оттенке и об очках — родинка на щеке вон там, у уха, начисто исключает ошибку, да и общее выражение лица ни с чем не спутаешь. Похоже, они все крупно влипли.

Ульяна Соколова, выпускница Дурмстранга с отличием, высочайший специалист по темной магии и магии крови на службе русского аврората. Когда-нибудь потом.

Гарри работал с ней в Польше, в пятнадцатом году. Официального названия, обычного «Инцидент N», тому делу так и не выдали — просьбу посодействовать центральноевропейцы довели келейно, через Крама же. Так что то местечко Поттер запомнил просто — как Могилу.

Трое некромантов-недоучек, одного из которых, с хогвартским дипломом, Гарри должен был забрать с собой, подняли целый мемориал времен Второй Мировой. Мемориал-кладбище. Самих умельцев удалось взять мягко, прямо за ритуалом, а вот дальше начался дурной зомби-апокалипсис. С инферналами в серой форме, инферналами в лагерных робах — и инферналами с выцветшими желтыми звездами.

Закончился он, когда Соколова, стоило довести ее назад до алтаря, быстро и аккуратно вскрыла арестованных. Заживо. Не блевали в комнате только пятеро — она сама, Гарри и жертвы. Поляки, англичане, русские... все они, как оказалось, здорово отвыкли от старой магии — от магии крови.

Ну что же, подумал Поттер, если она Вику родственница, то с просьбой теперь понятно...

— Я вас приветствую, — ее английский был хорош, но от русского акцента она избавляться и не думала. И не подумает. — Виктор уже рассказывал мне о вас. Вы — я вижу — та самая Гермиона, — она чуть поклонилась Герми. — Вы, я полагаю, Сьюзен Боунс? Ну а ведущих боевиков можно не представлять. Товарищи Поттер и Уизли, я уверена, — от такого обращения Рон только глазами захлопал — но тут же расплылся в улыбке.

Еще пара кирпичиков встала на свое место. Ульяна говорила точно с такими же интонациями, которые Поттер запомнил в своей прошлой жизни. Точно такие же рычащие нотки. Точно такое же обращение "товарищ Поттер", которое некогда осталось для Гарри неплохой памятью по коллеге.

— Ага, это мы, мисс, — Рон поклонился так, что Перси был бы в кои-то веки доволен братом. — Удивительный Уизли к вашим, стало быть, услугам. А вы сама-то кто будете?

— Уля — моя двоюродная сестра, — обстоятельно пояснил Крам. — Точнее, племянница моей мамы. Точнее...

— Точнее, Витя, я сама скажу, — оборвала его Ульяна. — Ульяна Долохова, к вашим услугам.

Гермиона и Рон отшатнулись синхронно, Уизли даже резко потянулся к палочке — впрочем, вовремя остановившись. Виктор явно ожидал такой реакции — он быстро заслонил девушку собой. Сьюзи прикрыла глаза — ситуация не пугала ее, но озадачивала, как упражнение на уроке Макгонагалл. Гарри же сохранял спокойствие — свой лимит удивления на милейшую Ульяну он исчерпал.

— Простите, — очень осторожно проговорил Рон, — извините уж, что спрашиваю, но это важно. Вот вам, Улиа... Юули... Тьфу ты! Джулия, вам вообще Антонин Долохов кто?

Долохова усмехнулась — похоже, произведенный эффект ей нравился.

— По крови — мой двоюродный дед. По факту, как наш с Виктором родной дед нам уже объяснил — никто, — Виктор в стороне только резко кивнул. — Так уж вышло, что в войну Антон Долохов перебежал к Гриндевальду, так семья от него отреклась — а как с ними еще?

Уверенный, живой английский. И этот акцент, будто вдавливающий слова в уши. К Ульяне было трудно не прислушиваться — и как и к Антону Михайловичу Долохову. Причудливо тасуется колода.

— Господа, — мягко сказала Сьюзи, — тут все понятно. У нас тоже Блэки на обоих сторонах — и тоже не очень дружат.

— С нами зато дружат, — разулыбался Рон, — те, какие надо. Ладно, пойдемте уже. До банкета далеко, но мать покормит. Вы ж, наверно, долго летели? — он подал Ульяне руку... чуть дернувшись, когда она ее приняла.

Проходя к фруктовой рощице, где уже стояли ровными рядами тонкие стулья, они миновали еще один валун, пониже и поплоще. На нем по-турецки восседала Джинни, не боясь запачкать платье с низким вырезом, а вокруг прохаживался и под курлыканье Фоукса что-то сосредоточенно нес Невилл. Пришлось срочно отступать, скрываясь в высокой траве.


* * *
Гарри Поттер сидел на золоченом стульчике и маялся дежа вю. Нет, то есть, он много чем маялся. Неизъяснимо хотелось жрать, например.

Кроме того, давило одиночество, что ли — Сьюзи чинно присела с отцом и матерью; Рона усадили в ряду прочих Уизли, сразу перед Джинни; Невилл хоть мог поболтать с Луной — Августу посадили с Боунсами, а Ксенофилиуса ближе к проходу, чем его собственную дочь, так и сомкнулись. Орденским бойцам вообще повезло — их, бездетных и местами неженатых, посадили по другую сторону дорожки одной кучкой; Кингсли, Стерджис Подмор и пришедший в норму Аластор уже болтали, размахивая руками в опасной близости от шляпки Гестии. С ними сидел и Снейп, прямой, как палка.

Скорее всего, за этим скрывался какой-то протокол, и из посадки сторонний наблюдатель мог бы сделать какие-то выводы. Но Гарри это все как шло бы, так и ехало, не коснись его самого. Как член семьи, он сидел в первом ряду и чувствовал, как на него то и дело хоть кто-то, а посматривал. Рядом были только Тонксы, но беспокоить даже на вид усталого Теда разговорами было совестно. Целителя и так заставили тратить выходной на свадьбу вместо сна.

Чуть дальше, у алтаря, мялся и вздыхал в непривычной ему парадной мантии Ремус, которого общими усилиями затолкали в шаферы.

По другую сторону поляны, в задних рядах, выпрямившись и развернув плечи, восседала Эммелина Вэнс — ждала. Подружку невесты под хохот Скитер выбирали из орденских дам жребием, хотя с Эммелиной Рита действительно ладила. Гарри смерил женщину в бело-голубом платье еще одним взглядом и вдруг понял, что она сидит почти в той же позе, что Снейп.

Но дежа вю было совершенно несомненным — близнецы Уизли раздобыли и подвесили над алтарем точно такую же связку золотых воздушных шаров. Такой же лиловой была дорожка. Хагрид сломал стулья тем же самым способом, промахнувшись мимо своего кресла. И даже министерский распорядитель, присланный Амелией, оказался все тем же субъектом с клочковатой шевелюрой. Узок их круг...

Но вот молодожены были совершенно, совершенно другими — им бы обоим, конечно, перед свадьбой в Мунго полежать, ан некогда. Вот Сириус, еле успев, выкатился почти к алтарю, фыркая и взмахивая ушами — видимо, решил, что на четырех бежать быстрее. Впрочем, увидев, что невеста еще не на месте, Бродяга образумился, обратился, поправил выкопанный хозяйственным Кричером пожилой фрак и прошествовал чинно, подмигнув Ремусу. Люпин с явным облегчением занял место подле жениха, делая успокаивающие жесты в сторону распорядителя.

Вовремя. Спустя полминуты скрывшаяся с появлением Блэка Вэнс вернулась, почти по-парадному шагая за левым плечом невесты. У Риты хватило вкуса проигнорировать белое платье как класс — ну какое белое на седьмом месяце? Вместо этого Рита после долгих мук выбора и непрошенных советов остановилась на лавандовом, выбрав, по своей доброй традиции, оттенок поярче. Волосы она распустила, а вот очки надела рабочие, с дикими стразами. Так-так, все же наша стальная колумнистка ищет уверенности где только может.

К алтарю ее вел тщательно начищенный, как фордик в воскресенье, Артур Уизли, на правах хозяина Норы. Общее зрелище было китчевым, но великолепным, как Марди Гра ближе к трем утра. Гарри услышал позади подавленный всхлип, покосился за плечо — да, Молли на всякий случай начала тихонько реветь.

— Итак, берешь ли ты, Сириус Орион Блэк, эту женщину, — начал чиновник, дирижируя себе палочкой и рассыпая мелкие серебряные искры, — в законные жены в богатстве...

— ...Гладе, чуме и войне, да-да, — заржал Сириус. — Мы это уже проходили. Беру, конечно, пока дают.

— Ох, ну господин Блэк, — поморщился тот, но продолжил. — А ты, Рита Миранда Скитер, берешь ли этого... Этого мужчину в законные мужья в богатстве и в бедности, в болезни и во здравии...

— ...В Великобритании и в Северной Ирландии. Беру, — засмеялась Рита и, не дожидаясь команды, поразительно знакомым Поттеру жестом притянула к себе мужа за воротник для поцелуя.

Под порядком обескураженное «объявляю вас мужем и женой» Гарри обернулся еще немного назад. Поймав его взгляд и поняв намек, Сьюзи резко, без полутонов покраснела.

День удался.


* * *
Была уже почти ночь. Разошлись все те фейерверки, что не отняла у Фреда с Джорджем миссис Уизли, показал дно не первый десяток бутылок разнообразнейшего алкоголя, станцевали странные свои танцы Лавгуды. Расползлись по рощам и холмам парочки — Гарри был почти уверен, что узнал Тонкс по пластике, но вот кто составил ей компанию? Ушли располагаться на ночлег наиболее пожилые гости во главе с Эльфиасом Дожем.

Над Оттери-сейнт-Кэтчпоул зажглись первые летние звезды, близкие и мерцающие.

Поттер выбрался из праздника, как из боя, вдоволь подрав глотку у Кингсли за столом и жалея лишь о том, что некоторых его любимых застольных здесь еще не знают. Сейчас он сидел на веранде, там, где болтал с Андромедой, и глядел на те самые звезды. Невеликий хмель быстро выветривался, но звезды становились только ближе.

— Что же вы тут совсем один, мой Лорд?

Вечер складывался даже слишком хорошо. Гарри даже поворачиваться не стал.

— Иди ко мне, пожалуйста, — привычно попросил он. — И если не устала — разомни мне плечи, м?

— Не могу. У меня руки заняты, — обстоятельно пояснила Сьюзи, обходя столик и усаживаясь напротив Гарри. Между ними она поставила глубокую миску, ту самую, из которой Гарри некогда имел привычку жрать поп-корн, и он с любопытством заглянул в нее.

Черешня. Ярко-красная, но в ночи кажущаяся переспелой. Только что мытая, еще в каплях, и явно холодная. Гарри отчетливо почувствовал, что спит, и сон рушится.

Он протянул руку и взял черешню — прежде, чем Сьюзен Боунс подала бы ему ягоду сама.

@темы: Текст

---

Обложко же!

Немаленькая картинка

@темы: Аcсоциативное

---

LVIII. ...И одни похороны

Поттер искренне надеялся, что до этого не дойдет никогда. Надеялся тем сильнее, что год назад увидел этот же зал без траурных полотнищ, липкого ужаса неизвестности и девичьих слез. Но никогда до конца не верил.

Большой Зал Хогвартса молчал. Проснувшиеся, как всегда, по расписанию ученики с обалдевшими лицами рассматривали преподавательский стол. Глядели на все еще пустое кресло директора, на который Минерва уже успела положить букет соответствующих случаю белых лилий; глядели на саму Макгонагалл, горестную и потерянную. Смотрели на сидящую теперь рядом с Минервой профессора Вектор, на вжавшегося в кресло Снейпа, на пустое кресло Хагрида — лесничий просто не смог заставить себя прийти.

Смотрели на сидящих по разные стороны стола уже всем знакомую мадам Боунс и лишь иногда мелькавшего в газетах Руфуса Скримджера. На авроров и ударников, стоящих за их спинами, на вытянувшегося, будто пойнтер, Перси Уизли.

Смотрели на кресло между Снейпом и мадам Боунс, туда, где ранее, не рискуя занимать директорский трон, сидела Амбридж. Милейшую Долорес уже унесли из кабинета авроры Скримджера, место же преподавателя ЗОТИ вольготно занял сам Поттер. От преподавательского стола Большой Зал выглядел куда как иначе.

В этот раз Альбусу не повезло. Глубоко в своей первой реальности он был похоронен по чину главы государства — пусть и, кажется, в закрытом гробу, как и сам Поттер. В родной реальности Гарри он удостоился прекрасной беломраморной гробницы, созданной застывшими языками магического пламени и неуловимо напоминавшей Сиднейскую оперу. А здесь... здесь хоронить Дамблдора собрались в отсутствие заказчика, и панихида грозила стать пресс-конференцией, первой из десятков.

Гарри встретился глазами с усевшимся за гриффиндорский стол Сириусом, кивнул, заметив неподвижного жучка на его воротнике. «Видящий», по идее, должен был бы уже выходить, однако смерть Дамблдора, как и везде, все изменила, и нужен был достойный некролог. Была, была некая ирония в том, что первую поминальную статью об Альбусе напишет не старый Эльфиас Дож, а та самая Рита Скитер, что могла бы уже собирать информацию для «Жизни и обманов».

Но пока... пока было время говорить.

Первой поднялась Минерва, вскинула было руку, но тишина и так висела густейшая. В отсутствие информации школьники, сонные и удивленные, даже шептались одними губами, лишь поглядывая на побитых, но гордых членов ФОБ за своими столами.

— Студенты, — начала Макгонагалл, — вы прекрасно заметили, что вчерашняя ночь в Британии выдалась неспокойной. Обо всем случившемся вам еще расскажут сегодня наши гости, но давайте начнем с самого важного, — профессор сделала паузу, посмотрела на Гарри, на Скримджера, на Боунс, и проговорила почти в полной тишине: — Альбус Дамблдор мертв.

Тишина взорвалась. Никто из взрослых не делал ничего, чтобы унять студентов, зная, что это совершенно бесполезно. Лишь через долгих три минуты Поттер вскинул вверх кулак, и ФОБовцы за столами попытались более или менее успокоить гвалт — для них самих никаких новостей сегодня не будет. Минерва же продолжала:

— Виноват в этом, как директор и предупреждал, Тот-Кого-Нельзя-Называть. Да, он вернулся. Министр, скажете пару слов?

Тут как раз возмущения не состоялось — благодаря пропаганде Поттера и болтливости отдельных слизеринцев школа худо-бедно привыкла к мысли, что Волдеморт, который не дремлет, теперь и вовсе не спит. На то же, кто сейчас министр, большинству школьников было откровенно плевать. Хотя смотрелся Скримджер, конечно, эффектно — суровое лицо, львиная грива, все еще аврорская мантия. Министр тяжелого времени.

— Здравствуйте, дети. Я — Руфус Скримджер, по состоянию на вчера Главный Аврор Британии, — произнес он с расстановкой. — Я лично был в Отделе Тайн этой ночью и бок о бок с вашим отважным директором вступил в бой с... с Волдемортом, — жестко кивнул он, проговаривая имя. — И уж поверьте, эта тварь действительно вернулась в силе. Верховный Правитель Фадж также при этом присутствовал и, признав свои ошибки по этому вопросу, ушел в отставку, оставив меня преемником. Так что, дети, похоже, что отвечать за вашу безопасность выпало мне, — он обвел зал покровительственным взглядом. — И будьте уверены, Аврорат знает, что делать.

— Дамы и господа, — поднялась Амелия. — Я присутствую тут как новая Верховная Ведьма Визенгамота, но, как член Попечительского совета, также отвечаю за вас, — она чуть откашлялась. — Я гарантирую вам, что, во-первых, завтра вы отправитесь по домам в полной безопасности, что Хогвартс-экспресс будет ходить, а Кингс-Кросс — работать. В точности по расписанию ваши родители получат газеты, строго по графику уйдут на службу. Первого сентября Хогвартс откроется как обычно, обо всех изменениях вам расскажет директор Макгонагалл, — Амелия чуть поклонилась Минерве. — Я не буду утверждать, что вам нечего бояться — это было бы неправдой. Но если мы, служащие общественному порядку, и неравнодушные граждане вроде товарищей мистера Поттера встанут по одну сторону фронта, у Того-кого-нельзя-называть нет шансов.

Минерва поднялась снова. Все еще печальная, но все еще сосредоточенная на том, за что отвечает.

— Да, к учебным вопросам, — она кивнула севшей Амелии. — С этого дня и по крайней мере пока не отменят чрезвычайное положение я буду исполнять обязанности директора. По некоторым причинам, — Минерва вздохнула, но Амбридж все равно не присутствовала, — я и так была вынуждена многое приготовить на будущий год, так что сам учебный процесс у вас пойдет почти без изменений. Нового учителя ЗОТИ вам представят, как всегда, осенью. К сожалению, — волшебница посмотрела на гриффиндорский стол, — я более не смогу исполнять обязанности декана Гриффиндора.

За столом явственно вздохнули — Минерву на факультете любили, особенно после директорства Долорес. В ответ та неразличимо для зала, но вполне заметно для Поттера грустно улыбнулась.

— Мне было очень лестно принять этот факультет у Альбуса, господа гриффиндорцы, мне нравилось учить ваших родителей, нравилось учить вас, но пришло время расстаться. Я всегда буду здесь, в школе, если вам что-то понадобится, но я прошу вас, дорогие мои, доверять моей преемнице так же, как и мне. Септима?

Профессор Вектор, всегда такая незаметная, поднялась — так же неотрывно глядя на гриффиндорский стол. Приятная шатенка довольно сильно за тридцать, она отчасти походила на Гермиону, наверное, но больше Гарри ничего не мог о ней сказать. Не слишком-то хорошон был с цифрами.

— Дети! — начала она, помолчала, — Студенты! Когда-то шляпа предлагала мне на выбор Рейвенлоу и Гриффиндор. Сейчас я даже не помню, почему я пошла к столу под красными флагами, может, из-за подружки по поезду, может, потому, что это был факультет папы. Но я ни на минуту об этом не пожалела. И если я стану хоть вполовину таким же хорошим деканом, какой была для меня тогда Минерва — я уже буду довольна. До той поры заранее прошу меня простить, если...

Она замерла, явно непривычная к речам даже после далеко не первого года в школе. Но тишина держалась недолго: Поттер начал аплодировать. Не пытаясь даже делать это громко — но секундой позже захлопал и засвистел весь львиный стол.

Ловя эту волну, поднялся и Поттер.

— Так, а теперь пара слов от меня. Те, кто вместе со мной избивал Упивающихся, пока не приперся сам Волдеморт, уже в курсе, а вот остальным советую слушать во все уши. Так оно безопаснее, — Гарри говорил нарочито отрывисто, как на плацу. — Ночью мои товарищи, объединенные во Фронт Обороны Британии, оказались первыми, а довольно надолго и единственными, кто оказали Упивающимся Смертью сопротивление. Мы успели оповестить власти, и нам пришли на помощь — вместе с господином Скримджером мы и впрямь спровадили Волдеморта к пикси с пляжа, но было уже поздно. Альбуса не вернуть, — Гарри сделал резкую отмашку рукой, будто перечеркнул зал. — Чтобы таких ошибок больше не допускать, мы с министром и мадам Боунс посовещались и решили, что Фронт станет постоянным — ради безопасности наших соседей и наших родителей.

Он помедлил и плавным жестом повел вверх раскрытую ладонь. Встали люди за всеми столами — местами перевязанные и невыспавшиеся, но неизменно уверенные. Над слизеринским столом стояли Майлз и Диана, но Гарри смотрел не на них — на судорожно, будто на морозе, обнявшего Панси за плечи Малфоя.

— С первого сентября я набираю новых учеников, — проговорил Гарри. — Те, кто хочет пережить войну, приветствуются. Те, кто «не намерен защищать магглов», те, кто «не собирается кланяться шестикурснику» и те, кто сейчас сидит и выбирает между тренировками по квиддичу и у меня, могут идти к черту.

Он снова замолчал, давая стаду книжных детей кое-что обдумать, дал знак сесть своим боевикам, видя, как смотрит на него Сьюзи — с гордым одобрением, будто мать на сына-отличника.

— И напоследок, — Гарри вздохнул. Потом, все потом. — Альбус Дамблдор был моим учителем пять очень интересных лет. Он сделал все, чтобы я вырос бойцом и, в случае чего, точно так же не постеснялся шагнуть в Арку, если от этого зависит что-то важное. Но он был не единственным, — Поттер криво усмехнулся. — Поэтому я и все те, кого учу я сам, скорее затолкают в Арку самого Томми Реддла. Желающие могут так ему и передать.


* * *
Когда все кончилось, Гарри предпочел как можно быстрее скрыться из зала. Остановился было возле Сьюзи, но девочка только кратко поцеловала его и с сожалеющим выражением лица побежала к тетке — латать дыры. Что же, как раз на младшую Боунс время еще будет.

Пока что Гарри не ощущал в себе сил даже на Сьюз. Рон понял ситуацию и оперативно отгородил Поттера от желающих гриффиндорского тела. Все будет чуть позже в Выручай-комнате — Гермиона еще раздаст народу планы на каникулы и напомнит о монетах, Рон огласит кое-что насчет тридцать первого июля, Сьюзи прояснит народу про нынешний статус ФОБ.

Вот только сам Гарри предпочел бы хотя бы до этого куда-то деться. Все вопросы потом, все речи — после. Сейчас — просто впервые за сутки отойти от людей.

Решение было единственно возможным, раз уж в Выручай-комнату уже начинают собираться те, кто в курсе. Пароль на старостинскую ванную не менялся, а самая худшая компания там — старая вуайеристка Миртл. Остальные-то старосты заняты своими делами либо в Выручай-комнате, либо глубоко в подземельях.

— Свежая сосна! — сказал двери порядком несвежий Поттер. Нет, в преддверии конференции он прошелся по себе Эванеско, собирая с одежды пыль да каменную крошку, но настроение палочкой не вычистишь.

Раздевшись — и, как дошло до пуговиц, отметив, что пальцы все-таки подрагивают — Гарри с блаженным выдохом плюхнулся в уже наполнившуюся ванну. Маги-строители прошлого, подновлявшие Хогвартс в тот раз, были все-таки вдумчивыми людьми — вдоволь повеселившись с набором кранов, они не забыли и о скорости набора. А ведь в маггловских ваннах Гарри это всегда страшно бесило — наверное, из-за того, что в детстве из ванны его быстро гоняли.

На хрен Дурслей. Наконец уже на хрен. Завтра, когда он уедет, он направится не на Прайвет-драйв, перекапывать садик, а на Гриммо, Сириуса женить. Живого! Гарри выставил воду погорячее, так, чтобы едва терпеть, зажмурился, до ушей погрузившись в пену, и начал достаточно фальшиво напевать «Султанов свинга».

Сначала он ее не услышал — как потом оказалось, она оставила ботиночки и гольфы у самой двери, будто ученица Махоутокоро. Ходить правильно она умела еще до их встречи. И Гарри открыл глаза, только услышав тихий шаг совсем близко — босая девичья стопа по подогретому магией, но все же каменному полу.

Диана Картер была здесь, купаясь в жидких еще струях пара от воды. Она уже где-то потеряла мантию и джемпер, слишком горячий для этой комнаты — и стояла перед Поттером все в той же школьной юбочке и невинно-белой блузке, к которой так и не пришила пуговицу у ворота. Похоже, что температуру Гарри все-таки сильно задрал, девушка уже начинала краснеть.

— О Мерлин, — Гарри зажмурился снова, борясь с искушением уйти в ванну с головой и не делать ничего никогда, — Диана, что опять случилось? Уже ванну не примешь... Слушай, — развел он руками, усаживаясь у бортика ванны и показываясь из пены по грудь, — если вам там уже нужно мое мнение, пригони Уизли с докладом прямо сюда.

— Уизли нам тут не нужен, — усмехнулась Диана в ответ — и начала расстегивать блузочку. — Успокойся, командир. Все хорошо, народ уже собирается у Выручай-комнаты. Твои лейтенанты с ними, твои бойцы уже рассказывают о том, как все было.

Гарри понял, что идея уйти на погружение была далеко не худшей. Но лицо у Дианы было такое, что делать глупости он сейчас ой не рискнул бы. Даже она, увы, всего только девушка шестнадцати, что ли, лет. Вот и с многострадальной блузкой она управляется так, будто это головоломка — и где ее отточенные на дуэльной площадке движения?

— А я уж лучше послушаю об этом от тебя. Раз уж мне самой на свою войну ты смотреть в этот раз запретил.

Школьную юбку Диана аккуратно стянула, вместо того, чтобы по доброй традиции мелкотравчатых соблазнительниц небрежно ронять к ногам. Некоторое время стояла перед молча обозревающим ее Поттером в черном белье очень знакомых Гарри очертаний. Джинни тоже предпочитала носить спортивное, и, видимо, по схожим причинам. Спустя полминуты чистой неловкости Картер наконец собралась с духом — и расстегнула лиф. Тут же, впрочем, прикрыв грудь рукою — только потом, осознав нелепость ситуации, отвела ее. И тут же торопливо, словно злясь на себя, стянула трусики.

И встала. Скорее всего, просто потому, что Гарри прореагировать поначалу и не подумал, а сама Диана довольно слабо продумала диспозицию. Однако стояла девушка, злая больше на себя, смущенная, раскрасневшаяся, так, что не осмотреть ее Гарри не мог. И да, Диана производила впечатление.

Наверное, дело было в том, что она отчасти походила на госпожу Джиневру Поттер, какой Гарри наблюдал ее в спальне еще на Гриммо, до Джейми. Замечательное тело девушки, заставившей это тело работать на себя каждой мышцей. Картер была не особо фигуриста — изящные крепкие бедра, небольшая, чуть вздернутая грудь и замечательные ноги, которые Поттер имел возможность оценить каждую тренировку. Эффективность всегда красива, а Диана добивалась именно ее.

Возможно, дело было еще и в том, что не было женского типа, более непохожего на Сьюзи Боунс.

— А. То есть тебе не рассказали? — спросил Гарри, когда молчание стало уж совсем противоестественным.

— А о чем, ради Мерлина, мне должны были рассказать? — Диана быстро скользнула в воду, с явным облегчением облекаясь в пену сразу по горло. Ее стопа долгим движением прошлась по бедру вздохнувшего траурно Поттера. — Успокойся, расслабься, рассказывай.

И Гарри действительно начал рассказывать, закинув руки за голову и благословляя тот факт, что через густую, пахнущую ромашкой пену ничего явно инкриминирующего не видно.

— Мы дошли до зала Пророчеств спокойно...


* * *
— ...И тогда я грянул этот шарик об пол, — закончил он. — И призрачная Трелони заявила, что нам со стариной Томом придется попытаться один другого задушить — как будто мы уже этим не занимаемся. Вот такая история.

— Ну вот, — капризным голосом протянула Диана. — Катакомбы Отдела Тайн, рушащиеся страшные пророчества, комната Смерти, дыры в стенах, фениксы... И все это без меня. Ты жесток, командир, знаешь?

— Я осмотрителен, — пожал плечами Гарри, поднимая маленькую волну. — И я знаю, чего не следует делать — дорогой ценой, заметь, но знаю.

Намек Диана вполне поняла. После кратких раздумий она, подобно ростральной фигуре на корабле Дурмстранга, поднялась из глубин, предоставив воде кинематографично стекать по ее плечам, груди, плоскому животу... Гарри даже не пытался думать о посторонних вещах. Зачем?

— Между прочим, Поттер, я уже месяц как совершеннолетняя, — почти обиженно сказала она. — А ты только что с войны. Так что...

— Так что что, Диана? — Гарри осматривал девушку совершенно беззастенчиво, но оставался недвижен. — Тебе семнадцать, дурочка, и не пытайся строить из себя солдатскую девку, хорошо? Тебе не идет.

— Не солдатскую, — Диана мрачно усмехнулась, укладываясь в воду уже рядом с ним и прижимаясь к Поттеру бедрами. — Лично твою.

— Мимо, — вздохнул он и приобнял Картер за плечо. Та ощутимо вздрогнула под рукой. — Ты можешь сколько угодно играть Железную Картер, но хотела бы ты не того. Если бы тебе было двадцать пять, я бы еще поверил..., — покачал головой он, — А ничего красивого я тебе предложить не могу.

— Боунс? — бросила Диана, отстраняясь. Гарри подавил облегченный вздох.

— В принципе, да. Но это долгая история, — развел руками Поттер. — И что, много ли это меняет? Послушай! — заговорил он таким тоном, что Картер едва не вытянулась в струнку прямо сидя. — Я не знаю, что ты обо мне себе напридумывала, но давай кое-что с тобой поймем. Я действительно люблю и умею драться — достаточно хорошо, чтобы тебя учить. Но! — Гарри ударил ребром ладони по пенному клубу, брызги воды отлетели к Дине, заставив ее смешно зажмуриться. — Из этого никак не следует, что я — хороший человек. Каждый раз, когда мы встречались, мы не говорили с тобой ни о чем таком, мы просто танцевали с палочками. И мне это нравилось.

Он перевел дыхание. Точно так же, горячо и прервисто, дышала раскрасневшаяся еще больше Диана.

— Пойми, — проговорил Поттер, вспоминая немногочисленных дам, через которых он без особого вкуса прошел, когда с Джинни все пошло ровной линией — до того, как понял, что тут хуже минного поля. — Пойми, с тобой все отлично. Ты красива, более того, ты привлекательна.

Поттер поднялся из воды на открытый воздух, присаживаясь на бортик ванны. Картер немедленно проглотила готовый вопрос и пропустила вдох.

— Вот только как ученица, как соратница и как подруга ты мне куда интереснее, чем как девочка. А остаться ученицей и не начать, — Гарри поморщился, — «строить отношения» ты, скорее всего, не сумеешь, прости уж, — сухо хмыкнул он. — Так что я даже не буду притворяться, что выбирать тебе.

— Вот, значит, как? — наклонила голову Диана. — Или желания, или Искусство? Не дура, поняла. Конечно, я выбираю Искусство, Поттер — нормальный инструктор у меня один, а приятных парней достаточно. Но, — она засмеялась, снова укладываясь на другую сторону ванны, — надеюсь, ты хоть будешь жалеть об этом?

— Долгими зимними вечерами — конечно! — вернул улыбку Гарри. — Ты откуда пароль-то добыла?

— Миртл сказала, — отмахнулась девушка. — Кажется, она надеялась не на то.


* * *
Когда Диана, резво вытеревшись и отфыркиваясь еще от душистой пены, удалилась, Гарри решил, что и ему пора честь знать. На итоговом собрании нужно было хотя бы появиться.

Однако стоило ему натянуть джинсы, как знакомый хлопок оповестил о прибытии давно знакомой и шибко ушастой персоны. Ромни смотрел на него большими удивленными глазами.

— Гарри Поттер простит скромного Ромни, но хозяева Ромни хотят знать, что вообще случилось? Разумеется, добрый господин Рагнок сказал не так, но Гарри Поттер простит Ромни за сокращения?

— Прощаю, — пожал плечами Гарри, — потому что сам в ужасе. Слушайте, Ромни, я сам не ожидал, что переговоры с моей стороны будет проводить не Дамблдор, поэтому, кроме легального статуса своим, ничего не вытянул, вы понимаете?

— У нас нет претензий к Гарри Поттеру, — развел руками домовик, — но откуда же еще господину Рагноку брать информацию, Гарри Поттер не скажет ли?

— Ну слушай, — Гарри пожал плечами и потянулся за рубашкой, рассказывая на ходу. — Скримджер сразу же взял дело в оборот, он активен и знает, чего хочет. Но как бы он не начал вытаскивать Фаджа. Даже странно, зачем ему это?

— Человеческая дружба — странная штука, — отозвался Ромни, — но гоблины бы поняли. Гарри Поттер знает, что племянника министра Фаджа зовут Руфус? Сам-то молодой Руфус на год старше Гарри Поттера, но учится в Бобатоне, Ромни хотел бы заметить.

— Отлично, — поморщился Гарри. — Они еще и дружат семьями.

— Не торопился бы Гарри Поттер, — хмыкнул Ромни, — может, оно и плюс для Фаджа — а может, и минус Скримджеру. Но у господина Рагнока был еще вопрос, и Гарри Поттеру лучше бы на него ответить, хоть вопрос и не самый вежливый.

— Мы на работе, сударь Ромни, — вздохнул Гарри. — Оба. Давайте, спрашивайте.

— Давно ходит слух, — Ромни прянул ушами, но продолжил, — что Гарри Поттер уделяет большое внимание племяннице нашей новой Верховной Ведьмы. Так это или нет? У господина Рагнока нет желания тратить золото на слежку за Гарри Поттером.

— Да, это так, — спокойно ответил Гарри, и Ромни взмахнул ушами уже негодующе.

— Так вот, по некоторым своим причинам мы, банк Гринготтс, рекомендовали бы Гарри Поттеру проявлять предельную осторожность в общении со Сьюзен Боунс! — возгласил он. — И воздержаться от обсуждения с ней любых дел банка Гринготтс! Иначе наше сотрудничество под вопросом.

— Ромни, ради Мерлина, что вы там у себя нюхаете? — осторожно поинтересовался Гарри. Эльф секрет не выдал, вместо этого вопросив:

— А Гарри Поттер вообще знает ее отца?

— Только тетушку.

— Бедному Ромни все ясно, — с хлопком эльф исчез. Гарри застонал и сунул голову под холодную воду.


* * *
Хогвартский экспресс отходил от Хогсмида, окутанный молчанием и подозрениями. Мрачный для июня денек тоже не особенно способствовал радости от каникул — кажется, обещал быть дождь, не гроза даже, а мелкий и поганый дождик на весь день.

Слизеринский вагон жужжал, что хагридов улей; оба старосты и вовсе закрылись в дальнем купе, не подавая признаков жизни и стараясь, чтобы о них забыли, плюс в тамбуре торчал и мрачно курил Теодор Нотт — видимо, с той же целью.

Остальные, напротив, притихли, и притихли нехорошо. Всем предстояло дома объясняться с родителями, передавать обрывки слухов и выслушивать бесконечные куриные советы насчет осторожности и умеренности. Каждый магглоржденый, каждый полукровка думал — приедут ли его встречать мама с папой, или началось уже всерьез. И все без исключения опасались приехать в сентябре и просто уже не найти Хогвартс на месте.

Разумеется, Поттеру это все было глубочайшим образом по барабану. Он знал, что сейчас угроза почти на нуле — до следующего побега из Азкабана. Не то чтобы он задержится — но пока что руки у Волдеморта откровенно коротки.

Инструктаж на лето он тоже благополучно успел провести: чины ФОБ клятвенно пообещали далеко от себя монету с протеевыми чарами не откладывать, за газетами бдить, план тренировок выполнять. Люди, кажется, до сих пор не верили, что они состоят в чем-то уже почти официальном, но на этот счет одна идея у Гарри была.

Именно в связи с этим два десятка самого испытанного народу получили приглашения на Гриммо на тридцать первое июля. Подобно основателю иезуитов, о которых Гарри читал одним дождливым летом, Поттер давал праздник своим офицерам. Но до этого еще целый месяц.

Так что можно было расслабиться и расположиться себе на полке полулежа, обмахиваясь свежим «Видящим» — Рита успела.

Некролог по Дамблдору, конечно, вышел торопливым и скомканным, но народ просил хоть какой-то информации, и разворот «Видящего» был куда как щедрее, чем полпередовицы «Ежедневного пророка»:

«...Разумеется, директор хорошо знал Того-кого-не-стоит-называть. Нет, этот человек не сдался бы так легко, если бы в нем осталось хоть на палец жизни — он бы постарался вернуться. Поэтому с первыми знаками возвращения старого врага Дамблдор начал вновь собирать тех отважных патриотов, с которыми когда-то противостоял злу в Первую войну. Да-да, в Первую, теперь ее будут называть только так...»

«...Кажется естественным, что полная, вслед за Фаджем, импотенция министерства несовместима с войной, какой помним ее мы, люди семидесятых. Мы не привыкли к тому, чтобы верхи отказывались от борьбы, когда мы еще можем драться. Но наши дети, уже выросшие в обстановке хвастливого наплевательства всякого министерского руководителя, без лишних слов сразу же взяли борьбу на себя...»

«...Как знать, как повернулись бы события, если бы не предательская атака сумасшедшего Крауча? Сумел бы директор Дамблдор в очередной раз устраниться от дел, сохраняя за собой моральное лидерство среди здоровых сил Британии, или все же осознал бы, в чем его долг и стал бы, наконец, Министром магии вместо нашего пошлого паяца, еще вчера именовавшего себя «Верховным Правителем», нет, вы подумайте!..»

Гарри только взбил за спиной подушку, только стянул наконец ботинки, только начал цитировать Гермионе особенно обеспокоенные фразочки, как дверь со скрежетом открылась. Сьюзи Боунс кивнула друзьям, проходя внутрь вместе с уменьшенным чемоданчиком.

— Никто не против, если я займу четвертое место?

— Мы только за, — ответил за всех Гарри, и Рон поднялся с полки, натирая старостинский значок рукавом.

— Так, Гермиона, все это здорово, но надо и поезд обойти, — сказал он, приветственно кивнув Сьюзи в ответ. — А то с народом теперь Мерлин знает что творится.

— Бог мой, Рон Уизли вовремя вспомнил о делах. В лесу подох огромный паук, я полагаю? — Гермиона тоже поднялась, глядя на Сьюзи раздумчиво. — Да, Гарри, мы надолго, так что если повезут тележку, будь добр, нам тоже кофе закажи.

Они удалились столь резко и слаженно, что с полминуты Гарри со Сьюзи смотрели на закрывшуюся дверь. Поттера сейчас преследовало нечто вроде обратного дежа вю — он хорошо помнил вломившегося в точно такую же дверь год назад не в меру пронырливого Уизли.

— Сядь ко мне, пожалуйста, — сказал он, подбирая ноги, и Боунс немедленно влезла на полку, уже аккуратно снимая школьные ботинки. Гарри сперва просто приобнимал ее за плечи, но, когда девушка наконец закончила с обувью и развернулась к нему, Поттер нашел себе занятие поприятнее. Целуясь с Боунс вдумчиво, не отвлекаясь и без драматического окружения, он все больше понимал, как ему этого не хватало.

Нет, были подводные камни... но это чуть подождет.

— Ну что, мой Лорд, жив еще? — засмеялась Сьюзи почти ему в губы, и сейчас Поттер даже не стал ее поправлять. Слишком удобно. Слишком много другого нужно обговорить.

— Ага, хотя сам не понимаю, чего ради, — Гарри мягко поглаживал девушку вдоль спины. Преувеличенно медленно — даже полностью одетая, даже во всей этой глухой школьной форме юная Боунс волновала куда как посильнее одетой в одну пену Дианы. — Столько чертовых разговоров, так мало действий.

— Не скажи, не скажи. Тут все чуточку сложнее, — задумчиво говорила Сьюзи, не забывая в точности в том же ритме массировать порядком саднящие еще после вчерашней ночи плечи Поттера. — То, что ты видел — это вроде объявления хода в шахматах. Заметил, что говорил Скримджер и что — тетя Амелия?

— Полагаю, что да, — Гарри думать-то думал, но и девушку тискать не забывал — теперь уже с полным правом, что ли. — Смотри, Скримджер, по сути, сказал, что все плохо, но он всех спасет. Мадам Амелия — что все не слишком понятно, но волноваться не нужно.

— А нашему новому министру, Гарри, как раз и интересно, чтобы люди поволновались. Так что..., — хрустально засмеялась Сьюзи, нахальные поползновения Поттера никак не окорачивая.

— Еще не открытое противостояние, — покачал головой Гарри. — Открытое начнется, если мадам Амелия всерьез попытается выстроить Визенгамот, покуда Малфой за решеткой.

— Или так, Гарри. Или ждать неизвестно чего, — пожала плечами Сью. Ее грудь, на которой как раз возлежали поттеровы лапы, чуть колыхнулась. — Вот ладно я, простая английская девочка, — Гарри только глаза закатил, но Сью продолжала. — Но что вы, мой Лорд, скажете именно мадам Боунс? — Сьюзи выделила это «мадам» так, что было сразу ясно — имеют в виду уж точно не ее и не ее матушку. Мадам у них там одна. — Гарри, пойми, я верю в тот твой прогноз — что тот, кто возьмет кресло слишком рано, слетит. Но убедить в этом тетю должен ты сам.

— Сириус намеревался пригласить ее на свадьбу, — начал было Гарри, но Сьюзи покачала головой:

— Она не сможет, проблемы с делегатами Визенгамота. Сам понимаешь, их отпустишь...

— Не делегаты, а снитчи какие-то, — выдохнул Гарри. — Что ты предлагаешь?

— Двадцать первое августа, мой Лорд. Если мне нужно...

— Я помню, милая, — Гарри снова коснулся губ девушки. Думал — в риторических целях, а разговор пришлось прервать на целую минуту. — И обязательно явлюсь — шестнадцать, все-таки. Что бы я без тебя делал?

— Женился бы на Грейнджер, — Сьюзи хихикнула. — Еще на седьмом курсе. Или на младшей Уизли, если Невилл плюнул бы на все это дело.

— Знаешь, что меня в тебе поражает? — Гарри чуть отстранился, опираясь на стенку и давая Сьюзи усесться поудобнее, скрестив перед ним ноги. Школьная юбка давно уж задралась, обнажая девичьи коленки, по теплому сезону чулками не прикрытые. — Сколько в тебе всего есть. Знаешь, может, даже слишком, — пожал плечами он, и Сьюзи посмотрела на него настороженно.

— Прости, но о чем ты?

— Слушай, я понимаю, что если бы ты тогда повела себя иначе, мы бы так не сидели, — осторожно начал Поттер. — Но там, в Отделе тайн, когда ты держала Лестрейндж — и при этом смеялась... Я не знал, что и думать. Ты нравилась мне, когда мы просто встречались в библиотеке, я оценил тебя на занятиях Общего класса, я, в конце концов, — Гарри вдохнул, выдохнул, — давно никого так не хотел, как тебя в те ленивые деньки на вымышленных диванах. Но тут — ты будто не ты. Ты на секунду сама стала походить на Беллатрикс — хотя... хотя Сириус говорил, что раньше она сама вела себя совсем по-другому, в общем...

— В общем, ты не знаешь, что именно тебя беспокоит, — прищурившись, начала Сьюзи, и Гарри понял, что сейчас ад разверзнется и поглотит его. Девушка отодвинулась от него — немного, но все же — и начала говорить, уже без улыбки.

— Поттер, ты слишком долго был героем всего этого романа. Тебя слишком долго и слишком быстро тащило по истории, пока ты в основном орал и упирался. Да, в последние два года ты наконец поднялся и побежал сам — иначе ты не был бы мне до таких мурашек интересен, — Сью все же улыбнулась было, погладила Гарри по щеке, но тут же продолжила. — Только вот по сторонам ты глядел маловато. Тебе никто не интересен, пока не вызывает проблем. Если такое случается — ты берешь человека, разбираешься и снова прячешь его досье на полку. Тебя окружают, — она поискала слово, — персонажи. Люди, которые существуют только той стороной, что к тебе повернута. Кому-то ты пытаешься помочь стать сложнее, как Ронни, и даже получается, но пойми — у всех достаточно граней, которые ты не учел.

Она перевела дух, а Гарри все рассматривал ее. Чуть раскрасневшись — от ласк ли, в полемическом задоре — Сьюзи стала еще более... зовущей. Не о том ему бы думать, но.

— Мне кажется, ты думаешь о той же Грейнджер куда проще, чем она есть, и если она преподнесет тебе сюрприз — ты можешь быстро от него не отойти, — Сьюзи пожала плечами снова, — впрочем, это для примера. Меня ты видишь, кажется, более полно, но и то не поручусь, что всю, и чем больше видишь, тем больше нервничаешь. Гарри!

Юная Боунс разошлась не на шутку — она вдруг придвинулась совсем близко, наклоняясь к Поттеру, укладывая руки на плечо Гарри, глядя ему в глаза.

— Гарри, пойми. Я — и хаффлпаффка Сьюзи, и последняя из Боунсов, и Сьюзен из ФОБ. Я буду счастлива, когда ты опять меня поцелуешь, и буду так же счастлива, когда буду опять драться за тебя. Часть меня — мои книжки, часть — мамины истории и тетины документы, но часть — и твоя политика.

Она перевела дух и поцеловала Гарри снова, сама, прежде чем продолжить. Поттер был решительно за.

— И если я тебе нужна, тебе придется взять меня всю. Иначе — никак.

Гарри задумался надолго, перебирая в пальцах рыжие пряди. Но думал он немного не о том: в конце концов, его милая Сьюз действительно может много чего ему предложить. Возможно, кое-что его даже удивит. Но уж точно ничего не отпугнет, помилуйте! Вот только.

— Что же, — удовлетворенно ответил Поттер, притягивая довольную, уже понявшую его девушку к себе, — всю так всю, ловлю на слове. Сделка, Боунс, — прошептал он уже ей на ухо.

...Вот только разве ж она сама нормально восприняла бы то, что скрывает Главный Аврор Поттер?

@темы: Текст

---

LVII. Отдел Тайн: Банк расходится

— Ну и что с ним теперь? – поинтересовался Кингсли, вместе со всем залом глядя в удаляющуюся спину Фаджа. Уильямсон и Робардс уводили теперь уже бывшего Верховного правителя без особенного политеса, и выглядел Корнелиус совершенно убитым. Голова в так и не снятом котелке безвольно поникла, подошвы одетых на босу ногу туфель траурно шаркали по полу.

— Тут как раз довольно просто. Вы позволите минуту, господа? – Амелия сперва замерла, явно что-то проговаривая про себя, а потом выпустила из палочки серебряную чайку. Патронус немедленно встал на крыло и, сделав виток по залу, прошел сквозь потолок. Гарри почувствовал, как его немного отпускает, и перестал наконец рассматривать Арку. И хорошо — не время.

— Так вот, пока что нам и правда придется подержать его в его же кабинете, Руфус прав, — Скримджер благодарно наклонил тяжелую львиную голову. – Но сейчас к нему наведается мой секретарь. Чудесный юноша, впрочем, Гарри его знает.

— Ну да, мой бывший староста, — улыбнулся Гарри. – Между прочим, тут трое его братьев и сестра.

— Прелестная семья, — кивнула мадам Боунс. – Так вот, молодой Перси, когда я его вызвала, предложил сразу же отправить его в Мунго, поднять по тревоге дежурных и приготовить десятка два коек.

— Отлично, — одобрительно покивал Кингсли. – Тут, похоже, у всех есть раненые, и нечего детям валяться на холодном полу.

— А кто у вас? – шепнул Гарри.

— Аластор, — вздохнул Шеклбот, — он слабо реагирует на Эннервейт.

— …Так вот, — продолжала Амелия. – Молодой Уизли проследит, с посильной помощью ваших, Руфус, подчиненных, чтобы все надлежащие бумаги были подписаны. Мы ведь не делаем ничего противозаконного – по сути, Министр сам принял решение уйти в отставку после совещания с начальниками нескольких отделов, не так ли?

— Да, у него был выбор, — улыбнулся Кингсли. Когда он хотел, его белозубая широкая улыбка смотрелась жутко, как нож в темном переулочке. Скримджер отчего-то пока отмалчивался.

— Ну что же, коли так, значит, все дальнейшее придется обсуждать только нам четверым, — подытожил Гарри. – Раз уж мы владеем ситуацией… более или менее.

— Насколько я понимаю, — начал Скримджер, чуть усмехнувшись, — мой добрый подчиненный Шеклбот говорит здесь за соратников Альбуса Дамблдора? Как в ту войну?

— Да, похоже, так и выходит, раз уж старина Муди в отключке, — пожал плечами тот. – Разумеется, сложись все как следует, вместо нас обоих тут стоял бы Дамблдор…

— …Но сейчас – да, за тех, кто нам поверили, отвечаем мы, — продолжил Гарри. И добавил: — По отдельности. Так что я тоже поприсутствую.

— А вот против этого никто не возражает, — Скримджер окинул Гарри взглядом, задержал его на боковом кармане, оттянутом пророческим стеклянным шариком. – Прежде всего потому, что я хочу объяснений. Юный Энтвистл сумел мне кое-как описать суть дела, но мы, как видите, торопились.

— Сьюзи была в письме несколько более подробна, — кивнула Амелия. – Письмо, замечу, было не только обстоятельным, но и тщательно зашифровано фамильным кодом. Так что не выносите девочке выговоров, господин Поттер. Не надо.

— Увидим, мадам, — зло хмыкнул Гарри. Со Сьюзи надо было разговаривать еще не так! – Увидим…

— Но прежде всего вопрос к вам: как вы вообще это организовали?

— Долгая история, господа, мадам Боунс, — Гарри снова сел на ступень. – У Волдеморта это была очень долгосрочная операция: поднимите дела Сэвиджа и Бродерика Боуда – все это были ранние и не особо удачные попытки Волдеморта пробраться в Отдел Тайн.

— Это мы поняли почти сразу, — добавил Кингсли. – Мы попытались организовать охрану Отдела своими силами, но только затянули время.

— Когда Орден взялся пасти вход, Волдеморт принялся решать проблему другим путем. По сути, после допроса Боуда у него было примерное понимание проблемы, — Гарри то снимал, то надевал очки. Трудный выдался денек, но хотя бы эту историю он заготовил на совесть. – В общем, надо было, во-первых, войти в Отдел, во-вторых, снять пророчество с полки.

— Вон там, у стены, валяется господин Руквуд, — хмыкнул Шеклбот. – Мы все, я думаю, помним, за что его судили. Взялся за старое, поганец. Он их и провел, я так понимаю.

— И он же рассказал им то, что я узнал от директора, — добавил Гарри. – Что получить эту вещичку может только участвующий. Он или я. И вот тут наш дорогой господин Реддл решает, что он у нас великий интриган.

— Судя по тому, как обстоят дела, и здесь, и в принципе, он ошибается, — кивнула Амелия. – Но как вы его вытянули?

— Всему свое время, почтенная, — Гарри нравилось, нравилось рассказывать подобные вещи. Как тогда, на первом собрании Ордена. А сейчас еще и аудитория была куда как благодатнее. – Дело в том, что по результатам наших с ним прежних, — Поттер поморщился, — встреч Волдеморт в курсе, что в магии разума я ой не магистр. А он – замечу – не только знающий темный маг, но еще и специалист-легилемент высочайшего уровня.

— И что это ему дает? – Скримджер прищурился. – Допрос легилеменцией – это долгое и трудное дело, я свидетель.

— Времени у него хватало, — покачал головой Гарри. – Тут лучше. Он обложился книжками по психологии и начал заползать ко мне в сны. Пытаясь меня сюда довольно грубо вытянуть.

— В сны? – Руфус прищурился снова, недоверчиво. Переглянулся с Амелией. – Кажется, это невозможно.

— Но я-то этого не знал, — Гарри всплеснул руками. – Не забывайте – я все-таки, несмотря на фамилию, по большей части магглорожденный и много о чем понятия до сих пор-то не имею. Так что и заподозрил просто легилеменцию такую. С чем к директору и побежал. Кажется, я впервые видел Альбуса Дамблдора озадаченным.

— Немудрено, — вздохнула Амелия. – Это очень плохие новости, Гарри, раз уж у Того, который… у Волдеморта для нас есть сюрпризы такого размаха. Но я так поняла, Альбус тебе поверил.

— Да, проверил по Омуту памяти, попробовал мой разум сам, провел какие-то измерения, сам не знаю, для чего. У него были какие-то мысли, и они ему очень не понравились, — Гарри вздохнул снова, еще более траурно, — но теперь уж не понять, какие. Но да, решили принять как данность, и…

— И начали то, что магглы называют «радиоигра», — хмыкнул Скримджер. – Кстати, у вас неплохая команда. Давно?

— Год, — подтвердил Гарри. – По программе вашей же Академии, в принципе.

— Ну я могу представить, откуда инструктора, — Скримджер глянул на Кингсли. – Но за год это очень неплохо.

— Так ведь сокращаю, — Гарри отмахнулся. – У меня только боевой цикл; я им ни слежку не ставлю, как-то все незачем, ни дознание – прав таких не имеем. Магическое право вообще выбросил. Для этого у нас вы есть.

— Здраво, — кивнул Главный Аврор. – Такого наши темные друзья не ожидали, в конечном-то итоге.

— Итог вы видите, — Гарри обвел широким жестом зал и всех, кто в нем еще был. – Этот раунд, похоже, все-таки за нами. Но что дальше?

— А действительно, что дальше? – поинтересовался Руфус Скримджер, обводя своих собеседников внимательным, оценивающим взглядом. По Поттеру этот взгляд едва скользнул.

— Что же, я думаю, тут все понятно, — Кингсли ответил ему таким же взглядом. – Когда у нас на руках будут соответствующие документы от вашего друга Корнелиуса, мы соберем Визенгамот. Они, я полагаю, без проблем провозгласят чрезвычайное положение…

— Подождите-ка, — Амелия подняла ладонь, монокль сверкнул, как маленькое заклятие, — вообще-то чрезвычайное положение министр Фадж уже провозглашал. И тем самым вся процедура пошла по гоблину, простите меня за выражение. По сути, сейчас мы можем просто собрать начальников отделов, потом Визенгамот — экстренно и полным кворумом, такое право в указе прописано…

— Проще, — довольным тоном сказал Руфус. – Корнелиус может назначить преемника. Но мы оба понимаем, Амелия, что это будет один из нас.

— Сперва нам необходимо определиться вот с чем, — покачала головой ведьма. – Нужен ли нам еще один Верховный правитель – или нам нужен избранный Министр?

Гарри и Кингсли придвинулись поближе друг к другу. Между Главным Аврором и Главой отдела магического правопорядка явственно раскалялся воздух. Молчание висело одну очень долгую минуту.

Ну вот что за люди, подумал Поттер, им же не расскажешь, что кресло сейчас, как его не назови – это не способ развязать конфликт, а нарисованная на спине мишень. А ведь именно исходя из этого он предпочел бы Скримджера сейчас, на мадам Амелию у него свои планы. Но поддержать Скримджера будет ненатурально, да и невежливо, в конце концов.

Положение спас Кингсли, человек, в другом варианте реальности удерживавший этот же самый пост больше двадцати лет.

— Господа, господа, это, как ни странно, не горит, — хлопнул он в тяжелые ладони. – Тут другое надо решать. Во-первых, вопрос с Упивающимися. Ваши мысли?

— Неоднозначно, — пожала плечами Амелия, поймав родную и близкую ее сердцу тему юридических казусов. – С одной стороны, у нас действительно чрезвычайное положение, и мы, в принципе, имеем право отправить их на поцелуй. С другой – это ненормально, они уже арестованы и надо бы подвергнуть их суду. Полным составом Визенгамота, что уж. Многие наработали на поцелуй, но многие-то нет.

— Вообще, в норме я бы как раз выступил за дементоров, — пожал плечами Скримджер. – Но тут соглашусь с мадам Амелией – нам бы, правда, показательный процесс во всей славе и силе Министерства. Мы с вами все трое помним, как хорошо они действовали тогда, в восьмидесятые.

— Я, кстати, видел записи, — вставил Поттер. – На таких процессах часто болтают много интересного прямо с трибуны, это нам всем бы помогло.

— А вы, юноша, прагматик, — одобрил Руфус. – Тогда обождите, — он быстро отдал приказы оставшимся аврорам, Амелия кивнула Буту – и Упивающихся начали выносить.

Вперед, вперед, опять же молча подумал Гарри. Вперед в дырявый Азкабан и далее снова на передний край. Противно, но, во-первых, ничего не сделаешь, а во-вторых, где-то даже и на пользу.

— Дальше у нас что? – Кингсли, заложив руки за спину, прошелся вдоль ступени.

— Корнелиус был прав, — Скримджер чувствовал себя все увереннее и увереннее. – Пресса. Надо будет заранее соорудить им заявление, ну и я вызову Каффа.

— Позиции? – осведомилась Амелия.

— Как всегда после операций, — спокойно ответил Скримджер. – Да, были Упивающиеся. Мы этого не отрицаем. Но они что? Задержаны. В результате грамотных действий силовых ведомств и, — он посмотрел на Гарри и Кингсли. – И бдительного населения?

— Нас исключите, — с порога оказался Кингсли. – Я если и был, то как аврор, нечего тут. Пока Волдеморт в подполье, мы там тоже задержимся.

— А мы собой вполне гордимся, — коротко хохотнул в свой черед Поттер, — но по минимуму имен. Пишите тех, кто с открытым лицом – не ошибетесь.

— Здраво, — кивнул уже вовсю втянувшийся в работу Руфус. – Ну и общий тон – что Министерство теперь уже получило доказательства наличия Волдеморта, соответственным образом отреагирует, надо хранить спокойствие и не терять самообладания. А, да – Альбус Дамблдор героически погиб без подробностей и, уж простите, Шеклбот, но безо всяких извинений. Образ непоколебимости сейчас еще дороже, чем всегда.

Гарри и Кингсли обменялись взглядами. Кивнули.

— Леди Амелия?

— Надо заявить о намерении собрать Визенгамот уже сейчас! Сколько бы времени это не заняло, — почтенная леди немного искрила.

— О намерении – объявим, — Руфусом уже, напротив, владело некое благодушие. – Ну с «Пророком» решили. Кингсли, этот ваш «Видящий» пускай помолчит или хотя бы тиснет некролог по Дамблдору какой хотите. Помните – мы сейчас на одной стороне!

— Да я-то помню, — поскреб гладкую маковку Шеклбот, — только я к «Видящему» никакого отношения не имею.

— Однако, — развернулся к нему Скримджер. – Будете мне утверждать, что кто-то держит продамблдоровскую газету, о которой Дамблдор не знал?

— Дамблдор знал, — подал голос Гарри. – Он точно знал Ксенофилиуса Лавгуда и, видимо, тот через директора и продал свою типографию. Я слыхал об этом. Директор писал туда пару раз, это я знаю точно, при мне дело было. Но финансировал ли он ее…

— Еще того веселее, — проворчал Скримджер.

— Старик, как всегда, полон сюрпризов, Руфус, — улыбнулась Амелия. – Кстати, у него же явно есть завещание… Возможно, ответ там, но я в него запускать руку не хочу.

— А вот теперь, если позволите, несколько вопросов есть у меня, — снова заговорил Гарри. – Даже не вопросов, а, будем честными, требований.

— Даже так? – глухо хмыкнул Скримджер, но на бойцов Поттера покосился.

— Да, именно так, — спокойно подтвердил Гарри. – Мои ребята взялись за палочки потому, что Фадж – идиот с манией величия, а Министерство – стая криворуких бюрократов. И вам лучше бы доказать, что это не так, в кратчайшие сроки.

— И как же, по-вашему, я должен это сделать? – осведомился порядком раздраженный Руфус. А вот Амелия глядела из-за его плеча явно благосклонно. Леди забавляла сама ситуация.

— Да все просто, — успокаивающе поднял ладони Гарри. – Во-первых, все декреты касательно ситуации в Хогвартсе будут отменены. Они все равно не исполняются и исполняться, покуда я жив, не будут, но я предлагаю Министерству перестать выставлять себя в дурном свете и отменить их.

— Я думаю, мы можем рассмотреть эти документы с новой точки зрения, — Скримджер все не сводил с него взгляда, но Гарри взгляд не отводил.

— Нет, они будут отменены все сразу, пакетом, без консультаций и с завтрашнего дня. То же касается самой должности Генерального инспектора. Мы не зря лезли под Непростительные.

— У нас есть такие полномочия, Руфус, — тихо сказала Амелия, но тот чуть вздрогнул.

— Раз вы говорите, что у меня они есть – пожалуй. Так тому и быть, Поттер. Что еще?

— Проще, — Гарри кивнул с видимой благодарностью. – Все взыскания мисс Долорес Амбридж снимаются. Все отчисленные ей возвращаются на курс, и не позже седьмого июля проходят через свои экзамены.

— Это будет сделано, мистер Поттер, — Амелия Боунс не дала Главному Аврору даже удивиться. – Разумеется, мы должны возместить ученикам последствия необдуманных министерских решений.

— Но мы не будем делать из этого спектакль с извинениями, Поттер. Ведь не будем? – спросил Скримджер.

— Это меня мало волнует, — ответил Поттер совершенно искренне. В конце концов, с этим он справится и сам.

— И третье. Фронт Обороны Британии получит легальный статус как гражданская организация, раз уж вы закрыли Дуэльный клуб, — Гарри сейчас звучал почти что как сам Скримджер.

— Ваш кружок самообороны? Ну, раз уж эдикт о школьных кружках отменен…, — развел руками Скримджер.

— Нет-нет, вы не поняли, — откашлялся Гарри. На его лицо выползла уже совершенно пакостная ухмылка. – Не как, простите, школьный кружок. Как автономная гражданская организация, неподотчетная директору Хогвартса либо любому из отделов Министерства. Мы не собираемся никому сдавать нашу финансовую отчетность, списки личного состава, перечень имущества либо учебные программы. Даже палочки для проверки. Я не намерен ни от кого получать приказы, распоряжения и служебные циркуляры. Вы поставите печать на нашем уставе – я как раз его как следует причешу – и хватит с вас.

— И на кой хрен, я вас спрашиваю, мне армия школьников под боком? – саркастически скривился Руфус. – Тем более неподотчетная, как вы выражаетесь, мне? Кстати, кому подотчетная? Шеклботу?

— Мне, — отрезал Поттер. Амелия смотрела на него все более и более расширяющимися глазами, начиная походить на племянницу все больше. – Вы, похоже, полагаете, что у вас есть выбор, господин Главный Аврор. Но ситуация такая же, как с эдиктами. В нашем уставе первая фраза звучит вот так, — он коротко усмехнулся и процитировал: — «Фронт Обороны Британии есть добровольческая боевая организация, действующая в любых условиях». В любых, господин Скримджер. И наш легальный статус будет уменьшать не наши, а ваши проблемы. Мы просто прекратим водить ваше дорогое Министерство за нос и сосредоточимся на Волдеморте.

Он выдохнул.

— Вы же всегда сможете рассчитывать на нас: что наш родной Хогвартс, что маггловские кварталы, откуда многие из нас вышли, что, как видите, Министерство, где работают отцы и матери моих ребят, мы будем оборонять даже в одиночестве. Тоже, кстати, вне зависимости от легализации – просто так нам будет проще сработать вместе.

— Значит вы, господин Поттер, предлагаете… декларацию о невраждебности, по сути? – проговорила Амелия, чуть-чуть, уголками губ, улыбаясь. – Раз уж все остальное, по вашему мнению, не так важно?

— Да, и я серьезно этого хочу, — кивнул Гарри. – Что мы, что Орден, что ударники, что Авроры – все мы будем лучше смотреться большим фронтом.

— Допустим, я могу это утвердить, — Скримджер выглядел еще настороженно, — если вы не намерены лезть, куда вас не просят. Мне не нужны детские трупы.

— Мы – Фронт Обороны, — выделил последнее слово Гарри. – Обороны, господин Скримджер. Если вы попытаетесь погнать моих штурмовать великаний табор – я, вполне вероятно, прилюдно пошлю вас хвостороге под рогатый хвост. Потому что я пока что не нанимался в Аврорат. Но за свои дома мы будем держаться зубами, и если авроры прибудут вовремя в те места, что мы защищаем – пусть даже распоряжаются моими. Им это только на пользу.

— Допустим, мы пришли к соглашению, — без особого довольства проговорил Главный Аврор. – Хотя я не уверен, что это хорошая идея, Амелия.

— Мне кажется, что скорее да, чем нет, но время покажет, — мадам Боунс, кажется, теперь это все уже не интересовало. – Да и есть кое-что, что мы еще не рассмотрели, уважаемые господа.

— Амелия, что вы имеете в виду? – подобрался Скримджер, но мадам Боунс смотрела на Поттера.

— Пророчество, Гарри, — проговорила она. – То, за которым приходил наш общий знакомый. Ты ведь вынес его из того зала, не так ли?

— Вынес, — Гарри пружинисто встал со ступеньки, выпрямился, повышая голос – тут он немедленно стал гулким. Он вытянул шарик, сияющий, будто маленькая вселенная. Или будто брелок, положенный на диод. – Вот оно, Пророчество Сибиллы Трелони – то, которым окончилась Первая Магическая, господа. И то, с которого началась вторая.

С размаху он грянул шарик о плиты пола.

— Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда, рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца… и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы… И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой… тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца…

Призрачная Сибилла твердила об этом раскатисто и веско, на весь теперь уже свободный от Упивающихся зал. Люди внимали, кто-то с испугом, кто-то с удивлением, кто-то – и прежде всего трое у пьедестала – пытаясь подверстать смутный текст к невеселой политической реальности. И только Поттер мог бы уже, кажется, засыпать в скучных местах.

— Таково пророчество, господа. Я и директор знали его текст. Волдеморт знал – и знает – часть. Если вы считаете, что это что-то меняет – это ваше дело.

Поклонившись, Гарри ушел в тот угол, где расположились его бойцы.


* * *
Ребята, между тем, устроили неплохой лазарет. Несколько парней сбегали к месту засидки группы Седрика, и теперь раненых уложили на афганские накидки-пату, а Невилл достаточно уверенно шарил в аврорской аптечке.

Он вообще был дивно хорош сейчас – мальчик, только что убивший своего первого не противника, а именно врага, совершенно забыл об этом просто потому, что нашлись дела поважнее. Сейчас он аккуратно, но с силой вправлял плечо ругающегося себе под нос по-болгарски Крама. Со спокойным лицом, как следует взявшись, быстрый рывок до щелчка – болгарин на секунду осекся, потом наконец утер пот со лба. Невилл же шел дальше, без пауз.

Джинни, с наскоро остриженными режущим заклятьем волосами и толстым слоем противоожоговой мази на пол-лица, уже спала, беспокойно ворочаясь в самом углу, где меньше дуло. Луне короткими, вдумчивыми пассами палочкой фиксировала сломанную ногу Флер, что-то успокоительно шепча кусающей бледные губы девочке на ухо. На одном одеяле молча сидели, очень осторожно приобняв друг друга, Тони с Падмой – множественные ушибы и множественные порезы в недалеком прошлом.

Гарри пошел было к Лонгботтому, но тот обернулся, промокая каким-то платком рассеченную бровь Терри Бута. Рана затянулась на глазах, и теперь Гарри видел, почему. На плече Невилла сидел феникс – крохотный, всего только цыпленок, но несомненный Фоукс – и иногда ронял на этот платок покаянные слезы.

Феникс тоже заметил Гарри и высоко, но приятно курлыкнул. Невилл тут же обернулся.

— А, Гарри, — улыбнулся он уже устало, но еще сердечно. – Ну, как все прошло?

— Да вроде ничего, — Поттер крепко пожал своему военмедику руку. – Важнее то, как народ? Слушай, койки в Мунго уже готовы, спасибо Мадам Боунс, так что если что – главное додержать…

— Да тут тяжелых человека три, — поспешил успокоить его Невилл. – Учил ты нас на совесть, да и слезы вот этого парня, — он аккуратно почесал Фоукса под клювом. Тот свистнул и, косясь на Поттера, требовательно постучал клювом о палец Невилла – Кстати, похоже, он хочет, чтобы вот это я тебе отдал.

Невилл достал из-за ремня палочку и подал Гарри. Тот принял ее почти с благоговением – да, та самая Старшая Палочка, за которой его посылали. Та самая – но не совсем – палочка оставалась глуха, Гарри не чувствовал ее. А значит, дело еще не закончено. Он сунул ее рядом с чехлом, кивнув Невиллу.

— Спасибо вам обоим. Важная вещь.

— Сила? – усмехнулся Невилл, но глаза его улыбки не содержали. Он смотрел на Гарри очень серьезно, ждал чего-то.

— Нет. Напоминание, — покачал головой Поттер, и лицо Невилла разгладилось. – Сила у тебя, — он указал на Фоукса.

— Сам не знаю, как вышло, — Невилл смутился. – Он просто прилетел, когда я занимался Джинни. Начал плакать – так, что слезы текли ей на ожоги – а потом сгорел. И теперь не улетает.

— Может, и не улетит. Ты для него вполне неплохой хозяин, — улыбнулся Гарри. – Помнишь, я рассказывал ту историю о Василиске, шляпе и мече? Ну, про «только истинный гриффиндорец…».

— Ага, на втором курсе. Ты тогда так гордился этим..., — Невилл хмыкнул, но тут же добавил. – Не, таким и нужно гордиться, наверное.

— Так вот… сейчас, наверное, я меч Годрика из шляпы не вытащу, — Гарри все еще улыбался, но судя по выражению Невилла, что-то изменилось. – Уже не тот. Я вот ты – вытянешь, кстати.

— И отчего ж такие выводы? – тихо спросил Невилл. – Из-за Рабастана?

Гарри подумал. Да, было что-то общее между визжащим, исходящим кровью Василиском и Упивающимся с разодранными легкими. И тогда, и теперь – желание защитить беззащитную девочку, что характерно, ту же самую, плюс горящая ярость в адрес несомненного врага, которого еще и по всем законам никак не достать… Но нет.

— Нет, — сказал он вслух. – Из-за этого.

Гарри обвел широким жестом импровизированный лазарет – и ушел туда, где в небольшую кучку собрались каким-то чудом здоровые.


* * *
На обломке, что вышибло из постамента, кажется, уже Волдемортом, сидел и витийствовал Рон Уизли. С ним о чем-то спорил Эрни Макмиллан, а стайка парней кивали в такт то одному, то другому. Он подошел ближе.

— В общем, надо было их, козлов, сперва Силенцио бить, — уверенно рассуждал Рон. – Ну сколько их невербалкой владеет? Ну Долохов. Ну не все же!

— Так ведь если поганец открыт, чего по нему немотой-то? – возражал Эрни. – Надо режущим сразу, а то чего тянуть?

— Ну да, медленнее получится, — кивнул Рон, — но сами целее будем. Потому что Диффиндо у тебя, прямо скажем, не очень, а Силенцио на первом курсе проходят, да и щиты на них разные. А командир нам всегда так и говорил – «Главное – самим не нарваться». Да сам его спроси.

Гарри подходил, аплодируя. Нет, они неистребимы. Выжили при операции против стада рецидивистов – и обсуждают его так, будто это квиддичный матч. Но он тут не за этим.

— Так. Так. Так, — несмотря на аплодисменты, он не предвещал собой ничего хорошего. – С награждениями мы еще успеем, а пока… Дайте-ка мне сюда Боунс.

— Что, не потерпишь? – хмыкнул Рон, но Сьюзи уже выходила вперед, прервав разговор с Гермионой. Гарри почувствовал, что все идет как-то не так: девушка не выглядела виноватой, равно как и испуганной. Может быть, усталой, но это была, судя по все еще чуть алеющим щекам и умиротворенному выражению лица, весьма специфическая усталость. Сорвав Кубок, Рон выглядел, помнится, так же. И как-то похоже выглядела Джинни одним очень насыщенным вечером еще на Гриммо.

— Сьюз, вот как все это понимать? — заговорил Поттер, начиная сердиться на себя за явно неподходящие мысли. Да они тут вконец так распустятся! – Но я английским языком запрещал тебе сюда ходить, ты это помнишь? Я ведь велел тебе заняться тетушкой, так?

— Я и занялась ей, — лукаво улыбнулась Сьюзи, — и, кажется, вы остались друг другом довольны.

— Не занялась бы – я бы говорил с тобой не так. Но это неважно, — Поттер не собирался играть в эти игры. – Послушай, как и все остальные, ты сама, по своей воле обещала идти за мной и слушать, что я, собственно, тебе говорю.

— Вот-вот, идти за тобой. А ты обещал держать меня поближе к истории, — хихикнула юная Боунс. Ее явно куда-то несло, но Мерлина ради, куда?

— Все это не отменяет того факта, — Гарри изо всех сил пытался удержаться на финте Вронского и не влететь в восторженные трибуны, — что вы, мисс Боунс, к пикси отстраняетесь от акций до первого сентября, это раз!

Рон очень явственно выдохнул на заднем плане.

— Далее, — Гарри подошел к ней поближе, стараясь недвусмысленно нависнуть. Но нет, при всей форме роста, как всегда, не хватало. – Именно тебе придется все лето сводить из двух действующих уставов и моих невнятных заметок сводить для нас действующий полевой устав. И, поверь, там должна быть статья о повиновении приказам. И о взысканиях.

— Поверь, — выдохнула Сьюзи, сама делая шаг к нему, — наказывать меня ты можешь так, как пожелаешь. Так, как тебе заблагорассудится. Но я ни на минуту не жалею, знаешь ли, — она была совсем близко, но и Гарри не отступал. Что вообще происходит, почему здесь, зачем сейчас? Но Сьюзи продолжила – ближе и тише. – Я должна была быть здесь.

В следующий момент Гарри понял, что его, как загулявшую старшекурсницу, попросту взяли за ворот, притянули к себе и целуют. Но губы у Сьюзи были именно такие, как нужно – горячие сейчас, в подземельном холоде, и… да, чувствительные. Потому что не ответить Гарри не мог.

Очнулись они, когда перестало хватать воздуха. Гарри с удивлением обнаружил, что обнимает Сьюзи за талию, а она его – за плечи; что все окружающие замерли и смотрят на них – кроме Невилла, у которого свои проблемы; что Ронни из-за спины девушки показывает Гарри два больших пальца, а Гермиона отчего-то настороженно прищуривается.

— Потому что какой ты Лорд без своей Беллатрикс?

@темы: Текст

---

LVI. Отдел Тайн: Карты на стол!

Гарри и не надеялся, что удастся разобраться быстро – слишком сложное помещение, слишком зеленый еще состав, слишком резко для всех началось дело. Какая-то надежда была на первый раунд в блеске пророчества, но Упивающиеся тоже были профессионалами. Завязался бой. Что же, он сделал все возможное – больше, чем Волдеморт.

Его пятерка успела обогнуть ряд и соединиться снова, прежде чем над потолком повисли шары бледно-зеленого света: поняв, что они каким-то образом в меньшинстве, Упивающиеся попытались прояснить обстановку. Но это палка о двух концах – вылезшего на внезапный свет, судя по телосложению, Гойла они с Роном поймали на парализующее одновременно. Крауч тут же втащил недвижное тело своего соратника в соседний проход, послав в ответ Диффиндо из-за него, как из-за щита, но слишком сильно забрал влево. Невилл попытался дотянуться Инсендио, но слишком медленно – зато ушли без помех.

Вспышки заклятий катились волнами, отражаясь в стеклянных шарах, как катится по ночному городу свет зажигаемых фонарей. Гарри аккуратно подтягивался к гуще событий. Один раз они вышли на Руквуда и, кажется, Джагсона – бывший невыразимец, как обычно, стащил маску и теперь хрипло, с присвистом дышал, пытаясь передохнуть. У Тони рано сдали нервы, и подкрасться поближе не удалось, разменялись парализующими, после чего Упивающиеся так же резко отошли. Да, Гермиону пришлось по-быстрому откачивать Эннервейтом, но факт остался фактом – взрослые и опытные мужики торопливо отступают, нарвавшись на них в коридорчике. Рон заухмылялся.


* * *
У дверей, там, где заваленные и наполовину снесенные стеллажи расчистили пространство, кипела битва. Лестрейнджи, Крауч и Макнейр отбивались от заходящих со всех сторон подростков в балаклавах. Руквуд, торопливо отбросив маски, колдовал над бездвижными телами Гойла и Малсибера. В стороне, над лежащим в битом стекле изрезанным Трэверсом, стояли в глухой обороне траурно молчащий Долохов и полуоглушенные Крэбб с Джагсоном.

Гарри знал их всех, знал по голосу, знал по походке и по жесту на дуэльной площадке. Глухих черных шапочек на них будто не существовало – в прорезях слишком ярко горели глаза.

Вот Виктор на острие клина атакует Макнейра – он вполне уже мужчина, но его мощная фигура рядом с шотландцем теряется. Вот только пока самого Виктора прикрывают постоянным Протего близнецы, Лестрейнджи изо всех сил пытаются достать текущих ртутью девушек у дальней стены. Свирепый в атаке, хитрый и тертый горец может только вертеться, как паук под Круцио, и обороняться. Даже выматериться не получалось – заклинания не оставляли промежутка.

За спиной Крэбба, тяжелого и медлительного, как сын, из ниоткуда образовался Диггори, взмахом палочки отправляя врага на краткую, но тесную встречу с потолком. Тут же Седрик отлетел и сам – Гарри успел проклясть парня за самонадеянность, но Джагсон не успел собраться на что-то крупнее Экспульсо. И не смог – Седрика тут же отгородили от него и запоздавшего развернуться из-за хромоты Антонина сразу трое бойцов во главе с Эрни, а над самим парнем склонилась Луна.

Беллатрикс, тоже где-то избавившаяся от маски, не столько хохотала уже, сколько выла; вырвавшись вперед мужа, она кидала одно Диффиндо за другим, пытаясь пробиться к вожделенной двери, на которой так кстати нет замков. Но одна из ее оппонентов была на диво грациозна, пропуская заклятия мимо – танцующие движения, белая палочка; ну ясно, Флер и ее быстрая кровь. Второй же пошел другим путем, постоянно поддерживая заклятие левитации; обломки шкафов и стеклянная пыль кружились вокруг него, принимая на себя гибельные аргументы Беллатрикс, а иногда и отправляясь ей навтречу – прямо посреди заклинательной фразы. Профессор Флитвик был бы Терри Бутом сейчас доволен и горд.

Попытавшегося развернуться Рудольфуса он отбросил невербальной оплеухой к той самой двери, куда тот так стремился. За мужем резко рванулась Беллатрикс, лицо ее было страшно, как у Молли в минуты домашних нестроений, и девочки почли за благо отойти в стороны. Падма запоздала, поймав Диффиндо в бок, но Голдстейн уже летел к ней, разрезая воздух и поднимая гранитную крошку колючим щитом. Вовремя — Невилл застыл было, глядя то на раненую девушку, то на открывшуюся в судорожной попытке достать Тони мадам Лестрейндж; но спустя секунду Лонгботтом уже стоял на коленях у Падмы, затягивая разрезы тем самым нежным движением, каким когда-то латал Малфоя в женском туалете профессор Снейп.

Поттер мог бы гордиться собой – Невилл вырос, не потерял головы и не полез геройствовать. Как и нужно, чтобы стать героем и вытащить меч из шляпы – и в этом мире тоже. Да чего уж там, Снейп тоже мог бы гордиться собой.

Гарри выбил палочку у Макнейра, почти накрывшего Луну Инсендио, и, пользуясь паузой, торопливо произнес Сонорус.

— Так, дверь прикрывайте, — теперь в закрытой коробке зала прорицаний его голос достал каждого. Говорить так, чтобы слышали даже курсанты, даже с заложенными ушами, даже влезшие в бой по подошвы высоких аврорских ботинок, он не только умел, но и был обязан. – Никто не должен уйти. Никто. Уизли, все, к двери налево. Седрик, загони правых за шкафы. Виктор, со своими ко мне.

Упивающихся организованно брали в полумесяц, не столько выбивая, сколько вытесняя к боковой стене, вынуждая отступать по усыпанному обломками полу. Может быть, заклинание подростка и не застанет врасплох опытного террориста, но щиты, поставленные тремя такими подростками, так просто не проломить и аврору. Матерно шипя и отплевываясь огненными подарками, черные бойцы Волдеморта отступали. Вот только девиц Поттера сквернословием было уже давно не взять; на этих и Финдфайра маловато будет.

— Ни шагу назад, ублюдки! – надсаживая глотку, орал Барти. Сделать Сонорус ему в голову просто не пришло. – Вас, идиоты, Лорд не затем послал, чтобы вы бегали! Поттер! Поттер, выходи, не прячься за своими мелкими шлюхами!

Поттер не вышел, а дернувшегося вперед Крауча втянула за щит жилистая рука Беллатрикс – за секунду до того, как Рон и Джинни общими усилиями приземлили туда еще целый стеллаж.

— Заткнись, мальчик, — рыкнула она, — и не переводи собственность Лорда зря, — Беллатрикс уже даже не пыталась сюсюкать. Хотя если спросить Поттера, на это-то Барти и напрашивался, героичный наш.

Казалось, сейчас все пойдет как нужно. Сейчас весь этот самозваный комитет по встрече прижмут к стене и забьют, как стукача в скаутском лагере, разом оставив Темного Лорда без лучшей половины боевки. Может, ненадолго, до следующего побега, но слово будет сказано, а скандал – развернут. Но над полем, усиленный наконец Сонорусом, прозвучал глухой голос. Антонин Долохов стряхнул молчанку.

— Передние четверо, щит по фронту, не болтать. Остальные – делай, как я!

Почти десяток Конфринго ударил в и так обожженную штукатурку. Разом, четко по команде, не отвлекаясь на дикий смех и прочие спецэффекты. Разве что привычно выругался задетый каменной крошкой Макнейр, но этот и не такое переживал.

Быстро, сметая пыль и пепел подолами мантий, Упивающиеся пробегали в черную дыру в стене. Последними, держа Протего, ушли трое Лестрейнджей – и Гарри пришлось придержать рвущегося вперед Невилла.

— Так, быстро: как прошло? - бросил он за спину.

— Десять мимо, — обстоятельно доложил Виктор. – Трое у дверей. Двух обработали, Долохов поднял шум. Могли бы поближе.

— Ну что, Гарри, расширим дыру? – предложил Рон.

— Можно обойти через Рулетку, — вставил Седрик.

Гарри задумался было… и тут засверкало по другую сторону.


* * *
— Так, Рон, Невилл, Виктор, Седрик, давайте-ка тоже по Конфринго по бокам. Гермиона, мы с тобой держим щиты… Три, четыре.

В расширившийся с великим грохотом внеплановый проем бойцы ФОБ влетели врассыпную – не хватал еще всем попасть под что-то щедрое по площадям. Зря – Упивающиеся действительно были немного заняты.

Орденцы, похоже, точно так же перебирали двери в крутящейся комнате – у них не было своего Руквуда, и найти дорогу в Отделе Тайн сразу не получилось. Но вышло неожиданно удачно, и в зале Арки господа Упивающиеся с удивлением обнаружили вторую загонную команду.

Да какую! Тройка авроров вытянула на себя братьев Лестрейнджей и снова выпершегося в первый ряд Крауча, Сириус уже успел успокоить Гойла спиной об ступени и теперь гнал по широкой дуге Руквуда, а Люпин прижимал к полу Джагсона с Крэббом. Но сильнее всего не повезло Макнейру – вокруг него уже плясала алая, как хвост Феникса, плеть Финдфайра. От алого пламени с шипением прянула в сторону и Беллатрикс. Альбус Дамблдор впервые за долгие годы посетил Министерство.

— Гарри, вы в порядке вообще? – заорал Блэк, отводя в пол брошенный Руквудомна бегу Ступефай.

— Я-то да, а вы ушли к Мерлину от Арки!!! – Гарри не мог смотреть ни на что, кроме жуткого сооружения. Кроме черного полога, слишком далекого, чтобы шептать, но слишком близкого, чтобы напоминать. Они ведь за все эти годы так и не поняли, что скрывается за ней. Приведенья отказывались даже смотреть в проем, големы с камерами не возвращались, а чересчур любопытный парень, отправивший внутрь патронуса, очнулся совершенно седым и, прежде чем разбить себе голову о ступени, проорал только одно: «Куда дольше, чем ты думаешь!».

Даже хорошо, что через пару ударов сердца аврору Поттеру стало не до того; перед ним вырос знакомый тощий силуэт. Антонин Долохов резким движением сбросил с лица маску. Под капюшоном оказалось лицо, почти такое же бледное, как металлическая личина.

— Мастер Поттер, я полагаю?

— Мастер Долохов, — так же ровно, не сбиваясь на вдох и не оглядываясь на вспышки, ответил на приветствие Гарри.

— Начнем, пожалуй?

— Охотно.

В ответ Антонин выбросил палочку вперед – и Гарри почувствовал, как отнимается, как после зубного врача с его обезболивающими, язык, как перестает чувствоваться гортань. Силенцио. Что же, Долохов, опытный практик невербальной магии, явно привык получать такую штуку и очень веселиться по этому поводу – но в эту игру можно играть вдвоем.

Почти сразу же Гарри выкинул вперед Ступефай – и Долохов увернулся в последний момент, даже не думая контратаковать. Посмотрел было удивленно, прищурился, кивнул. И тут же выдал что-то совершенно Поттеру неизвестное – разлапистая черная клякса в воздухе выглядела слишком противно, чтобы принимать ее на Протего, так что Гарри призвал под него по Акцио заботливо выбитый Дамблдором кусок ступеньки. Камень немедленно покрылся плесенью, а Гарри привычно раскрыл одной левой нож.

Они пошли по кругу, глядя друг другу в глаза и не обращая никакого внимания на орущую и гремящую вокруг гражданскую войну. Даже когда крики стали явственно менять тональность, они не оторвались друг от друга. Гарри принимал, навивая, будто пряжу, на нож, лучи проклятий от Долохова и стыдно мазал по нему режущими, пытался загнать его к стене и не дать подняться на лестницу, пропустил раз, но быстро снял внезапную Таранталлегру откуда-то со стороны. Молча, в полном молчании, не отрывая взгляда.

Попался старый специалист на сущей мелочи. Ответив было на Инсендио Агуаменти, он сам не заметил, как после этого описал почти полный круг. Поттер атаковал сразу же, всем, что смог вложить в один ступефай – столько, чтобы он не рикошетил от щитов, а продавливал вражье Протего – и тут же резким движением вниз подморозил лужицу на полу. Антонин поскользнулся на краткий миг, не теряя равновесия, нет – теряя внимание. Гарри рванулся вперед, рассекая золотистый щит гринготтским ножом наискосок – и почти в упор ударил ветерана Петрификусом. Долохов упал быстро, но величественно, как пограничный столб.


* * *
И только тогда Гарри услышал смех. Паршивый признак – здесь есть только одна дама, которой есть над чем посмеяться, и если она близко – то это ой не к добру. Только уже разворачиваясь на каблуках, он понял, что смеются на два голоса – по-разному, но почти в унисон.

Сперва он увидел Барти Крауча, укутанного по плечи цепями, но упрямо идущего к Дамблдору, как раз занятому вездесущим Руквудом, но тут же понял, что рядом все еще интереснее.

Слева от него, уже пройдя мимо торопливо отползающих Джинни и Луны – Джинни зачем-то утеряла маску, а Луна чуть слышно постанывала, держась за лодыжку – остановилась Беллатрикс Лестрейндж. Остановилась, разбираясь с последней оставшейся перед ней ученицей.

Гарри не сразу смог ее опознать; молча, без танцев и кульбитов, девушка с тщательно убранными под шапку волосами держала оборону – на каждое заклятие опытной террористки она создавала щит, тут же его гася, но успевая прикрыть и себя, и поверженных подруг. Быстрой работой отмечались у Гарри многие – но вот быстрой и плотной разом… человека надо запомнить, но кто же это? Времени не было, но по сложению вроде Ханна Эббот. «Интересно!» — решил Поттер и быстрым шагом пошел вперед.

Когда он услышал визг, то решил было, что он опоздал, и сейчас Ханна начнет корчиться от боли. Но заклинание Беллатрикс улетело к темнеющему вдали потолку — Ханна орала от восторга, перейдя в наступление. Похоже, Беллатрикс сегодня досталось уже слишком много, она и так-то не была особенно здорова после тюрьмы, а тут и вовсе шла на одном липком, как нефть, безумии. Когда в нее полетели красные лучи Обезоруживающего, один за другим, она отражала их со все меньшей и меньшей форой, отходя назад шаг за шагом…

Юная Эббот увлеклась. Ответный удар был страшен – Беллатрикс сжала обычно точечное Диффиндо в широкий веер, режущий, кажется, сам воздух. Гарри покрыл последние шаги одним прыжком, и уже размахивался Темным Хлыстом, но все равно не успевал.

Эббот выдержала. Опустилась на одно колено, насыщая Протего медовым светом – Гарри казалось, что он уже слышал, как тяжело, как жарко она дышит, но сил у нее хватило. Щит и заклятие потухли вместе, а Вариари Вагрис откинуло Лестрейндж далеко назад, к самой Арке. Сириус было дернулся окончить дела с кузиной, но оглянулся на Гарри – и ударил по Макнейру.

Гарри, однако, было не до того. Он попытался отчитать вконец потерявшую берега и инстинкт самосохранения хаффлпаффку – ладно еще к Джинни уже бежал Невилл – но не смог. Он раскрывал и закрывал рот, как выловленный из декоративного пруда карп, пока девушка, так же молча, смотрела на него горящими серыми глазами.

Серыми.

Она сняла балаклаву и тряхнула рыжими волосами. Ее щеки горели, но улыбка лучилась.

— Фините Инкантатем, — произнесла Сьюзи расслабленно, тягуче, на тон ниже обычного... Поттер торопливо отогнал ассоциации. – Гарри, ну я же тебя предупреждала!

Даже несмотря на то, что Силенцио Долохова спало, Гарри ничего ценного и интересного сказать не смог. Сперва был не в состоянии, а потом честно собирался, но резко стало не до того – открывшиеся двери круглой комнаты, что Седрик назвал Рулеткой, хотя Гарри бы скорей вспомнил о револьверном барабане, выплюнули небольшую команду людей в красном.

Боевая шестерка и Руфус Скримджер.


* * *
По большей части Гарри помнил Скримджера в мрачной черной мантии – в бытность свою Министром Руфус пытался дать понять, что он далек от роскоши, что он постоянно в должности, что он, одним словом, полная противоположность Фаджа. Сейчас же он шел вперед в развевающемся красном – вместе с соломенной гривой волос это создавало впечатление визита Годрика Гриффиндора к нерадивым потомкам.

Прорычав «Диффиндо!», он первым же взмахом подрезал под колени истошно завопившего Гиббонса, и тут же выставил Протего перед так некстати открывшейся Тонкс. Авроры смешались с орденцами, Праудфут торопливо пожал руку Кингсли, Вильямсон помахал Гарри свободной рукой. Значит, Энтвистл с Винки сделали все так, как нужно.

Упивающиеся, понимая, что на каждого осталось по четыре очень злых противника, стягивались в круг к постаменту Арки, стремясь прикрыть себе спины и укладывая на ступени раненых. Все, казалось было кончено – уже во второй раз. Операция приняла оборот, которого никто не ожидал, и это при том, что кропотливая дезинформация Поттера, вроде бы, возымела такой успех! Сейчас каждый бы хотел поменяться местами со спокойно блюющим дома Люциусом.

Но все-таки это были Упивающиеся Смертью, опытные террористы с Азкабаном за плечами и было появившимся призраком давно потерянного будущего впереди. Лестрейнджи снова повели людей на прорыв – на школьников, в пробитой в стене зала дыре. Снова – потому что пробиваться через взрослых магов к Рулетке выглядело куда как более дохлым номером.

И могло получиться, возможно. Гарри увлекся фехтованием с Рудольфусом – отчаянно жульничая, ибо Сью аккуратно прикрывала его Протего — Беллатрикс обменивалась аргументами с Виктором, Роном и отброшенным было к стене Гольдстейном, и Рабастан, рванувшись вперед, спокойно, как в тире, поймал близнецов на одно Инкарцеро. Их попыталась было прикрыть Джинни – и в лицо ей полыхнуло Инсендио, волосы ее загорелись, и девушка страшно, на одной ноте заорала в потолок. Гермиона успела, Агуаменти окатило Джинни холодной водой с ног до головы, но Невилл уже услышал все, что ему требовалось.

— Экспульсо, — ровным голосом сказал он, и Рабастана бросило назад, на плотно уложенные черные блоки постамента Смерти. Только он не торопился по ним скатываться.

Невилл держал заклинание. И не просто держал, но вливал в него все новую и новую щедро отмеренную ему силу. Больше, больше, бледнея, но не опуская палочку, не моргая. Рабастан захрипел, потом заорал… Кажется, что-то хрустнуло в полной тишине, и из уголка рта младшего Лестрейнджа потекла карминовая струйка.

А Невилл все держал заклинание. Грудная клетка Рабастана наконец сдалась – и промялась внутрь, пробивая нежные легкие обломками ребер, нанизывая на кости и так сдавленное сердце.

Только после этого тело упало.

Охнула Гермиона. Прекратила тонко стонать обожженная Джинни. Резко выдохнула рядом Сьюз. Усмехнулся Гарри – это был первый.

В его голове взвыл Волдеморт. Взвыл – и нехорошо замолчал.


* * *
Они успели выключить уже шестерых, когда зал опять затрясся – Гарри решил, что снова скребется о стены круглая комната, неся с собой на сей раз, видимо, Боунс – если, конечно, та таки придет. Но действительность оказалась куда хуже.

Сверху упали массивные обломки потолка, одним, помельче, пришибло Долиша, второй, куда более крупный, грянул об Арку – никак ее не повредив. Из зияющей дыры вверху в силе, славе и всяческой мерзости, спустился великий Темный Лорд, объявший необъятное, подчинивший магию, единолично выжравший всю смерть и просто старое трепло Волдеморт.

Гарри потер голову, глядя, как затихает бой. Больно же! Но терпимо.

— Да что ж они все, мать их, через стены-то ломятся? – недоуменно вопросил Рон.

— На Отделе постоянное антиаппарационое подвешено, — пояснил Гарри. – А то стали бы мы тут по шкафам носиться.

Волдеморт слетел как раз в центр стянувшегося к самой арке кольца своих верных, но уже потрепанных сподвижников. Те уже не успевали откачивать парализованных, но щиты пока что держали – но крики восторга, сопровождавшие явление великого темного, прозвучали как-то жидковато. Другие крики их изрядно перебили.

— Будь я проклят, — взрычал Скаримджер. – Парень не врал. Эта тварь действительножива.

— Как я и говорил, мой добрый Руфус, как я и говорил, — подтвердил Дамблдор, уже стоя у ступеней. Никто не отважился атаковать его, и только Реддл прожигал его своими алыми глазами. – Жаль, что вам пришлось узнать об этом именно так.

— Приветствую вас, идиоты, — начал Волдеморт. – Тесная же у вас собралась компания, ничего не скажешь. Все ваши игры безумно интересны, однако, увы, мне придется вмешаться и кое-кого поставить на место – пока еще не всех вас, но только пока. Итак…

Он обернулся к Поттеру. Да, почти такой, каким Гарри его помнил – но пониже, пошире плечи, еще более недовольное выражение гладкого лица. Ритуал проводили в спешке и не с той кровью, но Волдеморт действительно вернулся из-за грани. Проблема в том, что безумие с собой он внес и на этот раз тоже: стоя у порога смерти, над трупом своего соратника и в кольце своих врагов, он был совершенно, рептильно спокоен.

Гарри почувствовал, как сдавило голову. Как потянуло вперед, будто ржавым крюком за глазницу. Пророчество жгло через карман, притягивало руки. Хриплым серпентарго в ушах шуршало: «Вперед. Сюда. Отдай. Мое. Возьму. Ко мне». Змея неигающими глазами звала к себе презренную теплокровную сыть.

Аврор Поттер знал это ощущение – и знал, что раскаленный крючок прямого легилементского приказа на самом деле не так трудно вырвать. Он помнил, как когда-то под звон хрустальных колокольчиков шел по великому лесу в Глостере, голый, предельно возбужденный и по-детски радостный, прямо к поляне, где в землю уже и до него впиталось много крови. Помнил, как вместо шипения в голове пел юный голос: «Мама-мама не велит… с феями в лесу играть…». Это было страшнее. Но он выжил тогда.

И сейчас просто резким рывком порвал связь легилеменции – так, что в голове и у него, и у Волдеморта взорвалась маленькая бомба. Гарри сполз вдоль стены на пол, чувствуя, как Сьюзи кладет ладони ему на виски, а по ступеням к согнувшемуся Волдеморту поднялся мимо ошеломленных Упивающихся совершенно спокойный Дамблдор.

Они просто опустились там, где стояли – только Руфус Скримджер не опускал палочки, Гарри привалился к стене, да Лестрейнджи стояли над телом Рабастана. Все, кроме Родольфуса, смотрели туда, на верхушку лестницы, к Арке, у которой Том Реддл встретил, наконец, Альбуса Дамблдора.

— Глупо было приходить сюда сегодня, Том, — сказал старый маг.

— Сам ты никогда не чурался риска, Альбус, — парировал тот, и в лицо директору прямо из воздуха полетела радостно щерящаяся змея. – Хоть в этом тебе не откажешь.

— И в искусстве, Том, — ответил тот, когда змей рассыпался пеплом – и тут же вынудил Волдеморта укрыться за наскоро сотворенным из воздуха щитом. – Не забывай об искусстве. И скажи спасибо, что тут нет Филеаса.

— Ты нравишься мне куда больше, — Волдеморт явно старался смотреть только на Дамблдора – но тот понял и, не оборачиваясь, взорвал летящий в него сзади каменный обломок. – Мы можем танцевать вечно, Альбус – но что это изменит? Худшее со мной уже случалось, знаешь ли.

— Не случалось, Том…, — Альбус вытянул из палочки сияющую закатом тонкую нить Финдфайра… и тут что-то произошло. Гарри сперва не понял, но ниоткуда горестно прокричал Фоукс – и великий волшебник Альбус Дамблдор, тщетно пытаясь удержать равновесие почерневшей рукой, начал валиться набок. В Арку.

— Оставьте нас, директор, — в звенящей тишине проговорил врезавшийся в него Барти Крауч. – Я настаиваю.

Дамблдор был великим волшебником, и две вещи перед смертью все-таки успел. Он изо всех сил оттолкнул от себя уже настроившегося тоже сходить за занавес Барти – и отбросил вверх свою палочку.

Гарри видел, как та переворачивается в воздухе, как тянется к ней Волдеморт, как смыкает на ней когти летящий к нему, Гарри, Фоукс… Но когда он посмотрел снова на колыхающийся черный занавес, шепчущий миллионами голосов – Альбуса уже не было.


* * *
Они вышли почти синхронно. Тяжело побежал вверх по ступеням Скримжер, не глядя угощая и так лежащего Барти Петрификусом; полез вверх Сириус, пока Тонкс и Кингсли держали щит вокруг него; и вышел вперед бледный от такого неожиданного дежа вю Поттер. Когда перед ним вырос очухавшийся Джагсон, Гарри на секунду забыл, кто он и где.

Молча он вытянул палочку вперед. Раздался сухой хлопок, и Упивающийся был разоружен. Проблема в том, что у него не вынесло палочку из руки, нет – просто вырвало плечевой сустав. Истекая кровью, он осел на пол, но Гарри на него не смотрел. Волдеморт стоял лицом именно к нему.

Дошли одновременно.

— Ну-ка, обеспечьте нам спокойный разговор! – бросил Скримджер через плечо, и приказа послушались не одни авроры: внизу все ожило, загромыхало, заискрилось – бой шел к концу, это понимали все, но не утихал.

Они атаковали с трех сторон, танцуя у самой Арки. Гарри понимал, что сейчас и Сириус, и он сам танцуют слишком близко от края сцены, но шепота из-за занавеса не слышал. Насытилась? По счастью, ближе всего к пустоте стоял сам Реддл, которому Смерть вряд ли что могла предложить, они же работали от края, засыпая его заклятиями. Но силы Волдеморта были, казалось, неограниченны. Мертвечина не пьет, не ест и не устает, не чувствует боли и не может умереть.

Когда Сириус, выкрикнув что-то явно даже нелатинское, залил темную фигуру валящими из палочки густым облаком раскаленного дыма – Гарри даже не понял, что это – Волдеморт рассек черно-алый клуб надвое одним движением и отправил в Блэка узкий белый луч вторым. Сириус успел закрыться – но назад его откинуло. На секунду Гарри подумал, что теперь уже точно все, но, не удержавшись, Сириус скатился вниз по лестнице, говоря при этом такое, что сомнений не осталось – жив.

Внизу дела шли, кажется, намного лучше, по крайней мере, Гарри не слышал больше смеха Лестрейндж. Неужто отлеталась? Сами они с Руфусом работали на такой скорости, что атаковать Волдеморт перестал – оба старались не повторять ошибки Сириуса, не пытаться выложить на стол убойную карту, но давать как можно меньше времени на собственные действия. Волдеморт работал от обороны прекрасно, творя прямо из воздуха твердые щиты, и огрызался Авадами, от которых Скримжджер заслонялся камнями, а Поттер привычно изворачивался. Ни того, ни другого зеленое пламя не пугало. Дело привычки.

Все это могло бы продолжаться до полного решения дела внизу, но не судьба. Последний раз заскрипела Рулетка, и в зал вошли люди в синем. Ну, почти. Один из них, приземистый и очень, очень раздосадованный, был в домашнем халате на пижаму и зеленом котелке. Причитая, он семенил возле мадам Боунс и бородатого мужчины с седыми висками, в котором Гарри узнал Эдварда Бута. Прочие ударники, не менее десятка, рассыпались по залу, помогая добить любого в черном и быстро проверяя лежащих.

— Так. Ясно, — сказал Волдеморт и исчез. Снова он возник возле лежащего Крауча, подбирая его, и величаво, как «Челленджер», воспарил вверх. Гарри пустил ему вслед Петрификус Тоталлус, но Лорд прикрылся и так парализованным Барти. С чем и отбыл.

— О Мерлин, — душераздирающе простонал Фадж. – Он настоящий!


* * *
…Они стояли у ступеней Арки впятером. Пока в одном углу ударники паковали пленных и оформляли трупы, пока в другом Невилл и Флер приводили в норму травмированных школьников, у лестницы серьезные люди, окруженные своими свободными бойцами, держали совет.

— В общем, четыре трупа за сегодня, — подводил итоги Скримджер. – Двое у них, Лестрейндж и, похоже, Джагсон. У нас Джон Долиш – я сообщу семье сам, тут понятно. И Дамблдор.

— Очень плохо, — покачала головой Амелия. – Вот этого, кажется, никто из нас не ждал, не так ли? – она посмотрела на Гарри через монокль. Повернул к нему голову и Скримджер.

— Я меньше всех, — выдохнул тот. – Мы с директором просчитали ходы Волдеморта, это правда – был… один способ, но тут дело не в Волдеморте. Крауч, похоже, сошел с ума еще больше Лестрейндж.

— Это теперь уже неважно, — Кингсли молчал долго, поминутно глядя на Арку, но теперь уже заговорил – от лица Ордена, как оказалось как-то само собой. Его голос будил в Гарри ностальгию – и уверенность. – Господа, мадам, нам предстоит решить, что теперь.

— А что может быть теперь? – спокойным, вальяжным, размеренным тоном проговорил Корнелиус Фадж. Не так он лепетал пять минут назад! – Теперь вы, господа, займетесь своими прямыми обязанностями, кто-нибудь пригласит журналистов, я сделаю заявление для успокоения общественности. А потом… а потом мистер Поттер многое нам всем объяснит.

Вот, значит, как. Стоило Дамблдору уйти за занавес, Верховный Правитель оказался на высоте положения. Там, снаружи, за ним влиятельные инвесторы, подконтрольная пресса, сотни опытных в канцелярском деле хомяков, папки компромата на начальников отделов…

Вот только сейчас он в темной комнате с антиаппарационным заклятием.

— А если я откажусь? – осведомился Гарри, широко улыбаясь министру.

— Тогда господин Скримджер подвергнет вас дисциплинарному взысканию, — еще более медоточиво произнес Фадж.

— Отлично! – Гарри уселся на ступеньку. Сириус и Тонкс сместились ближе к нему, а Рон без суеты подозвал ударную пятерку. – А вы уверены, что он действительно что-то с меня взыщет?

— Гарри, Гарри, Гарри, — Фадж осмотрелся, и то, что он увидел, явно его утешило. – Я допускаю, что Дамблдор мог вложить в твою бедную голову странные идеи, но неужели ты пойдешь против своего министра?

— Если ты – Министр, то я – массовый убийца, Фадж. Не забыл? – оскалился Блэк.

— Кроме того, вас тут, ну, положим, десять здоровых школьников против пятнадцати взрослых людей! – Корнелиус фальшиво захихикал, но от Сириуса отодвинулся.

— Пятнадцать против пятнадцати, — Кингсли, не чинясь, сел на ступеньку рядом с Гарри. Он был тем же Кингсли, которому Гарри верил двадцать лет.

— Ох, Руфус, и распустили вы подчиненных! – неодобрительно заметил Фадж. – Но это еще станет предметом разбирательства, пока же и мадам Боунс…

— Пятнадцать против пяти, — улыбнулась Амелия. – У меня нет никаких вопросов к господину Поттеру. Не правда ли, мистер Бут?

— Точно! – на два голоса отозвались отец и сын, посмотрели друг на друга и расхохотались.

— Господин Скримджер? – Гарри был почтителен. Руфус мог делать политические ошибки когда-то, но он был правильный аврор и правильно умер. – Мне бы не хотелось…

— Мне тоже, — бросил Главный Аврор. – Эта тварь жива, Корнелиус. Я знаю его дольше, чем тебя, и он гораздо опаснее.

— В общем, — Гарри помедлил, поднялся – и произнес Сонорус. – В общем так, мистер Фадж. Мне кажется, ситуация вам ясна. Либо вы уходите отсюда частным лицом, отменив декреты, отозвав инспекторов и сдав все ключи от всех кабинетов…

— Либо что, молодой человек? – он все еще пытался держать лицо. – Серьезных людей не испугаешь небольшим промахом.

— …Либо вы уходите Верховным правителем. Через Арку.

— Вы, конечно, можете сказать, — задумчиво вставила Амелия, — что пурпур – это лучший саван…

— …Но это будет только твой пурпур, — низко и веско сказал Скримджер.

@темы: Текст

---

LV. Отдел Тайн: Ставок больше нет!

Интересный выдался денек. Гарри еще немного потасовал группы, но после шестой перемены умотались все. Есть некоторый предел парализующих, который человек может вынести без горячей ванны и теплого чая, да. Так что уже далекую от арестов арест-команду Поттер, Уизли и Лонгботтом разоружили, наскоро подлатали и повели уже назад, неторопливым маршем.

Состоявшаяся в пути дискуссия оставила у Гарри странное впечатление. Он, Рон, Невилл и Тони болтали в основном с Вильямсоном, разбирая состоявшиеся бои и через раз начиная друг на друга орать; выглядело это все почти как после нормальных аврорских учений, и Гарри блаженно купался в ностальгии. А вот с другой стороны малиновкой разливалась Кослетт – и речь Мэг напоминала скорее лекцию по выбору профессии; аврорат велик и прекрасен, говорила она, у нас есть бесплатное лечение в Мунго и печенюшки, говорила она. И только что закидывавшие ее заклинаниями ребята восторженно внимали.

— …И вообще, я не понимаю, какого пикси мы тут делаем, — сплюнул ранее молчавший Праудфут перед самой школой. – Гляди, парень: на свободе шатается уйма Упивающихся. Кстати, ты в курсе, что они начали убивать магглов, хоть в газеты оно и не попадает? Так вот, мы – в курсе. И тут целых шесть человек посылают за учеником и лесничим.

— Когда мы вышли к этому вашему строю, я уж подумал, что у вас тут, собственно, филиал, и тогда все объяснимо, — подхватил Вильямсон. – Вот только тогда бы вы нас поубивали к гоблина матери.

— Позорная была бы смерть, — констатировал Праудфут. – Но сами виноваты, школьникам-то… Ладно. Вы все-таки школьники, тут уж поверьте, а мы вами заниматься не должны. Фадж кусает собственный хвост.

— Нами. А мы задолбались отплевываться, если честно, — суммировал Кристофер и умолк. Впереди уже показались серые стены.

Все устроилось наилучшим образом. Протащить в Хогвартс несколько человек – не проблема, если с тобой работают близнецы Уизли, а дальше у Гарри уже был план. Авроров с извинениями – не слишком, впрочем, долгими – свели в Тайную Комнату. Пока младшие таращились на скелет Василиска, Гарри разъяснил старшим, что это всего только на два дня, после чего их выведут для доклада Скримджеру. Представив им Винки, Гарри наказал не стесняться просить у нее еды, одеял и даже книг из библиотеки, но даже не пытаться заставить домовиху их вывести. Ибо приведет это только к очень большим проблемам и только у них шестерых. А пока… пускай уважаемый Руфус поволнуется. Пускай объявит повышенную готовность по-тихому. Пригодится.

Милейшая Диана Картер, порождая у Амбридж дальнейшие вопросы, не вернулась в факультетскую спаленку. Гарри отвел ее в Выручай-комнату — где дама немедленно возлегла на знакомом Поттеру диване, завернувшись в плед по подбородок и сверкая глазами.

— Ну как, я заработала на Отдел Тайн? – с торжествующей улыбкой начала она.

Гарри уселся на край дивана – сегодня придется спать на Гриммо, похоже. Диана, заметив, что уходить он пока не планирует, вольготно привалилась к возникшей прямо за ней широкой спинке.

— Не думаю, — покачал головой он, видя, как девушка чуть хмурится, ожидая разъяснений, — Мои пока еще тебя не очень поймут, а целостность организации для меня, прости, дороже твоего веселья. А вот следующую акцию, возможно, я могу тебе обещать.

— Слушай, я пришла к тебе, чтобы участвовать в войне, — Диана расправила плечи. Мантии на ней уже не было, рядом висел и джемпер – да, тут все-таки тепло. Школьная же блузка и так порядком посмялась за лесную прогулку, хуже не будет.

— Ты всегда могла уйти к Волдеморту, — парировал Гарри. – А у меня ты уже участвуешь, и лично я тебя ценю. Без тебя не мы бы выбирали, где драться, а авроры; ты у нас девочка умная, сама знаешь, сколько это весит.

— Не могла бы, — тряхнула Диана черным каре. – Я бы у него была как Драко Малфой. Маленькая мисс Никто. А тебе я интересна, и ты это прекрасно знаешь.

— Есть такое, — кивнул Гарри, замечая некое движение, пока еще тихое. Да, точно. Милая мисс Картер расстегивает, безбожно путаясь, верхнюю пуговицу блузки. Но мы это проигнорируем.

— Ну и не зря! Я могу дать тебе больше, чем сейчас, знаешь ли, гораздо больше. Я лучше, чем большинство твоих ребят, Гарри, — самоуверенно, но как-то нервно улыбнулась она. – Ты проводишь со мной больше времени, чем с каждым из них, кроме Уизли, Грейнджер и… Боунс. И для меня это, знаешь ли, важно. – Картер перевела дух. В исполнении Сьюзи или, скажем, Лаванды это смотрелось бы эффектно, а тут разве что привлекло внимание к румянцу на загорелых щеках.

— Нет, ну спасибо, конечно, но…, — начал было Гарри, но девчонку понесло.

— Я хочу твоего Искусства, я говорила. Я хочу сражаться там, где бьетесь вы, мой…, — и вот тут прорвало уже Поттера.

— Вы сговорились?! – заорал он, заставляя Диану прерваться и хлопнуть ресницами, как третьекурсницу. Однако Картер была крепка и баснословна, посему продолжила, привычно урезав пафос.

— Да, мой командир. Лучше так, чем учитель, знаешь ли. Веселее.

Гарри выдохнул с явственным облегчением.

— Только это? – поднял бровь он. Лучше уточнить, чтобы хоть тут без «лордов». Но Диана, похоже, поняла его как-то не так. От ворота блузки отпала вторая пуговка и покатилась по полу.

— Это… и все, что потребуется.

Гарри немедленно поднялся. Лучше уж не понять, ничего не понять, а то и так до беды недалеко.

— Хорошо. Твоя палочка пригодится мне летом, Картер. Много раз, и после того тоже – ведь война близко. Но пока – отдыхай, комната твоя.

— Есть, командир.






* * *




Исчезновение арест-команды не слишком-то обрадовало Долорес, но что, в конце концов, она могла сделать? Ушедшая с ними слизеринка исчезла совершенно так же, и это уже тянуло на скандал. Искать удалившихся в Запретный Лес по-настоящему глубоко мог разве только Хагрид, а он – какое совпадение – тоже предпочел растаять в воздухе. Опять же, признаков Поттера также не наблюдалось.

Что сделал бы нормальный директор? Вызвал бы в школу мадам Граббли-Планк, собрал бы старших учеников в цепочку, поставил бы преподавателей на координацию, запустил бы квиддичистов на метлах в небо. Что сделала Амбридж? Решила, что авроры, не имея возможности аппарировать и желания возвращаться к Корнелиусу без Поттера, встали себе лагерьком и теперь спаивают там юную Картер.

День прошел нервно, народ как-то автоматически готовился к Истории магии, твердо зная, что благодаря милейшему Биннсу завалит ее к чертям, все забыв и ничему не научившись. Как ни странно, это даже успокаивало.

Единственная же, кого История магии не волновала по обратной причине, занималась совсем другими вещами. В восемь утра восемнадцатого, как и было предписано, выставка «Мама, папа, я и Министерство – одна семья» была, к стыду мироздания, торжественно открыта. В лишенный столов класс вошли сперва Амбридж, несущая три дурно трансфигурированные медали, потом исполненная вселенской благодати Сьюзи, а потом мерзостно улыбающийся Томас.

Об пол загремели медали. Дин хихикнул.

Чего там только не было! В простых рамах под стеклом нашлось место и остросоциальному полотну «Маиво папу уволел менистр», и почти парадной картине «Молодой Корнелиус Фадж, почтительно получающий наставления от Директора Хогвартса А. П. В. Б. Дамблдора». В витрине недвижно стоял вылепленный из маггловского пластилина Фадж; лицо его озадаченно и осуждающе кривилось, потому что заколдовать фигурку как следует юная скульпторша не смогла, а Луна смеялась так, что помогать ей не стала – «Очень отражает, милая». В другом углу располагалась гордость Эдди Кармайкла – инсталляция «Государственный бюджет Магической Британии»: в коробке из-под сливочного пива лежала пуговица, значок «Ракет» и просроченный билет на Хогвартс-экспресс.

Но центром экспозиции был, конечно, созданный коллективом под управлением мисс Лавгуд шедевр «Котята Судьбы». Выписанная Луной в очень льстящей ей прерафаэлитской манере печальная Долорес протягивала белые ладони к полной луне, пока вокруг нее бесился хоровод разноцветных демонических котят. Каждый участвующий школьник нарисовал по котеночку, и фантазия детей глубоко превосходила их же исполнительское мастерство. Котята действительно пугали.

— Инсендио! – после долгого нечленораздельного бормотания заорала Амбридж. Но нет. Целый день добрые люди из ФОБ во главе с Гермионой накладывали на экспонаты чары Неразрушимости. На Долорес с ее куцей палочкой и таким же талантом хватало за глаза.

После еще нескольких судорожных попыток Амбридж с выражением мрачной решимости схватила Сьюзи за запястье и поволокла за собой – и не ожидавшая этого девочка пошла прямиком в кабинет, ныне по ошибке именуемый директорским. Полуминутой позже в коридор выбежал Дин Томас – но он отправился совсем в другое место.






* * *




— …Профессор Снейп, вы вообще понимаете, что мы имеем дело с целенаправленной диверсией? – Амбридж строго постучала палочкой по столу, но Северуса это не слишком впечатлило. Он посмотрел на Сьюзи и пожал плечами.

— Лить Веритасерум в учеников – это не лучшее украшение личного дела, так или иначе. Вам, положим, наплевать, но я не хочу прекращать преподавание.

— Вы прекратите его, если не отдадите мне то, что я требую, — медово улыбнулась Долорес. – Это ваша работа, господин зельевар.

— Профессор. И моя работа – учить детей, — уведомил ее Снейп. – И если Попечительский совет начнет задавать вопросы – это будет неприятно.

— Вы прекрасно понимаете, что Министерству не интересен любой совет, — Амбридж уже почти пела. – Так что вам следует подумать, с кем вы.

— Я знаю, с кем я, — а вот Снейп, напротив, шипел, — а только готово ль Министерство протянуть мне ноги, ну, руку навстречу?

— Вы имеете наглость торговаться? Сейчас, когда отечество не терпит промедления? Плохой же вы патриот, профессор Снейп!

— Какой есть, — безыскусно парировал тот. Сьюзи сидела и наблюдала за невидимым шариком для пинг-понга, что летал между ними двумя. – И верю, замечу, в утвержденные процедуры. Выдайте мне приказ, мадам.

— Но я обращаюсь к вам не как директор, — чуть приглушила звук Амбридж, — но как неравнодушный гражданин, выступающий против оплевывания наших общих святынь?

— Тогда что вы тут делаете? – осведомился зельевар. – Но что не как директор – это отлично, пусть приказ будет от генерального инспектора. Не мне вам объяснять, сколько весит подпись министерского уполномоченного.

Амбридж прищурилась было, но тут же довольно улыбнулась.

— Что же, по крайней мере вы правильно воспринимаете действительность, профессор, и я понимаю ваше почтение перед буквой указа. Ладно, я…, — она заскребла пером по пергаменту. – Предписываю… порцию веритасерума… восемнадцатого… генеральный инспектор… ага!

— Печать, — посмотрел Снейп на документ.

— О, простите уж, она мне недоступна, — Амбридж выглядела почти сконфуженно, поглядела на Сью,но та и так знала, в чем дело. К директорским регалиям жабу так и не допустил Хогвартс. Но Снейп знал, о чем просит.

— Долорес, малую министерскую. Я знаю, что она у вас есть! – Снейп угрожающе сдвинул брови. – То, чем вы пропечатывали представление на увольнение Трелони!

Амбридж, поминутно косясь на юную Боунс, проштамповала документ не глядя, отработанным движением ветерана столов.

— Все, идите за зельем!

— Я профессионал, — хмыкнул Снейп, доставая маленькую склянку прозрачной жидкости. – Ну зачем еще я мог вам понадобиться? Держите. Когда она это примет – начнет болтать без умолку, про все, что знает, вообще про все. Даже если захочет – не остановится, ее начнет тянуть на новые, новые ассоциации, и по цепочке…, — говоря все это, он смотрел на Сьюзи, не отрываясь.

— Прекрасное средство, — кивнула Амбридж. – Я вас не задерживаю.

Снейп ушел, и Сью осталась с псевдодиректрисой наедине.

— Ты прекрасно понимаешь, девочка, что я заставлю тебя выпить это так или иначе, — мелко хихикая, совсем уже другим голосом начала та. – Меня многому учили, на случай, если плохие мальчики и девочки будут чем-то недовольны и начнут плохо себя вести. Но ты ведь послушная девочка? Ты ведь хорошая девочка, Сьюзи?

Этот голос. Паточно-сладкий голос милой маленькой девочки, которой нравится учиться, петь песенки про куколок и смотреть на сбитых на шоссе собак. Сьюзи протянула руку, зная, что его придется слушать еще долго. Получив открытый пузырек и рекомендацию не шутить плохих шуток, которые так неуместны для хорошей послушной деточки, выпила.

Ничего не произошло. Только на языке – легкий привкус вечной водопроводной ржавчины. Да быть не может.

— Ну, рассказывай, деточка, — приняв глубочайшее удивление на лице Сьюзи за начало действия зелья, Амбридж приступила, — значит, твоя тетя собирается свергнуть Верховного Правителя?

— Вы знаете, подобные мысли рано или поздно возникают, наверное, у каждого, — широко улыбаясь, начала Боунс, — разумеется, тети Амелии всегда были определенные идеи по государственному управлению – скажем, политика Министерства здесь не очень удачна, штат раздут за триста процентов больше необходимого, почти как в норвежском Министерстве, а ведь Норвегия заключила свой статут еще не будучи, вообще-то, Норвегией – она тогда была датской. Вот так же вышло с землями в составе Швеции, ну там Финляндией, но Статут, в 1648 году это было, заключался и на «Балтийские земли». И знаете, к чему это привело? Во всей России местные ведьмы еще и не думали скрываться, охоты на ведьм же не было, а как в Санкт-Петербурге – так блюли сразу же прямо в шведских формулировках, довольно жестких, доложу я вам. За все время – только три масштабных нарушения; последний раз в двадцатых, знаменитый Выездной бал ректора Дурмстранга Воланда, но тут и не в самом бале дело. Ему тогда что-то стукнуло давать цирковые представления для магглов, а такого не бывало со времен Калиостро – ну вы подумайте, сегодня преподаватель трансфигурации в Бобатоне, а завтра ярмарочный клоун для дорогой аудитории. Впрочем, в Бобатоне вообще ценили роскошь, вот, например, при Наполеоне…

— Хватит, — квакнула Амбридж. – Так да, или нет?

— Интересный вопрос, им кто только не занимался! Еще у греков…

— Знаешь ли ты вообще что-то о заговоре против Министра Магии? – замахала руками Долорес.

— Конечно! – торжествующе провозгласила Сьюзи. Сегодня был удивительно подходящий день – день СОВ по ее любимой Истории Магии. – Вот, например, в 1874 году состоялся, как сейчас склонна считать историческая наука, успешный заговор аврора Фанч-Стаута, но это есть вопрос дискуссионный. Или вот, например, вспомним заговор против французского позапрошлого министра в рядах аврората… подавленный, конечно, Департаментом Правопорядка, но с кровью. Вы знаете, аврорат вообще опасен, а во Франции он еще и открыто консервативен, так уж вышло – слишком много бойцов из старых семей, слишком сильная внутренняя культура. А вот у нас…

— Ну? Ну? – приободрилась было Амбридж, но Сьюзи беззаботно закончила:

— …Ничего такого нет.

Долорес задумалась. Снейп ведь предупреждал – ассоциации несут не привыкшую к допросам девчонку куда только можно. Кажется, она и сама видела такое на допросах в Визенгамоте, но можно же как-то… наверное, тщательной формулировкой?

— Итак, Сьюзи, расскажи мне детально, какие именно меры предпринимает Амелия Боунс, чтобы сместить Верховного Правителя Корнелиуса Фаджа? – медленно, четко артикулируя, проговорила она в лицо все так же улыбающейся девочке. Ох и странное у нее выражение – гадость этот ваш веритасерум!

— Ну, во-первых, — обстоятельно заговорила юная Боунс, — это организация выборов, за которую согласно уставу Министерства от пятнадцатого октября 1879 года ответственен Отдел обеспечения магического правопорядка. Во-вторых, она скрупулезно исполняет внутренние и внешние распоряжения Корнелиуса Фаджа по политическому сыску, хотя это и дело аврората, что наносит текущему министру исключительный вред. В-третьих, она существует и уже этим наводит людей на мысли.

— Хватит, — заорала Амбридж. – Где Поттер?

— Вот и я часто думаю, — лицо Сьюзи стало мечтательным, — где он в нашей истории? Какое место ему предстоит занять?

— В вашей истории? – лицо бедной Долорес догнало и перегнало оттенком ее кофточку. – Да нету у вас никакой истории! Откуда у вас, кандальников, история?! Вырежем! Все вырежем! Всех! Ты! Да я все о тебе знаю, непристойная ты девка!

Сьюзи было очень интересно, она-то почему. Но лицо приходилось держать.

— Не думай, я получала исчерпывающие доклады! Это вы! Вы дергаете Поттера за ниточки! Твоя тетка за ниточки, а ты – за прочее! Бесстыдные бабы! С четвертого курса! На всю школу позор! При Дамблдоре что хотите! Но я-то не Дамблдор! Я настоящий директор! Поняли!? Я! Я! Я!!!

Дверь аккуратненько внесло внутрь.

— Настоящему директору, мисс Амбридж, нет необходимости напоминать об этом — наставительно проговорил Поттер, со вскинутой палочкой входя внутрь. За ним топтались гневные ФОБовцы, а еще дальше в коридоре черным парусом реял Снейп. — Да еще и так визгливо. Инкарцеро, что ли.






* * *




Долорес Амбридж гневно сверкала глазами. Гневно – но испуганно. У нее в голове не укладывалось, что можно просто так, без хитрых планов, без обманных выпадов, зайти к министерскому уполномоченному и уложить его носом в стол. Ребята Поттера тоже не очень этим прониклись, но, судя по румянцу и блеску в глазах, идея уже начала овладевать их умами.

Гермиона с улыбкой взмахнула палочкой – и тарелки с котятами взорвались. Секунду Амбридж хлопала глазами, но все же подала голос. Куда тише, чем привыкла.

— Вам это с рук не сойдет. Министр примет меры.

— Нет, Долли, — послышался смешок. Гарри чуть развернул висящую на нем Сьюзи, но даже не подумал ее отстранить. – Это министру это все с рук не сойдет. И Министерству. Все теперь.

— Вы знаете, мадам, — светски продолжил Рон, присев на край стола. – Вы доигрались. Не ту девчонку цепанули, хотя этот бы вас и за Герми б высек, да.

— За каждого из вас, Рон, за каждого, — улыбнулся Гарри. Помедлил и хмыкнул, с чувством огладив Сью по тяжелым рыжим волосам, пропуская их меж пальцев. – Хотя да. Нашла кого к себе таскать.

— Так вы правда!... – раскрыл рот Амбридж. Ненадолго.

— Силенцио, — отмахнулся Гарри. – Сьюзи,ты как вообще?

— Я в порядке, — вот теперь уже юная Боунс покраснела, но руки разжала ой не сразу. – Гарри, я же знала, что ты за мной придешь. Знала, — несколько секунд они смотрели друг на друга, и окажись тут мелкий всевидящий поганец Колин Криви, постер бы вышел неплохой. — Так… я к выставке!

С тем и отбыла. Гарри посмотрел ей вслед, но в поле зрения тут же нарисовался Рон, показывающий два больших пальца. Морда Удивительного Уизли выражала один, но очень ясный жизненный совет, со всеми эмоциональными оттенками выглядящий так: «Трахни её, дурачок!». Гарри предпочел было глядеть на Гермиону, но та смерила Поттера тягостным взглядом, покачала головой и приложила руку ко лбу; тот почувствовал себя так, будто опять завалил Чары. Все, Мерлина мать, внезапно такие опытные…

— Н-да, — покачал головой Гарри, выходя из кабинета и запечатывая дверь. Пусть себе Долорес посидит и подумает. – Ядреная же штука ваш веритасерум, профессор.

— Вы идиот, Поттер, — дежурно сообщил Снейп, скривившись. – Да дай я ей амортенцию, ничего бы не изменилось.






* * *




День, несмотря на отсутствие директрисы, шел своим чередом: вот такая вот была директриса. Из расписания выбился только Волдеморт – Гарри искренне надеялся получить визуальный привет в спокойной обстановке, пока соученики сдают себе Историю магии, но уже в час дня пришлось лицезреть пытаемого на разрыв старину Блэка.

Зрелище было привычное, много раз виденное во сне, но Гарри на всякий случай сходил на Гриммо.

— Слышь, Сириус, а тебя там Волдеморт пытает, — с лестницы заявил он.

— Вон оно что, — под смех Риты потер голову Блэк, — а я-то на погоду грешу.

С ними было удобно. Рита тут же напоила Гарри крепким чаем, которым сама боролась с тошнотой, Сириус призвал подходящее кресло, и они скоротали часы экзамена почти до конца. Гарри наскоро пробежался по плану с обоими: Сириусу предстояло поднять и привести уже предупрежденный, как оказалось, Дамблдором Орден, когда Упивающиеся втянутся в бой, и вывести из строя побольше активистов. Рите же следовало выспаться – завтра ранним утром, как все кончится, должен быть сверстан, набран и разослан экстренный номер «Видящего» с вестями из первых рук.

Довольным он вернулся в школу, и уже пошел было в спокойствии и открыто – впервые за долгое время – по школьному коридору встречать отсдававшихся, как из ниши у портрета Гловера Хипфорда послышался едва разборчивый шепот:

— Поттер, в раме записка сзади слева. Просто пройди пока мимо.

Его собеседник недурно замаскировался – такое Разиллюзионное сам Поттер бы зачел, но вот изменить голос не подумал. Эти интонации балеруна-смертника… Малфой. Гарри описал кружок по двум лестницам, вернулся и изъял послание, не разбудив спящего на портрете целителя.

Косо вырванный кусок пергамента содержал всего одну кривую, торопливую строчку: «Сиди в Хогвартсе, дурак! Это ловушка!».

Да, милый Драко. Именно ловушка. Вопрос только – на кого.






* * *




Они собрались в дуэльном зале на Гриммо, кажется, последний раз за учебный год. Все было сказано, все было решено, все было разъяснено. Позади остались экзамены, позади были свалки с Инквизиторами и поход на авроров – оставалось последнее, важнейшее.

Их было почти сорок – те, кто собрался в подвале под «Сладким королевством» сразу и те, кого весь год аккуратно принимали по рекомендациям. Бойцы, зельевары, медики, разные возраста и разные факультеты. И красный флаг с белой молнией над ними.

— Друзья! – Поттер вскинул кулак, и его жест повторили все. – Долгих речей говорить не стоит. Сегодня мы славно причешем Волдеморта, и не только его. После того, как мы победим, вы будете носить партийные значки открыто, и больно будет тому, кто дурно об этом подумает. Мы сделаем то, зачем собрались – прикроем изумленную Британию собой, и больше уже не уйдем.

Он сделал паузу, пережидая восторженный рев парней.

— По итогам наших милых игр с идиотами и профессионалами пойдут двадцать человек, — он вскинул ладони. – Спокойно, остальным еще хватит. Учиться лучше надо! Так вот. Во-первых, в соответствии с планом первой в Отдел идет ударная пятерка со мной во главе. Состав таков…

Он даже не думал смотреть в списочек, заготовленный бдительной Сьюзи на основании его корявых заметок. Этих он и так знает.

— Уизли, Рональд.

Ну да, конечно. Его лейтенант, старейший ученик, первый в боевом зачете… Рон стал исключительно хорош сейчас – может, дело в любимой и в той реальности работе, может, хватало просто вовремя удовлетворить его такую некрепкую обычно самооценку.

— Лонгботтом, Невилл.

Тот кивнул спокойно, принимая как должное и готовясь. Маленькая каменная гора. А ведь всего-то стоило опять же показать парню, что он может и умеет, что бы ни болтала бабушка. С уверенностью пришло бесконечное внутреннее спокойствие, рождающее, по уверениям коллег из Махоутокоро, внешнюю силу.

— Грейнджер, Гермиона.

Как всегда, гордо вскинутая голова и блестящие глаза. Для нее сложная контрольная – просто вид награды. Заслуженной – в конце концов, она же лучшая ученица везде и всюду, не так ли? Хотя щиты и впрямь плетет на загляденье.

— И Голдстейн, Энтони.

Улыбка, краткое «Попляшем!» нахмурившейся Падме. Тони интересно с Поттером, и еще интереснее будет посмотреть на его врагов, а значит, он готов танцевать, танцевать, танцевать.

— Мы пойдем к вечеру на тестралах, прямо до Лондона, и войдем через будку. Майлз!

— Да, капитан? – ну вот, и этот где-то набрался.

— Выведи под благовидным предлогом пару слизеринок к Иве, когда мы уйдем на отправку. Мне нужны свидетели.

— Сестренки Гринграсс подойдут? – деловито уточнил парень.

— Более чем, — Гарри кивнул. У девочек широкий круг общения. – Так, еще двенадцать выйдут чуть ранее через Гриммо. Там вас встретят Седрик, Виктор и Флер; Седрик распоряжается операцией, но общий план вы знаете – войти под конец рабочего дня в отдел Существ, переждать нас и переждать Упивающихся. Как только я начну – разбирайте вскрывшиеся цели по трое на одного. Молчание, Левикорпус, шок. Все как на тренировках. В этой группе пойдут…

Вот теперь он расправил перед собой список, рожденный из сведенных баллов и личных впечатлений за весь этот сложный год.

— Уизли, Фред. Уизли, Джордж.

Близнецы, не поднимаясь, дали друг другу пять над головами. Эти парни действительно хороши – храбрецы и пролазы, но важнее другое – брать одного бессмысленно.

— Финниган, Шимус.

Ирландец заливисто смеется, снова вкидывая над головой сжатый кулак – крепкий и мозолистый, когда-нибудь – не менее опасный, чем палочка.

— Макмиллан, Эрнст.

Эрни только кивнул – сделаем, мол, командир. Когда он придет на место – повиснет за правым плечом Диггори, своего былого старосты, и прикроет на совесть.

— Томас, Дин.

Дин серьезен, даже слишком. Полные – в мать с Ямайки – губы чуть подрагивают, но Гарри знает, помнит по Хогвартской битве, что Дин справится, а что осторожничает – так просто не даст людям рядом лезть в пекло. К лучшему.

— Патил, Падма.

Дымчатая девушка осталась молчалива, просто – как у нее водилось – приняла к сведению. Но придвинулась к Тони Гольдстейну ближе, что-то неразличимо зашептав ему на ухо. Гарри видел такие сцены из серии «Помрешь – убью» перед каждым крупным заданием – помня родителей, да и Люпина с Тонкс, он никогда не бичевал в отделе служебные романы.

— Уизли, Джиневра.

Вот она, в отличие от братьев, встала – поджарая, горящая локонами, щеками и глазами – и победно оглядела всех вокруг. Нет, что бы там ни было, Гарри никогда не жалел о прожитых с ней годах – там, по ту сторону.

— Лавгуд, Луна.

Баллы – прихотливая штука. На Луне было не слишком-то много выключенных Инквизиторов и ни одного прямого попадания по аврору. Но лишь получив первые уроки, никогда и никому на памяти Гарри она ни разу не дала себя задеть.

- Бут, Терри.

Сын Эдварда Бута, старшего над Ударниками, совсем не походил на истертого шотландскими ветрами отца. Был он тонок и тих, вдумчив, как и положено питомцу Рейвенклоу, но обещал стать превосходным дуэлянтом – глазомер художника, реакция танцора.

— Джордан, Ли.

Черный парень церемонно поклонился. Ему предстояло стать голосом строго какой надо пропаганды, Поттер уже многое ему наметил в невидимом эфире, но Ли хотел драться – по-мужски, как он как-то сказал. Гарри надеялся, что Ли отработает аванс и принесет себя назад.

— И Ханна Эббот.

Смешливая блондинка сделала аккуратный книксен и обменялась взглядами со Сьюзи. Что же, ее брали не столько за прекрасные щиты, сколько за умение не терять головы в суете, и жребий она восприняла, будто и не заметив.

— Что же до прочего, — Гарри обвел аудиторию взглядом, задержавшись на двух что-то горячо обсуждающих хаффлпаффках, — Сьюзи, сразу же одновременно с большой командой ты отправишься в Лондон, но пойдешь к тетке и расскажешь ей, что и как, в полном объеме, как мы и договаривались.

— Гарри!.. – Сью вскинулась было, но Поттер остановил ее резким жестом.

— Не надо. Я не буду втирать тебе всякое про «твоя миссия ничуть не менее важна, чем наша» или как там завещал Альбус, но ты сама прекрасно понимаешь, что в Отдел я тебе лезть запрещаю. Как командир и не только.

Он-то намекал на так и не произнесенного «Лорда», но Рон, разумеется, хмыкнул, а вот Гермиона покосилась на Сьюзи явно оценивающе. Что же она еще пытается учесть?

— И Кевин, — рейвенклоу в безукоризненной мантии кивнул. – Как только уйдет малая пятерка, вместе с Винки прыгнешь в Тайную Комнату и проследишь, чтобы домовиха перебросила их к Скримджеру. Именно к Скримждеру, вне зависимости от их желаний. Домовиха указания получила. Что говорить тебе самому, мы тоже прорабатывали.

— Есть, капитан, — коротко кивнул тот.

— Все, — Гарри спустился с кафедры. – До расчетного времени еще пять часов. Всем спать.






* * *




Вниз, вниз, вниз, вдоль пустого атриума – надо же, клиенты уже здесь и любезно озаботились вырубить дежурную смену — в тесный лифт, светящий жидкой синевой. В круглую комнату, находить на стенке – не глазами, ладонью - едва заметную кентаврскую идеограмму у нужной двери. Мимо искрящегося циферблатами зала Практического Времени, где уже пуст стенд хроноворотов.

К девяносто седьмому стеллажу, на котором, если быть честным, ни пикси нету. Гарри прекрасно воспроизведет пророчество и сам, если потиренируется – так и голосом Трелони, но кто, кто ему поверит? Пророков в роду Поттеров не водилось, и слава Мерлину.

Прежде, чем взять Пророчество в руку, Гарри как следует обтирает его носовым платком. Огонек внутри мечется во временном вихре – пророчество знают больше людей, чем слышали его, и внутри сферы бушует гроза. Поттер тянется чуть подрагивающими пальцами к пророчеству с полки, и его боевики, не оборачиваясь, поднимают палочки.

Где-то во тьме, скользя больше у стен, чем у стеллажей, крадется основная команда Фронта Обороны Британии.

Где-то во тьме, проворачивая круглую комнату, ищет указанное место Ордена Феникса.

Где-то во тьме, в безлюдном мертвом Атриуме, в шепоте вод фонтана скользящим шагом идут Авроры.

Где-то во тьме переулками Лондона без суеты собираются к телефонной будке Ударники Департамента Магического Правопорядка.

Где-то во тьме спит Корнелиус Фадж.

В пальцах своего персонажа пророчество Гарри Поттера светится полной луной. Начинается новый цикл.






* * *




— Спасибо, Поттер. Теперь отдай игрушку сам, — молодой, насмешливый, но дребезжащий отчего-то голос. Гарри слышал его раз во сне и раз наяву, но помнил. Он развернулся на каблуках, подбрасывая пророчество в левой ладони и пряча правую кисть за спиной.

— Господин Крауч? Мы так странно расстались, — улыбнулся Поттер. Раз, два, три… десять. Не сходится, совсем не сходится. Проверим. – Где мой крестный?

— Темный Лорд ведает, куда занесло эту шелудивую дворнягу, - почти молодой женский голос, богатый когда-то, да давно сорваный воплями.

— Мадам Беллатрикс Лестрейндж, — проговорил Гарри, чуть задев локтем Невилла. Спокойно, брат, спокойно. – Рад знакомству с очаровательной дамой. Мне есть кого вам представить, но… где же ваш родич Люциус? У него больше нет ко мне вопросов?

Раздался громоподобный смех. Его Гарри тоже помнил: Уолден Макнейр любил в жизни пить, хохотать и убивать.

— Занемогло наше высочество, — радостно проинформировал шотландец, пока Упивающиеся понемногу обходили боковые стеллажи. – Желудком изволит мучиться и с писчею расставаться не через то, чем дела делает. Он нам такой сдался?

— А тебе тем более не пригодится, — перекрыл подручного Крауч. – Пророчество, Поттер. Ты уже понял, что ты в ловушке. Не худшим моим учеником ты был, как-никак.

— Наса детотька осень тяляпилась взять иглусеську, — с восторгом засюсюкала Беллатрикс. Получилось похоже скорее на Амбридж, чем на ребенка, впрочем. – А мой кузен хоть раз на что-то сгодился.

— Эх, а ведь могло получиться, — посетовал Поттер.— Пока сюда не явится Волдеморт…

— Не смей произносить его имя! – взвизгнула Беллатрикс, но Гарри только усмехнулся.

— Он сам его выбрал, так что слушайте теперь. Так вот, вам нужно пророчество. Я хочу выйти отсюда – вместе с друзьями и невредимый.

— Сперва пророчество, — холодно указал было Крауч, но тут же сорвался, — оно не стоит даже твоих костей на ритуалы, школьник.

— Слово? – поднял бровь Гарри. И понял, как они все сейчас улыбаются под масками.

— Слово Крауча, — кивнул Барти.

— Слово Блэк для такого милого юноши, — послала шутовской воздушный поцелуй Беллатрикс. Вырожденцы…

— Идет, — сказал Поттер, и они атаковали одновременно. Щиты Гермионы и Тони выдержали три Редукто, Гарри и Невилл же пробили левого крайнего. Гарри успел заметить седую бороду, торчащую из-под маски – Гиббонс, не удивительно, что не удержал.

— В стороны! – скомандовал он, когда тремя рядами дальше вспышка и звон бесценных пророчеств отметили первый хороший Ступефай.

Битва за Пророчество, как звали ее учебники, и Битва за Министерство, как вспоминали о ней те, кто в курсе, началась.

@темы: Текст

---

LIV. Конкурсный отбор

Хогвартс натужно полз к экзаменам. Младшекурсники были молоды и счастливы, ожидая от будущего разве только каникул, и даже четвертые курсы с их двумя экзаменами стояли одною ногой в лете. Шестикурсники валялись по спальням и плевали в потолок, возмущая картины. Семикурсники готовились сдавать ТРИТОН чисто автоматически – они знали, на что шли. И только пятый курс, слишком юный, чтобы расслабиться и слишком старый, чтобы расслабляться, била истерика.

По крайней мере, так обычно обстояло дело.

У нынешнего же пятого курса на нервные срывы просто не было времени. Днем преподаватели вытрясали из них душу, как водится, на консультациях. Вечером же за студентов брался Поттер: Общий Класс, отложив физическую подготовку, ускоренно перепрогонял народ через взаимную практику, не давая забиться в уголок и вызубрить лекции, ни гоблина не поняв.

Гермиона, Падма и Сьюзи разномастными фуриями метались по Выручай-комнате, не давая людям орать друг на друга и не давая им молчать – это был их собственный маленький экзамен. Гарри же и братья Уизли сидели в сторонке и на четверых прихлебывали сливочное пиво со льдом – Поттер даже не поленился странсфигурировать высокие стаканы. Доля исключенного имеет свои плюсы, это факт.

Сам Поттер поднимался с продавленной подушки исключительно по серьезным случаям – к примеру, с самого начала он вытряс из Кармайкла его стимуляторы.

— Вот что я вам скажу, господа, — говорил он тогда, похаживая перед настороженно замолкшими студентами и вытянувшимся в струнку Эдди. – В общем-то, нет ничего такого в том, чтобы нюхать помет докси, коли он прочищает вам мозги. Так же, как вполне нормально жрать змей – уж поверьте, это возможно. Мне наплевать, привыкните ли вы к дозе – я не нанимался следить за вашей моралью и вашими судьбами без спросу, хотя и подряжался помочь, если вы сами придете. Дело в другом.

Он усмехнулся скривившейся Гермионе и задумчиво кивнувшему Рону, прошел мимо задумавшейся Сьюз.

— В наше суровое время ваша обязанность, коль скоро вы подписывали наш маленький контракт – быть способным драться за своих близких, раз уж им больше не на кого надеяться. И быть способным драться в любой момент.

Гарри остановился, борясь с желанием щелкнуть каблуками.

— В любой, а не только тогда, когда у вас будет порошок. Потому что как бы вы ни были хороши восемь, ну пусть двенадцать часов в сутки, война продолжается двадцать четыре. И если вы осознанно выбрали быть неготовыми… Что же, добром это не кончается, были такие случаи.

Гермиона кивнула про себя, но все-таки решила блеснуть эрудицией:

— А, ты прочитал о том деле с лихтенштейнскими чародеями в позапрошлом веке? – она повернулась к народу. – Они много воевали с троллями тогда, и ходили исключительно под Феликс Фелицис, благо деньги на него у них были. Но как-то раз тролли нанесли визит в их Совет сами. А у тех, кто привык к удаче – редко хватает мастерства! – завершила она наставительно.

Гарри, вообще-то, имел в виду обдолбанных афганских дервишей, которых он видал в две тысячи третьем, но решил не развивать тему.


* * *
Прохлаждаться, однако, никто ему не дал. Иначе какой Поттер был бы Поттер? Как-то вечерком недремлющий энтузиаст Добби принес в гриффиндорскую спальню записку, и Гарри проследовал шкафом на Гриммо. Пожав руки Сириусу и ободрив с ним на пару хандрящую Риту, поднялся он в свою – да, уже свою – комнату. Там его и ждала уважаемый младший аврор Нимфадора Тонкс – ярко-лавандовые волосы, красные щеки и все та же черная маечка. Разминалась.

— Здравствуй, — Гарри протянул ей руку, девушка крепко ее пожала – и тут же притянула к себе, заставляя сесть на кровать рядом с ней.

— Ты доигрался. На что бы ты не ставил, ты доигрался, — Тонкс говорила тихо, но торопливо. Похоже, румянец тут не от одного дуэльного зала.

— Опять? – Гарри и сам понизил голос. От кого, спрашивается, прячутся? Сириус в курсе дела больше самой Тонкс – разве что чтобы не волновать Риту… но тогда дело и впрямь приняло поганый оборот.

— Фадж спустил Скримджеру циркуляр, — мрачно поделилась Тонкс, сложив руки на коленях. Гарри заметил, что они сжаты в кулак. – За тобой вышлют полную арест-команду. Шесть рыл. Официально еще и за Хагридом, но прежде всего за тобой. Гордись!

— Кто? – кратко рыкнул Гарри.

— Как будто тебе это что-то скажет…, — наклонила яркую голову Тонкс. Этот ее прищур… Но не до того.

— Кто? – уже ровным тоном повторил Поттер. Нимфадора широко раскрыла глаза – сегодня отчего-то серые.

— Праудфут, Вильямсон, Холлис, — проговорила она, вглядываясь Гарри в лицо. – Это полные. И младшие, братья Бостоки и Мэг Кослетт, мы вместе учились, и…

— Я знаю.

Плохо. Очень плохо. Будущий Главный аврор Крис Вильямсон, ветеран Праудфут и молоденькая валлийка Кослетт, которой осталось жить чуть больше года. С другой стороны, Холлис уже шибко немолод, а младшие авроры Бостоки – магглорожденные, без сюрпризов Тонкс. С этим можно иметь дело – если взяться как следует.

У Поттера был план. На самом деле, даже не один, но там посмотрим. Тем более что Тонкс рассматривала его со все большим и большим подозрением.

— Так. Будь я проклята, если ты собрался сидеть на Гриммо, — с недоверием проговорила она. – Поттер, ты думаешь, что ты выкрутишься? Поверь, Хогвартс большой, но они тебя выкурят. Я знаю, нас учили таким вещам. Рано или поздно они тебя перехватят, если ты не уберешься еще до них. Прятаться тут не пройдет, как бы это ни было весело, понимаешь?

Ну, положим, Гарри мог бы с ней поспорить – девушка по молодости еще была слишком уж высокого мнения о родной службе, Гарри и сам таким грешил. Сам же он знал, что, имея карту Мародеров и ручного неболтливого эльфа, в старом замке можно было прятаться строго до морковкина заговенья, над которым Главный аврор как раз не властен. Но дело было не в том.

— О, прятаться я и не собираюсь, — усмехнулся он. – По крайней мере долго.

В ответ Тонкс бес церемоний взяла его за плечи и встряхнула, как нашкодившего низзла.

— Эгей! Спустись с небес на землю, Поттер! – она жарко дышала ему в лицо, пытаясь орать на Гарри шепотом. – Ты ведь еще понимаешь, что сейчас Орден на открытый бой с Министерством не пойдет даже ради твоей маленькой нежной задницы, а?

— Спасибо на добром слове, — хмыкнул тот, — но этого и не понадобится. Когда точно назначен выход?

— Шестнадцатого, — проговорила Тонкс, еще не отпуская его плечи. – Да, шестнадцатого, но…

— Прекрасно, — улыбнулся Гарри ей в глаза. Он успевал. – Выкручусь. Просто откинься на спинку и смотри. В конце концов, Орден – это не единственное, что есть у Британии. — Пауза. Прошлый разговор завершился странно, если не сказать оборванно, и теперь самое время возобновить прощупывание, — И не первое, о чем лично тебе стоит волноваться, если мы друг друга поняли.

Повисла пауза. Волосы Тонкс темнели, глаза же становились все прозрачнее. Кем же она пытается стать сейчас? Но нет, этого Гарри не узнал. Ведьма тряхнула головой, возвращая ей насыщенный розовый окрас.

— Излагай, — тише, уже почти согласно. Так.

— У меня есть где их встретить, — кивнул Гарри первый раз. Взгляд подло уперся в вырез черной майки – неслабый такой вырез. – Все-таки полезно дружить с Хагридом. Запретный лес я излазал почти весь, своих как раз донатаскаю. Есть забавные, глухие места с темными тропками внутри школьного антиаппарационного купола. Я считал.

Еще кивок. Да пикси дери, полминуты назад они казались куда меньше. Нет, долгое воздержание не доведет, не доведет его до добра – но что прикажете делать, а?

— Второе – кем провести, тоже обдумано. Дезинформацию вбросит моя милая маленькая Картер, которая – ах – столько от меня прямо на глазах Амбридж натерпелась. Да и родители у нее как раз министерские, и факультет…

— Вот только ошивается она возле тебя, — зло усмехнулась Тонкс. – А я бы убила.

— И ты бы не убила, — Поттер хмыкнул в ответ. — Третье – кем встретить, ты и сама знаешь. Список успеваемости я подбил, вот верхняя двадцатка и покажет себя в деле. В случае малейших проблем я подстрахую, а ты прекрасно знаешь, что я – умею.

На сей раз отводить взгляд от стремительно желтеющих глаз собеседницы он не отважился.

— А окончательно принимать их буду я сам. И уж поверь – если будет нужно, я удивлю как следует всех шестерых, таких, какими они ко мне придут. Все просчитано. Все будет. Хорошо, что с ними не выслали Долиша – некому планировать операцию. А так… знаешь, как при Карле Первомнищий сказал лендлорду? «Спускайте на меня вашу собаку, сэр. Я ее съем».

— Тебе-то откуда знать, что Долиш…, — привычно огрызнулась Тонкс, но сильнее завела ладони ему к затылку, поймав себя на некой мысли. За пару секунд она успела распахнуть глаза – и резко сузить их, покрыться румянцем и вывести его, начать то ли вопль, то ли ругательство и свести его в еще один драконово жаркий выдох. Наконец, заговорила:

– Вот только проблема в том, что ты прав. Ты и впрямь хочешь стать серьезным человеком, Гарри. В это я верю. И если твои школьники как-то сумеют разжевать арест-команду – тот еще орешек, поверь участнице, — самодовольный смешок, легкое поглаживание по плечам, ухмылка, — то, пожалуй, я не откажусь потихоньку сменить работу. При условии, что будет интересно.

— Будет весело и страшно, — хмыкнул в ответ Гарри – и аккуратно снял с плеч горячие ладони.


* * *
Выходили вместе. Рита ушла подремать – раньше ее мучила бессонница, уже прогресс. Тонкс испарилась в камине, бросив краткое «Жду вестей». Тут бы и Гарри уйти вниз, в школу, чтобы с завтрашнего дня еще немного довести заначенный как раз на такой случай план подготовки. Но вместо этого Поттер упал в глубокое кресло у камина рядом с чему-то улыбающимся крестным.

— Пошли Кричера за брэнди, — тихо попросил он. – Даже если и учует кто – что,в торой раз отчислят?

— Не вопрос, — Сириус вызвал и проинструктировал старого домовика; Добби не знал погребка, а Винки обходила его десятой дорогою. – Что ж тебя вдруг разобрало-то?

— Начинаем, — выдохнул Гарри. – Я шестнадцатого, вы восемнадцатого.

Лицо Сириуса приобрело хорошо, слишком хорошо знакомое Гарри хищное выражение. Он ведь не сидел сейчас, запертый, дома — он тренировал молодняк, обихаживал умную жену, строил эльфов и планы. Но… чуть только на горизонте засветила Арка, Сириус подобрался.

Блэки, Блэки и их стремление к смерти; фанданго над входом в Ад у Сириуса, судорожное желание поскорее сжечь себя у Беллатрикс, утонченный выход в серых тонах для Регулуса… Трое из пяти в реальности Гарри. Надо, чтобы счет перевернулся.

— Ты знаешь, что случится, — Гарри не спрашивал, утверждал. – И ты полезешь кончать свою милую сестричку просто для того, чтобы пристрелить прошлое.

— Полезу, — просто ответил Сириус. Откуда у него взялся такой же низкий стакан, Гарри не заметил.

— Дохлый номер, — покачал головой Поттер. – Оставь разборки с временными петлями мне, хорошо? У меня по крайней мере дома нет беременной жены. Да и дома-то нет.

— Надолго ли?

— Пока не отстроюсь в Лощине. Деньги есть, но тебе придется рассказать мне, как там было.

— Я не про то.

— Послушай, — Гарри склонился к огню. – Я лез назад не за этим. Дом-семья – это у меня было. Приятная жена, умные дети, работу я свою, сам знаешь, любил. Я здесь для того, чтобы поправить собственные ошибки, а ты, чертов кабыздох, в их списке на первом месте. Так что если ты не выживешь, я могу просто отдать сам себе команду: «Нас обманули, расходимся». Сиди. Не рыпайся. Страхуй молодняк, — с нажимом повторил он.

— А Белла?

— Да пусть ее, в конце концов, трахнет об эту Арку Лонгботтом! – Гарри залпом допил свое. – Он очень просил.


* * *
Разумеется, учения в Запретном Лесу пришлось форсировать. Испуганный Грохх, жертва каменных игрушек, прибитых мерзлотой к Уралу, испуганно смотрел из-за мокрых кусов на перебрасывающихся блестящими лучами деловитых парней и девиц в темно-зеленом. Уже к пятому курсу все желающие вполне знали ближний Лес, да и Хагрид был рад помочь аляповатыми, но подробными картами, а то и экскурсией – дело спорилось.

Обычно, конечно, секретность всегда замедляет подготовку, но тут уж, во-первых, до экзаменов оставалось чуть побольше недели, а во-вторых…

…Сперва Гарри решил, что у Амбридж не выветрились котятки. Но нет, поражение мозга лежало куда выше.

Собственно, в этом был виноват сам Гарри со своими кружками самоподготовки. Амбридж изучила школьную отчетность по текущим контрольным – и не поленилась же, в больничном крыле лежа! – и выяснила, что с назначением ее в Хогвартс успеваемость резко пошла вверх. Щеки ее обрели прежние объемы, а душа поросла розовым пушком. Соответствующая реляция отправилась, само собой, к Фаджу, и Верховный Правитель решил закрепить успех, посетив Хогвартс сразу же после триумфально сданных экзаменов.

Что должен делать в таких случаях адекватный директор? Разумеется, гонять подопечных втрое против прежнего, дабы подогнать результат под высокого гостя. Что сделала Амбридж? Принялась высокого гостя встречать!

Хогвартс был школа старая и почтенная, в числе основателей которой приблудились две дамы плюс опоясанный рыцарь, так что во флагах и растяжках там толк всегда знали. Но какая сволочь додумалась обвешивать главный зал бело-синими воздушными шариками? Ученики, и так малость поехавшие разумом от билетов, реагировали на нефакультетские цвета нервно и не без буйства.

Более того, жрать приходилось под бдительным, хоть и осоловелым взглядом нарисованного Фаджа, беспокойно переминающегося с ноги на ногу под умопомрачающим лозунгом: «Магов британских единая воля — ближе к народу, больше контроля!». Народ, в свою очередь, искренне хотел оказаться подальше от него, но пересаживаться не давали.

Колин Криви ходил, чуть не плача: Филч теперь частенько появлялся с фотоаппаратом – явно одногодком леди Августы Лонгботтом. Раритетнейшую маготехнику завхоз довел до скотского состояния, а теперь намеревался ей фотографировать исторический визит – при том, что, по словам Колина, варварски переломанные и смотанные маггловской изолентой ножки штатива гарантировали заваленный горизонт, а линзы раньше времени ввели бы министра в алкоголизм. Гарри в фотоделе ни пикси не понимал, но верил.

Воспаление лобных долей, впрочем, коснулось только Амбридж да, пожалуй, вооружившегося пучком швабр на раздачу студентам Филча – прочие же преподаватели вступили в борьбу с директрисой и своим чувством ирреальности происходящего.

Минерву и Северуса, вековых антагонистов в любом педагогическом вопросе, интересовало прежде всего, почему их драгоценные факультеты не готовятся к экзаменам, а вместо этого отскребают от стен одну плесень, вешая вместо нее другую. Увы, активный протест не дал результатов: Макгонагалл и Амбридж ритуально и вежливо проклинали друг друга при всякой встрече, а процесс шел. Пассивной агрессии профессора Снейпа – тот взял моду лично присутствовать на работах по встрече и с каменным лицом рассказывать, как здесь все прекрасно и насколько он всем доволен – Долорес просто не видела.

Флитвик саботировал тихо, но зрелищно. Как известно, слова Гимна Хогварста утверждены лет так тысячу назад, а вот мелодии традиционно же не заявлено; как говорил Дамблдор, «каждый поет на свой любимый мотив». Как известно, Филеас Флитвик управляет хором. И опять же как известно, при встрече первого лица государства без гимна, а значит, и без хора не обойтись. Результат? Вот уже третий состав хора пел Гимн Хогвартса на мотив похоронного марша. Слова в него не лезли, но тем полнее эффект.

Что же касается Помоны Спраут… Этой почтенной даме и в лучше времена было вообще всё равно. Согласно замечаниям директора, каждое утро она надевала парадную мантию – «дабы ученики привыкали и проникались нарастающим ощущением праздника единения с нашим добрым руководством, как школьным, так и несравнимо высшим!» — и каждый полдень выходила на обед, художественно расписав ее землей и гербицидными подпалинами. А местами даже заправив в сапоги.

…Когда кентавра Лоренца, почтенного профессора Прорицания, спросили, что он думает обо всем этом, он переступил копытами и процитировал: «Вдвойне прекрасно то, что бесполезно».

Прибывшие в понедельник экзаменаторы во главе с мадам Марчбэнкс получили, наверное, самую стыдную встречу в истории Хогвардса. Сперва все выглядело очень торжественно, хоть и недоделано – но что ж тут, немного не успели, все всё понимают. Однако скоро стало ясно, что подготовка продолжается – и на них никто не обращает особого внимания. Марчбэнкс и старый практик Тофти, видевшие штук восемь Министров Магии каждый, затаили и запомнили. И директрису перед размещением на экзамены попросту не посетили.

Амбридж извивалась, как давимый бубонтюбер. Давить на учителей она не могла – все, что было прописано в уставе, те делали. Пресечь ученический саботаж тоже не получалось: взысканий никто не боялся, потому что орудовать тряпкой приходилось что с ними, что без них. Старшие курсы, по примеру компании Поттера, и вовсе начали скрываться, благо Долорес знала замок гораздо хуже учеников. Той оставалось лишь беситься и погружаться все глубже и глубже в сон разума. Столкнуться с самым кошмарным из порожденных этим сном чудовищ Гарри пришлось там, где он ожидал этого менее всего.


* * *
Экзаменов Гарри просто не замечал. Прекрасна сессия, когда ее сдают другие люди – Гермиона, в целом, мало изменилась, а вот у студентов в целом вид с каждым днем становился все более и более испуганный: экзамены вместе с потугами Долорес четко и достоверно воссоздали атмосферу победы Волдеморта.

Сами экзамены, кстати, сдавали гладко, с Защиты чины ФОБ вообще шли, обмениваясь шуточками. Профессор Тофти оказался мягким, приятным человеком, не требующим и третьей части того, что тряс со своих боевиков Поттер. В точности так же сложилось и с Зельями – Снейп задрал планку неоправданно, невозможно высоко, и билеты СОВ рядом с его текущими аттестациями не смотрелись совершенно.

Но напряжение все равно оставалось – и останется до последнего дня. Понимая ситуацию, Гарри распустил своих спать на весь вторник, перед ночным экзаменом по Астрономии. Никакого Запретного Леса, никаких отработок группового Протего, просто факультетская спальня – это ли не прекрасно? Освободившуюся же Выручай-комнату он на день занял сам. И не один.

Как всегда, как обычно. Полутьма; клетчатый диван, теперь уже не целомудренно-узкий, а квадратный; душистый крепкий чай из маленького чайника; рыжая девочка под одним с Гарри пледом.

— Ну и что тебе осталось? – спросил он, когда чаинки улеглись на дно.

— Прорицания я не брала, — Сьюзи держала чашку обеими руками, греясь. Гарри придвинулся к ней чуть ближе, бедро к бедру – действительно, теплее. – Астрономия ночью, затем История магии. И все, свободна, — улыбнулась она.

— Не волнуешься, я вижу.

— Как и ты, — Сью улыбалась мягко, она была спокойна, она всегда была спокойна, какой бы мерлинов ад одному отдельному Поттеру не предстоял. Он помнил, впрочем, какой она была, когда Гарри наконец вывалился из лабиринта с кубком в руке. Но сейчас она хранила покой и щедро делилась им. – Скажем так, я представляю, что там у них на Истории в билетах, и это не самая смешная шутка. Представь, что ты явился сдавать Защиту.

— Еще придется, — фыркнул Гарри. – Главное – не покрошить экзаменаторов, — отставив чашку, он коротким движением прошелся по осенним волосам подруги.

— Как и мне, — Сьюз вздохнула. – Но ты же понимаешь, что главное сейчас для нас совсем не это.

— Для меня, — покачал головой Гарри, еще улыбаясь, уже чувствуя под мозолистыми пальцами ухоженную кожу. Прикосновение к шее девушку явно немного смутило – но с темы не свернуло.

— Для нас, — упрямо повторила она. – Я иду, и ты это знаешь – учти, ты мне, конечно, дорог, только вставать между мной и историей не советую.

— Да не в том дело, — вскинул привычным все отрицающим жестом ладони Гарри. – Я все понимаю, но мне бы дело без потерь организовать. Так что когда мы полезем в Министерство, ты – что бы вы, юная мисс Боунс, там себе не думали - пойдешь к тетке с докладом о сути вещей. Почему?

— Потому что ты – перестраховщик, — Сьюзи была прекрасна, но Сьюзи была временами все же такой девочкой…

— Потому что больше никому она не поверит, — покачал головой Гарри. И придвинулся к Сьюзи ближе.

Кажется, юная Боунс успокоилась – по старой привычке она начала задумчиво поглаживать Гарри по уложенной уже ей на плечо голове, расчесывая вихры, на которые он сам давно перестал обращать внимание. Апелляция к логике всегда ее успокаивала – по крайней мере, на вид.

С пару минут Поттер блаженно молчал, ловя тепло одетой по всей форме, но расположенной к нему девицы – плечо там, чуть горящая щека повыше, грудь где-то у его подбородка. Руки в волосах. Тут-то он и заметил красное пятнышко на левом запястье Сью. Снял поцелуем – нет, не кровь, кое-что менее знакомое.

Медовая акварель.

— Ты не поверишь, — в ответ на его вопрос Сьюзи сначала смутилась, потом расхохоталась. – Не хотела тебе говорить, ты у меня все-таки занят делом; моя милая мама не стала бы тащить отца выбирать шторы посреди гринготтских аукционов. В общем, на прошлой неделе Амбридж вызвала меня к себе.

— Что хотела? – Поттер спросил лениво, но явственно подобрался – однако Сьюзи не только слушала его сейчас, но и чувствовала. Всем телом. Повернувшись к нему лицом и чуть придвинувшись – слишком близко, слишком близко! – она покачала головой.

— Успокойся, хотела она странного, — ее ладонь тоже легла ему на плечо – спокойно, мол, ничего страшного не произошло и нечего вам, мистер Поттер, маяться еще и этим. – Передавала почтение тетушке, как будто так и нужно, и «возложила на меня почетную обязанность», — Сью хихикнула, — организовать конкурс детского рисунка. Называется «Мама, папа, я и Министерство – одна семья».

— Какой-какой? – Гарри был счастлив, что чашечку давно осушил. Подавился бы.

— Детский. Первый-третий курсы, — вздохнув – и это Гарри тоже сперва почувствовал, потом увидел – подтвердила Сью.

— Я на втором курсе, вообще-то, уже василиска задрал.

— Гарри, ты вырос приятным, но с твоим детством это-то и удивительно. Повторять его не надо, — вздохнула девушка. – Скажи, ты бы пожелал своим детям чего-то такого, или лучше уж рисунки?

— Уж поверь, мои дети обойдутся и без Волдеморта, и без Фаджа. Да и маггловский чуланчик им будет лишним, — вот по крайней мере за это Гарри был уверен, ибо опыт.

— Грейнджер бы тебя сейчас не одобрила, — Сьюзи хихикнула почти Гарри в губы, и тот судорожно попытался отодвинуться. Хотя бы бедрами. По крайней мере, пока деликатная Боунс делает вид, что не замечает. Нет, если его что-то в этом мире добьет, то это будет не Волдеморт, а подростковые гормоны.

— Ее проблемы, — Гарри-то точно знал, что Хью и Роза выросли магами несмотря ни на что; хотя да, нынешней Гермионе это бы не слишком понравилось. – Но про конкурс-то расскажи.

— О, детей-то я организовала, я им нравлюсь, кажется, а потом… Вот тут признаюсь, — лукаво улыбнулась рыжая, — пришлось подбросить Дину Томасу работы. Я понимаю, что он занят у тебя, но что делать. И еще пришла Луна.

— То-то они так уставали, хотя нагрузки я вроде делил, — кивнул Гарри. – Ладно, не сержусь, считай подарком. Так, значит, наши младшие нарисуют как следует?

— Ты даже не представляешь, — улыбнулась Сьюзи еще более хитро – и прижалась к нему уже совершенно однозначно. – Послезавтра, кстати, открытие выставки. Будешь?

— Буду, — произнес Гарри, ни о какой выставке не думая. После краткой борьбы с пледом его ладони, в кои-то веки отдыхающие от палочки, вдумчиво прошлись по краснеющей, но продолжающей улыбаться Боунс. Да, джемпер, да, блузка, да, юбка – все прилично, ни шагу под, ни движения к пуговицам, не говоря о прочем.

Пока что.

Они возлежали на выдуманном диване уже молча, не чувствуя друг друга только губами, и Гарри было потянулся вперед – но остановился, мучительно думая, снять ли очки, или уже не отрываться. Это его и погубило.

— Хозяин Гарри! Хозяин Гарри! – заорал под ухом некто писклявый и хорошо знакомый. – И… это… хозяйка Сьюзен? Авроры в школе!


* * *
Суетиться не стали. Добби экстренно созвал Рона и Гермиону – Грейнджер явно заметила оттенок лица Сьюз, но сохранила молчание – и Круг решил ничего не перекраивать. Гарри остался в Выручай-комнате, команда не волноваться разошлась по спальням. Сьюзи чуть задержалась; Рон с Гермионой как-то очень быстро утекли из комнаты, едва уяснив задачу.

— Я зайду на выставку, — сказал Гарри в спину Сьюзи.

— Я буду ждать, мой Лорд.

Поттер мрачно допил чай и принялся за разминку, чтобы хоть как-то отвлечься. Хоть как-то. Но обращение Сьюзи упорно не желало вылетать из головы. Проблема в том, что в исполнении юной Боунс это шуткой не звучало. Не те моменты, не те глаза.

Да и не та девушка. «Ты забываешь, что я чистокровная» — как-то сказала она, и Гарри обещал не забывать.

Два слова девочки — "мой Лорд" — потянули за собой целый ворох воспоминаний: разговоры с Андромедой еще в той жизни, сцену в поезде, и особенно — неторопливую беседу в Выручай-комнате. Гарри недвусмысленно и четко сказал, кем он не хочет видеть Сьюзи. Да только теперь встал вопрос: а согласна ли с ним сама рыжая умница?

Гарри сидел, мысленно кусал себе локти и ожидал, ожидал. В результате весь первый день решившие перевыполнить план авроры наблюдали вполне обычный день – народ, одержимый небесными светилами и местами древними рунами, убито ползал по коридорам, готовясь последние часы перед ночным экзаменом и вешая недостающие шарики. Филч мелодично насвистывал «I’ve been working on the railroad», подгоняя сегодняшнюю штраф-команду. Поттера не было ни в женских туалетах, ни под культурным слоем совятни, ни в ящиках стола Снейпа.

Авроры провели неспокойную ночь в полузаброшенных гостевых покоях — так уж вышло, что женатых преподавателей сейчас не было, и комнаты были в запустении уже лет десять. Всю ночь они посменно прохаживались по этажам, вызывая телячий восторг у Пивза и тяжелое недоумение у притиснутых к телескопам учеников. Но утром ситуация резко улучшилась.

Диана Картер подошла к арест-команде как раз тогда, когдаАмбридж вздумалось пораспекать их на тему «Где Поттер и, кстати, Хагрид?» — потому что монументальный лесник тоже куда-то свинтил, будучи своевременно предупрежден. Авроры, будучи формально ниже Амбридж по рангу, прервать тугой поток бреда не могли, и Диана, отвлекая директрису, сразу же удостоилась самого горячего участия.

Да, милейшая слизеринка вчера… немного помогала подружке курсом младше, сдающей астрономию. Ничего противозаконного, правда, директор? Да, она совершенно случайно подслушала исключенцев, под покровом ночи уходящих из замка. Да, всех, и Поттера тоже – этого поганца она везде узнает. Да, она знает, куда они направились – местечко в лесу известное, сейчас им частенько пользуются из-за указа о предельной близости… Нет, госпожа директор, она – никогда, но вот, скажем, Драко Малфой… Ах, неинтересно? Да, показать она может, хотя и не очень уверенно – не была. Да, готова. Эти ублюдки попортили ей немало крови…

Амбридж разливалась соловьем – толстым и беспокойным, но соловьем – о том, как страшные хулиганы во главе с Поттером травили слизеринцев и в первых рядах бедную Диану. Сэм Праудфут купился — тем более что все это было чистой правдой.

И вот, земную жизнь пройдя кто сколько сможет, авроры очутились в сумрачном лесу. Все глубже и глубже их вела извилистая тропа, по которой ходили, кажется, одни единороги, но Картер двигалась уверенно, охотно болтая с младшими аврорами о факультетском житье-бытье. До тех пор, пока не попросилась в кустики - школьница, что с нее взять.

В кустах Диана развернула выданную Гарри мантию-невидимку – и исчезла.


* * *
Гарри с торопливой похвалой забрал у Дианы мантию и вернулся к аврорам сразу же – на черных крыльях беды, замогильно каркая. Коллегам надо было отдать должное – пугаться никто и не подумал. Мэг Кослетт только что обошла прогалину, доложила, что видимых следов мало – еще очко в пользу Картер – и искать девчонку не представляется возможным.

— Похоже, нас выпасли, — Крис Вильямсон гневно дернул себя за хвост. Он всегда был немного параноидален, но Аврорату под его началом то было на пользу. – И, понятно, первым убрали проводника. Я бы тоже так сделал.

— Ну, кроме Картер, Поттер и его исключенцы вряд ли кого бы тут взяли, — раздумчиво добавил Праудфут. – Осмотрительные. Ну что, уходить будем?

— Чего ради? – отмахнулся уже совершенно седой, но все еще крепкий Стенли Холлис. – И так ясно, что детишки рванули к границе антиаппарации. По прямой тут не пойдешь, а нам не от кого прятаться. Догоним.

Ага, подумал Поттер. Посмотрю я на тебя, когда начнется одышка. Или пока нет? Так или иначе, Вильямсон молча направился дальше по тропе, а младших авроров спросить позабыли. И зря.

Потому что первыми нарвались как раз младшие – а именно забежавшая слишком вперед Мэган. Валлийка, как понял Гарри, вообще пыталась изображать глаза группы – с чем потом и получила Аваду в Министерстве. Здесь же, стоило тропке зайти в глубокую балку, прорытую лесным ручейком, Кослетт охвоили простым Петрификусом – который никто не услышал.

Они были профессионалами. Братья Бостоки, здоровые лоси, побежали, низко пригибаясь, вверх по склонам, не зная, что Гольдстейн уже сбежал своими фирменными прыжками. Вильямсон прикрыл выбывшую Мэг щитом, Холлис развернулся назад, глядя, не перерезали ли тропку, а Праудфут… А Праудфут остался лежать, так же окаменев. Эрни Макмиллан, залегший в стороне от тропинки и уже пропустивший группу мимо, Холлиса ждать не стал. Гарри удовлетворенно каркнул и отлетел.

Авроры быстро привели себя в порядок, впрочем. Близость противника есть основной признак, что ты на верном пути – так говорят в учебке. Гарри, с другой стороны, хорошо знал, что близость противника есть основной признак, что сейчас тебя будут убивать. Поэтому он четко следил, чтобы «группы направления» не ввязывались в бой по-настоящему.

Вот, к примеру, Рон с Ли очень даже технично обезоружили сунувшихся проверить подозрительные кусты Бостоков, но вместо отхода попытались их еще и скрутить. Гарри ничего не оставалось, как обернуться тут же в овражке и, откинув младших авроров Экспульсо подальше на тропку, пинками и ласковым матом выгнать идиотов с позиций. Ли поймал Локомотор от меткого и быстрого Вильямсона, но парни вынесли пострадавшего на руках, после чего долго обзывали идиотом.

Однажды арест-команда попыталась развернуться и уйти к Хогвартсу. Гарри снова перекинулся, сдернул две тройки с позиций – и повел вперед сплошную стену огня, сжав в одно Инсендио достаточно силы, чтобы пробить скалу. Шестеро сбоку, подгоняемые Гермионой и Сьюз, держали по бокам сплошной поток Агуаменти, не давая огню расползтись, но этого аврорам видеть было необязательно.

Благодаря Хагриду — в данный момент успокаивающему Грохха — Картер знала, куда вести правоохранителей – на тропках, отходящих от места расставания, лежало, например, небольшое, но отвратно пахнущее болотце. Опытный Праудфуд нарубил краткими Диффиндо шестов, и с форсированием все получилось неплохо. Почти неплохо – на выходе, в узкой горловинке меж хлябями и уже чем-то похожим на твердь земную, команду накрыли вдесятером.

Что же, фронтальный удар опытные старшие авроры отбили, они были к нему готовы – Падма, Эрни и Кевин Энтвистл поймали парализующие. Удар с тыла – нет. Болотце оказалось фальшивым, спасибо близнецам, и в нужный момент было просто убрано.

Положили всех – и ушли. Когда через полчаса заклятие спало, с Мэган Кослетт случилась было истерика, но Вильямсон просто закатил ей звонкую пощечину. Пошли дальше.

И вышли.


* * *
На открытой поляне под старым, разломанным то ли бурей, то ли тварью вроде Грохха надвое дубом выстроились в полукруг два десятка подростков. Прямые спины. Черные балаклавы. Палочки у бедра. Маггловские штаны в брызгах лесной грязи.

И перед ними – еще один. Чистые – Эванеско — школьные брюки и ботинки, белая школьная рубашка навыпуск и открытое лицо. На руках – боевые перчатки драконьей кожи, в правой – палочка Поллукса Блэка, в левой – уже разложенный нож. Круглые очки.

— Мастер Праудфут, — поклонился он, — господа, мисс Кослетт. Рад приветствовать вас на полевых учениях Фронта Обороны Британии.

— Мастер Поттер, — усмехнулся Вильямсон, забросив хвост за плечи. – И кто же вас всех выдрессировал?

— Я. Но и вам предлагается поучаствовать, — Гарри ступил вперед, и круг за спинами авроров замкнулся. Каждый в нем очень спокойно произнес: «Протего».

— Группа А, — бросил Поттер. В круг вышли Рон, Невилл, Джинни и близнецы. Шесть к шести. – Попробуете меня взять, господа? Или будете говорить, что не воюете с детьми?

Вильямсон бросил невербальный Экспеллиармус, но луч тут же встретил щит. Гарри опустил палочку и еще раз поклонился.

— Отчего же, мастер Поттер. Воюем, — произнес Праудфут, и авроры рванулись вперед.

Гарри вышел вперед почти синхронно с ними. Резкий пас левой, и волшебный нож разрывает, как бумагу, Протего Джонни Бостока; тот тут же опускается на колени, прижимая пальцы к глазам – Джинни всегда предпочитала сглазы боевой магии. Стэнли Холлис попытался вырваться из круга – и тут же влетел назад, приняв сразу два отталкивающих от зрителей.

Поттер тем временем успел сцепиться с Кристофером Вильямсоном, своим будущим наставником. В этом времени, впрочем, их знания друг о друге были куда как неравны. Две резкие вспышки, два почти одинаковых пируэта, заклятия уходят в небо – но следующим номером Вильямсон попросту бьет левой в лицо врага. Обычно это проходит – маги так редко прибегают не к магии... Но не сейчас – юркий поганец Поттер потянул ударную руку на себя и, не произнеся не слова, ткнул противника палочкой в бок. Синяя вспышка – и высокий поджарый аврор отлетает к цепочке студентов, не двигаясь.

Не провожая его взглядом, Гарри тут же обернулся к Праудфуту – старый добрый Сэм уже выключил Джорджа и теперь попытался вывести Рона на Вика Бостока. Поздно, впрочем – младший братец почти тут же завопил, чувствуя, как его вбирает земля. Невилл, сильный маг и увлеченный герболог, держать Орбис вполне умел. Гарри же оставалось только спеленать Хлыстом Тьмы все-таки доставшую Джинни мисс Кослетт.

Холлис улегся последним – Рон просто поймал старика на Эверте Статум и влет добавил Петрификусом. Да, парень хорош.

— Группа Б, — скомандовал Гарри, пройдясь по поляне с Фините и Эннервейтом. – Еще круг, мастер Праудфут?

После третьей пятерки Вильямсон, держась за приложенные левитированной колодой ребра, поднялся сам.

— Еще круг, мастер Поттер?

@темы: Текст