XL. Сила противодействия

[poxyproxy]

Не прошло и полугода, как Долорес начала что-то подозревать. Последний ноябрьский номер «Видящего» очень детально подошел к вопросу, как именно министр Фадж получил орден Мерлина первой степени.
Официально, разумеется, он был награжден за заслуги на посту руководителя транспортного отдела – а что награждение состоялось уже в бытность его министром, так это вроде как простое совпадение: раньше не до того было, Волдеморт на свободе. Но Рита сумела разъяснить орденцам и Диггори, чего она хочет – и очень скоро в ее ловких пальцах оказалась сводка по работе отдела транспорта при Фадже.
Нет-нет, ничего криминального. Все работало, все возилось, а в сбоях был в основном виноват именно Волдеморт. Но ничего, заслуживающего ордена, найти просто не удалось. Статут же о присвоении содержал расплывчатую формулировку «по совокупности заслуг в трудное время».
Статья была, против ожиданий, написана якобы даже не в обвиняющем тоне – нет, в тексте правило бал сдержанное недоумение: как так, собирались писать статью о чем-то масштабном из нашего с вами славного прошлого, а тут вдруг ничего нет! Перцу добавила и карикатура: маленький, кругленький Фадж, с довольным лицом болтающийся на огромном знаке ордена Мерлина.
В результате первое декабря порадовало сразу двумя новыми декретами. Сперва - №25, строжайшим образом запрещающий получение, хранение, копирование, продажу, передачу и цитирование любой статьи в любом выпуске нелегального журнала «Видящий».
- Такое ощущение, что мы его курим, - оценил формулировку Джордж.
Декрет же №26, на первый взгляд никак не связанный с предыдущим, даровал инспекторше право сразу, на месте, отменять наказания и поощрения от учителей и накладывать свои – «по своему усмотрению».
Гарри пришел в полное, ничем не ограниченное блаженство – ничего хуже Фадж придумать просто не мог. Мало того что теперь его «Видящего» кинутся читать даже первокурсницы, так еще и, одобряя и усиливая Амбридж, Фадж хотя бы до конца года стал для школьного люда хуже Волдеморта.
Вообще, происходящее не удивляло – в тот-то раз Фадж действовал больше из собственных выдумок, лишь подозревая Дамблдора в том, что старый маг нацелился на его удобное, широкое кресло. Тут же он каждую неделю видел, как кто-то не в меру хитрый копает под него совершенно открыто, под восторженный смех аудитории. Легко было впасть в панику и во гнев разом – и начать совершать необдуманные шаги, кажущиеся совершенно необходимыми.
В школе исподволь начиналась истерия. Старые номера запрещенного журнальчика уходили за живые – и для школьников немалые – деньги; кто-то даже грозился послать их родителям, благо почту пока еще не досматривали. Филч ходил непривычно веселым – хотя без телесных наказаний его радость оставалась неполной.
Народ в Общем классе здорово приналег на практику – и Гарри счел возможным уделить пару уроков чарам незаметности. Для Разиллюзионного ребята были совсем еще зеленые – хотя ФОБ придется показать, конечно, где-то после Рождества – но вот охранные чары вполне могут спасти им уйму нервов. Благо найденная перед летними каникулами книжка Иокасты Кудли содержала заклятия на все случаи – от магглов, от магов, даже зачем-то от великанов, хотя последнего великана в Британии закончили еще при Диппете.
***
Сам Гарри некоторое время из нагнетания напряжения выключился – последнюю неделю ноября он исследовал свои сны. Волдеморт работал, не покладая мозга, и любой сон Гарри переносил его в коридоры девятого яруса. Ему мог сниться Хагрид на коньках, жонглирующий серыми тюленчиками – из проруби во льду появлялись сумрачные шкафы. Он мог видеть себя первокурсником, которого провожают в школу счастливые родители – а чертов Экспресс прибывал под Лондон, к тем самым дверям. Как-то раз он сдуру поел перед сном больше орехов, чем это было здорово, и результат не заставил себя ждать: всю ночь он вдумчиво наблюдал за изобретательной лесбийской оргией с участием Флер, Гермионы, Лаванды и Нарциссы Малфой. Но происходила-то оргия все равно в Отделе Тайн! Как раз в зале с мозгами, которые в продолжение всего действа заинтересованно рассматривала вполне одетая Сьюз.
Со временем он разобрался, как это работает: похоже, Волдеморт через него считывал и внешнюю информацию, и всегда подводил его к двери ровно перед тем, как Гарри вот-вот что-нибудь разбудит. В еще той реальности эта мучительная недосказанность чуть не свела Поттера с ума – как любого подростка выводит из себя ухаживание за по-настоящему приличной девицей. Теперь же он лишь отдал должное манипуляторским талантам господина Риддла – не Дамблдор, конечно, но на истеричного студента хватило с лихвой. Что насмешило Гарри дополнительно – Волдеморт даже не пробовал почитать его сознание, не давил на барьер – полагал неважным, что там Поттер себе думает, главное, чтоб тот пришел по адресу.
Что же, та самая уверенность, что «Молнией» пронесла Тома на самую верхушку радикальной политики, уже не в первый раз станет причиной его мучительной смерти и политического забвения. И это хорошо.
***
Однако долго дрыхнуть Поттеру, к сожалению, не пришлось. Декрет об образовании №26 дал в пухлые ручки Долорес чугуниевый аргумент – и в первый же день она применила его по Снейпу. Когда зельевар, по установленному порядку, едко обругал поттеров образец и заявил о неделе сортировки потрошеных жаб, Амбридж, инспектировавшая урок, радостно заявила, что рада высвободить время коллеги и назначает Поттеру отбывать взыскание у себя. Снейп выглядел почти виноватым.
Сам же Гарри, когда народ высыпал из подземелий, на все соболезнования отвечал улыбочкой. Уже этим вечером он стоял перед дверью кошачье-розового логовища. Н-да, как-то слишком-то хорошо начинается декабрь.
- Здравствуйте, мистер Поттер, - все тем же девичьим голоском поприветствовала его Амбридж, почти слившаяся со скатертью. Вот уж действительно, настроила среду под себя.
- Здравствуйте, мисс Амбридж.
- Профессор Амбридж, не забывайте об этом! – Долорес чуть раскраснелась, еще больше теряясь в розовой комнате.
- Что же, если вам так нравится, как это звучит…, - Гарри пожал плечами. – Итак, я прибыл. Что теперь? Полировать ваши тарелочки?
- Возможно, позже, мистер Поттер, - мысль показалась Амбридж не лишенной смысла, но для Поттера она приготовила перо. Вот, как раз лежит на столике, у пергамента. – Пока же мы немного поговорим о вашем поведении.
- Кажется, на ваших уроках меня, можно сказать, и не слышно? – на Защите Гарри и правда в основном спал или читал что-то постороннее. Так делали уже все – дурной пример, хех, заразителен.
- Но вы ведь понимаете, что моей заботой как Инспектора, - Амбридж приосанилась. Не помогло, - является все время учащихся? В классах, в коридорах, в Хогсмиде, даже в спальнях…
- В ванных и в туалетах, - почти про себя хмыкнул Гарри, но псевдопрофессорша его не услышала.
- …Так что я обязана, по велению Министра, пресекать все возможные вредные мысли и неподобающие поступки! Вам это ясно?
- Мне неясно, зачем вы мне это все говорите, - безразлично отозвался Гарри, - я тут вообще из-за заваленного урока Зелий.
- Вы здесь из-за того, - отчеканила инспекторша, - что вы – Гарри Поттер. Тот самый, что, как я знаю из заслуживающих доверия источников, продолжает распространять вздорные байки о Том-Кого-Нельзя-Называть, побежденном Министерством давным-давно.
- Министерством? Вот это поворот! – заржал Гарри. Лицо у Амбридж стало не миг обескураженным.
- Именно так! Так информирует Министр, а остальное – вздорные выдумки. Которые вы все не устаете нести в массы.
Ну правильно, подумал Поттер. Контракт Общего класса включал в себя неразглашение сведений об Общем классе, а то, что Поттер рассказывает о сути вещей всем желающим – это не утаивалось никогда.
- Понимаете, кхе-кхе, профессор, мне не интересно мнение министерства. Мне не интересно ваше мнение. Мне даже мнение Волдеморта не особенно-то любопытно. Мне интересно только, что я должен сделать, чтобы вы зачли мне отработку.
Гарри говорил спокойно, глядя на Амбридж сверху вниз и не давая ей вклиниться межлду словами. А Долорес только краснела, как дядя Вернон в лучше моменты.
- Сядьте за тот столик, мистер Поттер, - прошипела она, - и пишите строчки. Пока не впечатается! Вот тем пером!
- И что за строчки, мисс Амбридж? – улыбнулся Гарри, откидываясь на стол.
- Чистую правду, - она уже снова улыбалась. – «Министерство знает лучше».
Гарри задумчиво взял перо. Медленно, давя на пергамент, прорисовал молнию. Не меняясь в лице, посмотрел на руку.
- Что-то не так, мистер Поттер? – Амбридж улыбалась шире некуда. Чертова больная садистка.
- Ну как вам сказать… даже я не думал, что вы настолько долбанулись, - Поттер повертел перо в пальцах. Раз. Другой. – Телесные наказания в Хогвартсе строго запрещены.
- Это не телесное наказание, мистер Поттер. Это лишь маленький способ заставить вас усвоить урок.
- Это именно телесное наказание, - покачал головой Поттер, закинул ноги на траурно скрипнувший столик и начал объяснять, - это мера, примененная как взыскание, в ходе которой наказываемому причиняется физический вред. Скажите, вас в Визенгамоте для смеху держали?
- Вне зависимости от вашего мнения, мистер Поттер, - Амбридж поджала губы, глядя в камин, - декрет самого Министра уполномачивает меня назначать любое наказание. Любое.
- До той поры, пока это не противоречит Уставу – который удостоверяет автономию Хогвартса, - Гарри вел себя так, будто вокруг присяжные. – Знаете, такой документ с четырьмя подписями? Годрик, Ровена, Хельга, Салазар – все они значительно старше и умнее, - он произнесм это голосом самой же Амбридж, - Корнелиуса Фаджа и, кстати, вас.
- Но Министерство имеет право…
- …Вынести поправку к уставу на обсуждение попечительского совета, который должен одобрить ее квалифицированным большинством. Потом добиться утверждения директором, либо, если он наложит вето – всеми четырьмя деканами. Ничего из этого вы сделать не можете.
- Кхе-кхе, - жабья улыбочка не покидала уст Долорес. – Я могу сделать все, что хочу. Потому что жалобы по этому поводу попадут в Визенгамот, который теперь уже – после того, как антиминистерские элементы лишились кресла председателя, - она почти торжествовала, - их неизбежно отклонит.
- А мне не нужно решение Визенгамота, - еще шире улыбнулся Гарри. – Мне хватит и самого обсуждения жалобы. После первого же такого скандала – с детьми, Долорес, с детьми! - дорогой Корнелиус слетит на следующих же выборах. Так что, если он не настроен их отменить…
На лице Амбридж отразились удивление и испуг. Вот даже как?! Она быстро отвернулась от него, ринулась к столу – и почти швырнула в него тряпкой.
- Только попробуй разбить хоть одну! – тоненько взвизгнула она и выбежала из кабинета. Не иначе в совятню. Гарри достал палочку – хватит с пушистых ублюдков и Эванеско.
***
На тренировках Гарри гонял народ, будто ничего и не происходило. Но в Общий класс стали записываться все новые и новые люди.
Сперва Гарри уступил Колину, согласившись на Денниса. Потом, раз уж все равно запустил третьекурсника, сам пригласил Джима Пикса. Потом сама пришла к нему Падма – выяснилось, что проболталась, против ожиданий, не Парвати, а Тони Гольдстейн. Затем Фред с Джорджем привели Эдди Кармайкла с Рейвенклоу; парни клялись, что Эд – одаренный зельевар, и лучше держать его перед глазами. Так шло и шло дальше, покуда число учеников не перевалило за шесть десятков.
Выручай-комната реагировала на наплыв слушателей неуклонным расширением. Гарри вовремя пришла счастливая мысль разделить народ на группы – пока одни занимались боевой магией под надзором Гарри с Роном, вторые в компании Гермионы и Сью решали свои учебные вопросы. И все-таки следить за студентами было все труднее.
Как-то раз он поймал Фреда с Джорджем, скрытно обезоруживающих Захарию Смита, покуда тот пытался поработать с Невиллом над щитовыми чарами. С лицом, не предвещающим ничего хорошего, он отвел близнецов в сторону.
- Гарри, извини, - с добродушной улыбкой проговорил Джордж. – Не могли удержаться.
- Вот-вот, - поддержал Фред. – А что он, спрашивается, постоянно такой надутый?
Они улыбались так заразительно, так довольно… прямо как Джеймс Поттер и Сириус Блэк перед висящим в воздухе Снейпом.
- Так, - коротко сказал Гарри. – Если поймаю вас обоих на чем-то таком еще раз – вылетите к Мерлину. И не только отсюда.
- Гарри, но мы же просто пошутили! Ты же знаешь, все не всерьез!
- И на фронте, надо полагать, тоже все будет не всерьез? – холодно осведомился Поттер. – Может, ночью, обходя часового, вы оба сочтете уморительным вдруг взять да и закричать сойкой? Нет, а что? Только представьте, какое будет лицо у Упивающего, прикорнувшего в тенечке – аж целых десять секунд, прежде, чем он положит всю группу.
Улыбки на лицах близнецов увяли. Нет, разумеется, они не поняли, в чем проблема, но они поняли, что Гарри совершенно серьезен.
- Одно из двух, ребята. Или вы явились сюда учиться – или шутки шутить. Хотите развлекаться – отрывайтесь на слизеринцах, а с тем же Смитом вам, может быть, вместе зимой в лесу прятаться, - Гарри был по-настоящему разозлен. – Скажите спасибо, что Смит ничего не понял! Ребята записались сюда, чтобы чувствовать себя в безопасности, а не чтобы над ними издевались. Всем все ясно?
- Ты говоришь, как Макгоннагал, - неодобрительно заметил Фред.
- Могу и как Снейп, если от этого поубавится трупов, - огрызнулся Гарри.
- Слушай, кстати о Снейпе, - вклинился было Джордж, но Гарри поднял ладонь.
- Так, вы меня поняли? Учтите, я не имею в виду «чтоб я больше этого не видел». Я не профессор, которому лишь бы самому избавиться от проблем. Я говорю – чтоб ничего такого не было. Поняли? – он почти шипел.
- Да, - близнецы кивнули в унисон. – Больше не повторится, - Гарри кивнул в ответ и уже собирался отойти осмотреть упражняющихся, но Джордж его остановил.
- И все-таки о Снейпе. Слушай, Гарри, произошло что-то странное…
- Ну да, понимаешь, он вчера остановил нас у совятни, завел в нее и начал втирать нам что-то странное.
- Он вроде как предложил нам соавторство, но мы не поняли, чего, а он не говорит. Просит, чтобы мы подписали согласие с результатами исследования, а взамен пообещал простить нам отработки до конца года…
- …Но с каким еще исследованием – не говорит, говорит – секретно до патента.
- Короче, - закончил снова Джордж, - ты что-нибудь об этом знаешь?
- Вы свои забастовочные завтраки патентовали? – вопросом на вопрос ответил Гарри.
- Забавно, что ты спросил, но да, - кивнул Фред. – Не поверишь, Перси надоумил…
- …Правда, он думал, что издевается. Но мы все сделали честь по чести, с протоколом испытаний.
- Правда, добавили испытуемым возраста, но в Министерстве сейчас бардак. Так что…
- Да, есть диплом, - кивнул Джордж.
- Отлично, - тряхнул головой Гарри. – Снейп разобрал вашу продукцию – видимо, от скуки. И, похоже, что-то там срифмовалось с его разработками. В общем, соглашайтесь, но требуйте, чтобы в публикации были и ваши имена. Он, конечно, не сразу сдастся, но в историю колдомедицины вы можете и войти.
- Славная реклама! – хмыкнул Фред.
- Да и… мы двое и Снейп – ради такой шуточки можно и подписать, - резюмировал Джордж.
***
Амбридж взыскание с Поттера сняла – видимо, во исполнение доброй поговорки «Не будите спящую собаку». Но поздно. Разбудили.
Вместо того, чтобы по опыту предыдущей жизни тащить Чжоу в Хогсмид, или, в чем теперь было куда больше смысла, тащить Сьюз через шкаф в библиотеку Блэка, Гарри в законный выходной отправился к крестному сам.
Миновав боевой зал и винный погребок, он попал в тихий, почти пустой сегодня дом. Встретившаяся на полпути к кухне Винки сделала довольно уверенный реверанс и доложила, что «друзья господина Сириуса» собирались вчера вечером, но уже разошлись. Что ж, он по крайней мере верно помнил орденское расписание. Не было и самого Сириуса – но, разумеется, тот не сообщил домовикам, куда намылился.
Лестница раз, лестница два, куда же Сириус ее поселил? Ага. Третья гостевая спальня, в другое время – комната Лили Поттер. Приятная небольшая комнатка с всоким окном и широким подоконником. Из-за двери слышится тихое пение – без слов, какой-то мелодраматический мотивчик. Гарри толкнул дверь.
- О, ты уже приперся? – Рита отвернулась от стекла, поправляя ворот канареечно-желтого халата. Осмотрела Поттера, хмыкнула.
- Ну… тоже ничего. И зачем ты пришел к старой, больной женщине? Как обычно – или по делу?
- Не прибедняйся, - Гарри прошел, запирая за собой дверь. Рита истолковала это неверно. – Вообще-то я по делу…
Но она уже скинула халат – простым и естественным движением.
***
- …И почему же, мистер Поттер, дети не пишут об этом родителям, как вы считаете?
Рита сидела на кровати по-турецки, из всей одежды имея только блокнот. Гарри в одних джинсах расположился в кресле рядом.
- Знаете, я когда-то читал на каникулах забавную статью о домашнем насилии, - Гарри искренне надеялся, что подобные статьи уже написаны. – Мол, с битыми детьми – как с изнасилованными женщинами. Они никому не сообщают из боязни, что это с ними что-то не то, и что вот все, что с ними творят – это как раз именно так и надо.
- Ну, с детьми есть своя сложность – взрослые…
- Ага, и представители администрации. Любой. Они вроде как сразу в своем праве.
- Так что же вас-то побудило дать нам такое интервью?
- Я не из таких, мисс…
- Гарри, без имен! Мне же меньше править.
- Тьфу ты. Так вот, я не из таких. Я с детства живу с людьми, которых за авторитетов бы никогда не считал. Так что как-то привык, что я сам за себя и верить себе могу безоговорочно. И со мной такие штучки не пройдут.
- И все-таки, трудно представить себе, что в школу могли бы пронести что-то такое…
- Да какое «такое»? – Гарри наклонился, доставая из кармана мантии позабытое Амбридж перо. – Просто старая штуковина для копирования магических книг. Вопрос в том, чтобы додуматься применять его для наказаний.
- И человека с таким странным, извращенным умом назначают преподавать детям?
- Откуда ж мне знать, может, у них с Министром общие интересы?
- Думаешь, стоит оставить? Пятнадцатилетний мальчик с похабными намеками… - Рита отбросила блокнот на подоконник. Туда же отправилось перо.
- Нормально, - засмеялся Гарри, - мне пятнадцать, я обижен. Кроме того, могу поспорить, у нее и впрямь с садистскими штучками не все ладно.
- Брось, половина наших с тобой читателей даже не знают, что с этим вообще может быть что-то неладно, - хихикнула Скитер. – Ладно, концовку я придумаю, заодно поговорю с этой вашей Трелони…
- Этой нашей? А ты ее не застала?
- Я не настолько старая! – Рита махнула на него рукой, призывая не болтать ерунды. – Я просто никогда на нее не ходила. Зачем? Выдумывать будущее я умею и сама.
- Этого у тебя не отнять, - деликатно проговорил Гарри, - но нам все-таки больше интересно настоящее.
- Об этом я тоже хотела сказать пару слов, - Рита легла на живот, уперев подбородок в локти. – Ты анимагию-то не забросил.
- Не-а, - чуть сконфуженно покачал головой Поттер. – Вроде бы все, что вы мне там надавали, прочитал. А дальше не идет.
- Тут, скажу тебе, дело еще и в кураже, - протянула Рита, но остановилась на полуслове. Отвернулась – но Гарри ясно видел в ростовом зеркале сбоку от кровати ее задумчивое лицо. – Так, ну да! Дело ты сделал, посмеялся вдоволь, да и, ммм, после женщины.
Журналистка вскочила с постели и нависла над расслабленно полулежащем в старом мягком кресле Поттером.
- Ну-ка, снимай джинсы!
- Рита, ну тебя к черту! Я, конечно, свеж и молод, но должен же и я передохнуть.
- Пошляк, - холодно констатировала она. – У тебя в штанах лапы запутаются. Ну-ка, снял… так, а теперь расслабься, ляд, как лежал, и сделай, как я тебя учила.
Гарри прикрыл глаза, стараясь найти точку спокойствия, о которой так долго говорили в книгах. Хотя, учитывая, что и Рита, и Сириус, и маниакальный трус Петтигрю как-то умудрялись провернуть этот фокус, дело даже, может быть, и не в спокойствии? Гарри наконец-то нащупал правильную мысль – и теперь, вместо поисков среди неотложных мыслей полюса холода, просто обвалился в приятную посткоитальную полудрему.
***
Он открыл глаза и попробовал потянуться. Это получилось как-то странно – в три сустава. Зашелестели перья. Гарри попытался посмотреть на руки – и понял, что видит их обе одновременно, а вот вперед так просто не взглянешь. Он стал смотреть, на что получается – и действительно увидел блестящие черные перья с обоих сторон.
Гарри попытался выругаться – и, к его удивлению, у него это получилось. Хрипло, отрывисто, немного сбивчиво, но получилось.
- Пошляк и сквернослов, - аттестовала его Рита. Теперь, повернув голову вбок, он видел ее, остро и уверенно. Журналистка вытянула руку. Гарри знал, что делать – крылья слушались его не хуже, чем кулаки. Он вспорхнул с подлокотника кресла на руку Риты – и увидел себя в зеркале.
Огромного, лощеного желтоглазого черного ворона.