XXXVII. Схождение линий

[poxyproxy]

- И все-таки, какой он, сэр? – осведомился Гарри, когда профессор Снейп наконец-то одобрил его Пробуждающее. – Раз уж у нас есть время…
- …То вы могли бы потратить его на зелья, мистер Поттер, - огрызнулся Снейп. – Вот, к примеру, ваше сочинение о Лунном камне. Вы его что, ночью писали, что ли?
- Ночью, ночью, - сокрушенно покивал Поттер. – А что делать, на каждый предмет по футу сочинений. Если б не уроки Бинса… но все-таки, сэр, Волдеморт – это и моя проблема тоже, а вы тут у нас самый осведомленный.
- Поттер, будете упорствовать – преисполнюсь всепрощения и все отработки отменю, - пригрозил Северус. – И пойдете, что ли, к Амбридж.
- Приходила? – Гарри сказал это с большим сочувствием.
- Было такое, - поморщился зельевар. – Знаете, плодотворно пообщались. Вы не поверите, она обещала, что мне еще придется навсегда оставить преподавание! Эх, если бы, если бы…
- И она выжила? – Гарри воззрился на Северуса с неподдельным удивлением
- Мои яды она попросту переварит, - покачал головой тот, - их на нее только переводить. Но это, мистер Поттер, было еще ничего. Она попыталась склонить меня на службу министерству. Представляете – вот так, в полный голос, в моем же кабинете!
- Понаберут по объявлению, - теперь сморщился уже Гарри. Повсюду поганые любители. – Что обещала-то?
- Верите – ничего, - обескураженно всплеснул руками понемногу увлекшийся Снейп. – Она всерьез полагала, что мне – мне, Поттер – польстит сам факт того, что Фадж, этот предводитель идиотов, - собрав запредельно отвратительную мину, Северус гнусавым голосом проговорил, - «возможно, обратит на вас внимание».
- Это еще что, - махнул рукой Гарри, - ученикам она и вовсе предлагает стучать за горячий чай! Не, потом, конечно, придумает чего-нибудь, но вы оцените красоту предложения.
- В знак согласия она предлагала мне вас поделить. Даже сулила понедельник, среду и пятницу - оцените жертвенность дамы, Поттер! И вот это, заметьте, ведет мой любимый предмет, - вздохнул профессионально неудовлетворенный Снейп.
- Мой тоже, - кивнул Гарри.
- Немудрено, - хмыкнул Снейп, - настоящее искусство, глядишь, даже до вас дойдет. Но все же! Пока я! Ветеран и практик! Сижу тут и думаю, не научить ли вас всех варить Амортенцию, чтобы вы уже хоть так бросили истязать ваши гладкие мозги! – зельевар закипал, как котел Лонгботтома. – Так вот, в то самое время эта идиотка требует называть себя профессором.
- Ужас, - Гарри сел напротив Снейпа, подпер подбородок ладонью. – Вы, или там Флитвик, или наша Макгонагалл сдавали больше аттестаций, чем мне лет…
- Собственно, даже больше, чем мне, - буркнул Северус.
- Ага, так вот, а ей хватило всего одного декрета. Одного! Ладно она на учителя не училась, так еще и профильные экзамены явно не сдавала.
- Ужас, - повторил недавнюю мину Гарри зельевар. – И она, значит, теперь ходит и предлагает всем, кто не примелькался при Дамблдоре, присоединиться к выпускающему такие вот декреты цирку уродов. А я-то уже думал, что после вашего с Грейнджер и Лонгботтомом поступления уровню сумрачного абсурда просто некуда расти.
- Вы, извините, как первокурсник, - Гарри вздохнул. – Я последние пару лет так и живу – ожидая, что дальше будет только хуже.
- Это моя реплика.
- А что, неправда? – Гарри понял, что можно поворачивать разговор как надо. – Ну сами посудите, то Петтигрю воскреснет, до Барти Крауч, то вон вообще Волдеморт. Какие-то «Зловещие мертвецы», а не история.
- Зловещие - это уж точно, - негодование Снейпа возрастало по мере разговора, как шарик, наполняемый теплой водой. И вот теперь его нежная резина встретила подходящий гвоздик. И полилось. – Вы знаете, мистер Поттер, я и не думал, что есть в этом мире люди, способные взбесить меня больше вашего. А теперь они пошли тесно, как очередь на распродаже ингридиентов – то ваш обормот-крестный, то Амбридж, а уж этот…
Снейп прошелся ладонями по волосам, будто намереваясь начать рвать их на себе в знак уныния.
- И ведь, верите, он был неплохим человеком. Знал нас всех, не просто старых, как Долохов, а и молодежь вроде меня и Регулуса. Нет, общался не со всеми, но уж у тех, с кем говорил, помнил дни рождения, помнил, у кого были, детей. Да и вообще, с чужими мы, - Северус откашлялся, но все-таки продолжил, - творили действительно всякое. Всякое. Но друг друга вытаскивали откуда могли. Вроде как нас слишком мало, чтобы играть в консервированных пауков.
Гарри молчал. Снейп говорил об Упивающихся так, как сам Гарри сказал бы об Аврорате. Бывало и впрямь всякое, но что поделать, если война и самые светлые воспоминания у тебя совпадают? Не обстоятельствами, конечно, людьми. Но все же.
- А сейчас происходит что-то не то, - Снейп чуть прищурился, надавил на правый висок. – Нет, минуту. Продолжается то «не то», что началось незадолго до смерти вашей матери, мистер Поттер. Я могу даже предположить, почему, но не хочу – может, когда-нибудь узнаете у Дамблдора.
Разумеется, Северус не имел никакого желания говорить о пророчестве – том порождении больного мозга Сибиллы Трелони. Десятки сильных людей, узнав о нем, сделали слишком много, чтобы оно сбывалось, подпитывали серебряный пар своими и чужими жизнями. Сам Гарри не особенно разбирался в работе Отдела Тайн, но Луна некогда сумела объяснить ему, что такое самоподдерживающееся пророчество и почему пророки никому не нужны.
- Важно другое. Он стал… иррационален, - это слово Снейп произнес так, как Петунья произнесла бы «неаккуратен». Как очень, очень грязное ругательство. – Он все больше и больше вел себя как злодей из всех этих комиксов... вы, я полагаю, тоже читали такие в начальной школе? Знаете, такие блеклые, засаленные, уже прошедшие через весь класс, краска сходит на пальцы? На каждой странице не больше десяти слов, из них три – «Бабах!»?
- Было такое, - кивнул Гарри. – У моего кузена до сих пор неплохая коллекция.
- Видел я вашего кузена. И это многое объясняет, - скорбно констатировал Северус. – Итак, если одним словом – Лорд сошел с ума. Я могу простить Дамблдору, что он считает людей шахматными фигурами, но Лорд, похоже, полагает нас чем-то средним между куклами и домовыми эльфами.
- Так плохо?
- В Вальпугриевых рыцарях и речи быть не могло о Круцио на боевом составе. Сейчас – запросто. И кроме того… он стал неблагодарен.
- Боюсь даже спросить, в чем это выражается, - передернул плечами Поттер. – Уж если благодарность в его исполнении – это как с Петтигрю…
- Да кого волнует Петтигрю? – оборвал его Снейп. – Он всегда был слишком жалок даже для компании вашего батюшки, а ваш собственный, - он поморщился, - кружок товарищей не стал бы с ним и за стол садиться. Нет, я о Люциусе.
- Ну, если уж мистер Малфой сейчас имеет проблемы, - Гарри присвистнул в фальшивом удивлении, - так у вас там никто не в безопасности.
- Поттер, еще одно «у вас», и я вышвырну вас в окно.
- Но мы в подземелье…
- Значит, сперва сходим на Астрономическую башню, - снова оборвал его зельевар. – Так вот, Люциус потратил все, что мог и все, что не мог, чтобы как-то облегчить долю своих боевых товарищей, и – не скрою, добился неожиданного успеха. В делах, в политике, - Северус говорил в кои-то веки без ухмылок. Знак подлинного восхищения. – А теперь он виноват в том, что не попал в Азкабан. И ему поминают это каждое собрание. Лорд… стал чаще шутить, Поттер. Но не лучше.
- Хорошо говорите, - Гарри все пытался поймать за хвост давно дрейфующую по его рассудку идею. – Профессор, насколько для вас важен Люциус Малфой?
- А насколько вы важны для Рональда Уизли? – Северус Снейп прижал ладони к лицу. – Вон отсюда.
***
Эта беседа прошла в четверг, а уже в пятницу Снейп, потрясая сочинением Поттера о лунном камне в зельеварении, объявил ему еще и следующую неделю надраивания котлов. Похоже, не так уж зельевар обиделся – то ли Поттер был в зельях все-таки небезнадежен, то ли Снейпу хотелось с кем-то поговорить без лимонных долек, но углубленный курс обещал продолжиться.
С другой стороны, саму пятницу от Снейпа отстоять не удалось – тот, излучая презрение, на квиддичные пробы отпускать Гарри отказался. «Вы все равно ушли из команды, мистер Поттер, так зачем вам туда таскаться», - было резюме. Рон хмыкнул и заявил, что чего-то такого от старого нетопыря еще с первого сентября ждал, Джинни же ощутимо расстроилась. Похоже, искренне надеялась хоть так покрасоваться перед Гарри, по старой памяти, что ли.
Именно по старой памяти Гарри наблюдать ее выступление не захотел. Ну его. Еще в школьные годы она впечатлила его, помниться, именно небесными виражами, однако за годы брака квиддич надоел Гарри хуже горькой редьки. Нет, конечно, его претензии к ее командировкам звучали бы смешно – с его-то графиком, да и о работе поговорить он и сам был большой любитель; но сколь же бесит нас в наших спутниках то, то мы так великодушно прощаем себе.
Вообще, только удача помешала Гарри в тот вечер не утонуть в подобного рода псевдофилософском бреде и с пятой попытки даже изготовить экспресс-мазь против обморожения.
- Малсиберовская фирменная, - пояснил Снейп, - зельеваром он был, конечно, так себе, но какой же медик! Эта вещь, мистер Поттер, спасла пальцы Макнейра и ступню Трэверса после одной поганой недели в Грампианских горах, так что и вам невредно запомнить, как ее делают.
Гарри слушал эти обмолвки о непростой жизни лютых террористов с большим, очень большим вниманием. Именно этих господ ему вскоре придется жестоко убивать – а для предотвращения строго обратного развития событий понадобится любой клочок знаний о них.
- Кстати, мистер Поттер, я полагаю, самое время вам вознаградить меня за общение с Амбридж, - усмехнулся Снейп под самый конец урока.
- Э, сэр, я могу, конечно, принести вам ее ухо…
- Это подождет, - после краткого размышления ответил Северус. – Значит, так. Вам знакома вот эта дрянь?
Он протянул Гарри набольшую красную конфетку. Ну конечно, кровяная конфетка близнецов.
- Не-а.
- Знакома, знакома, - утвердительно кивнул Снейп. – Вы неплохо общаетесь с этими двумя…, - он помедлил, - экспериментаторами, в этом я уверен. Так что извольте пойти и достать у них еще десяток таких – но, главное, побольше того, что они используют как антидот. Они или поставляют его в комплекте, или окончательно сошли с ума.
- Разумеется, поставляют, профессор, - согласился Гарри, - иначе мадам Помфри уже была бы по уши в беде.
- Вот возьмите, сколько сможете, - одобрил Снейп. – Если оно действует, то эти олухи нечаяно решили одну маленькую, но интересную проблему…
***
Разбитый и с тревожащим покалыванием в пальцах, явился он в гриффиндорскую гостиную. Близнецы привычно пытали первокурсников саботажными сластями, что могло означать только одно.
- А где Гермиона-то? – осведомился Гарри, приняв из рук сияющего Рона бутылку сливочного.
- Да спит уже, она сегодня поднялась ни свет ни заря, раньше тренировки, и в библиотеку, - отмахнулся кубком рыжий. – Садись давай к камину, жертва вампиров, - Рон указал на толпящиеся у огня сиденья. Из одного кресла только что встал он сам, пуфик рядом облюбовала Джинни, усевшись на нем по-турецки, рядом с ней прямо на полу примостился отчего-то Невилл.
Гарри облюбовал было самое большое кресло с высокой спинкой, но в нем уж совсем неожиданно обнаружилась Анджелина.
- Вон туда, Поттер, - указала она босой ногой на боковое кресло. Гарри сел, огонь очага согревал ему лишь один бок, зато было видно всех.
- Ну, рассказывайте.
- С меня бутылка огденского и хороший госпел, Гарри, - Анджелина, на правах капитана, начала первой. – У Джинни есть над чем поработать, конечно. Но у девчонки отличная реакция, хотя, конечно, ты был куда позрелищней…
- А как по мне, так очень красиво она летала. Ничуть не хуже, чем Гарри. Извини, конечно, - тихо, но уверенно вклинился Невилл – и тут же снова спрятался за пиво.
- Пожила б ты четырнадцать лет с Фредом и Джорджем – вертаелась бы еще и не так, - хихикнула Джинни.
- Что ж, тогда и насчет вратаря мне многое понятно, - низко и с видимым удовольствием засмеялась Анджелина. Рон откинулся на спинку и начал явно поттеровским жестом полировать ногти о мантию – хотя выражение лица его здорово выдавало. Энджи посмотрела на него украдкой, хмыкнула и подмигнула Гарри.
- Ну и как он выступил? Не повалил центральное кольцо? – Поттер послушно задал вопрос.
- Шутишь? – улыбка Джонсон была ослепительной. – Ладно бы он просто не пропустил ни одного мяча, так он еще и сбил квоффлом загонщика!
- И я ему это припомню, - заржал из своего угла Джордж, отсчитывающий обморочные орешки.
- Да ладно вам, - наконец засмущался Уизли. – Это так… для развлечения все. Энджи, тебе еще подлить?
Анджелина подставила кубок, поглядывая на Рона поверх него.
- Слушай, Ронни, если ты и на матчах будешь так себя вести, я сама тебе за пивом бегать буду.
- Да хватит! – кажется, даже у Рона был некий предел самолюбования. – Ну, я к тому, что там же всякое может быть, и вообще, ну, одно дело тренировка…
- Не верьте ему, - улыбнулся Гарри. – Энджи, я тебе гарантирую – он еще сам голы забивать начнет.
Рон сидел и таял, как свечка над кроватью либертина.
***
Но семейство Уизли еще не исчерпало сюрпризов этой недели. В воскресенье совы принесли почту – и среди них одна была весьма знакомого вида.
- Опа, Гермес! – удивленно присвистнул Рон. – Перси-то чего надо?
- Даже два письма, - присмотрелся Гарри. – Может, старина Уэзерби сдает его в аренду?
- Это, конечно, возможно, - Гермиона уже кормила благовоспитанного Гермеса с руки. – Но, так или иначе, тебе, Рон, вот это, а вот этот клочок – для Гарри.
- Странно. Он уже и Гарри советами мучить вздумал?
Гарри развернул и впрямь не отличающееся особенным объемом послание. И выпал в осадок.
«Спасибо!
Спасибо тебе, Гарри, спасибо! Я знал, я чувствовал, что ты – хороший, благодарный человек! И умный – похоже, уж тебе-то известно было, когда и кому меня упомянуть, а, старый лис?
Как ты тогда говорил в больничном крыле? «Министр тут не единственный серьезный человек»? Надо же, ты уже тогда знал и намекал, а я-то не понял!
Я хочу, чтобы ты знал – моя благодарность не будет иметь границ, тем более, если я правильно понимаю, у вас с ней и так были на меня планы. Только напиши, с ответом не задержусь.
Твой благодарный протеже, Персиваль Уизли».
Гарри некоторое время моргал. Потом перечитал письмо еще раз. Потом посмотрел на свет. Собирался уже и на зуб попробовать, но увидел, с каким любопытством за ним наблюдают оба его друга.
- Ну? – осведомился Рон.
- Рональд, друг мой, одно из двух. Или чокнулся я, или твой братец, - Гарри передал другу письмо, все еще храня на лице выражение крайней озадаченности – как будто Волдеморт затеял играть с ним в шахматы по переписке.
- Ставлю два галеона на Перси, если так.
- А они у тебя есть? – осведомилась Гермиона.
- Не надо тут! Я, может, верю в силы брата, – оскорбился Рон, начиная читать. Прочел. Хмыкнул. Фыркнул. Заржал.
- Старый лис… А, черт!.. Ну Перси, а! – в полном восторге шепотом орал он. – Слушай, Гарри, ты правда не в курсе? Правда-правда?
- Правда-правда, - мрачно присягнул Поттер, - а теперь говори, не в курсе чего.
- Да вот, Перси тут пишет, - Рон взмахнул уже своим письмом, - чтобы я всяко держался тебя и вообще бдел и козырял. И заодно этак скромненько сообщает, что он у нас теперь… нет, ты оцени!.. личный секретарь мадам Амелии Боунс.
Лицо Гарри исказилось ужасом.
- И он думает…
- Ну да! – кивнул Рон. – Он считает, что ты сделал его карьеру через постель.
- Рон! – в ужасе воскликнула Гермиона. На нее было стали оглядываться, но распекающая рыжего Грейнджер – все-таки не самое редкое зрелище.
- Что я, что я-то? – развел руками тот. – Это все Персик и его грязный разум. Хотя признай, Гарри, с его-то колокольни какой-то смысл есть.
- Тьфу на него, - чистосердечно припечатал Гарри. – Я бы никогда не стал просить Сьюзи о таких вещах.
- Да! – кивнула Гермиона, - Непотизм – это низко!
- Герми, в такой ситуации нам просто нашлось бы о чем поговорить и без Перси, я надеюсь, - оскалился Гарри, вызвав у Рона новый взрыв подавляемого хохота. – Да и не было у меня на него никаких, как он выразился, планов. Правда, теперь, возможно, появятся.
- Ты лучше вот о чем подумай, комбинатор, - одернула его подруга. – Если ты тут не при чем, то это ход именно мадам Амелии. И теперь вопрос – что она этим пытается показать.
- И кому, - глубокомысленно добавил Рон. Гарри долго смотрел на него широко раскрытими глазами.
***
Однако уже на следующей неделе газеты решительно перебили письма.
Нет, статьи в «Ежедневном Пророке» по поводу инспекторства Амбридж Гарри, в общем-то, ожидал. По сути она почти не отличалась от той, что он помнил – разве что декрет был пополнее, сразу оговаривая то – скажем, произвольное установление наказаний – что потом Фаджу пришлось бы вносить в поправках. А вот форма была ощутимо беднее – вместо пространных, но от этого значительных рассуждений Перси Уизли какой-то неназванный секретарь просто озвучил перед журналистами декрет как таковой, не отпуская пространных комментариев. Все, что прозжвучалоо по поводу Дамблдора – «теперь, конечно, Визенгамот менее склонен закрывать глаза на нарушения, чем раньше, и поэтому требует качественного информирования с мест».
Амбридж начала инспектировать уроки. Да, у Макгонагалл ее ждало сорок минут страха, но прибегала она и к Трелони. Сам Гарри это зрелище пропустил, но присутствовавший Тони Голдстейн в ответ на вопрос, как все прошло, произнес только одно слово: «Погром».
Весь вечер Гарри с поганой улыбкой провел над пергаментом, потом отдал написанный скелет Гермионе, а затем передал уже коллективное творчество Сьюз. Уже в среду желчная статейка отправилась Рите на редактуру – Гарри сам отправил ее, хотя в совятне ему и встретились сперва параноидальный Филч, а потом зачем-то Чжоу Чанг. Невеста Седрика бродила по замку без подружек, зато с весьма необщим выражением лица – вот только Гарри это было уже параллельно.
И вот – случилось! В пятницу совы разнесли по замку пару десятков скромного, но солидного вида журналов – всем, кто был подписан на «Придиру». Получил свой и Гарри, сразу за завтраком. Отодвинув кружку тыквенного сока, он рассматривал неброскую серую обложку, на которой строгими черными буквами значилось: «Видящий».
Но даже заголовок терялся на фоне стоящей точно под ним темы номера. Аршинным готическим шрифтом надпись гласила: «Волдеморт. Иногда они возвращаются».
- Но откуда это… откуда они… Так, что еще ты нам не рассказал? – Гермиона сделала совершенно правильные выводы.
- Это не я, это Дамблдор, - поспешил отбояриться Гарри. – И давай-ка посмотрим, что он нам изготовил. Вторая страница.
Идея директора оказалась проста, как все гениальное. «Корреспондентам издания добровольно да интервью» Игорь Каркаров, все еще директор Дурмстранга.
« - Господин Каркаров, вы не опасаетесь за свою жизнь?
- Разумеется, опасаюсь. На войне не боятся только идиоты. Но посмотрите на это с моей точки зрения: с одной стороны, я сейчас под защитой своих собственных стен, сразу десятка магических правительств и расстояния; с другой – за одно то, что я не явился к этому буйнопомешанному – уже повод меня убить. Хуже не будет, не так ли?
- Отважно с вашей стороны…
- Рационально, не более того.
- …Но давайте начнем с самого начала – все же мало кто сравнится с вами по информированности о Том-кого…
- Я вас умоляю, мы в Дурмстранге. Здесь даже Гриндевальда по имени зовут. Но да, насчет информированности вы хорошо подметили. Спрашивайте.
- Как вы познакомились?
- Нас свел вместе мой старый знакомый Антонин Долохов. Видите ли, эмигрантский круг тесен, наши родители когда-то довольно неплохо общались, но потом он оказался в Англии, а я остался в Берлине. Впрочем, мы продолжали общаться, и, когда я был в Лондоне на одной конференции, Антон предложил мне посидеть с его друзьями.
- И как вам показался Тот… Волдеморт?
- Вы знаете, чего у него тогда было не отнять, так это обходительности. И чутья людей. Наверное, стоит кое-что объяснить: каждый видел его по-разному. Для Блэков он был, так сказать, последним цветком на сухом кусте магической аристократии, для моего непутевого приятеля Антона – боевым командиром, а я увидел ученого с интересами, схожими с моими.
- Вы говорите о темных искусствах?
- Мы в Дурмстранге не считаем их темными и неоднократно это обосновывали. Но да, вы можете сформулировать это так. Наши дискуссии много дали нам обоим… в научном смысле, я не стыжусь этого признать. Но от политических инициатив господина Реддла я всегда устранялся – я не англичанин, чтобы решать судьбу Англии.
- Что же изменилось?
- Приоритеты. Реддл, похоже, что-то нашел и неверно истолковал – и забросил исследования. Он стал раздражителен, тороплив, невнимателен к мудрым советам тех из нас, кто не склонялся к радикальным практикам.
- К вашим советам?
- Да, если пожелаете.
- Он стал неуправляем, вы хотите сказать?
- Он стал непредсказуем. И процесс развивался – Реддл становился все более кровожадным, все более нетерпимым. До недавнего времени я думал, что ему еще повезло, что смерть прервала его метаморфозу. Но, похоже, я оказался слишком оптимистичен.
- Итак, мы подошли к самому главному. Почему вы считаете, что он вернулся?
- Видите вот это?»
Чуть правее помещалось фото – Каркаров, задрав рукав роскошной мантии, водит пальцем вокруг насыщенной, хорошо видимой на бледной коже Метки.
« - Это не просто татуировка организации. Не знаю, проходили ли вы Протеевы чары…
- Наши читатели могут не знать. Поясните, как эксперт.
- Грубо говоря, все Метки связаны в систему. Задействуешь главную – отзываются все подчиненные. Очень удобный сигнал общего сбора, кстати говоря. И надо ли вам объяснять, на ком была главная метка и кто мог подать сигнал?
- Понимаю…
- Да, только он один – господин Реддл не делился властью никогда. После того, как его поверг юный Гарри Поттер, метка поблекла и никогда не доставляла мне беспокойства. Я ушел в науку, посвятил жизнь тому, чтобы Дурмстранг стал домом сильных телом и духом, отважных людей. Ваши читатели наверняка помнят выступление моего питомца на вашем Турнире…
- Да, конечно, но вернемся к метке.
- Она ожила в начале августа. Болела всю ночь, меня вызывали и вызывали. И знаете, что? Этот вызов ни с чем не спутаешь. Каждый, у кого вы найдете метку, подтвердит вам мои слова. Волдеморт в Англии, он жив и он собирает людей.
- И чего же вы теперь ожидаете?
- Ничего хорошего. У нас в Дурмстранге всегда говорили, что от смерти портится характер».
Гарри улыбнулся самой медовой улыбкой – и пустил журнал по гриффиндорскому столу. Вот теперь можно было запускать проект.